— Тысячу долларов в день на каждого.
— Недешево вы обходитесь. Так Курбахин скоро обанкротится. Платит наличными?
— Каждое утро перед выездом вызывает по одному в свой кабинет и вручает конверт с деньгами.
— Сейф в кабинете? — спросила Вика.
— Да. В углу. Здоровый, но примитивный ящик.
— Мы заплатим четыреста тысяч. По сто на каждого, кто будет ехать в твоей машине. Если ты кого-то из них пристрелишь, его доля станет твоей, тебе решать. Нам нужен только Курбахин.
— Ребята согласятся. Но они делают свою работу, когда наличные в руки получат. Можно ли вам доверять?
— По пути к даче получите деньги. Рюкзак будет лежать на дороге перед спуском к воде. Он упадет туда, как только проедет первая машина. Остановитесь у моста, дадите проехать первой машине и уходите. Куда угодно. Но помни, мы знаем, где тебя найти, от нас не спрячешься. Жди нашего сигнала, операцию провернем в ближайшие два дня.
— Понял. Еще вот что хочу сказать. Мост взрывать не советую. За поселком лес и болото, объездная дорога далеко. Успеют перекрыть. К тому же до дачи около километра, взрыв услышат, и те, что уже там, рванут к мосту. А у нас у всех автоматы, каски и бронежилеты.
— Спасибо за совет, мы учтем твою заботу о нас.
Гаврила разрезал ножом скотч, связывающий руки охранника.
— Повязку с глаз снимешь через десять минут. Отдыхай, приятель. Скоро свидимся.
Они сели в машину и уехали.
— Убрать столько народу без шума, задачка не из простых, — сказала Вика.
— Не о том надо думать, — глядя в окно, пробурчал Гаврила. — Мы здесь не спектакли ставим по фантазиям Агаты Кристи. Повесить Курбахина всегда успеем. Нам надо деньги с него получить, а необходимая сумма может быть лишь на даче. В городе он держит деньги в банке. Может, ты его туда пошлешь? Только не нравится мне история с тремя машинами. Особенно то, что первая высылается на разведку. Если Курбахин живет на даче, там должна быть постоянная охрана, а не сторож.
— Он же целый день колесит по Москве. И в каждом месте полк выстраивать? — усмехнулась Вика. — Я вот что думаю по поводу бронированного «хаммера». Лучший способ — сбросить его с моста и потопить. Окошки там маленькие, эти бугаи не вылезут, а двери прижмет давление воды. Откроют люк, на них водопад обрушится. Выплывут по одному, когда салон водой заполнится. По одиночке их можно убрать.
Кирилл, как всегда, молчал.
Глава IV
1
Месяцем ранее
Он долго добивался ее благосклонности. Запугиванием ничего не добился. Вызвав однажды Вику к себе в кабинет, Рубеко запер дверь и попытался задрать ей юбку, но получил такую затрещину, что из носа брызнула кровь. Этого полковник не ожидал. Зная ее прошлое, он думал, что гражданская жена его приятеля сама раздвинет ноги. Ничего не получилось.
— Чем ты хочешь меня напугать, мент вонючий? В местной газетенке раскрыть мое прошлое? И что? Аркашку лишат доступа к секретным материалам и уволят с работы. Все! Мне ты ничего сделать не сможешь. Или ты думаешь, что такая баба, как я, прошедшая огонь, воду и медные трубы, будет трахаться с ментом в поганой ментовке? Совсем обнаглел, козлиная шкура! На коленях, в смокинге и с цветами. Тогда еще подумаю.
Эту сцену Рубеко надолго запомнил. Давить на Вику больше не решался, а страсть разгоралась. Егор влюбился с первого взгляда. В нее невозможно было не влюбиться. Хороша с головы до пят. Он начал дружить с Аркашкой, лишь бы почаще бывать у него в доме. И дождался своего часа. Произошло это случайно, а может, и нет. Скорее всего, встреча была подстроена. Рубеко возвращался домой со службы на своей машине поздним вечером. По пустынной улице шла одинокая женщина. Вику невозможно не узнать даже под редкими тусклыми уличными фонарями. Одна походка чего стоила. Полковник притормозил.
