– У нас нет времени ждать, – тяжело вздохнул Орлан.
– Так вы нашли выход? – прищурился Ми-Аль.
– Нет.
– Тогда, может, попробовать принять неизбежное и решить, что делать дальше?
– Вы предлагаете сдаться?
– Я предлагаю вашей дочери принять участие в игровом проекте «Мекка». Это выгодные инвестиции. Если у нее заберут ребенка, то после она сможет обратиться в суд и забрать дочь у отца. Нужно продолжать жить…
– Неприемлемо, – покачала головой Идола. – Вы не знаете Иегудиила. Он ненавидит Саломею, презирает. Если ему удастся забрать дочь, то он сможет привить эти чувства и ей.
– Это нехорошо, – согласился старый пройдоха.
– Это катастрофа! – всплеснула руками Идола.
Повисла тяжелая пауза, во время которой Ми-Аль изображал раздумья и душевные терзания, и лишь в конце вкрадчиво предложил поставить Саломею во главе нового отдела игровой площадки «Мекки» в Квазаре.
– Вообще-то главным должен стать я, но если так удастся привлечь в проект вашу дочь… – на лице старого пройдохи снова отразился мнимый груз принятого решения. – Думаю, уровень главы нового отдела будет не ниже хранителя, поэтому…
Ми-Аль смолк, позволяя порадоваться родителям Саломеи.
– Но в чем подвох? – спросил неожиданно Орлан.
– Подвох? – растерялся Ми-Аль.
Мать Саломеи ткнула супруга локтем вбок.
– А что? – возмутился он. – Тебе не кажется это странным?
– Не кажется.
– Нет, он прав, – согласился Ми-Аль. – Подвох в том, что вам придется финансировать не «Мекку», а отдел сторонней площадки в Квазаре, главой которого мы поставим вашу дочь, пока она будет продолжать работу с моими сыновьями над основным проектом.
– И где подвох? – не поняла мать Саломеи и только после того, как услышала сумму, необходимую для запуска нового проекта, растерянно ахнула.
– Слишком много единиц Влияния для вас? – растерянно спросил старый пройдоха, хотя уже по дороге сюда узнал точный дебет этой семьи, выверив сумму.
– Не знаю, сможем ли мы найти столько… – проворчал Орлан.
– Ну, я тем более не знаю! – пожал плечами старый пройдоха и начал распинаться, что сделал все от него зависящее, и если родители Саломеи решили отказаться, то он умывает руки, отправляясь искать новых инвесторов.
– Дайте нам пару дней на раздумья, – попросила Идола.
– Не могу, – притворно смутился Ми-Аль. – К тому же если для вас такое количество единиц Влияния много сегодня, то вряд ли что-то изменится спустя день или два.
– Для нас это не много, просто… – мать Саломеи нервно прикусила губу и покосилась на мужа.
– Просто это все, что у нас есть, – закончил Орлан за жену.
– Вот оно как… – протянул Ми-Аль, продолжая игру.
Старый пройдоха снова замолчал, добавляя ситуации зловещего напряжения.
– Если мы согласимся, и что-то пойдет не так… – начал осторожно отец Саломеи.
– То мы потеряем все, что у нас есть, – закончил за него Ми-Аль, соврав, что рискует не меньше, вкладывая в проект личное Влияние. – Но я думаю, что проект выгорит, – он едва не сказал «афера» вместо «проект». – «Мекка» – одна из самых ожидаемых игр последнего десятилетия. Участники уже выстроились в очереди, чтобы купить место в игре. Остается только запустить проект…
Старый пройдоха выдержал очередную паузу, позволяя родителям Саломеи обсудить детали.
– Полагаю, мы сможем собрать нужное Влияние к вечеру, – сказал Орлан.
– На ваше имя или имя вашей супруги?
– Это принципиально?
– Конечно. Кому-то придется оправиться со мной в Квазар и уладить детали покупки игровой площадки, – Ми-Аль отметил, как поморщились родители Саломеи при упоминании о Квазаре.
– Думаю, мы согласуем это позднее, – сказал Орлан с таким видом, словно Квазар был адом.
Ми-Аль с трудом сдержал улыбку. Он ликовал, потому что уже чувствовал запах Влияния. Неужели ему все-таки удастся провернуть эту аферу? И ведь никто не пострадает. Даже эти люди – родители Саломеи, получат все, что хотят, и вернут Влияние. Теперь главное, чтобы не подвел Сид-Джи.
Оставив родителей Саломеи, Ми-Аль попытался связаться с представителем «Мункара и Накира». Канал связи Размерности и Квазара не был защищен, но Сид-Джи заверил старого пройдоху, что чист перед Иерархией.
