Минька, или Операция «Возмездие» - Абердин Александр М. 6 стр.

Максим Максимович Бенединский взвыл благим матом:

— Но я же ничего из того, о чём вы говорите, не делал! Если я в чём и виноват, так это только в том, что не поехал из Москвы в вашу чёртову Сибирь! Но я житель Москвы, родился здесь и вырос, а потому не собираюсь никуда уезжать. Я всегда был патриотом своей страны и желал ей только добра. У меня и в мыслях никогда не было причинять вред своей стране и единственное, что я делал, так это критиковал власть за допущенные ею ошибки. Зато вы все, пьяницы и патриотические ублюдки, довели дело до раскола страны и теперь собираете под своё крыло всю шваль.

Минька снова тихо шепнул ему на ухо:

— Это неправда. Иуда получал инструкции от какого-то Бориса Вайруса, французского корреспондента, с которым он регулярно встречался целых двадцать лет подряд.

— Врёшь, сука! — Сурово одёрнул его — Ты всегда говорил только то, что от тебя требовал Борис Вайрус, Иуда. И ты прекрасно знал, кто он такой и чьи интересы представляет. За это тебе сейчас и предоставлены все те блага, которыми ты пользуешься. Ну, ничего, тебе недолго осталось радоваться в этой жизни. Запомни хорошенько, Иуда, — мене, текел, фарес. Ты ведь историк по образованию, а потому должен хорошо знать, что это означает. Уже довольно скоро это древнее пророчество вспыхнет перед тобой огненными буквами, что будет означать для тебя ничто иное, как мучительную смерть, так что готовься к ней. В аду для тебя уже подготовлено тёплое местечко и черти ждут тебя. Ну, а вам, господа слушатели, я также предрекаю точно такую же ужасную гибель. Вы тоже обратитесь в головёшки один за другим на глазах друг у друга, где бы вы не прятались. — Капитан Денисов закончил свои нравоучения и проворчал — Скоты.

Минька тут же поинтересовался у него:

— Дядька Семён, а что такое мене, текел, фарес? Какое-то древнее ругательство?

— Да, нет, Минька, малость пострашнее. — Усталым голосом сказал ему капитан и стал объяснять — В древние времена жил в Вавилоне один зловредный мужик по имени Валтасар, который работал там царём. Ну, так вот, царь он был хреновый, злой и безжалостный до того, что надоел не только своим собственным подданным и соседям, но даже богу и тот во время пира взял, да, и написал на стене его дворца эти три слова — «Мене, текел, фарес», что означает — «Сочтено, взвешено, разделено». В общем таким образом бог сказал ему: — «Парень, я сосчитал все твои грехи, взвесил их, разделил и вижу, что ты конченый урод, а потому кердык тебе». В ту же ночь Вавилон был захвачен Дарием, которому этот гадский Валтасар чем-то очень здорово нагадил, и его грохнули во время перестрелки парни из группы захвата. Ну, а я привёл Иуде это древнее пророчество, которое сбылось буквально в считанные часы потому, что он всё-таки наполовину еврей, а все евреи очень серьёзно относятся к проклятьям.

Минька с силой ударил капитана по плечам и воскликнул:

— Здорово, дядька Семён! Ты подсказал мне отличную идею, как нужно кончать с этими гадами, которые делали за тех, кто всё это спланировал, всю грязную работу, причём вполне сознательно. Я их буду сжигать по одному и пачками, но сначала выжгу на стенах вокруг них или ещё где-нибудь, эти слова. Пусть сволочи думают, что это их сам бог казнит за все преступления. А ещё я буду давать им немного времени, чтобы они помучились от страха. Они же всё это устроили, вот пусть теперь и отвечают за всё.

Капитан Денисов сердито зарычал и строго сказал:

— Минька, и думать об этом забудь. От тебя требуется только одно, — постараться уничтожить их оружие массового поражения, а с остальным наша армия и сама как-нибудь справится. Нечего тебе косить под бога, медвежонок, да, и не хочу я, чтобы ты становился палачом. Ты молодой ещё и тебе жить и жить, ведь не собираешься же ты вечно сидеть на моём горбу?

Минька саркастически хмыкнул и ответил:

— Ну, ты и сказал, дядька Семён, — жить и жить. Да, я даже не знаю, что такое колбаса, не говоря уже про то, что ходить не умею. Для того, чтобы начать жить, мне нужно будет сначала обзавестись нормальным человеческим телом.