— Далековато от дома забрела. Не страшно?
— А я не из пугливых, — ответила Вика, не останавливаясь.
— Садись, подвезу.
К удивлению Егора, она села. В дороге болтали ни о чем. Подъехали к дому. Света в окнах не было.
Рубеко хмыкнул:
— Рано Аркашка спать ложится.
— Аркадий в Новосибирске. Командировали на три дня в Академгородок. Он же у нас ученый.
— Потому ты таких дураков, как я, презираешь?
— Ты не дурак, Егор. Просто мне интересны те, с кем у меня есть что-то общее. Ты — мент, я — преступница.
— Меня тоже можно посадить, за взятки…
— Сейчас все этим занимаются. Тот, кто захочет тебя посадить, сам сядет, если ты заговоришь. И так по цепочке. Принцип домино.
— Ради тебя я готов на все, — теряя голову, заявил полковник.
— Ладно, посмотрим, на что ты способен. Мне нужен сильный и надежный партнер. Мужик, одним словом.
— Ты меня еще не знаешь. Говорю же, ради тебя я горы могу свернуть. Но не только за красивые глазки, а за настоящие отношения.
— Договорились. Отгони свою машину куда-нибудь подальше и приходи.
Так начался их бурный роман. Егор понимал, что рано или поздно придется расплачиваться за женские ласки.
Долго ждать не пришлось. Разговор состоялся на пикнике, Аркаша их часто устраивал. Он любил веселые компании, а его любили за открытость и доброту. Собралось человек десять. Егор Рубеко и Вика отправились в лес собирать сушняк для костра. Вели себя они очень осторожно, об их близости никто не подозревал. Полковника считали отличным семьянином, а Вику наивной дурочкой, влюбленной в своего мужа.
Когда Вика и Егор углубились в лес, она сказала:
— Раз в три месяца главбух Чилинин получает в банке не только зарплату для института и двух заводов, но и квартальную премию. В долларах. Четыре полных мешка. Деньги он хранит в своем сейфе. Возьмем кассу и на ближайшее десятилетие обеспечены.
— Это, конечно, греющая слух сказка, — улыбнулся Рубеко. — Чтобы эти деньги получить, Чилинина придется убить, сам он их не отдаст. А с мокрухой я не связываюсь. Это первое. Во-вторых, территория института охраняется. Военный объект. Туда ничего не внесешь и оттуда ничего не вынесешь. Далее. ЧП такого масштаба будет расследовать Москва, а там работают грамотные ребята, они сразу поймут, что такое ограбление мог совершить только работающий в институте человек. Круг сужается до точки. Расследование продлится три, от силы пять дней. Куш придется заморозить на несколько лет и все это время жить в страхе. Таковы первичные прикидки.
— А ты послушай меня, Егорушка, — спокойно продолжала Вика. — Чилинин в полном тупике, у него умирает внучка. Ей требуется операция за границей. Это триста пятьдесят тысяч долларов. Деньги очень большие по меркам главбуха. У меня есть свои накопления, у тебя денег куры не клюют, мы можем дать ему в долг, если он откроет сейф. Содержимое делим на равные доли. Важно, чтобы он заплатил за операцию раньше ограбления, а не потом. Копил, мол, всю жизнь. Поди докажи обратное. Ему уже шестьдесят, стаж сорок лет. Кроме старого «жигуленка» и казенного коттеджа ничего нет, а зарплата приличная. Ему нужно лишь взять наличные из банка на день раньше, а не в день выплаты. Повод придумает. Еще он должен пустить слух о точной сумме, лежащей в сейфе. Это сыграет свою роль. Начальник следственного отдела запутает следствие за пять процентов от того, что мы возьмем. Прокурору области придется дать столько же. Никакая Москва в это дело не полезет. Шумиху надо заглушить на корню. Ты же главный сыщик, свою долю получаешь не за налет на кассу, а за сговор с высоким начальством. Я свою — за идею и план, Чилинин — за сейф, четвертая доля пойдет грабителю. С ним договоришься тоже ты. Будешь играть роль главного переговорщика, у тебя власть и авторитет.
