Но теперь Уиллем целует Эллисон на прощание. Быстрым, робким поцелуем. Конечно, Уиллему его недостаточно. Ему нужна вся Эллисон. От кончика носа до кончиков пальцев.
– Увидимся после спектакля, – произносит она.
– Конечно, – отвечает он.
Но они оба знают, что увидятся гораздо раньше. Что это произойдет во время спектакля, под звук шекспировских строк.
Вскоре после того как Уиллем уходит, в дверь стучится Рен. Она визжит и бросается в объятия друзей, обнимая то Эллисон, то Бруджа. Она целует изображения святых на ее браслете. Святого Иуды, покровителя потерянных душ. Святого Энтони, покровителя потерянных вещей. Рен целует всех святых. Потому что все они помогли ей.
– Я знала, – говорит Рен своим мягким, звонким голосом. – Но думала, что вы снова встретитесь в поезде, как в прошлый раз.
– Я наткнулась на Уиллема практически на вокзале, – замечает Эллисон.
А потом объясняет, как уже собиралась было сесть на поезд в аэропорт и вдруг открыла коробочку с ланчем, которую дал ей Винстон, парень из гостиницы. А в ней были пирожные с шоколадной крошкой. Которые были первым, о чем Эллисон разговорилась с Уиллемом тогда, в поезде. Это был тот знак, которого она ждала, который подтолкнул ее к тому, чтобы разыскать Уиллема.
– Как ты узнала, где его искать? – спрашивает Рен.
– Ты сказала мне адрес – его дом находился на этой же улице.
Рен поворачивается к Бруджу:
– Но это же ты рассказал мне, как идти.
– Потому что на Сентюурбан ни один приезжий сам не разберется, – отвечает Брудж.
– В отличие от улиц с более произносимыми названиями? – подкалывает его Эллисон.
Все трое дружно начинают хохотать.
Убрав остатки еды со стола, они собираются выдвигаться в Вонделпарк. В глубине души Эллисон помнит, что завтра в четыре часа должна вылететь домой из Лондона. Но сначала нужно хотя бы понять, как туда добраться. У Эллисон осталась лишь пара сотен долларов. Если придется их потратить на скоростной поезд, так тому и быть. Она решила ехать из Лондона в Париж совершенно внезапно, и благодаря этой внезапности все и решилось. Тогда поездка из одного мира в другой заняла всего два часа. Так что и теперь Эллисон почти уверена, что сможет вернуться вовремя.
Когда Брудж уходит по-быстрому принять душ, Рен садится на диван рядом с Эллисон.
– Ты узнала, кто была та странная девушка с букетом цветов? – спрашивает она.
Не узнала. Прошлой ночью, когда Эллисон увидела эту девушку, наступил переломный момент. Казалось, все, что она подозревала, подтвердилось – вот почему Ана-Лусия была тогда в бешенстве. Но теперь Эллисон уже не волнует, кто эта незнакомка. Потому что она виделась с Уиллемом. Она провела с ним вечер. Она знает, что случилось в прошлом году с ней, и знает, что случилось с ним.
– Нет, – отвечает Эллисон.
– Можешь спросить Бруджа.
Эллисон могла бы, но не хочет. Это больше не имеет значения.
Она почти слышит, как на другом конце Атлантики Мелани издевательски смеется. Мелани была с Эллисон прошлым летом, когда та встретила Уиллема, но с подозрением отнеслась к нему с самого начала, так как не могла понять, с чего вдруг Эллисон вцепилась в этого парня.
Без разницы. Кого волнует мнение Мелани. Или мамы. Или Ди. Или Селин. Или Аны-Лусии. Эллисон слушает себя. И знает, что все в порядке.
– Знаешь, что нам стоит сделать? – говорит Рен, и на ее лице появляется озорная улыбка. – Надо достать Уиллему букет цветов.
На секунду Эллисон кажется, что она словно бросает вызов, вызывает на дуэль рыжеволосую женщину, которая подарила Уиллему цветы прошлым вечером. Но потом она понимает, что конкретно Рен имеет в виду. Им нужно купить цветы для Уиллема. На цветочном рынке. Где работает Вольфганг.
Эллисон едет на велосипеде Рен, сидя боком на раме. (Пожалуй, именно этим ей так нравится Амстердам. Хотелось бы ей так вот брать велосипед и возвращаться на нем домой.) Когда они прибывают на цветочный рынок, на город уже опускается субботний вечер. Здесь царит суета. Вольфганг ждет их с большим букетом из лилий.
Он поднимает глаза и замечает их, но совсем не кажется удивленным, хотя, по его сведениям, Эллисон должна быть в Хорватии. Вольфганг подмигивает им как ни в чем не бывало. Эллисон ждет, пока толпа схлынет немного, и бросается к нему, крепко обнимает. Он пахнет собой, сигаретами и цветами, и этот запах кажется девушке таким приятным и знакомым, и даже не укладывается в голове, что они с Вольфгангом впервые встретились лишь три дня назад (хотя ей такой поворот неожиданным не кажется).
– Она нашла его! – объявляет Рен. – Нашла своего Орландо.
– Мне кажется, Эллисон нашла что искала еще вчера вечером, – отвечает Вольфганг своим раскатистым голосом с сильным акцентом.