– Ну так как, наш уговор в силе? – спросил его Ми-Аль.
– Уговор? – начал какую-то странную игру Сид-Джи. – Не было уговора. Я сделал тебе деловое предложение.
– Называй как хочешь… Главное, я нашел нужное Влияние.
Они обменялись ключами резонансов, чтобы найтись в трехмерном времени Квазара, договорившись встретиться спустя три часа линейного времени Размерности.
– Кто из вас пойдет со мной? – спросил Ми-Аль родителей Саломеи.
– Не нравится мне Подпространство, – поежилась Идола, не оставив супругу выбора.
По дороге в терминал КвазаРазмерности Ми-Аль и Орлан разговаривали о различиях между инженерами Размерности и учеными акеми. Спора не было – мужчины и сами давно разочаровались в выбранных профессиях. Разные мужчины. Ми-Аль – высокий, стройный, хрупкий. Кожа бледная, нежная. Волосяной покров на теле отсутствует. Глаза водянисто-серые. Официально он провел в терминале КвазаРазмерности две трети жизни. Но если учитывать незаконные сеансы связи в терминалах Энрофы, то в Квазаре Ми-Аль прожил почти всю жизнь. Размерность – холодная, враждебная, мрачная, никогда не нравилась ему. Он был чужим здесь. Если рассматривать двухуровневый язык общения как форму сознания, отличительную черту личности, то Ми-Аль, имей он такую возможность, продал бы способность общаться в Размерности не раздумывая.
С его новым знакомым – отцом Саломеи, все было с точностью до наоборот. Инженер Размерности до мозга костей, он никогда не стажировался на должность резонансного инженера, подготавливавшего для Квазара ментальные образы материального мира. Невысокий, крепкий, с грубой болезненно-серой кожей, способной противостоять холоду, и с заметным волосяным покровом, Орлан был ярким представителем Размерности. Он преклонял колени лишь перед одной святыней – нейронными сетями… Такими же были его жена и дочь. Ми-Аль не видел внучку Орлана, но не сомневался, что и девочка, несмотря на разбавленную хранителем кровь, унаследовала общие черты семьи по материнской линии.
Система терминала КвазаРазмерности была полностью автоматизирована, но несколько наблюдателей находились на входе и возле капсул, где следовало оставить тело перед переходом в Квазар. Нейронная сеть списала с личных счетов необходимое число единиц Влияния. Медицинская Проекция, сканировав состояние тел, предупредила о неизбежном старении, гарантировав длительную сохранность, питание, наблюдение и лечение.
«Как только компенсатор резонансов будет включен и ваше сознание изменит колебания линейности, терминал не несет ответственность ни за что, кроме сохранности вашего тела», – заявила напоследок Проекция.
Камеры для хранения тел оказались тесными. Запахи после дезинфекций отсутствовали. Интегрированные жидкие чипы переключились на режим работы отторжения энергии сознания. Чувство немоты вспыхнуло и погасло.
– Ненавижу, когда такое происходит, – проворчал Орлан, закрывая глаза.
Правда за веками больше не было тьмы. Да не было и век. Реальность Размерности осталась в прошлом… или будущем… или настоящем – в трехмерном времени квазара вопрос «когда» не значил ровным счетом ничего. Сохранялась структура мира, но и здесь различные Колебания наслаивались друг на друга. Все зависело от того, на какой резонанс вас настроили при переходе в Подпространство. Душа Мира – так некогда называли это место последние мечтатели КвазаРазмерности, о которых сейчас почти никто не помнил. Рай, Ад, Добро, Зло – все кануло в небытие вместе с хтоническими богами до-Квазаровой эры. Теперь последним богом осталась наука – чистая и непорочная, бесконечная и необъятная.
– Мир из чистой энергии, – сказал Ми-Аль, оглядываясь по сторонам. – Здесь нет холода, нет жары. Нет света и тьмы. А строения, которые ты видишь – лишь условность. Они могут стоять здесь вечность, а могут прекратить свое существование прямо сейчас… – старый пройдоха заглянул отцу Саломеи в глаза. – Скажи, как много у тебя было друзей акеми?
– Ни одного, – сказал Орлан. – С акеми невозможно общаться.
– Боишься нашей философии? За ней будущее, понимаешь? Когда-нибудь такие, как ты, смогут окончательно разорвать связь тела и сознания и тогда все люди переселятся в Квазар. Это новый уровень бытия. Вознесение человечества.
– Научитесь для начала менять ментальный образ сознаний, – сказал Орлан. – Какой смысл отказываться от тела, сохраняя его образ в мире энергии?
– Мы умеем, – заговорщически подмигнул Ми-Аль. – Акеми вообще умеют намного больше, чем думают жители Размерности. И знаешь, что? Только благодаря акеми Квазар все еще остается свободным, не поддаваясь контролю Всемирной иерархии.