— Кого же ты назначила на роль грабителя? — с любопытством спросил Рубеко.
— Аркашу.
Егор рассмеялся:
— Аркашка грабитель?!
Вика так ударила любовника по щеке, что тот выронил хворост.
— Когда я говорю, твое дело слушать, придурок безголовый. Я не девочка с фантазиями. Меня лишь раз сцапали, а кассы я брала не раз, оттого и деньги имеются.
— Хорошо, хорошо, Викуля. Нет проблем.
Полковник начал подбирать сушняк.
— Аркашка все сделает, как надо, — снова заговорила Вика. — Это он перед вами ваньку валяет. Если надо, всех вокруг пальца обведет. И еще одно, но только для твоих ушей. Получив свою долю, Аркашка исчезнет навсегда. Тогда я буду по-настоящему свободной. Как тебе такой расклад?
— И выйдешь за меня замуж? — голос полковника задрожал.
— Ты разведись сначала.
— Раз плюнуть. Оставлю своей дом, дам денег. Это же мелочи. Она жадная, стерва. Детей обеспечу. А ты большой бизнес откроешь. Я знаю, как все устроить. Тебя все прикрывать будут. И судьи, и прокуроры, и ментура. У меня есть для этого рычаги.
— Завязывай базар, Егор. Сначала дело, потом потеха. Аркашка ищет деньги. Ему много надо, он весточку из зоны получил. У него встреча с курьером назначена. Его старший брат уже десять лет чалится на нарах. Задумал побег. Курьера сам кум прислал, значит побег получится. Как я поняла из пьяных бредней Аркашки, брат собирается рвануть за кордон. Я своего муженька специально напаиваю, он под мухой все выкладывает, а утром ничего не помнит. Хочет с братом смыться. Вроде бы уже лазейку на границе нашли. Дадим им шанс. Получит свою долю, пусть проваливает. Ты должен договориться с главбухом, Аркашку уговаривать не придется. Когда Чилинин узнает об участии моего балбеса в деле, у него все сомнения отпадут. Они друзья. Что ни говори, но Аркашка никогда своих не сдаст. Если подозрения падут на него, если его поймают, он все на себя возьмет. Это если поймают… Ему надо всего-то два-три дня, и он исчезнет с концами.
— Завязывай базар, Егор. Сначала дело, потом потеха. Аркашка ищет деньги. Ему много надо, он весточку из зоны получил. У него встреча с курьером назначена. Его старший брат уже десять лет чалится на нарах. Задумал побег. Курьера сам кум прислал, значит побег получится. Как я поняла из пьяных бредней Аркашки, брат собирается рвануть за кордон. Я своего муженька специально напаиваю, он под мухой все выкладывает, а утром ничего не помнит. Хочет с братом смыться. Вроде бы уже лазейку на границе нашли. Дадим им шанс. Получит свою долю, пусть проваливает. Ты должен договориться с главбухом, Аркашку уговаривать не придется. Когда Чилинин узнает об участии моего балбеса в деле, у него все сомнения отпадут. Они друзья. Что ни говори, но Аркашка никогда своих не сдаст. Если подозрения падут на него, если его поймают, он все на себя возьмет. Это если поймают… Ему надо всего-то два-три дня, и он исчезнет с концами.
— Когда? — деловым тоном спросил Егор.
— Через две недели. На подготовку у нас времени хватит.
— Как он вынесет мешки с завода?
— Ночью. Главбуха надо связать и затащить в чулан, где уборщицы свой хлам хранят: он якобы ни при чем, чистенький. Аркашка вынесет мешки через служебный ход во двор, погрузит на электрокар и подъедет к мастерским. Там нет видеокамер. Мешки перебросит через забор. Я буду ждать в машине, но он меня не увидит. Заберу деньги и уеду. Ямку выкопаем заранее у твоего охотничьего домика. У тебя искать не станут.