Капитан молниеносно вскинул вверх правую руку и легонько шлёпнул Миньку по темечку, после чего скомандовал:

— Отставить слезами сопли поливать! Минька, медвежонок ты мой заплечный, ты же у меня пси-кинетик, который только начал входить в силу. Кто знает, какие тайны мироздания ты сможешь открыть завтра. До тебя ещё никто не мог, сидя в верховьях Енисея в глубине горы, читать мысли человека находящегося в Москве. Раз ты смог каким-то образом найти его там, то значит сможешь рассмотреть, что творится у тебя внутри и придумать, как заставить твоё тело вырасти. Только знаешь, мне кажется, что сначала тебе нужно будет вырастить себе все внутренние органы, чтобы ты мог есть и пить, как все нормальные люди. Ладно, Минька, хватит воздух впустую сотрясать, пойдём-ка на кухню, пошамаем чего-нибудь. Ты соком или глюкозой взгреешься, а я пару свиных отбивных с жареной картошкой заточу.

Глава третья Самый любимый сон капитана Денисова

После ужина, во время которого Минька выпил грамм тридцать отфильтрованного до кристальной чистоты сока, питомец капитана Денисова снова заклевал носом и он отправился в спальную и залёг на боковую, чтобы дать ему хорошенько выспаться.

После слов Миньки о том, что он намерен и дальше сжигать людей своими пирокинетическими атаками, Семёну было здорово не по себе. Только этого ему не хватало, сделать этого парнишку судьёй и жестоким палачом в одном лице. Как судья он был бы со своими телепатическими способностями, которые будут теперь только прибывать в нём, конечно хорош. Такого судью уже не обманешь. Ну, а как палачу ему и вовсе цены не было, вот только кем он после этого станет? Не будет ли Минька после этого пострашнее целого десятка Комитетов Триста? В общем Семён лёг спать в тяжелых раздумьях и чем дольше он об этом думал, тем больше убеждался в том, что именно к этому всё дело и шло с самого начала операции «Возмездие».

Да, пожалуй Игорь допустил большую ошибку, превратив своего сына уродца, хотя он и действовал не только из лучших побуждений, чтобы организм капитана Денисова меньше напрягался, но и из жестокой целесообразности, — Миньке ничто не должно было мешать развиваться, как пси-кинетику. Под словом ничто подразумевалось всё, вплоть до нормального питания. В физиологическом смысле он был полностью зависим от своего донора, но был свободен, как личность. Точно так же те люди, которые слепы, глухи и практически неподвижны от рождения, зачастую вырастают в настоящих гигантов мысли, если те люди, которые их окружают, прилагают к этому достаточные усилия. Но не смотря на всё это, Игорь по отношению к своему собственному сыну поступил как самый настоящий компрачикос — сделал его уродцем.

Причём большая часть этой работы была проделана им ещё до его рождения, во время беременности Ларисы, которая, страшно сказать, продолжалась целых тридцать два месяца.

Правда, как сам Игорь, так и Лариса при этом говорили, что они оба пошли на это сознательно, причём предварительно изменив самих себя с помощью специальных препаратов, открывших в них внечувственное восприятие, то есть экстрасенсорные, психокинетические способности и если сами они при этом мало чего достигли, то их сын обязательно станет новым человеком — Homo Sapiens Magnus. Что же, по крайней мере в этом они точно не ошиблись. Правда, в одном из разговоров уже после смерти отца Миньки, который даже не был при этом её сексуальным партнёром, Лариса говорила, что её сын, если очень постарается, сможет вырастить своё тело таким, каким оно должно быть, ведь его рост был просто искусственно приостановлен, но для этого потребуется его, Семёна, помощь и он догадывался, какая, отчего ему частенько становилось не по себе. Однако, сегодня вовсе не это мучило его больше всего, а слова Миньки.

Когда капитана Денисова мучили тяжелые раздумья, его психика компенсировала тем, что возвращала его во сне в самые приятные и светлые моменты его жизни. Так случилось и в эту ночь, когда он наконец уснул и ему снова, в который уже раз приснилась Франческа. Он познакомился с этой девушкой, беженкой из Милана, при очень сложных обстоятельствах. Фактически он спас жизнь ей и ещё почти двум с половиной тысячам беженцев из разных стран Европы, сумевших добраться до порта Актау на Каспии и выехавших оттуда на купленном ими у военной администрации поезде под эгидой Красного креста. Далее их путь лежал через Макат и Кандыагаш в РЗСР, но под Хромтау их уже ждала засада. Отморозки из командования воевров решили уничтожить этот конвой с беженцами и подать всё так, словно поезд разбомбили республиканские штурмовики. Командованию Второго Степного фронта это стало известно и тут же последовал приказ сто шестнадцатому гвардейскому полку, — направить отряд вглубь вражеской территории, перехватить конвой в степи не доезжая до Кандыагаша и препроводить беженцев в Соль-Илецк.

