— Надеюсь, ты все же порядочный человек и не откажешься от своих слов, сказанных при свидетелях?!
Не пообещал ли на своем вчерашнем дне рождения жене Ларисе сапоги из крокодиловой кожи?
— Я был не здоров, брякнуть мог все что угодно, и, вообще, у меня люди, говори скорее.
— Подождут. Это ты сейчас не здоров, а вчера, когда ты тискал мою сестру, ударил по больной печени ее мужа, ты был еще как здоров. Но с Ливеровыми тебе самому придется разбираться, не знаю, простят они тебя или нет. Короче, я договорилась с фирмой «Умелые руки», они готовы начать капитальный ремонт нашей квартиры сразу же, как получат первый взнос.
Не может быть! Капитальный ремонт — это смерть моя. Сколько же надо было выслушать заздравных тостов «до дна», чтобы пообещать этот кошмар? Еще выходит, что сестра жены Ленка мне не приснилась, и я ей тоже дал слово напечатать ее незаконченный роман об эльфах, гномах и баба-ежках в самом ближайшем номере! Одна радость — апперкот слева этому жирному балаболу — реализовал, наконец, мечту.
— Какую сестру? Я всего лишь танцевал с ней и поддержал, чтобы она не упала, спотыкнувшись! А чтобы самому удержать равновесие, мне пришлось слегка опереться рукой о бок Вадика. Да они и сами, наверное, ничего не помнят. По поводу ремонта: предположим, на первый взнос мы насобираем, а где возьмем остальные деньги?
— Ливеровы, может, и не вспомнят, зато я не забуду! Деньги — это твои проблемы, ты обещал в присутствии всех гостей, даже мой папа тебе поверил. Ищи!
— Геннадий Иванович тоже перебрал?
Этот старый маразматик никак не мог поверить, что я женюсь на его дочуре с двумя детьми от первых четырех мужей, а в капитальный ремонт вдруг поверил. Ох, голова-то как трещит.
Короткие гудки загудели в правое ухо, а в левое быстро заговорил стриженый:
— Объем небольшой, всего страниц сто, фотоматериалы готовы, много документов, свидетельств, люди с которыми вам надо поговорить об Арслане Арслановиче найдены и собраны, съездите в Верхние Зигазы, побеседуете с его односельчанами.
— Какие еще Зигазы, вы с ума сошли! У меня дел по горло!
— Вот проект договора, взгляните.
Хотел отшвырнуть страницы не читая, но взгляд цепко поймал сумму вознаграждения, тут же разделил ее на сто страниц, и условия показались мне привлекательными.
Капремонт, лоджию утеплю, машину загоню в сервис на покраску, может быть, еще на поплавок с новыми крючками останется…
— И как скоро все это надо сделать?
— Юбилей у Арслан Арслановича через два месяца, времени немного, поэтому я хотел бы, чтобы мы начали прямо сегодня. Сейчас посетим Арслан Арслановича, подпишем договор, завтра из Уфы прямиком в Зигазы, потом вы пишете, мы делаем макет, фотки там, рисунки, все такое, потом юбилей, банкет, вы — почетный гость, будут очень высокие персоны.
Какой резвый, не мошенник ли, случаем?
— Я могу подумать? И как вас зовут-то?
— Некогда думать, внизу нас ждет кадиллак Арслан Арслановича, он сегодня улетает в Брюссель, мы заедем в «Нефтегазтрансконтиненталь», и по дороге в аэропорт вы все с ним обговорите. А зовут меня Георгий Павлович, можно просто Жоржик, вот, возьмите мою визитку.
Точно жулик!
* * *
Представительский кадиллак оказался подержанной «тойотой» с правым рулем. Поймав мой удивленный взгляд, коротко стриженный шофер улыбнулся всеми золотыми фиксами своего рта.
— Это и есть кадиллак?
Жоржик вдруг замахал руками и неожиданно перешел на фальцет:
— А разве нет? Знаете, я в этих машинах совершенно не разбираюсь!
