Вновь зажигается свет, на сцене Сфинкс, Ботадеус, Ипполит, Лена.
Сфинкс. ...скажи мне, Светозарный Мальчик Мой, как по твоему, "с чего все началось"?
Лена. Я знаю!
Сфинкс. Скажи, развратное дитя.
Лена. Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
О, бойся Бармаглота, сын!
Он так свиреп и дик!
А в глуше рымит исполин
Злопастный Брандашмыг...
Сфинкс. Браво, браво, моя девочка. Я довольна. Ответ вполне соответствует месту, хотя это и не совсем то, чего я ожидала. Что я могу сделать для тебя?
Лена. Скажи, куда мне отсюда идти?
Сфинкс. А куда ты хочешь попасть?
Лена. Не знаю, мне все равно...
Сфинкс. Тогда все равно куда и идти.
Лена. ...только бы попасть куда-нибудь.
Сфинкс. Куда-нибудь ты обязательно попадешь. Нужно только достаточно долго идти. "Алиса в Стране Чудес", глава "Поросенок и перец". Ты помнишь это, Алиса? Ну? Нет? Ты так давно провалилась в ЭТУ нору, что все забыла?
Алиса. Мне кажется, ты что-то путаешь.
Сфинкс. Конечно, путаю. Я для того и существую, чтобы все путать. Скажу тебе по секрету, малыш, когда-то - давно - я была совсем другой. Я была наивной, чистой девочкой, доброй и нежной. Я была открыта навстречу людям, и мне так хотелось любить кого-то... И вот однажды я встретила, встретила одного молодого человека, он был очень умен, у него была красивая добрая улыбка и замечательный голос...
Алиса. Замолчи! Ты все лжешь.
Сфинкс. Ну-ну-ну! Лгу... И вовсе не лгу. Ты не веришь, что я была такой девочкой? Ну и что? Я же Могла ею быть? Все мы были кем-то, перед тем, как стать никем... Да, кстати, Ботадеус, ты снимался в порнофильмах, ты должен знать...
Ботадеус. Каких еще порнофильмах?!
Сфинкс. Ну-ну, не скромничай, "Раскаленный красный перец", забыл?
Ботадеус. Ах, действительно...
Ипполит. Нет, в самом деле?
Ботадеус. Ну... Да. Кажется.
Сфинкс. Точно. Так вот...
Алиса. Я тоже снималась! Я вспомнила!
Сфинкс. О, развратное дитя, какие успехи! Нет, милочка, ты не снималась, ты смотрела. В 1937 году, в Будапеште.
Алиса. Да? А еще что я делала?
Сфинкс. Не скажу. Ладно, я раздумала задавать этот вопрос. Ботадеус! Ты устал?
Ботадеус. Да. Очень.
Сфинкс. А жить ты хочешь. Ботадеус?
Ботадеус. Да.
Сфинкс. Зачем?
Ботадеус. Потому что боюсь смерти.
Сфинкс. А почему ты ее боишься?
Ботадеус. Потому что хочу жить.
Сфинкс. Но ведь ты же устал. Даже я чувствую, как ты устал. Зачем тебе это? Вся жизнь - дорога к смерти. Почему бы тебе не пройти ее за один шаг?
Ботадеус. Не хочу.
Сфинкс. Не хочешь? Как хочешь. Я просто хотела успокоить тебя. Ты опять проиграл. Мне не понравилось, как ты мне отвечал. В целом. Посмотри мне в глаза.
Алиса. Не смотри, Ботадеус!
Сфинкс. Когда я говорю "посмотри" - нельзя не посмотреть. Потому что, собственно, кто я такая? Это вам только кажется, что я снаружи - нет, я ведь внутри вас. Подойди, Ботадеус.
Ипполит. Подожди! Зачем ты хочешь убить его?
Сфинкс. Убить его?! Как ЗДЕСЬ можно кого-то убить? Нет, мой друг, я не могу убить ни его, ни тебя, даже если бы захотела. Я могу тебя съесть, но это немного разные вещи. Просто дальше вы продолжите свой путь одни. Он пойдет по другой дороге. Подойди, Ботадеус.
Свет медленно гаснет, потом зажигается. Ипполит и Алиса на железнодорожной станции.
Ипполит. Ой!
Алиса (зевая). Чего?