– Мы умеем, – заговорщически подмигнул Ми-Аль. – Акеми вообще умеют намного больше, чем думают жители Размерности. И знаешь, что? Только благодаря акеми Квазар все еще остается свободным, не поддаваясь контролю Всемирной иерархии.
– В Квазаре скрываются террористы, преступники, убийцы…
– Здесь скрываются лишь их сознания. Тела остаются в Размерности. Найдите их и перекройте воздух физической оболочке. Без тел все эти преступники угаснут за месяц… Ты видел хоть раз, как это происходит?
Ми-Аль нетерпеливо огляделся – отсутствие Сид-Джи начинало нервировать. И чем дольше приходилось говорить ненужных слов, тем сильнее становилось волнение. Даже призрачный пейзаж отраженного фоном в Подпространстве настоящего, сохранившегося в тот момент, когда была создана эта Петля, становился, казалось, более зловещим.
– Представляешь, как здесь было до того, как над миром поработали резонансные инженеры и ученые акеми? – неожиданно спросил Ми-Аль отца Саломеи. – Представляешь, что чувствовали люди, когда ученые только открыли Подпространство трехмерного времени и поняли, что узнав нужный резонанс, можно заглянуть в хвост прошлого, отпечатавшийся в Подпространстве. Конечно, тогда все это было на примитивном уровне. Никто не понимал природу колебаний времени, но…
– Кажется, этих людей называли хронографами, – подал голос появившийся Сид-Джи, – и если архивы не врут, то процедура переноса сознания была настолько сложной и болезненной, что могла убить неподготовленного человека. Его тело, по крайней мере…
Они познакомились и отправились к месту, выделенному для игровой площадки. Отец Саломеи не знал, как работает созданная акеми транспортная сеть в этом мире, возведенном среди оттисков настоящего. Восприятие менялось. Горизонт линейного времени терял стройность, смысл. Везде и Нигде. Всегда и Никогда. Если отталкиваться от призрачного настоящего, составлявшего каркас, то игровая площадка находилась где-то в районе средних ярусов Galeus longirostris. Присмотревшись, можно было увидеть, как живет мир отпечатавшейся линейности: люди выходят из пневмо-тоннелей общественного транспорта, транспорт движется по расчерченным нейронными сетями дорогам… Вот только оставив тело, утратилась возможность принимать нейронную реальность Размерности. Так что мир, затянутый тенями, эхом отражаясь в абсолютной энергии Подпространства, жил и вращался в каком-то диком, непонятном хаосе. Мир без нейронных прикрас, запретов, ограничений, порядков. Такой близкий, но в то же время недосягаемый мир. Вернее, не мир, а всего лишь отголосок, мираж того, что осталось в прошлом монолитной линейности времени.
Отец Саломеи осматривал новую игровую площадку проекта, в который намеревался вложить все свои сбережения, и надеялся, что его дочери никогда не придется работать в этом шатком, нестабильном мире теней… пусть его и называют миром, сотканным из света.
Глава третья
Саломея. Не успела она осмотреться в своем новом кабинете, выделенном ей в игровом проекте «Мекка», как дверь открылась, и заглянул, широко улыбаясь, один из двух братьев, возглавлявших проект.
– Я старший и самый беспутный, – сказал Прай-ми. – К тому же я – генетическая ошибка. Поэтому мне многое прощается… И еще говорят, что я гений…
В отличие от отца Прай-Ми не был высок, да и кожа его была не такой бледной и нежной. Он выглядел… словно проект «Мекка» – не материальный «Голод» и не квазо-волшебные «Фивы», а что-то среднее. Так же и Прай-Ми. Вроде житель Квазара, но при желании может стать коренным представителем Размерности.
– Что значит: ты генетическая ошибка? – растерянно спросила Саломея.
– Черт! – скривился Прай-Ми. – Я назвался старшим братом, распутником, гением… Почему люди всегда цепляются за «генетическая ошибка»? Это, между прочим, не этично.
– Считаешь это не этичным – не упоминай, – пожала плечами Саломея.
– Я предпочитаю оставлять это на откуп слушателя.
– Понятно, – Саломея отошла назад, окинула своего нового начальника претенциозным взглядом.
– Ну, спрашивай, – поторопил Прай-Ми.
– И в чем твоя аномалия?
– А разве незаметно?
– Нет. В «Голоде» моим начальником был мужчина с генетической аномалией. Его зовут Думах. Знаешь такого?
– Мерзкий тип.
– Мерзкий самодостаточный карлик, – уточнила Саломея.
