-- Ну?
-- Что ну?
-- Хочу знать, кому я обязан своим спасением.
Пару секунд и до неё, наконец, дошло.
-- А-аа, -- стало даже смешно, и Эмма весело хохотнула. -- Прости, это все шок.
Он понимающе кивнул.
-- Эмма, Эмма Керн.
Он поднялся.
-- Эмма значит?
-- Угу.
-- Новенькая? Поступила на первый курс?
-- Да. Нет. Не совсем, -- выпалила девушка на одном дыхании.
Максим вопросительно изогнул бровь и снова улыбнулся. Он протянул ей руку и когда их ладони соприкоснулись, словно мощный разряд, по её жилам прокатилась волна необъяснимого доверия; между ними возникла какая-то связь и Эмма почувствовала, что может и хочет рассказать ему все. Он слушал очень внимательно, лишь изредка задавая уточняющие вопросы; они двигались по широкой тропе к зданию академии уже минут тридцать. Шоколадка и Зефир, как, оказалось, звали её жеребца, шли следом.
К концу пути, когда перед их взором предстал огромный замок, не осталось ничего, что бы она еще не рассказала о себе, или того, что можно было вспомнить сейчас. И ей, обычно замкнутой и нелюдимой, это нравилось. Внутри как будто провели генеральную уборку: все дышало чистотой, каждая клеточка светилась доверием к новому знакомому. Но тут, увидев бегущую навстречу Кари, и рассерженную, стоящую поодаль, мать, Эмма поняла -- пришло время прощаться. Максим молчал, и ей показалось -- это потому, что она до смерти напугала его своими проблемами. А ей вдруг так захотелось подружиться с этим парнем.
-- Прости, -- виновато сказала она, -- не стоило рассказывать об этом.
"Боже, ну почему он все время улыбается? -- пронеслось в голове". И она сама, неожиданно для себя, расплылась в совершенно глупой улыбке.
-- Не говори чепухи, -- сказал парень. -- Но теперь, ты просто обязана услышать и обо мне!
Эмма хотела немедленно заверить, что с нетерпением ждет его рассказ, но тут в неё врезалась сестренка и, обнимая, начала без остановки тараторить о том, как испугалась-рассердилась мама, о том, что дядя Сэмуэль до сих пор ищет её. Переведя дух, девочка, наконец, замолчала. Взгляд её перешел с Эммы на незнакомого человека -- брови поползли вверх.
-- Ооо...
Эмма прыснула, а Макс мило погладил её по макушке, представился, услышал "Кари" в ответ и, пожелав им хорошо обустроиться на новом месте, пошел прочь, уводя за собой фыркающую Шоколадку и Зефира.
Разочарование захлестнуло её. Эмма смотрела ему вслед так, будто больше не увидит, а он, видимо почувствовав её настроение, обернулся и крикнул:
-- Увидимся, Эмма. И не забудь, -- он подмигнул, -- за мной автобиография!
На душе потеплело, и увлекаемая младшей сестрой, девушка улыбнулась своим мыслям: "похоже, что здесь будет совсем не плохо". Подхватив пару чемоданов, Эмма поспешила за шикающим ей Сэмом, понимая, что объясниться с матерью будет лучше, когда они окажутся дома.
На своей родине, в Польше, ей часто приходилось становиться свидетелем дружеских споров братьев. И, если через некоторое время крестный все еще умел находить веские аргументы в пользу своего мнения, то отец с пеной у рта начинал нести всякую чушь. В итоге Сэмуэль, обычно, соглашался со старшим братом. Такое поведение сначала удивляло девушку, но спустя время, она поняла, что крестный давал отцу иллюзию победы. Он соглашался с Эдуардом и вскоре они уже мило беседовали на отвлеченные темы, и оба были довольны.