Хотел тут же сбежать под благовидным предлогом, но, решив, что мое безволие есть храбрость, сел в автомобиль.
Не успели мы подъехать к крыльцу «Нефтегазтрансконтиненталя», как двери сверкающего офиса распахнулись, из них вышел тучный коротко стриженный человек в длинном кожаном плаще, накинутом на пиджачок, с трудом застегнутом на одну пуговицу, обернулся и крикнул в темную глубину вестибюля:
— Чтобы сегодня же рассчитали постоянную Рейнольдса и сравнили с кривой Тулуз-Лотрека! Как приеду — проверю! Если корреляция превысит поправку Джексона-Венника — пеняйте на себя!
Что за бред? Ей-богу, мазурики! Еще и разводят так, словно меня выгнали из верхнезигазинской средней школы за неуспеваемость. Надо как-то выпутываться. Пивка бы для ясности мысли…
— Очень строгий, все любит сам контролировать, любую мелочь, — быстро прошептал Жоржик, выскочил из машины и распахнул дверцу перед большим боссом.
— А! Наслышан, наслышан, приятно видеть и лицезреть, так сказать. Вот спешу в Европу-матушку. Ни на кого нельзя положиться, ни на кого, профессионалов нет, одни лоботрясы, еще и мошенники, — Арслан Арсланович ухмыльнулся Жоржику и плюхнулся рядом со мной, окунув в облако водочных паров, одеколона «Шипр» и приторного, но едкого запаха распутного пенсионера.
А челядь где провожающая, командир производства?
— Всех послал подальше, сказал, если попадетесь мне на глаза перед отъездом, в порошок сотру, — прочел на моем лице вопрос Арслан Арсланович и взял вожжи в руки: Эх, пивка бы сейчас, не правда ли, Егор Егорович?
Сейчас толстый прочитает все мои мысли. Хорошо, читай: «Ни на копейку не разведете, фармазоны!»
— А пишете вы изрядно, изрядно! Жена читала, подруги жены читали, теща и та плакала!
— Плакала?!
Нет, этот пассаж я думал часа полтора назад.
— Ну да, плакала, — Арслан Арсланович хлопнул меня по плечу, — сквозь смех, конечно, сквозь смех! Жоржик! Ты договор показал нашему кудеснику слова, нашему мэтру, нашему э-э… Горацию?
За Горация, видимо, надо будет доплатить.
— Показал, показал.
— Внимательно все прочтите, Егор Егорович, чтобы никаких вопросов не осталось, если что не понравится, переделаем так, как скажете! Обязательно посоветуйтесь со своим юристом.
— Непременно посоветуюсь.
А где же «развод кроликов»?
— Со своей стороны, я вам полностью доверяю, более того, еще вчера распорядился, чтобы на ваш счет отправили аванс.
Где-то здесь все и должно произойти. Надо быть бдительным.
— Какой аванс? Я ничего не получал!
А они скажут, что получал.
— Не перечислили?! Сейчас я им! — Арслан Арсланович набрал номер на своем мобильнике и зарокотал: — Людмила Афанасьевна! Почему до сих пор не отправили на счет Егора Егоровича пятьдесят тысяч?! Я вас всех поувольняю, вы дворниками в ЖЭУ работать будете! Вы у меня в ассенизаторы… Отправили? А он говорит, не отправляли. Хорошо, сейчас проверим! Жоржик, доставай ноутбук, подключайся к Интернету, входи на сайт «Глобусрегионбанка»! Пожалуйста, Егор Егорович, открывайте свой счет, если деньги не пришли, я весь финансово-экономический отдел отправлю в наше подсобное хозяйство морковку дергать!
Страшный! А вдруг все по-честному, и из-за меня пострадает невинная Людмила Афанасьевна, у которой муж пьяница, сын со снохой нигде не работающие, но исправно дарящие внуков, сад с огородом и колорадским жуком, кредит невыплаченный, гипертония и три года до пенсии. Придется открыть счет, так, чтобы пароль не углядели. Действительно, прибавилось ровно пятьдесят тысяч.
