– Именно это мне и следовало сделать в первую очередь, – сказал Спархок, – но Сарати не дал мне такой возможности. У нашего почтенного архипрелата есть свои недостатки. Он никак не может взять в толк, что официальный посланец никогда не сможет добраться до самой сути происходящего.
– Типично аристократическая ограниченность, – промурлыкал Стрейджен. – Именно подобные мелочи облегчают жизнь таким, как я и Платим.
Спархок предпочел не спорить с ним на эту тему.
– Скажите своим людям, чтобы были осторожны, – предостерег он воров. – У ламорков в обычае решать все проблемы ударом кинжала, а мертвый шпион вряд ли доставит нам полезные сведения.
– Поразительная проницательность, старина, – протянул Стрейджен. – Просто удивительно, как это нам с Платимом никогда не приходило в голову что-то подобное.
– Ладно, – признал Спархок, – пожалуй, я и впрямь говорю банальности.
– Мы это тоже заметили, верно, Платим?
– Спархок, – проворчал Платим, – скажи Элане, что меня несколько дней не будет во дворце.
– Куда ты собрался?
– Это не твое дело. Мне нужно кое о чем позаботиться.
– Ладно, только не теряй с нами связи.
– Опять ты говоришь банальности, Спархок. – Толстяк почесал брюхо. – Я потолкую с Телэном. Он будет знать, как меня найти, если я позарез понадоблюсь королеве. – Он закряхтел, с усилием выбираясь из кресла. – Пора бы мне немного похудеть, – проворчал он себе под нос и направился к двери свойственной всем тучным людям косолапой и переваливающейся походкой.
– Он сегодня в чудесном настроении, – заметил Спархок.
– На него свалилось слишком много дел, – пожал плечами Стрейджен.
– У тебя есть надежные связи в королевском дворце в Эмсате?
– Есть кой-какие людишки. Что тебе нужно?
– Хочу подбросить несколько камешков на гладкий путь согласия между Авином и графом Геррихом. Геррих обретает чересчур большое влияние в северной Эозии. Может быть, тебе еще стоит обратиться к Меланду в Эйси. Геррих уже заключает союзы в Пелосии и Талесии. Я бы сильно удивился, если бы он пропустил Дэйру, а в Дэйре и так неспокойно. Скажи Меланду, чтобы держал ушки на макушке.
– Кажется, этот Геррих серьезно тебя беспокоит?
– В Ламорканде, Стрейджен, происходит нечто для меня непонятное, и я не хочу, чтобы Геррих сильно опередил меня, пока я буду выяснять, в чем дело.
– Да, это разумно.
Халэд, ошалело моргая, кое-как поднялся на ноги. Из носа у него текла тонкая струйка крови.
– Вот видишь, – сказала Миртаи. – Ты опять слишком далеко вытянул руку.
– Как это у тебя получается? – пробормотал оруженосец Спархока.
– Сейчас покажу. Келтэн, поди сюда.
– Только не я, – светловолосый пандионец попятился.
– Не будь глупцом. Я не причиню тебе вреда.
– А разве не то же самое ты сказала Халэду перед тем, как сбить его с ног?
– Лучше делай то, что я говорю, Келтэн, – сказала она. – Все равно ты от этого не отвертишься, а если будешь препираться, получится куда больнее. Вынимай меч и ткни им мне в сердце.
– Я не хочу поранить тебя, Миртаи.
– Ты? Меня? – она сардонически рассмеялась.
– И вовсе незачем меня оскорблять, – обиженно пробормотал Келтэн, обнажая меч. Все началось с того, что Миртаи проходила по внутреннему двору, когда Келтэн давал Халэду уроки фехтования. Она отпустила пару в высшей степени нелестных замечаний, слово за слово – и так началась эта импровизированная тренировка, где Халэд и Келтэн упражнялись в основном в унижении.
– Ткни мечом мне в сердце, Келтэн, – повторила Миртаи.
В защиту Келтэна следовало заметить, что он старался, как мог. И с большим шумом ударился спиной о плиты двора.
– Он сделал ту же ошибку, что и ты, – сообщила Миртаи Халэду. – Слишком далеко вытянул руку. Вытянутую руку легко захватить. Всегда держи локоть чуть согнутым.
– Нас учат наносить удар от плеча, Миртаи, – пояснил Халэд.
– Что ж, эленийцев на свете много, – пожала она плечами, – и вас не так трудно будет заменить. Чего я никогда не понимала, так это почему вы все считаете необходимым протыкать людей насквозь. Если первые шесть дюймов клинка не попали в сердце, какой прок от того, что в ту же дыру пройдет еще пара ярдов стали?
– Может быть, потому, что это выглядит драматично, – сказал Халэд.