Иллюзия победы, контроль эмоций. Человек, которому не нужно глупое превосходство, самодостаточный и очень добрый, близкий -- вот таким человеком видела его Эмма, таким человеком являлся её крестный на самом деле. Он всегда знал, как поступить, что где сказать, а когда и промолчать. Эмма очень любила отца, но пример предпочитала брать с крестного. Вот и сейчас, когда дверь отведенного им дома закрылась за мамой и, подперев бока, миссис Керн потребовала объяснений, девушка смиренно попросила прощения и кивала на рассерженную речь Джессики.
В лучах этой покорности женщина быстро смягчилась и уже с интересом слушала историю приключений дочери, намеренно упрощенную -- надо заметить, -- но со всеми основными моментами. На той части, где Шоколадка встала на дыбы, мама издала испуганный возглас и прикрыла рот ладонью. Момент своего возможного падения девушка тоже решила опустить.
В довершение, неизвестно зачем, она выдала, что ей понравился новый знакомый. И, видимо не зря, потому что, услышав это, мать растаяла окончательно. Эмма решила, что пора спасаться бегством, пока той не пришло в голову провести глубокий анализ её чувств; чмокнув раздосадованную мать в щеку, она отправилась к себе в комнату, сославшись на усталость.
Их домик -- небольшой, но уютный -- имел два этажа. На первом располагалась гостиная, совмещенная с кухней и, собственно говоря, её новая комната. Второй этаж занимала одна большая комната, выходящая на балкон; в ней расположились мама с Кариной. Малышка пылко возражала: она всегда и во всем пыталась повторять за старшей, уже почти взрослой сестрой. Когда Эмма выбрала комнату на первом этаже, Кари с невозмутимым видом заявила, что будет жить с ней.
Получив дозу моляще-гипнотического взгляда дочери, Джессика с трудом уговорила Кари, посмотреть вторую комнату. Это помогло, и через полчаса сестренка взахлеб рассказывала Эмме о том, что их с мамой комната намного лучше, что она большая и с балкона виден замок, конюшни Сэма и даже стадион.
-- А еще, -- она сделала контрольный выстрел, -- там, на балконе, растут розы в горшках.
Эмма заинтересованно кивала и улыбалась. Она даже подыграла девочке, сказав, что той досталась лучшая комната, но, единственным, что лишь немного заинтересовало её по настоящему -- были розы. Нотка зависти подала голос и улетела прочь, когда девушка посмотрела на свой, выложенный красным кирпичом камин -- вот это действительно стоит восхищения. Эмма узнала от крестного, что он в рабочем состоянии, так что зимой она будет жить в сказке, а розы -- розы посадит сама.
Кари убежала наверх, и свободное время стоило провести с пользой, а именно, погрузившись в чтение учебника "Физика макросистем".
***
Весь следующий день -- первый день новой осени -- семейство Керн обустраивало дом. Джессика и Эмма наводили порядок, убирая, моя и чистя все и вся. Вечером снова пришел крестный. Он пригласил дам к себе в гости -- на чай, и в который раз она поблагодарила бога за его врожденную проницательность, когда Сэм не стал настаивать на её присутствии. В дверях он обернулся и весело подмигнул крестнице.
Дом был в её распоряжении. Эмма открыла окно и прилегла на кровать. Учебник, который она собиралась читать, был забыт и мысли девушки унесли её куда-то далеко. В своем сознании она оказалась среди большого леса. Там не было ничего, и в тоже время что-то окружало её родным, знакомым теплом, наполнившим собой каждую клеточку, и ей не было страшно. Так тихо, спокойно, в городе этого нет: он наполнен звуками цивилизации, даже тогда, когда спит. Город не умеет отдыхать. Тишина...
-- Гхм! -- послышалось рядом.
От неожиданности Эмма подскочила и метнула в сторону нарушителя спокойствия увесистый учебник. На подоконнике, свесив ноги в комнату, сидел её новый знакомый. В руке он держал пойманную книгу.
-- Хорошая подача! -- пошутил он. -- Тебе бы в нашу команду.