Закрыл счет, вышел с сайта «Глобусрегионбанка», даже на всякий случай ноутбук выключил.
И что теперь?
— Теперь за работу! Как подпишете договор, позвоните Жоржику, он отвезет вас в Верхние Зигазы, где вас уже будут ждать. О! Кстати, мы, кажется, проезжаем мимо вашей редакции, Толик, притормози.
Так, деньги дали, взамен ничего не взяли, я бумаг не подписывал, устно тоже несбыточного не обещал, может быть, я такой же параноик, как мой второй папа? Хотя:
— А как вы узнали номер моего счета?
— Так вы же сами заполняли форму в Союзе писателей на получение субсидии от фонда милосердия, а мы учредители этого фонда. До свидания, Егор Егорович!
— А, ну да, фонд милосердия. Как же, помню — триста рублей на День танкиста. До встречи, — почесал затылок и шагнул в мокрый февральский сугроб на обочине.
* * *
Несмотря на неоднозначность происшествия, вернулся в редакцию в хорошем расположении духа.
Надо вспомнить, о чем думал с утра светлом и приятном, тогда настроение мое поднимется еще выше. Градусов этак на четыре с половиной — пять. Ну да, нефильтрованное пиво в высоком бокале, тем более что время обеденное.
Мурлыкнул, проглотил слюну предвкушения, отпер кабинет, но не успел сбросить с плеч на продавленный литераторами диван тяжелое пальто, как влетела Тоня:
— Гыр Грыч! Где вы ходите? Звонили два раза из министерства, вас все ищут!
Невозмутимо и веско, словно свое тяжелое пальто, бросил:
— Зачем?
Нашел кого спрашивать, сейчас скажет, что откуда она знает за такую зарплату и, вообще, ее давно зовут в банк работать, а она почему-то все не идет, наверное, исключительно из-за любви к изящной словесности.
— Зачем?
Нашел кого спрашивать, сейчас скажет, что откуда она знает за такую зарплату и, вообще, ее давно зовут в банк работать, а она почему-то все не идет, наверное, исключительно из-за любви к изящной словесности.
— Ой! Егор Егорович! Говорят, редакторов снимают.
Ужас информации не сразу дошел до глубин сознания:
— Нерадивых, пьющих, заносчивых и морально неустойчивых?
Попытался ущипнуть Тоню за ягодицу, но промахнулся.
— Наверное…
Тоня внимательно оглядела бедро, проверяя, не оставил ли я затяжек на ее колготках, и отошла на безопасное расстояние.
Придурковато хихикнул:
— Не иначе, как под меня копают?
— Не знаю… Может, и под вас…
Пошутил называется. Куропатка.
Что-то в голове, наконец, щелкнуло, настроение испортилось. Хмурым кивком на дверь выпроводил Тоню из кабинета и для прояснения ситуации набрал номер куратора Абезгильдина.
— Дело дрянь, Егорыч, — сказал куратор Абезгильдин.
Только что в пятницу поздравлял с юбилеем, грамоту обещал почетную выбить, а теперь дрянь?
— Насколько не совсем хороши мои дела?
— Когда они у тебя хороши-то были, Егорыч? Тут жалоба на тебя опять.
Неужели очередной донос поэта Стаканчикова с открывшимся в последний день зимы астральным каналом?
— Что значит «опять» и от кого?
— Общество кактусоводов на тебя жалуется, не любишь ты нашу флору и фауну, говорят, игнорируешь, так сказать.
Не нагнали ли они текилы из своих кактусов и не опоили бедного Абезгильдина?
— С каких пор кактусы стали нашей флорой?
— Слушай не надо передергивать и демагогии не надо, решение уже принято, готовь дела к сдаче.