— За мастерскими проходит дорога, там даже ночью машины ездят.
— Поставишь «кирпич» и сам сядешь в патрульную машину. Никто не рискнет ехать под знак, тебе и выходить не придется. Когда я заберу деньги, снимешь треногу со знаком и поедешь следом. Аркашка уйдет из института утром с пустыми руками. С этого же дня он возьмет отпуск. Купишь ему билет на юг и посадишь на самолет. Надо убедиться в том, что он упорхнул. А там пусть его ловят. Чилинина найдут в подсобке только вечером, уборщицы ведь приходят к концу рабочего дня. Чилинин расскажет сказку, как его схватили и связали. Подпустит ужаса. Старика никто не заподозрит. Да и никого другого не заподозришь. Тухлое дело.
Рубеко присел на пень.
— Да, Викуля. У тебя не голова, а Дом советов.
* * *План выглядел простым и выполнимым, а потому идеальным. Но все пошло не так с самого начала. Аркашка перестарался, сильно перетянув рот главбуху и случайно залепив одну ноздрю. Астматик Чилинин задохнулся. Нашли его днем, а не вечером, как они рассчитывали: одна из уборщиц зашла взять халат, чтобы постирать. Как и предполагалось, вызвали полицию, но опять же днем. А днем Рубеко сажал Аркашку на самолет, поэтому расследование начал его зам. Тот самый человек, который хотел получить место начальника, но оно досталось Рубеко, пониженному в должности. Свои проценты ребята из следственного комитета получили и в дело не вмешивались до тех пор, пока не стала известна настоящая сумма похищенного. Тут они обозлились — выходило, что им заплатили четверть от положенного.
И уж никто не мог предположить, что Витепаж окажется полным идиотом, украдет паспорт главбуха, а потом вклеит в него свою фотографию и исправит год рождения.
Все рухнуло, когда этот дурак сунул голову в петлю. Вмешалась Москва, всплыл паспорт главбуха и так далее. «Петелька, крючочек», как любил поговаривать сыщик Марецкий с Петровки.
Радужным мечтам Рубеко не дано было сбыться. Почуяв запах жареного, Вика попросту исчезла. По договоренности, Егор не должен был встречаться с ней, пока все не уляжется. Только один раз приезжал, и то со своим замом, официально, когда всех опрашивали. Вика держалась достойно: муж уехал в отпуск, через месяц вернется загорелым, тогда с ним и поговорите.
Потом выяснилось, что Вика даже с соседями попрощалась. Мол, Аркашка ее бросил и уехал с бабой на юга, а она возвращается к матери в деревню. Куда, какая деревня, никто не знал. А потом, когда стало известно имя грабителя, еще больше пожалели бедную. Сукин сын ее из-за денег бросил.
Истинную правду знал только Егор Рубеко. Он оказался не только брошенным, но и «кинутым». Вика забрала с собой свою долю и долю полковника, а также долю Чилинина. В тайнике были мешки, набитые бумажками. Когда приехал сопляк из Москвы с проверкой, у полковника язык чесался сдать предательницу, но доказательств у него не было. Не было и ни одного свидетеля. Хуже того, Вика оставила ему послание в почтовом ящике охотничьего домика, куда он практически не заглядывал. Обнаружил его случайно, да и поздновато. Магнитофонная кассета с записью только его голоса (свой Вика стерла) раскрывала весь план ограбления, но с кем Рубеко его обсуждал, оставалось тайной. В том, что им командовала баба, он сознаться не мог, о долгом тюремном сроке тоже не мечтал. Брыкался, как мог, но отдавать его под суд никто и не собирался. Если бы он заговорил, десятки голов полетели бы с плеч. Полковника уволили с позором — «за несоответствие занимаемой должности».
Он знал, насколько опасен для своих же — слишком много знал. Ночами не мог уснуть, боялся, что старые друзья закажут его киллеру.