Ипполит. Знаешь, мне сейчас померещилось что-то странное. Как будто я здесь и где-то еще. И с нами еще кто-то есть.
Алиса. Это от нервов, Чарли.
Чарли. Чарли?!
Голос. Внимание! Поезд из Варшавы задерживается на два часа. Повторяю, поезд из Варшавы задерживается на два часа.
Чарли. Подожди, подожди, как ты меня называла?
Алиса. Чарли. Что случилось, милый?
Чарли. Ничего, мне просто что-то послышалось.
Мимо проходит Станционный Смотритель.
Смотритель. Простите, господа, чего вы здесь делаете?
Чарли. Ждем поезд Варшава-Париж.
Смотритель. Вы разве не слышали - поезд задерживается.
Алиса. Не снимать же нам номер в гостинице, чтобы дождаться поезда?! Когда-то же он ДОЛЖЕН прийти.
Смотритель. Поезд Варшава-Париж ВСЕГДА задерживается.
Чарли (тихо, Алисе). Господи, ну почему здесь всегда такой бардак?
Смотритель. Рекомендую пройти в ресторан. Скоро станет прохладно.
Смотритель уходит.
Алиса. Я буду очень ждать тебя.
Чарли. Я тронусь, как только смогу, любимая. Как только мы приедем в Чикаго...
Алиса. Скорее бы. Ты знаешь, мне иногда кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Трудно поверить, что еще месяц назад мы были незнакомы.
Чарли. Да. В самом деле, становится прохладно. Пойдем в ресторан.
Переходят в вокзальный ресторан. В ресторане никого, кроме Официанта, играет радио.
Чарли. Добрый вечер. Одно пиво, один кофе, пожалуйста.
Официант. Одну минуту, господа.
Алиса. Я буду в Париже послезавтра. Позвони мне обязательно. Ты не потерял номер?
Чарли. Ты повторила это уже раз десять. А номер я выучил.
Радиоприемник. Мы рады приветствовать на нашей волне всех, кто не спит. В первый час первого сентября 1939 года мы передаем для вас концерт легкой музыки.
Играет музыка, возвращается Официант с заказом.
Чарли. Что-то у вас так немноголюдно?
Официант. А кому здесь быть?
Алиса. Но ведь скоро Парижский поезд.
Официант. Здесь на него никто не садится.
Алиса. Почему?
Официант. Потому что он всегда задерживается.
Чарли. Странно. Сколько с нас?
Официант. За счет заведения.
Чарли. С какой это стати?
Официант. Такой обычай. Вы в первый раз здесь.
Чарли. Вы разоритесь, если будете наливать каждому, кто здесь в первый раз. Это же вокзал!
Официант. Отсюда мало кто уезжает.
Чарли. Почему?
Официант. Я же объяснил - поезд задерживается.
Официант выходит.
Алиса. Странный он какой-то. Господи, как устала.
Чарли. Через два часа - нет, уже через полтора - ты поедешь, еще через час ты в Германии, а дальше - спи хоть до самого Рейна.
Алиса. Чарли, у меня какое-то странное чувство. Как будто я уже была здесь.
Чарли. Серьезно?
Алиса. Да. Как будто какой-то старый сон. Вокзал... я пытаюсь куда-то уехать и не могу. Но уехать обязательно нужно, иначе случится что-то очень плохое.
Чарли. Забудь об этом, родная моя. Все плохое в твоей жизни уже случилось. Теперь должно случаться только хорошее.
Алиса. Ты такой добрый, Чарли. Пока я не встретила тебя, я не верила, что на свете бывают добрые люди.
Чарли. Нет. Я обыкновенный. Просто я тебя люблю. И я хочу, чтобы ты выкинула из головы и из сердца то, что было с тобой раньше, и была счастлива. Но счастлива со мной. Именно со мной. Я эгоист. И счастья желаю тебе потому, что твое счастье будет частью моего счастья.
Алиса. Мудришь? Не можешь ты удержаться, чтобы не объяснять сложными словами простые вещи.
Чарли. О, это только один из моих недостатков.
Входит Станционный Смотритель.
Смотритель. Каспер!
Появляется Официант.
Официант. Привет. Тебе пива, как всегда?
Смотритель. Да.
Официант. Ну, чего видно-слышно?