– Вы убиваете людей напоказ? Это отвратительно, и именно из-за подобных взглядов так быстро заполняются кладбища. Всегда держи свой клинок свободным для следующего врага. Когда человека протыкают мечом, он сгибается в три погибели, и приходится спихивать его тело с клинка, прежде чем продолжить бой.
– Постараюсь это запомнить.
– Надеюсь, что так. Ты мне нравишься, а я терпеть не могу хоронить друзей. – Она нагнулась, профессионально оттянула веко Келтэна и глянула на его остекленевший зрачок. – Плесни-ка на нашего друга ведро воды. Он еще не научился падать. Мы займемся этим в следующий раз.
– Следующий?!
– Конечно. Если собираешься падать, лучше научись делать это правильно. – Миртаи с вызовом взглянула на Спархока. – Хочешь попробовать?
– Э-э… нет, Миртаи, как-нибудь в другой раз. Но все равно, спасибо за предложение.
Миртаи удалилась во дворец, явно довольная собой.
– Знаешь, Спархок, – сказал подошедший Телэн, – что-то мне расхотелось становиться рыцарем. Очень уж это болезненно.
– Где ты был? Моя жена выслала людей на поиски.
– Знаю. Видел, как они шатались по улицам. Мне нужно было навестить Платима в его подвале.
– Вот как?
– Он узнал кое-что и решил, что тебя нужно известить об этом поскорее. Знаешь этих незаконных разбойников в горах близ Кардоса?
– Во всяком случае, лично с ними не знаком.
– Забавно, Спархок. Очень забавно. Платим обнаружил, что их направляет один наш общий знакомый.
– Вот как! И кто же?
– Можешь ли ты поверить, что это Крегер? Нет, Спархок, нужно было тебе его прикончить, когда была такая возможность.
ГЛАВА 3
Этим вечером, едва зашло солнце, с реки поднялся туман. Весной, когда не лил дождь, ночи в Симмуре всегда были туманными. Спархок, Стрейджен и Телэн покинули дворец в неприметной одежде и тяжелых дорожных плащах и направились в юго-западную часть города.
– Необязательно передавать эти слова твоей жене, Спархок, – заметил Стрейджен, с отвращением озираясь по сторонам, – но ее столица – один из самых непривлекательных городов в мире. Климат здесь просто ужасный.
– Летом здесь не так уж плохо, – вступился Спархок за Симмур.
– Лето я пропустил, – ответил светловолосый вор. – Я прилег вздремнуть после обеда, а когда проснулся, оно уже кончилось. Куда мы отправляемся?
– Повидать Платима.
– Насколько мне помнится, его подвал возле западных ворот. Ты ведешь нас совсем в другом направлении.
– Нам нужно вначале заглянуть в одну гостиницу. – Спархок оглянулся через плечо. – За нами следят, Телэн? – спросил он.
– Естественно. Спархок пробурчал:
– Чего-то подобного я и ожидал.
Они ехали в густом тумане, который свивался вокруг ног их коней, и фасады ближайших домов в его клубах казались тусклыми и размытыми. Они остановились у гостиницы на улице Роз, угрюмый привратник впустил их во двор и запер за ними ворота.
– Все, что вы узнаете об этом месте, не для всеобщего сведения, – предупредил Спархок Телэна и Стрейджена, спешиваясь, и передал поводья Фарэна привратнику. – Ты знаком с нравом этого коня, брат?
– О нем ходят легенды, Спархок, – отвечал привратник. – То, что вам нужно, в комнате наверху.
– Как сегодня в таверне?
– Шумно, дымно и пьяно.
– Ну, в этом нет ничего нового. Я имел в виду – сколько там народа?
– Человек пятнадцать – двадцать. И среди них трое наших, которые знают, что надлежит делать.
– Отлично. Благодарю, сэр рыцарь.
– Всегда рад услужить, сэр рыцарь. Спархок повел Стрейджена и Телэна вверх по лестнице.
– Эта гостиница, как я понимаю, совсем не то, чем кажется, – заметил Стрейджен.
– Она принадлежит пандионцам, – пояснил Телэн. – Они приходят сюда, когда не хотят привлекать внимания.
– И не только для этого, – сказал Спархок. Он распахнул дверь комнаты наверху, и они вошли.
Стрейджен поглядел на рабочие блузы, висевшие на крюках у двери.
– Вижу, нам предстоит переодевание.
– Так всегда делают, – пожал плечами Спархок. – Давайте поторопимся. Я бы предпочел вернуться во дворец, прежде чем моя жена вышлет на поиски целое войско.
Блузы были из синего холста, поношенные, залатанные, в искусно нанесенных разводах грязи. Там же были шерстяные штаны и рабочие башмаки из грубой кожи. Неприглядные шляпы явно служили не столько для украшения головы, сколько для укрытия от непогоды.