Макс спрыгнул на пол и, подойдя к девушке, вручил ей "снаряд":
-- Прости, что напугал.
-- Да уж, напугал! -- согласилась Эмма.
Способ, которым парень проник в дом, застал её врасплох, чем вызвал недовольство.
-- Как ты меня нашел вообще?
-- Ну, ты же сама рассказала, что твоя мама получила должность помощника повара, -- невинно улыбаясь, объяснил он, -- а где располагается персонал поместья, я успел узнать еще на первом курсе.
Эмма слушала его с некоторой долей недоверия.
-- А еще, -- блондин улыбнулся, -- по дороге сюда я встретил твою маму с сестрой и нашего преподавателя верховой езды. Он уже год борется с моим желанием -- научится ладить с лошадьми.
Эмма рассмеялась. Перед глазами встала картина Макса с выпученными глазами на Шоколадке -- таким она увидела его вчера впервые.
-- Они не были против того, чтобы я немного показал тебе поместье.
"Ого! Мама отпустила меня на прогулку с незнакомым мужчиной?! -- подумалось ей; она критически оглядела Макса. -- Ну, может и не с мужчиной, но волне уже взрослым парнем".
Эмма была уверена, что на решение Джессики смог повлиять Сэм, и девушка пообещала себе, что после, обязательно, скажет ему спасибо.
-- Прогуляемся? -- парень галантно предложил даме руку.
Комнату покинули через окно -- это было забавно. Прикрыв створки, они обошли дом, окунаясь в сумерки и легкий ветер, который то и дело сдувал челку на глаза её нового знакомого.
-- Тебе нужна заколка, -- предложила девушка, и услышала, как Макс хмыкнул.
-- Тебе нужна заколка, -- предложила девушка, и услышала, как Макс хмыкнул.
-- Я что -- девчонка, чтобы с заколкой ходить?
-- А с волосами почти до плеч ты на кого похож?
Они медленно шли по саду. В траве пели сверчки, и Эмма немного отвлеклась, когда он ответил:
-- Это другое... Так носил прическу мой отец.
Тон его голоса был серьезным, а еще в нем скользила грусть. Эмма вздрогнула: она поняла, что встала на больную мозоль.
-- Таким я запомнил его, перед тем... перед тем, как потерял их с мамой.
Они остановились, и Эмма почувствовала себя неловко.
-- Прости, Макс, -- услышала она свой голос. -- Мне жаль.
-- Да, мне тоже, -- отозвался парень.
Взяв девушку за руку, он увлек её за собой на одну из скамеек, которых было много на этой аллее. Пауза длилась минуту, когда она осмелилась спросить его о том, что произошло. Макс не стал скрывать и рассказал все: и про жизнь с родителями в России, и про своего смышленого братишку, которого, находясь в полуобморочном состоянии, вытащил из горящего автомобиля под мольбы матери; и про то, как положив малыша на землю, рванул было за родителями, но не успел. На его глазах машина взорвалась -- они погибли. Остались только он -- подросток пятнадцати лет и годовалый карапуз.
-- Три года я прожил в детском доме вместе с братом. Еще год у себя дома, забирая Ала на каникулы и выходные. На последнем году учебы в колледже, мой преподаватель по психологии -- куратор группы и наставник -- помог мне попасть под программу академии. Сам он тогда уже год работал здесь. Были тесты, разного рода испытания и, к моему великому удивлению, я прошел -- меня приняли. Разве это ни здорово?!
-- Здорово, -- согласилась Эмма.
-- Я тогда понял, что это мой шанс, понимаешь. Учиться здесь -- значит положить крепкий фундамент для успешной жизни. А когда приехал, почувствовал -- это мое место: леса и горы, будто родные. Даже не знаю, как это объяснить.
Он мечтательно улыбнулся, и тут же снова погрустнел.
-- Что?