Причём большая часть этой работы была проделана им ещё до его рождения, во время беременности Ларисы, которая, страшно сказать, продолжалась целых тридцать два месяца.

Правда, как сам Игорь, так и Лариса при этом говорили, что они оба пошли на это сознательно, причём предварительно изменив самих себя с помощью специальных препаратов, открывших в них внечувственное восприятие, то есть экстрасенсорные, психокинетические способности и если сами они при этом мало чего достигли, то их сын обязательно станет новым человеком — Homo Sapiens Magnus. Что же, по крайней мере в этом они точно не ошиблись. Правда, в одном из разговоров уже после смерти отца Миньки, который даже не был при этом её сексуальным партнёром, Лариса говорила, что её сын, если очень постарается, сможет вырастить своё тело таким, каким оно должно быть, ведь его рост был просто искусственно приостановлен, но для этого потребуется его, Семёна, помощь и он догадывался, какая, отчего ему частенько становилось не по себе. Однако, сегодня вовсе не это мучило его больше всего, а слова Миньки.

Когда капитана Денисова мучили тяжелые раздумья, его психика компенсировала тем, что возвращала его во сне в самые приятные и светлые моменты его жизни. Так случилось и в эту ночь, когда он наконец уснул и ему снова, в который уже раз приснилась Франческа. Он познакомился с этой девушкой, беженкой из Милана, при очень сложных обстоятельствах. Фактически он спас жизнь ей и ещё почти двум с половиной тысячам беженцев из разных стран Европы, сумевших добраться до порта Актау на Каспии и выехавших оттуда на купленном ими у военной администрации поезде под эгидой Красного креста. Далее их путь лежал через Макат и Кандыагаш в РЗСР, но под Хромтау их уже ждала засада. Отморозки из командования воевров решили уничтожить этот конвой с беженцами и подать всё так, словно поезд разбомбили республиканские штурмовики. Командованию Второго Степного фронта это стало известно и тут же последовал приказ сто шестнадцатому гвардейскому полку, — направить отряд вглубь вражеской территории, перехватить конвой в степи не доезжая до Кандыагаша и препроводить беженцев в Соль-Илецк.

Капитану Денисову с его батальоном приходилось выдвигаться в степь не один десяток раз, чтобы сопровождать конвои с беженцами, ведь порты Забурунье, Атырау, Форт-Шевченко и Актау на Каспии были определены атлантистами как раз именно для этих целей. В Российскую Заволжско-Сибирскую Республику люди бежали в то время пока что только из стран Европы, как Восточной, так и Западной. Стариков, женщин, которые не относились к элите, их детей, а также мужчин, которые наотрез отказывались брать в руки оружие, а также всех прочих недовольных, атлантисты старались сбагривать в РЗСР хотя и мелкими партиями, но очень регулярно, обирая их при этом до нитки и подвергая всяческим унижениям, но они хотя бы их не убивали. Это они поручали своим зомби-командосам, озверевшим от крови и потерявшим всяческий человеческий облик.

И вот что характерно, у всех зомби-командос был один конец, — смерть либо от рук республиканцев, либо от рук партизан, либо от «дружественного огня», в таких случаях убийственно точного. Все они были контрактниками и отвоевав на передовой против РЗСР два года, им была обещана райская жизнь на Багамах, но туда попадало только семь человек из ста, а поскольку все они сидели на очень сложном комплексе наркотиков, то уже через месяц снова просились обратно в бой.

Оставалось только удивляться, как атлантисты умудрялись находить идиотов, которые соглашались получить из их рук билет в один конец. В тот год, а он был для капитана Денисова пятым и последним годом войны, продлившейся почти семь лет, пока генерал Синельников не поставил на ней в Оренбурге жирную точку, против них стояли уже не казахи, которые вообще неизвестно как очутились в стане союзников Грузии и Эстонии, а косовары с албанцами, которые и без химии были редкостными отморозками, и турки, и это были очень хорошо надроченные зомби-командосы.

Ну, какими бы они не были, позиции Второго Степного фронта были им не по зубам.

Капитан Денисов воевал на этом участке фронта со своей лейтенантской юности и начинал держать оборону в хилых индивидуальных окопчиках. Через месяц они окопались на правом берегу Илека по-взрослому и даже успели обшить стены окопов досками, настелить по их дну деревянные мостки и по максимуму укрепить брустверы.

