— Вообще-то люди из вашей… среды обитания частенько к нам наведываются. Правда, надолго не задерживаются.
— Вы что, не любите калифорнийцев?
— Они в Монтане не приживаются. Как правило. Очень быстро убегают обратно, к своим ночным клубам и ресторанам. — Нэйт оценивающе посмотрел на нее. — Вы ведь тоже сбежите, когда год закончится.
— Еще бы! В гробу я видала ваши просторы. Предпочитаю Беверли-Хиллз.
— Смог, грязь, землетрясения?
— Не нужно, а то меня ностальгия замучает.
— Почему вы решили заняться юриспруденцией, Нэйт? Кто-нибудь пытался отсудить у вас табун?
— В последнее время нет. — Он нарочно делал шаги покороче, чтобы она от него не отставала. — Меня интересует право. Стройность, система. К тому же знание юриспруденции дает мне дополнительный доход. А это идет на пользу и моей репутации, и моему ранчо.
— Значит, вы пошли на юридический, чтобы был приработок? И где же вы учились? В Монтанском университете? — ухмыльнулась она. — У вас в Монтане есть университет?
— Насколько мне известно, есть, — спокойно ответил Нэйт. — Но я учился не здесь, а в Йеле.
— Что-что?
— В Йеле? Вы что же, закончили Йельский университет, а потом вернулись в эту дыру? Обслуживаете ковбоев и скотовладельцев? Что за дурацкие игры?
— Это не игры. С законом не играют.
— Ну и дела. Йель…
— Эй, Нэйт, постойте!
— Господи, посмотрите на нее!
— Отрубилась, — констатировал Джим и осклабился.
— Без тебя вижу. Закончи с теленком.
— По-моему, ноша не из легких, — сухо заметила Уилла.
— Да уж, не перышко, — улыбнулся Нэйт. — Твоя сестрица сложена первоклассно.
— Ладно. Наслаждайся своим счастьем. Неси ее в дом. Вот дура чертова. — Уилла сокрушенно склонилась над корзинкой. — Переколотила все яйца. У Бесс будет припадок. — Она с отвращением покачала головой, оглянулась на Джима и Маринада. — Чего вылупились? Продолжайте. Придется мне заняться этой идиоткой. Нет у меня других дел — только подносить нашатырь безмозглой городской девчонке.
— Ты уж слишком к ней сурова, — возразил Нэйт, неся Тэсс к дому. Едва заметно улыбнувшись, он добавил: — Понимаешь, она вне своей среды обитания.
— Но, к сожалению, она в моей среде обитания. Одна бухается в обморок, другая смотрит на меня с ужасом, словно я ей сейчас пулю меж глаз всажу.
— Тебя нетрудно испугаться, Уилл. — Тэсс чуть пошевелилась в его руках. — По-моему, она сейчас очнется.
— Брось ее тут куда-нибудь, — сказала Уилла, открывая дверь. — А я схожу за водой.
— Что это? — пролепетала Тэсс. — Все в порядке, милая. Вы просто упали в обморок.
— В обморок? Я? — Тэсс никак не могла сообразить, что происходит. — Какая чушь!
— Упали, причем очень грациозно.
— Вы головой не ушиблись?
— Головой?
— Вроде бы нет… Тут она вспомнила.
— Ой, бедная коровка! Что они с ней сделали? Ну что вы скалитесь?
— Представляю, как неприятно впервые в жизни наблюдать подобную сцену. Вряд ли у вас в Беверли-Хиллз кастрируют бычков.
— У нас скотов хватает, но мы все же с ними так не обходимся. Нэйт удовлетворенно кивнул:
— Я вижу, вы и в самом деле пришли в себя.
— Что это вы меня прижимаете?
— А как же мне было вас нести? За волосы тащить как-то неудобно. Глядите-ка, у вас и щеки порозовели.
— Почему бы тебе не поставить ее на ноги? — спросила Уилла, входя в комнату со стаканом воды.
— А мне нравится. От нее так хорошо пахнет.
— Перестань морочить ей голову, Нэйт. Оставь ее в покое. У меня и без вас работы полно.
— А можно я подержу ее еще? Понимаешь, у меня на ранчо женщин совсем нет. Мне там бывает так одиноко.
— Вы оба мне надоели, — с достоинством сказала Тэсс, все еще вися в воздухе. — Немедленно спустите меня на землю, пожарная вы каланча.
— Слушаюсь, мэм.
— На, выпей, — без малейшего сочувствия в голосе сказала Уилла, протягивая ей стакан. — И держись от загона подальше.
— Это я тебе обещаю.
— То, что вы делаете с животными, жестоко и ужасно. Я просто удивляюсь, почему закон до сих пор еще не запретил глумление над беззащитными тварями. — Увидев, что Нэйт улыбается, она прошипела: — Перестаньте ухмыляться, кретин. Вам бы понравилось, если бы я отхватила вам яйца раскаленными щипцами?
— Вряд ли, мэм.