-- Если бы Алек был рядом... Он уже год живет без меня. Этим летом я ездил домой и мы провели вместе целый месяц. Было так хорошо, а когда настало время возвращаться, он плакал весь день -- просился со мной.
-- Ты скучаешь?
-- Да я с ума схожу! -- признался Макс.
Он быстро поднялся. Ветер снова всколыхнул его светлые, цвета теплого льна, волосы; глаза горели.
-- Думаю о нем каждый день! За этот год его научили читать, и я пишу ему почти каждый день, раз в неделю, отсылая все с самолетом.
-- А забрать его можно?
-- Шутишь? Это не законно.
-- Но ты же его брат, и ты -- совершеннолетний!
-- Да, но я не работаю. К тому же, я уже спрашивал... Мне отказали.
-- Но, почему?
-- Потому что здесь некому опекать его, пока я учусь. Мне не дают разрешения, Эм, а такие вещи должны быть оформлены официально. Академия должна направить запрос о разрешении Алу находиться на территории поместья; должны быть назначены опекуны -- люди, которые будут заботиться о нем: кормить, укладывать спать, заниматься его воспитание и просто приглядывать, в конце концов.
Эмма поднялась и взяла его под руку. Из её прически выбился локон и Максим одним быстрым, аккуратным движением заправил его за ухо.
-- Вот если бы у меня была, скажем, -- он сделал вид, что задумался, -- жена...
Если бы девушка пила или ела, то подавилась бы насмерть. Видя, что его слова привели к предполагаемому результату, он весело рассмеялся. Эмма вскинула бровь.
-- Это была шутка! -- он все еще улыбался. -- Слушай, это не изощренная попытка соблазнения! К тому же, есть одна девушка...
-- Ооо, -- удивилась Эмма.
"А что собственно тебя удивляет? -- подумала она".
-- Ага, она мне действительно нравится, очень... но все сложно.
-- Сложно? -- переспросила Эмма, ей хотелось узнать больше.
-- Да, -- коротко ответил Макс, и дальше они пошли молча.
По обе стороны аллеи, разделяющей сад на две части, росли каштаны. Рядом с этими красивыми деревьями Эмма ощущала еще большее единение с природой и этим местом. Да, она понимала Макса, когда тот говорил, что эти леса для него словно родные. Тогда в комнате, погружаясь в сон, и сейчас, гуляя среди этой красоты, она чувствовала нечто похожее.
-- Жаль, что ты вольный слушатель! -- вдруг сказал Макс.
-- А?
-- Ну, будь ты студенткой академии, жила бы с нами в общежитии.
-- Где? -- переспросила Эмма.
Ей и в голову не приходило, что все студенты почти круглый год живут здесь. Конечно же, им нужны были места.
-- Пойдем, покажу!
Макс взял её за руку и побежал через сад. Спустя пару минут они оказались перед высокой изгородью; разглядеть что-либо за ней было невозможно. Эмма подняла голову: "Метра три, -- подумала она". Прямо посередине находилась большая калитка, которую Макс тут же отворил и вместе они вышли на выложенную желтым кирпичом дорогу. Она напомнила Эмме сказку "Дороти в стране Оз".
Они прошли через большую площадь мимо парадного входа академии, который украшали огромные колонны. Еще минуту левее, по ответвленной от желтой дороги тропинке, мимо изгороди, которая была раза в четыре ниже предыдущей, они дошли до места, где прямо к замку, примыкало большое трехэтажное крыло. Само здание и коридор, словно мостом соединяющий его с академией вторым и третьим этажами, были выполнены в том же стиле, до самых мелочей.
Свернув влево, они обогнули его, а впереди -- метров через сорок -- находилось точно такое же второе. Со слов Макса Эмма узнала, что подобных корпусов у академии семь. Это, в купе с практически круглой формой что академии, что пристроек, навело её на мысль о "Цветике семи цветике". Она вспомнила, что академия с высоты выглядела именно большим цветком.