Смотритель. Все как всегда, 1-го сентября 1939 года ночной поезд Варшава-Париж задерживается. На два часа.
Чарли. А почему задерживается? Что-то случилось?
Смотритель. Случилось, надо полагать, а что - не знаю. Мало ли что? Разве это важно? Важно только одно - задерживается.
Алиса. Возмутительно.
Смотритель. Точно. Два часа - это очень важно иногда. Поезд приходит вовремя - и едешь себе спокойно, в дороге, конечно, с тобой могут случиться разные неприятности, и ты все равно можешь не доехать туда, куда ехал, - но все же куда-то доедешь. Но поезд задерживается на два часа - и ты едешь навстречу мраку и ужасу, который навсегда превращает твою жизнь в ад, и ты мечтаешь о смерти, но не получаешь ее. Вы знаете, в эту ночь, 1-го сентября 1939 года, когда задерживается ночной Варшава-Париж, я иногда вижу забавные вещи и даже немного предсказываю будущее. Вы будете жить долго, мадемуазель. Очень долго.
Чарли. Нет, это переходит всякие границы! Кто вам дал право...
Смотритель. Подойдите сюда, молодой человек.
Чарли. Чего?!
Смотритель. Подойдите. Ну же!
Чарли подходит.
Чарли. Что же вам угодно?
Смотритель. Посмотрите.
Чарли оборачивается. Алиса продолжает смотреть на то место, где он только что сидел.
Алиса. Ты знаешь, Чарли, он меня напугал.
Чарли. Алиса!
Алиса. Ты вечно шутишь. Тебе хорошо, а я все-таки суеверна.
Чарли. Алиса!
Смотритель. Не надо...
Алиса. Какой же ты милый. Ты всегда меня успокаиваешь. Хм... Это глупо, такие чувства обычно испытывают мужчины, но я ревную тебя ко всем женщинам, которые были у тебя до меня.
Чарли. Алиса, я здесь!
Смотритель (придерживая его за плечо). Не надо, молодой человек. Не надо. Я, кажется, слышу стук колес. Ей скоро ехать.
Алиса. Спасибо тебе. В Париже я не буду отходить от телефона.
Чарли. Нет, это переходит всякие границы! Кто вам дал право...
Смотритель. Подойдите сюда, молодой человек.
Чарли. Чего?!
Смотритель. Подойдите. Ну же!
Чарли подходит.
Чарли. Что же вам угодно?
Смотритель. Посмотрите.
Чарли оборачивается. Алиса продолжает смотреть на то место, где он только что сидел.
Алиса. Ты знаешь, Чарли, он меня напугал.
Чарли. Алиса!
Алиса. Ты вечно шутишь. Тебе хорошо, а я все-таки суеверна.
Чарли. Алиса!
Смотритель. Не надо...
Алиса. Какой же ты милый. Ты всегда меня успокаиваешь. Хм... Это глупо, такие чувства обычно испытывают мужчины, но я ревную тебя ко всем женщинам, которые были у тебя до меня.
Чарли. Алиса, я здесь!
Смотритель (придерживая его за плечо). Не надо, молодой человек. Не надо. Я, кажется, слышу стук колес. Ей скоро ехать.
Алиса. Спасибо тебе. В Париже я не буду отходить от телефона.
Чарли. Алиса, очнись.
Смотритель. Успокойтесь - она не может очнуться. Она и так в здравом уме и твердой памяти.
Чарли. Я не понимаю...
Смотритель. И не надо. Все. Оставим ее.
Алиса. Боже, еще целый час. Может быть, нам чего-нибудь съесть?
Смотритель. Пойдемте, Чарли.
Чарли. Куда?
Смотритель. Дальше, Чарли, дальше.
Алиса. Официант!
Официант. Что угодно господам?.. (пауза)... Пять минут, сударь.
Смотритель. Пойдемте, Чарли.
Алиса. У тебя остались сигареты?..
Свет гаснет, потом зажигается. На сцене Чарли, он сидит за письменным столом, дремлет. Звонит телефон.
Чарли. Слушаю. Кто-о-о? Идите к черту! (Бросает трубку.) Что такое... Тьфу! Приснится же такое.
Телефон снова звонит.