– Я слышал, что отец карлика сохранил ему жизнь, потому что женщина, которая должна была стать матерью Думаха, умерла, и нового шанса завести ребенка не было.
– Да, я тоже это слышала.
– Романтика.
– Ну, а ты?
– Со мной все просто. Отец в очередной раз проигрался, поэтому пришлось воспользоваться услугами бесплатного Репродукционного центра. Слышала о том, как во время роста один эмбрион поглощает другого? – Прай-Ми дождался, когда Саломея кивнет. – Так вот, мой младший брат поглощал меня. Работники центра заметили это, сообщили отцу и предложили хорошо заплатить, если он даст разрешение на эксперимент. Мать всегда говорила, что отец должен был спросить: что за эксперимент? Но он спросил: и сколько единиц Влияния мне заплатят? В общем, так на свет появился я. Врачи отделили поглощенный эмбрион, восстановили, насколько это было возможно, дождались, когда мы созреем, и устранили последние недочеты…
– По тебе и не скажешь, – призналась Саломея.
– Думаю, мое лечение находилось в стадии «альфа», поэтому мне повезло, в отличие от тех, на ком ставили эксперименты на стадиях «гамма» и «дельта».
– Да уж… – Саломея передернула плечами.
– Ну, а какая у тебя история? – спросил Прай-Ми.
– Не умею выбирать партнеров.
– И часто?
– Иногда хватает одного раза, чтобы испортить всю жизнь.
– Обращалась в Репродукционный центр, да?
– Угу.
– А теперь не знаешь, как избавиться от ребенка?
– Если бы… – Саломея без особого желания рассказала о хранителе и почему лишилась работы.
– Странно, когда я наводил о тебе справки, мне сказали, что ты просто не справилась с обязанностями.
– Несколько лет справлялась, а в последний месяц не смогла? – скривилась Саломея.
– Вот и я так сказал, – подмигнул Прай-Ми.
– Жаль, что ваш проект не может помочь решить проблем социального статуса, – тяжело вздохнула Саломея.
– Ну, здесь я могу предложить либо ждать, когда мы запустим игровую площадку, и «Мекка» выйдет на новый уровень, либо… – Прай-Ми сделал шаг назад, окинув Саломею с головы до ног внимательным взглядом. – Скажи, в Квазаре ты выглядишь так же, как в Размерности?
– Это имеет значение?
– Некоторые коренные жители Размерности предпочитают обращаться к акеми, чтобы создать себе другую внешность.
– По-моему, это запрещено Институтом всемирной иерархии.
– Когда запреты Иерархии останавливали жителей Квазара?
– Я не житель Квазара. К тому же… – Саломея нахмурилась. – Зачем мне делать другой образ? Меня устраивает то, как я выгляжу в действительности.
– Ты – житель Размерности.
– И что?
– У тебя есть волосы на теле, грубая кожа. Ты невысокая, крепкая, почти угловатая…
– Я не угловатая! И вообще, мы о работе будем говорить или о внешнем виде? – вспылила Саломея.
– Сейчас мы говорим о хранителе, социальном статусе и твоих попытках сохранить ребенка, – спокойно сказал Прай-Ми.
– В «Мекке» есть свободное место, заняв которое я смогу сравняться с Иегудиилом в социальном статусе?
– Нет.
– Тогда зачем все эти разговоры?
– Затем, что если ты действительно такой хороший специалист, как говорят мои люди в «Голоде», то… – Прай-Ми снова окинул Саломею сальным взглядом. – Проект «Мекка» молод, и нужна полная самоотдача, чтобы запустить этот сложный механизм. За главную площадку в Квазаре я не переживаю – я и мой брат выросли в Подпространстве под присмотром акеми. Но вот игровая площадка Размерности… Здесь многие вопросы остаются открытыми. Особенно переживают и нервничают по этому поводу наши спонсоры. «Мекка» подразумевает многоуровневый мир, где каждый игрок сможет найти для себя все, что пожелает. Будь то бывший поклонник материального «Голода» или волшебник из магических «Фив». Копирования не будет. Мы планируем предложить новые, свежие содержанием идеи. Наброски и наработки уже есть. Пробная площадка готовится к запуску в Квазаре. Место и отдельная Нейронная сеть приобретены и в Размерности, но спонсоры хотят видят во главе профессионала, настоящего инженера Размерности… В общем, я думаю, если мы приукрасим немного твою историю и достижения, то спонсоры успокоятся и дадут нам зеленый свет. Понимаешь? Вот только мне кажется, что пока ты не разберешься с ребенком и хранителем, пока не избавишься от своих проблем, то не сможешь полностью отдаться работе. А это неприемлемо… В «Мекке» эксцентричность не приветствуется… Если конечно ты не гений… Ты ведь не гений?