Действительно пошутил… И что теперь делать? Куда идти с лысиной, пузом и кризисом пятидесятилетнего возраста? Просить Саныча, чтобы взял в свои «Бельские просторы» младшим редактором в отдел орфографических ошибок?
Глухо поинтересовался:
— И кто на мое место?
— Ты его все равно не знаешь, он молодой, крети… креактив… черт! Слово забыл, вчера только записывал, в общем, очень активный, толковый парень, а тебе чего-нибудь подыщем, не переживай.
Вот тебе и душэмбе! Но узнать преемника страсть как любопытно. Позвоню-ка своей бывшей секретарше, ныне жене куратора моего куратора:
— Альмира Ахатовна, здравствуйте, как жизнь, как дети, как самочувствие, как э-э… муж?
— Ладно, Горыч, не напрягайся с политесом, все равно не умеешь. И так ясно, чего тебе не ясно. Ну чего ты этих кактусоводов не напечатал? У них же почетный председатель Тамара Тихоновна!
Какая еще Тамара Тихоновна, дьявол ее побери?!
— Да?.. Та самая?.. Так кто же знал…
— Та самая! Но это, как мы говорим, преамбула. Основная тема докла… В общем, окончил аспирантуру сын Аркадия Петровича.
Господи! Какой еще Аркадий Петрович?! Какой сын?!
— Альмира Ахатовна, так он же совсем мальчик, наверное…
— Вот и станет мужчиной, но ты не волнуйся, назначим тебя его замом с той же зарплатой, будешь помогать мальчику, то есть Евгению Аркадьевичу. Подписчик журнала, думаю, от этого только выиграет. У тебя, кстати, как с подпиской?
— У Евгения Аркадьевича с подпиской полный швах, не мешало бы ему влепить выговор с занесением.
— Все шутишь, Горыч? Дошутишься. У тебя, говорят, юбилей вчера был, говорят, ты драку на торжестве затеял, родственника, говорят, своего избил? Ну пока.
— Пока…
Однако. Неужели Вадик уже донес по цепочке? Вот ведь падла! Про то, как мой унитаз облевал, наверное, никому не доложил!
* * *
— Ты чего сегодня так рано?
— Да там, в общем, так как-то.
— Понятно.
Маленький кухонный телевизор показывал большой сериал про семейную жизнь, жена, не отрываясь от сюжетной линии, терла полотенцем тарелки и складывала в большую стопку. В зале хныкала Ксюша и похрапывал Тоша. Ткнул вилкой во вчерашний салат, попался кусочек мяса.
Пивка бы нефильтрованного в высоком…
— Ларис, чего она опять ноет?
— Подожди не мешай, — жена дотерла тарелку, — чупа-чупс у нее пропал из кулька самый любимый — клюквенный.
Чупа-чупс, чупа-чупс… Это же я его свистнул сегодня утром!
— Почему сразу украли? Я его просто съел.
Кто меня за язык дернул? Сейчас начнется.
Героиня сериала сказала герою: «Так я и знала, что ты подлец!» Лариса бросила полотенце на стопку тарелок:
— Так я и знала! Я не говорила, что его украли, но раз уж ты сказал, что его украли, то и я тебе скажу, что красть у ребенка — это подлость!
С силой ткнул вилкой в салат, пронзил сразу два шарика зеленого горошка:
— Я на свой день рождения подарил Ксюше кулек конфет весом с Тошку и уже не могу взять одну попробовать?
— Ах, так!
Сейчас будут торжественно возвращать мне всех несъеденных «красных шапочек» и «мишек на севере».
Жена выскочила из кухни и тут же вернулась, волоча за собой дочку с кульком конфет в руке.
— Отдай ему все конфеты! На! Обжирись!
— На! Обжирись! — повторила Ксюша, но кулек спрятала за спину.
Автоматически отредактировал обеих:
— Не обжирись, а обожрись!
Ксюша убежала в зал, Лариса заревела:
— За что мне это все?! — махнула полотенцем в сторону телевизора: — У людей вон жизнь так жизнь!