Блузы были из синего холста, поношенные, залатанные, в искусно нанесенных разводах грязи. Там же были шерстяные штаны и рабочие башмаки из грубой кожи. Неприглядные шляпы явно служили не столько для украшения головы, сколько для укрытия от непогоды.
– Это оставишь здесь, – Спархок указал на шпагу Стрейджена. – Она слишком бросается в глаза. – Рослый пандионец сунул за пояс массивный кинжал.
– Спархок, ты знаешь, что за воротами гостиницы следят? – спросил Телэн.
– Надеюсь, они приятно проведут вечер. Впрочем, мы не собираемся выходить через ворота.
Спархок вывел их во двор гостиницы и открыл узкую дверцу в боковой стене. Изнутри пахнуло теплом, выдохшимся пивом и немытыми телами. Все трое вошли и прикрыли за собой дверь. Судя по всему, это была небольшая кладовка. Пол выстилала заплесневелая солома.
– Где мы? – прошептал Телэн.
– В таверне, – тихо ответил Спархок. – Через пару минут там случится потасовка. Под шумок мы проскользнем в зале. – Он подошел к занавешенному проему, который вел в таверну, и несколько раз дернул занавеску. – Все в порядке, – шепнул он. – Смешаемся с толпой во время драки, а потом выскользнем наружу. Держитесь так, будто вы навеселе, но не переиграйте.
– Я впечатлен, – заметил Стрейджен.
– Я более чем впечатлен, – добавил Телэн. – Даже Платиму неизвестно, что из этой гостиницы есть не один выход.
Вскоре потасовка началась – с шумом, воплями, толканием и наконец несколькими ударами. Двое совершенно посторонних и явно непричастных зрителей в ходе ссоры были сбиты с ног и лишились чувств. Спархок и его друзья проворно смешались с толпой и минут через десять вынырнули из зала.
– Слегка непрофессионально, – фыркнул Стрейджен. – Притворная потасовка не должна втягивать зрителей.
– Если только зрители не выглядывают еще что-то, кроме пары кружек пива, – возразил Спархок. – Те двое, которых так кстати усыпили, не были постоянными посетителями таверны. Может быть, они и ни при чем, а может быть, и наоборот. В таком случае мы можем не беспокоиться, что они пойдут за нами.
– Жизнь пандионского рыцаря интереснее, чем мне казалось, – заметил Телэн. – Может быть, она мне все-таки понравится.
По туманным улочкам они дошли до ветхого квартала возле западных ворот, представлявшего собой лабиринт переулков и немощеных закоулков. По одному из таких закоулков они добрались до грязной каменной лестницы, которая вела в подвал. Какой-то толстяк сидел у лестницы, привалившись спиной к стене.
– Что-то вы поздненько, – равнодушно сказал он Телэну.
– Нам пришлось избавляться от слежки, – пожал плечами мальчик.
– Валяйте вниз, – сказал толстяк. – Платим ждет вас.
Подвал не изменился. Здесь было так же дымно и сумрачно, и воздух гудел от хриплой невнятицы голосов живших здесь воров, шлюх и головорезов.
– Не понимаю, как это Платим может жить в таком месте. – Стрейджена передернуло.
Платим восседал, как на троне, в большом кресле по другую сторону дымного огня, горевшего в очаге на полу. При виде Спархока он тяжело поднялся на ноги.
– Где вы были? – громогласно прорычал он.
– Избавлялись от слежки, – ответил Спархок.
Толстяк что-то проворчал.
– Он здесь, – объявил он, ведя своих гостей в дальний конец подвала. – Сейчас он весьма обеспокоен своим здоровьем, так что я держу его подальше от посторонних глаз.
Он бесцеремонно протиснулся в крохотную, точно шкаф, каморку, где на табуретке восседал человечек, лелея в объятиях кружку с пивом. Это был нервный коротышка с редеющими волосами и раболепными манерами.
– Это Пелк, – сообщил Платим, – мелкий воришка. Я посылал его в Кардос – оглядеться и что-нибудь разнюхать о людях, которые нас интересуют. Валяй, Пелк, расскажи ему, что ты узнал.
– Стал-быть, так, господа хорошие, – начал тощий человечек, – ну и наломался же я, покуда до энтих ребяток добрался, но я им, значитца, кой-чем услужил, ну и они вроде как меня к себе допустили. Поначалу, само собой, не обошлося безо всякой там фигни – клятву давай да глаза завязывай, когда в ихний лагерь меня водили, а опосля ничего, вроде бы строгости ихние полегчали, ну и шастал я там уж как моей душеньке было вольно. Платим вам, небось, уже сказывал, каково мы про них поначалу мыслили – мол, вольные разбойнички, чего к чему, еще не скумекали. Такая штука сплошь и рядом случается, верно, Платим? Ну дак их же первыми цапают – и в петельку, поплясать.