2
14 июня, 7 часов 10 минут утра
Прошло больше трех недель с ограбления кассы института. Полковник Рубеко уже не полковник. Так, не пришей кобыле хвост. Ни тебе почестей, ни уважения. Все имущество было записано на имя жены, теперь он и ей не нужен. Живет в своем охотничьем домике, похожем на сарай, спит с пистолетом под подушкой, хоть и понимает, пистолет — слабая защита от киллеров. Одно утешение — водка. Иногда падал и засыпал прямо на полу, его храп был слышен за версту. Если захотят прибить, огреют дурака веслом от его же лодки и скажут — погиб в пьяной драке. Конечно же, у Егора имелась заначка, мог бы и не нищенствовать, но он выставлял себя честным мужиком, живущим на пенсию. Даже стал давать напрокат свои лодки заезжим рыбакам. Мол, вот до чего довели человека.
Она пришла, когда Егор еще не успел опохмелиться. При виде ее, Полины, дочери покойного бухгалтера Чилинина, у Егора заколотилось сердце.
Ее глаза были полны презрения. Молодая женщина, мать-одиночка, работала в больнице, получала гроши.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил он, едва ворочая языком.
— Долю своего отца. Он от меня ничего не скрывал. Я все знаю. Мне бы плевать на деньги, но дочери после операции требуется реабилитация. Наши требуют за лечение больше, чем немцы взяли за операцию. Учти, я ради дочери ни перед чем не остановлюсь. Бабки или я сдам тебя Генеральной прокуратуре. Там ты никого подмазать не сможешь. Отец тебе не доверял и оставил мне чистосердечное признание на случай, если его грохнут.
Полина вынула из сумки два конверта и один бросила Рубеко на колени.
— Читай, это ксерокопия.
Он скинул конверт на землю и продолжал сидеть на поленнице, держась за голову.
— Чхать мне на все признания. У меня ствол в кармане. Придут, пущу себе полю в лоб.
Полина словно его не слышала.
— А еще отец нанял бывшего мента, которого ты в свое время на улицу выставил за то, что дань тебе не платил. Валера Глумов. Он тут много фоток наделал. А главное, бабу сфотографировал, которая мешки с деньгами подбирала за забором института. Аркашка-то планов не скрывал от отца. Знал, что тот скоро сдохнет. Значит, деньги у Вики. Теперь ты за ней в Москву собираешься?
Головная боль тут же прошла. Рубеко вскочил.
— Эта сука всех нас обобрала! Нет у меня ни гроша.
— Так иди и отбери деньги. Мне ваших не надо. Мне доля отца нужна.
— Где же ее найдешь? — завопил Егор.
Полина раскрыла конверт, оставшийся в ее руках, и достала фотографии.
— Валерка поехал в Москву следом за Викой. Он глаз с нее не спускал, после того как она деньги загребла. Вот тебе наводка.
Полина передала Егору фотографии.
— Вика бросила мешки с деньгами в багажник, а те, что лежали у нее в салоне на заднем сиденье, передала тебе на перекрестке. Так? Эти снимки заставили Глумова взяться за дело всерьез, хотя поначалу он просто был рад, что тебя кинули.
— Это то, что предназначалось Аркашке. Она хотела подложить деньги в его машину. Так и сделала. Аркашка получил свое и смылся. Свою долю, доли твоего отца и Вики я закопал в другом месте, а не там, где думала Вика. На этом и успокоился. Решил, теперь она в моих руках, условия буду диктовать я. Мне и в голову не могло прийти, что в мешках нарезанная бумага.
— Смотри следующие фотки. За Викой приехали двое мужиков на машине. Утром она с ними уехала в Москву. Номера поддельные. Валерка решил ехать за ними. Следующий снимок он сделал уже в Москве. Вика покупает машину в салоне по своему паспорту. На имя Виктории Тарасовны Величко, жительницы города Перми. Все наши деньги у нее. Я обещала Глумову половину своей доли, если он сумеет их вернуть. Но в одиночку ему не справиться. Эти двое и Вика убивают людей, почему — мы не знаем. На этом снимке очередная жертва.