-- Ну, вот мы и пришли, -- сказал Макс, останавливаясь у дверей. -- Это корпус моего факультета. На первом этаже зал ожидания, второй и третий -- комнаты студентов, а со второго этажа, -- он указал на застекленный коридор, -- мы проходим прямо в академию.
-- Удобно, -- согласилась девушка.
-- Знаешь, Эм, -- начал парень, -- ты могла бы выбрать мой факультет. Он, кстати, самый легкий и мы...
Рассерженный взгляд заставил его замолчать.
-- Ты думаешь, я -- глупая? -- почему-то с обидой произнесла она.
-- Что ты, -- всполошился он, -- я вовсе не это имел в виду! И, потом, ты же сказала, что отличница, задачи по физику как орешки щелкаешь: уверен, ты прекрасно бы училась на физмате.
-- На физмате? -- заинтересовано переспросила Эмма, а Макс сморщился. -- Что?
-- Знаешь, это сильный, но весьма гнилой факультет.
-- В смысле?
-- На нем, в большинстве своем, учатся дети неприлично богатых родителей, у которых своя философия в отношении таких как...
-- Мы? -- закончила девушка.
-- Ну, вообще-то я хотел сказать: таких, как я, но в целом ты права, -- Макс сложил руки в карманы и внимательно посмотрел на неё. -- Сможешь ты учиться среди людей, которые постоянно унижают тебя?
-- Все так плохо?
-- Да, нет. Вовсе нет. Преподаватели не позволяют нам делить друг друга на слои.
-- Но...
Парень усмехнулся.
-- Верно, есть одно "но". Да, преподаватели пресекают и наказывают нас за подобные выпады, но: во-первых, я не думаю, что бежать жаловаться -- это выход. А во-вторых, сами преподаватели, порой, не замечают, или делают вид, что не замечают, как открыто благоволят более обеспеченным студентам. В особенности, -- уточнил он, -- это касается студентов, чьи родители входят в совет попечителей.
-- Да, я слышала о нем.
-- Ага. Их около двадцати пяти человек, и почти у всех дети учатся здесь.
-- И все плохие?
-- Да, нет! Только некоторые, а за ними ведутся еще некоторые. Но есть и нормальные, -- уверил он. -- Наша староста Ванесса -- отличная девушка. Достает порой, но совершенно справедливо. Еще есть Рич и Вив -- брат с сестрой. Их отец когда-то был в совете, а мама и сейчас преподает здесь химию; она декан химико-биологического факультета.
Здесь он перечислил все шесть факультетов академии и снова вернулся к теме:
-- А про Грома с Радугой я вообще молчу! Они дружат с первого курса уже пять лет! Мой друг тоже...
Эмма недоверчиво посмотрела на Макса. К горлу начал подкатывать ком.
-- Гром? Радуга? -- переспросила она медленно, еле сдерживаясь.
-- Да, а что?
-- А "дождь" со "снегом" на лекциях можно встретить?
Его брови поползли вверх и Эмма взорвалась. Приступ хохота быстро перехватил и Макс, до которого дошел смысл сказанного. И вот они, два относительно взрослых человека стоят у замка, согнувшиеся пополам, еле успевая переводить дыхание.
Через некоторое время, не в силах более удерживаться на ногах, Эмма свалилась рядом с другом, прямо на землю.
"Друг, -- эта мысль пронеслась в голове и заставила остановиться".
Там, дома, у неё было много друзей, вот только все они, почти все, куда-то испарились вскоре после того, как у её семьи начались проблемы. Даже её парень -- Матеуш, который, по слухам, собирался сделать ей предложение на выпускном, начал избегать. Так бы и продолжалось, пока она сама не порвала с ним, чему, -- как выяснилось, -- обрадовался не только он, но и её лучшая, тут же получившая приставку "Экс", подруга. Эмма слышала, что они поженились в начале этого лета. Вот такая она -- дружба.