Чарли. Да! Да. Петер... Да, я понял, мне просто послышалось что-то другое. Извините меня. Что у вас? Доклад комиссии? Нет, еще не смотрел. Петер, не паникуйте раньше времени... Я знаю... Да, я знаю, но я знаю и вас, и не сомневаюсь, что вы ни при чем. Успокойтесь сами и не беспокойте меня... Я понимаю ваши чувства... Все, все завтра. До свидания (кладет трубку). Боже, какой идиот. С какими только дураками не сводит нас судьба - приходится терпеть.
Нажимает на кнопку на столе. Входит Референт.
Референт. Ваше превосходительство?
Чарли. Распорядитесь приготовить кофе, Эдуард.
Референт. Я как раз шел к Вашему превосходительству...
Чарли. Что такое?
Референт. Приехал Обер-интендант, Ваше превосходительство.
Чарли. Хм... Странно. Без звонка? Ну что ж, пригласите. И кофе на двоих.
Референт. Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Референт выходит.
Чарли. Странно, странно... Ваше превосходительство...
Его превосходительство любил домашних птиц
И брал под покровительство хорошеньких девиц...
Откуда бы это? Лезет в голову всякая чушь. Какой-то дурацкий день.
Входит Обер-интендант.
Обер-интендант. Рад приветствовать, Ваше превосходительство!
Чарли. Нельсон! Что тебя принесло в такую пору? Почему не позвонил?
Нельсон. К чему звонить, Карл, когда можно просто заехать. Как говорится, по-соседски. Я же знал, что ты все еще здесь. Дай, думаю, зайду, как бывало, потолкуем со старым другом, вспомним прошлое...
Карл. Ну-ну. Кофе будешь? Уже готовят. Или что нибудь покрепче? Коньяк?
Нельсон. Виски.
Карл. Никогда не понимал этого напитка. Ты со своими американскими привычками всегда вызывал подозрение в недостатке патриотизма. (Подходит к бару, наливает стакан.) Чистый?
Нельсон. Да. Ты знаешь, очень приятно видеть, что ты делаешь это сам.
Входит женщина, приносит кофе, выходит.
Нельсон. Как дела?
Карл. Ты же знаешь, что меня всегда раздражал этот вопрос! Какие дела?
Нельсон. Ну, я так, спросил... Я же ни от чего важного тебя не оторвал?
Карл. Нет. Знаешь, я здесь ненадолго задремал. Какой-то дурацкий сон видел. Даже не сразу понял, где я, когда проснулся. Старею, Нельсон, старею. Только что звонил этот болван...
Нельсон. Петер?
Карл. Да.
Нельсон. Он кончен?
Карл. Да. Я утвердил доклад комиссии.
Нельсон. Правильно, в последнее время он почему-то начал считать себя самым большим умником.
Карл. Если ты думаешь...
Нельсон. Что ты, что ты! Не имею привычки думать, я не Петер. Что с ним будет?
Карл. Ну-у... Сам понимаешь, сейчас не те времена...
Нельсон. Добреешь с годами. Карл?
Карл. Нет.
Нельсон. Это хорошо. А то знаешь, в партии всегда найдутся говоруны. Карл, мол, теряет былую хватку...
Карл. Что?!
Нельсон. Да это я так... Как дочери?
Карл. Ты не крути! Какие такие говоруны?
Нельсон. Да мало ли злых языков?! Я к тому и говорю: хорошо, что ты по-прежнему никому спуску не дашь, а то, знаешь, с годами человек может расслабиться, по себе знаю. Рад, что тебя это не касается. Ты всегда был крепче нас всех.
Карл. Та-а-ак... Надо понимать, за этим ты и пришел, Нельсон?
Нельсон. Зачем?
Карл. Ты бы не пришел, если бы не знал всего точно. И кто же это, Нельсон? Кто эти злые языки? Прошу тебя, ну что у тебя за манера крутиться, говори прямо, ведь ты за этим пришел!
Нельсон. Хорошо. Ты сам знаешь, скоро партийная конференция. Среди молодых, этих хунвэйбинов, что притащил с собой Кински...
Свет гаснет, потом зажигается, на сцене Карл, один.