Стало жалко жену, себя и «Заливные луга», достал из холодильника сладенькое домашнее вино, налил полбокала и протянул жене:
— Не реви. Мне книгу заказали, аванс в пятьдесят тысяч дали, завтра в Верхние Зигазы за материалом поеду.
— Аванс? А себе чего не налил? — вмиг успокоилась Лариса.
— Да лучше за пивом схожу.
* * *
Только собрался за нефильтрованным — пришло сообщение на мобильник. Перечитал эсэмэску четыре раза: «Глобусрегионбанк» в лице генерального директора Шпизеля Я. И. очень ценит своих постоянных клиентов и всегда готов возобновить с Вами сотрудничество, вновь открыв Ваш лицевой счет». Грязно выругался, побежал к компьютеру. За мной побежала Ксюша и тоже грязно выругалась. Из туалета выскочила Лариса и возмущенно выругалась, но не грязно. На сайте «Глобусрегионбанка» в ответ на введенный пароль всплыло со вкусом оформленное сообщение о том, что в связи с тем, что счет закрыт, этот пароль не действителен. Грязно выругался еще раз. Грязно выругалась Ксюша. Жена взвизгнула:
— Ты в борделе или в культурном обществе?!
Поднял на перекошенное негодованием лицо жены бессмысленные глаза:
— Кинули. Весь счет обнулили, все, что откладывал. Ноутбук гребанный! У них, наверное, специальная программа стояла, есть такие. Пароль узнали!
Жена побледнела и грязно выругалась, грязно ругалась минут десять, потом сказала:
— Ты ничтожество, поэтому ты лох!
— Подлец, — добавила Ксюша, и еще добавила: — Вор конфет!
Отшвырнул клавиатуру, медленно встал из-за стола.
— А-а! Убивают! — заорала Лариса.
— А-а! Убивают! — заорала Ксюша.
— А-а! — заорал проснувшийся Тоша.
Полная клиника! Хотя идея у них неплохая.
Быстро оделся в спальне и стал медленно обуваться в коридоре. Три головы на разных уровнях высунулись из зала.
— Ты куда? — спросила жена.
— Ты куда? — спросила Ксюша.
— Куда? — спросил Тоша.
— Тазобедренными мышцами резать провода. В «Нефтегазтрансконтиненталь» съезжу.
— А тебя не заасфальтируют, как в «Криминальных происшествиях» показывали? — спросила жена. Дети не спросили ничего, потому что Тоша вцепился в кулек Ксюши и Ксюша потащила его вместе с кульком на расправу в детский уголок за шкафом.
Над вопросом жены не мешало бы и поразмышлять, но не расшнуровывать же теперь эти дурацкие ботинки.
— В федеральную автомагистраль М5 Москва-Челябинск? Не исключено.
* * *
— Откуда я знаю, какой тут «газ» сидел, нам сказали отремонтировать фасад с крыльцом, мы ремонтируем.
— Можно пройти внутрь? — спросил смуглого штукатура, возможно из солнечного «Понедельника».
— Нет, запрещено. За пленку нельзя заходить. Штраф дадут.
— Кому дадут? Сколько штраф-то?
— Ну хотя бы рублей пятьдесят.
Протянул купюру и шагнул за грязные, свисающие с крыши полиэтиленовые защитные полотнища, шарахнулся головой о строительные леса и оказался в черном пустом вестибюле около пустого письменного стола перед черной бронированной дверью, за которой жизнь не угадывалась. Два раза пнул дверь.
— Нельзя пинать, — сказал подошедший смуглый штукатур.
— А?!
— Штраф за пинание положен, сто рублей.
— А там есть кто?
— Нет, все переехали — ремонт делаем.
Покачал головой, хотел сказать штукатуру что-нибудь неполиткорректное, но зазвонил телефон:
— И ты молчал?!
Похоже, информация о завершении моей карьеры дошла и до жены.