— Мужчин мы не кастрируем. По крайней мере до тех пор, пока от них есть хоть какая-то польза, — сухо сказала Уилла. — Выхолащивание бычков — обычное дело в скотоводстве. Как ты думаешь, голливудская красотка, во что бы превратилось стадо, если бы мы оставляли всех быков при их хозяйстве? Они бы передрались, поломали бы все изгороди.
— Каждую ночь происходили бы коровьи оргии, — вставил Нэйт и тут же заткнулся — обе сестры метнули на него свирепые взгляды.
— Почему я должна тебе объяснять такие элементарные вещи? — вздохнула Уилла. — Просто не суйся в загон в течение сегодняшнего и завтрашнего дня. Бесс найдет для тебя работу по дому.
— Ах, какое счастье!
— Больше ты все равно ни на что не годишься. Даже яйца не можешь собрать — все переколотила.
— Ты, кажется, хотел со мной поговорить?
— Да, надо поговорить.
— Во-первых, я хотел проверить, все ли у тебя в порядке. Наслышан о том, что у вас тут происходит.
— Со мной все в порядке. — Уилла отобрала у Тэсс стакан и допила воду. — Все равно сделать ничего нельзя. Люди немного напуганы, настроены подозрительно. — Она отставила стакан, сдвинула шляпу на затылок. — Ты слышал, чтобы в наших краях происходило что-нибудь подобное?
— Нет. — Нэйт был не на шутку встревожен. — Не знаю, чем я могу тебе помочь, но можешь полностью на меня рассчитывать.
— Спасибо. — Она пожала ему руку. При виде рукопожатия Тэсс скептически скривилась. — Ты сделал то, о чем я тебя просила?
— Да, я подготовлю проект к концу недели.
— Хорошо. — Она снова надвинула шляпу на глаза. — Если тебе некуда девать время, можешь поболтать с этой неженкой. — Она обожгла Тэсс колючим взглядом. — А мне некогда, надо быков кастрировать.
— Мне легко было бы ее возненавидеть. Очень легко.
— Вы ведь ее совсем не знаете.
— Я знаю, что она холодная, грубая, злая и помешанная на власти. Этого сочетания для меня более чем достаточно. — Тэсс вскочила на ноги, чувствуя, что распаляется все больше. — Я не знаю, что я такого сделала? Почему она на меня все время кидается? Ведь я не просила, чтобы меня засадили на это ранчо. Да и в родственницы ей я не напрашивалась.
— Она к вам тоже в родственницы не напрашивалась.
— Позвольте, я задам вам вопрос. Что бы вы чувствовали, если бы кто-то попытался выжить вас из собственного дома? Отобрал бы у вас кров, ваш уклад жизни, да и вообще все, что вам дорого?
— Чтобы сохранить все это — даже не все, а лишь часть, — вы должны впустить в дом чужих людей, вы зависите от них. А потом, даже при самом благоприятном исходе дела, вам придется отдать им львиную долю своего имущества. Вы не знаете этих людей, они вам не нужны, но теперь они живут под вашей крышей на тех же правах. И вы не в силах что-нибудь изменить. Кроме того, эти люди ничего не понимают в вашей работе, все бремя ответственности лежит только на вас. Вы должны надрываться, трудиться до седьмого пота, а им достаточно просто сидеть и ждать. В результате они получат столько же, сколько вы, хотя вы работали, а они бездельничали.
— Но ведь я не виновата, — тихо сказала она.
— Не виноваты. Но Уилла тоже не виновата. — Он повернулся, взглянул на портрет, висевший над камином. — К тому же вам не довелось жить с этим человеком.
— А какой он… — Она не договорила, мысленно чертыхнувшись. Не нужно ей знать, каким он был. Не ее это дело.
— Вы хотите знать, каким он был? — Нэйт выпустил облачко дыма. — Я расскажу. Он был жестоким, бесчувственным, эгоистичным. Но дела вел лучше, чем кто-либо другой. В бизнесе он разбирался, в воспитании дочери — нет. — Нэйт против воли начал заводиться. Голос его стал резким, отрывистым. — Он ни разу не приласкал ее, ни разу не похвалил, хотя она из кожи вон лезла, лишь бы ему понравиться. Но все равно она всегда оказывалась недостаточно умной, недостаточно проворной, недостаточно старательной.
— Взяла бы да уехала.
— Но она любит эти места. И еще она любила отца. Вы не знали его, поэтому можете по нему не горевать. Он ушел из вашей жизни много лет назад. Но для Уиллы его смерть стала ударом. Сейчас не имеет значения, заслуживал ли Джек Мэрси такой любви. Я думаю, ему было наплевать на Уиллу, точно так же, как ему было наплевать на вас и Лили. Девочке не повезло, она осталась без матери.
— Жалко, что так вышло. Но ведь это меня не касается. Он медленно затянулся, загасил сигарету, встал.
— Думаю, что касается. — Взгляд его стал холодным, изучающим. — А если не касается, значит, вы пошли в Джека Мэрси… Ну ладно, мне пора.
— О чем думаешь, парень?