После этого у них за спиной инженерные войска построили линию мощных, долговременных укреплений из особо прочного железобетона, покрытого броневой сталью и как только они перебрались на «зимние квартиры», превратили берег и саму реку в сплошной кошмар для атакующих войск, но те всё равно продолжали лезть под огонь крупнокалиберных пулемётов. Правда, выжившие в двух первых атаках без мощной артподготовки в атаки уже не шли, но Второй Степной фронт в ответ на это только и делал, что укреплял мощь своих защитных сооружений и ставил на их броню активную, а также электромагнитную защиту.

Солдат за крупнокалиберными пулемётами у амбразур сменили автоматические, быстрозаменяемые системы ведения огня с дистанционным управлением, что резко снизило потери. Одновременно стало повышать боевое мастерство обороняющихся.

Ветеран он ведь и в Африке ветеран. Ну, а разведвылазки за линию фронта и лихие набеги на врага капитан Денисов регулярно предпринимал ещё с того времени, когда командовал взводом и всё потому, что взвод ему попался просто замечательный, целиком состоявший из чеченцев, половина из которых была к тому же закоренелыми ваххабитами с длинными бородами. До него командиром взвода был тридцативосьмилетний Хазрет Завгаев, но он ни бельмеса не понимал в сложной военной компьютерной технике и потому, повздыхав и поохав, уступил ему свои полномочия. Зато Хазрет имел огромный боевой опыт и успел повоевать с грузинами, которых презирал, как воинов.

Так что уже на вторую ночь лейтенант Денисов, оставив в окопах половину своего взвода, переплыл вместе со своими абреками через Илек и они, преодолев ползком полтора километра, молча ворвались во вражеские окопы. Хотя казахи и были под наркотой, те кто остался в живых, удирали бросив всё и потом на их участке дня три было спокойно. Никто из зомби-командосов не хотел возвращаться в те окопы.

Правда, с тех пор всё изменилось и перед ними на той стороне врага не было на добрых сорок километров вглубь. Враг поумнел, заматерел и уже не лез под огонь, как раньше. Теперь его нужно было выискивать, чтобы уничтожить. Капитан Денисов давно уже подметил, что если берёшь в плен новобранца, то ещё есть шансы вернуть его к нормальной жизни, но если он побыл под психотопами года два, всё, каюк, с таким разговор может быть только один, пускать его в расход не мешкая ни секунды, чтобы он тебе не пел про маму. Это был уже конченый зверь, который без пролития крови жить уже не мог. Если зомбакам не случалось убить кого-либо в течении двух, трёх недель, то они начинали рвать друг друга.

Когда из штаба фронта в штаб полка пришел приказ о том, чтобы встретить на железной дороге конвой с беженцами, пересадить их в бронированные автобусы и доставить в Соль-Илецк, превращённый к тому времени из города в большой форт, капитан Денисов как раз был в штабе и играл вместе с командиром полка, майором Ивановым, своим однокурсником и еще двумя офицерами в домино. Витька Иванов прочитал сообщение на экране своего ноутбука, смачно крякнул, стукнул стальной костяшкой домино, пластмассовые они разбивали о фибергласовую плиту в пять минут, и громко воскликнул:

— Рыба! — После чего хмуро сказал — Сенька, дай мне свою флешку. От Большого приказ пришел. Поедешь со своей Дикой дивизией на железнодорожный переезд и завтра в семь двадцать встретишь там большой конвой. Беженцев там будет под три тысячи. У нас даже и автобусов столько не найдётся.

Семён улыбнулся и сказал командиру:

— Витя дай мне танковую роту в усиление и все коробочки, я всех тех, кому мест в автобусах не хватит, на броне и в коробочках вывезу. Ну, а если ты мне ещё и сотню квадроциклов подбросишь из драпрезерва для моих абреков, Витёк, то я тебя, честное слово, при всём честном народе в задницу расцелую.

— В задницу меня целовать не надо, Сенечка, «Штормы» я тебе и так дам, а вот об одном одолжении точно попрошу, возьми с собой вместо коробочек танковые тягачи, САКи и железа побольше. — Сказал майор Иванов и пояснил — Снимешь вагоны с рельсов, приваришь к ним полозья и притащишь на налыгах. Автобусы тоже бери, бо я нутром чую, что вагоны будут забиты беженцами битком. Всё, Сенька, вот тебе флешак с приказом и всей информацией к нему относящейся и дуй в батальон, а я постараюсь во что бы то ни стало обеспечить тебя спутником. Тут ведь вот какое дело, косые с турками хотят порвать этот конвой, а потому я не верю, что дело обойдётся всего только одной засадой. Поэтому я возьму танковую роту у соседей вдобавок к своей и дам тебе все пять вертушек. Ну, всё, вали отсюда, комбат, готовься к выступлению. Квадроциклы тебе подгонят через час операторы, которые заменят твоих ребят на пультах управления огнём.