Карл. Что это? Я сплю? Или нет? Кто я? Что за лица вокруг меня? Эй! Эй, ты! Кто ты? Молчит... Я есть, я был?! Я вспоминаю, я что-то вспоминаю, но вспоминаю все время разные вещи. Я вижу что-то, пытаюсь схватить - и хватаю воздух. Я живу? Кажется, живу. Я же чувствую это, черт возьми! Все крутится, как на какой-то безумной карусели. Что-то не так, как должно быть. Что-то разладилось. Черт возьми, я же чувствую, все было по-другому. Или будет по-другому. Когда я стал тем, что я сейчас? И что я сейчас? Как ответить? Я чувствую боль. Я чувствую страх. Я кого-то убивал - это я помню. Я кого-то любил - это я помню точно. Я был счастлив - кажется. Или всего этого не было? Да нет же - было! Было. Попробуем разобраться. Я что-то чувствую. Я чувствую, что я есть, я существую. А вот кто я? Я что, снюсь сам себе? Хорошо, а если я проснусь? Если все вокруг меня - только мой сон, то когда я проснусь - ничего не будет. Так? Или не так? Единственная реальность - моя боль, мой страх, мой... мой дискомфорт. А все остальное? Все остальное - лица моего страха. Так получается? Но ведь этого не может быть. Тот... Та девушка, та брюнетка, как же... имя... имя - это очень важно, почему-то я чувствую - это очень важно, вспомнить имя - как же я ее называл? Шейла? Таня? Долорес? Нет, все же Таня, пусть будет Таня - она же не сон? Это не может быть сон, я не хочу, чтобы это был сон, - я был счастлив тогда. Но ведь теперь этого нет? Или... кажется еще, что я был не такой. Я был... я был - да - я был... маленький. Ребенок. Да. Я был счастлив, меня любили. Но ведь этого тоже нет? Но было? Если "было" значит, этого нет "сейчас". А если этого нет СЕЙЧАС, если от этого ничего не осталось - значит все равно, было это или не было. Так? Еще... Денвер, штат Колорадо, Венеция, Памир. Не знаю, что значат эти названия, но я там был. Сейчас меня там нет. То, что я там был, знаю только я. Значит эти места существуют только во мне, если меня нет там сейчас. Только во мне. А все остальное - что же, пустота? Я куда-то движусь в этой пустоте. Откуда? Куда? Если я движусь, значит это с чего-то началось. И чем-то закончится. Ведь если нет ни начала, ни конца - значит нету и движения, потому что движение есть только тогда, когда есть от чего считать, с чем сравнить. А я чувствую, что движусь. Вернее, чувствую, что ДОЛЖЕН двигаться. Да! Точно! Вот, кажется, я нашел! Я должен двигаться, но не двигаюсь. Нужно двигаться. Это нужно запомнить, обязательно нужно запомнить - необходимо двигаться. Чтобы двигаться, нужно... Нужно от чего-то оттолкнуться. Да, так, именно так. От чего-то... чего-то такого, что существует вне меня, что существует само по себе. Да, да, это важно. На что-то опереться и толкнуть изо всех сил. Нужно...
Свет гаснет, потом зажигается, на сцене вновь Карл и Нельсон.
Нельсон. ...этот жиденок из Исполнительного Комитета. Сам по себе он не опасен, за ним никто не стоит. Но вместе с Вице-маршалом... Ты сам понимаешь...
Карл. Значит, они думают, я спекся... А ведь, похоже, спекся. Старею. Раньше мне бы не потребовалось твоих разъяснений. Знал бы все и так... Скажи, Нельсон, а почему ты пришел ко мне? Прости, я давно тебя знаю. "Умри ты сегодня, а я - завтра" - твой принцип. На что ты рассчитываешь?
Нельсон. Может я тоже изменился?
Карл. Не верю.
Нельсон. Правильно, я тот же, как когда-то, когда мы начинали, только видишь ли, "ты сегодня - я завтра" - хороший принцип, когда ты лезешь наверх. Когда ты на верху - нужна солидарность. Когда поднимаешься, можно подложить кого-то под ноги, чтобы встать чуть повыше. Но мы уже на вершине, и нужно держаться за соседей, чтобы не свалиться.
Карл. Ишь ты. Не ждал от тебя. Ты всегда был циником.
Нельсон. Таким и остался. Но, видишь ли, им не нужны ни ты, ни я, как и нам когда-то были не нужны лишние. Это другая свора. У меня хорошие позиции, я могу дать бой кому угодно и сам по себе. Но...