– Туда им и дорога, – проворчал Платим.
– Ну, стал-быть, – продолжал Пелк, – кумекали, значитца, мы с Платимом, быдто энти ребятки навроде таких вот разбойничков, горлянки режут для ради понта и, стал-быть, барахлишка. АН нет, куды там! Главари у них, значитца, из бла-ародных, не то шесть, не то семь, и все они жутко злятся, что Энниас-Пересвищеник скопытился и все ихние задумки пошли прахом. Ну и еще им здорово не по нутру, что королева расписала их под орех в своих гончих листах – дворяне, они шибко не любят, когда их обзывают всякими нехорошими словами. Стал-быть, ежели короче, все энти бла-ародные смылись в горы из-под носа у заплечных дел мастера, ну и давай резать глотки проезжим – надо ж чем-то кормиться, а как выдастся свободная минутка, сочиняют для королевы разные препакостные прозвища.
– К делу, Пелк, – сухо сказал ему Платим.
– Точно так, я уже к тому и веду. Так вот, значитца, шли ихние дела, и тут в один прекрасный денек является в ихнее логово тот самый Крегер, а энти, стал-быть, дворянчики его знавали. И вот Крегер им толкует, что, мол, знает он кой-кого за границей, кто дворянчикам энтим подмогнет, ежели устроят они добрую драчку здесь, в Элении, чтобы королева и ее подручные носа не совали в какие-то ламоркандские заморочки. И, значитца, толкует энтот Крегер, что ежели в Ламорканде пойдет все, как по маслу, им, дворянчикам, снова подфартит, как не фартило с тех пор, как Энниаса угрохали. Ну, стал-быть, энти графья да герцоги таким делом оченно даже заинтересовались и нам повелели пойти к местным поселянам, да сказать им, штоб гоняли мытников и налогов не платили, да еще растолковать мужичью, что негоже, мол, бабе страной управлять. Мы, значитца, мужичков расшевелим насчет собраться теплой компашкой и потурить королеву с трона – а они, дворянчики, пока суд да дело, изловили пару мытничков, вздернули, а денежки вернули мужикам, у которых налоги загребли, ну и мужички, скажу я вам, обалдели, как хрюшки в навозе. – Пелк поскреб в затылке. – Вроде как все сказал. У Крегера энтого мошна тугая, и он, значитца, сыплет золотом, как мусором, направо и налево, а как дворянчикам прежде доводилось туговато, дак они на Крегера только што не молятся.
– Пелк, – сказал ему Спархок, – ты настоящее сокровище. – Он дал воришке несколько монет, и они покинули каморку.
– Что мы с этим будем делать? – осведомился Платим.
– Кое-что предпримем, – ответил Спархок. – Сколько там этих «освободителей»?
– Сотня или около того.
– Мне понадобится дюжины две твоих людей, знающих местность. Платим кивнул.
– Собираешься двинуть туда войско?
– Вряд ли. Мне думается, отряд пандионцев произведет куда более сильное впечатление на людей, которым не нравится наша королева.
– А это не слишком, Спархок? – осведомился Стрейджен.
– Вот что я скажу тебе, Стрейджен. Я хочу, чтобы вся Эления знала, как неодобрительно я отношусь к тем, кто злоумышляет против моей жены. Я не хочу, чтобы это повторилось, а потому намерен проделать все сразу – и основательно.
– Спархок, неужели он и вправду именно так говорил? – недоверчиво спросила Элана.
– Весьма похоже, – заверил ее Спархок. – Стрейджен очень хорошо передает особенности этого говора.
– Он завораживает, верно? – восхищенно проговорила она. – Хочется слушать еще и еще. – Королева вдруг лукаво улыбнулась. – Лэнда, запишите: «обалдели, как хрюшки в навозе». Может быть, мне захочется вставить это выражение в какое-нибудь официальное послание.
– Как пожелает ваше величество. – Голос Лэнды был ровен, но Спархок понял, что старый придворный отнесся к такой идее крайне неодобрительно.
– Что мы будем со всем этим делать? – спросила королева.
– Спархок говорит, что намерен кое-что предпринять, ваше величество, – сообщил ей Телэн. – Знать подробности вам необязательно.
– У нас со Спархоком нет тайн друг от друга, Телэн.
– Я не имел в виду тайны, – с невинным видом ответил мальчик. – Я говорю о всяких скучных и маловажных мелочах, на которые не стоит тратить ваше драгоценное время. – Это прозвучало весьма льстиво, но Элана поглядела на него с откровенным подозрением.
– Не разочаруй меня, Спархок, – предостерегла она.
– Ни в коем случае, любовь моя, – мягко ответил он.