Вольфганг и Эллисон молча обмениваются понимающими взглядами. Он прав. Прошлым вечером, даже несмотря на то, что она еще считала Уиллема неуловимым призраком, Эллисон все равно обрела то, что искала. Нечто, что очень сложно потерять. Потому что оно связано с ней. Потому что это нечто уже было в ней самой.
– Оказалось, я нашла нас обоих, – говорит Эллисон.
– Тогда это еще одна прекрасная новость, – отвечает Вольфганг.
– Двойное счастье, – добавляет Эллисон.
– Ага, – соглашается он.
– Мы идем посмотреть, как Уиллем будет играть Орландо. Ты с нами? – спрашивает Рен.
Для Вольфганга одного вечера, проведенного за пьесой Шекспира, достаточно. К тому же ему нужно закрыть палатку. Но после десяти он освободится и присоединится к ним.
– Тогда увидимся после спектакля, – говорит Эллисон. – Мы идем большой компанией ужинать. Мне очень хотелось бы видеть и тебя.
Она думает о том, что сказал Брудж: этот ужин – вечеринка для тех, кто инвестировал в успешный финал их с Уиллемом истории. Так что там должен быть Вольфганг. И Ди. И профессор Гленни. И Барбара. И Кали, и Дженн, с которыми в прошлом году они жили в комнате в общежитии. Может быть, Эллисон стоит устроить еще одну вечеринку, когда вернется домой.
– Такое я не пропущу, – уверяет Вольфганг. – Наверное, вы пришли за цветами?
В амфитеатре в Вонделпарке Эллисон замечает Бруджа. Он занял несколько мест, на этот раз совсем близко к сцене. Рядом с ним несколько парней, один из них даже выше Уиллема, и девушка с короткой стрижкой. В руках у Бруджа корзинка с едой и пара бутылок пива.
Он трижды целует Эллисон и Рен в щеки. А потом обращается к друзьям:
– Народ. Вот она. Лулу. Разве что ее зовут Эллисон. А это ее подруга Рен.
Все внимательно смотрят друг на друга. Первой протягивает руку девушка:
– Я Лин.
– Эллисон.
– Рен.
Лин смотрит на Эллисон:
– Ты правда похожа на Луизу Брукс.
– А? – не понимает Рен.
– Актрису немого кино, – объясняет Эллисон. – Я носила такую же прическу. Вот почему Уиллем назвал меня Лулу.
Посмотрев на нее, Лин вспоминает про тот фильм с Луизой Брукс, на который Уиллем их всех притащил. Уже тогда она понимала, что с ним творится что-то неладное. Но никто не поверил ей, когда она сказала, что парень влюбился.
Теперь они ей верят.
Уилл с трудом разбирается в ситуации.
После всех тех усилий, которые они приложили: позвонили во все американские туристические компании, нашли капитана баржи в Довиле, проверили все чартерные рейсы… получается какая-то бессмыслица. Поездка Уиллема в Мексику тем более смысла не имела. Одно дело, если бы девушка улетела в небольшой город, да еще и не во время сезона отпусков, но искать ее в курортном районе на Рождество? Шансы представлялись Уиллу ничтожно малыми. Но, по крайней мере, его мысли подчинялись хоть какой-то логике. Принципу взаимосвязи событий, пусть и не в полной мере.
Однако то, как все в итоге вышло, не укладывалось в голове. Они искали ее в стольких местах, а из того, что сказал Брудж, выходит, что девушка тоже их искала. И нашла случайно, придя на спектакль прошлым вечером? На спектакль, в котором Уиллем даже не должен был участвовать? До прошлого вечера он вообще был всего лишь дублером.
Это бессмыслица. Совершенная бессмыслица.
За кулисами Уиллем думает о случайностях. И том, что, казалось бы, не имеет смысла, но только получается, что имеет. Как их компания, расположившаяся там, в пятом ряду партера? Все они, вместе. И в этом есть смысл.
Он с Кейт еще не виделся, но она написала, что они с Дэвидом придут, только должны будут уйти сразу же после спектакля. У Дэвида поздний рейс в Лондон, Кейт повезет его в аэропорт.
Приятели-актеры похлопывают Уиллема по спине, поздравляя с успехом в предыдущем спектакле. Они высказывают соболезнования по поводу того, что его уволили.
Макс, как всегда, рядом с ним. Она дублерша актрисы, которая играет Розалинду, и лучшая подруга Уиллема в труппе.
– Где найдешь, где потеряешь. А иногда и находишь, и теряешь одновременно. Жизнь – чертов бардак, – говорит Макс.
– Где найдешь, где потеряешь. А иногда и находишь, и теряешь одновременно. Жизнь – чертов бардак, – говорит Макс.
– Это из Шекспира? – спрашивает Уиллем.
– Неа. Это мое творчество.
– Похоже на всеобщий закон равновесия, – произносит Уиллем.
– Что?
Уиллем не сразу отвечает, и Макс добавляет:
– Похоже на очередную кучу дерьма.
– Ты, наверное, права, – соглашается он.
А потом спрашивает, не собирается ли она выйти пообщаться со зрителями после спектакля.
– У меня еще с прошлого раза похмелье, – жалуется Макс. – Я так сильно нужна на этой вечеринке?
– Тут дело в другом, – говорит Уиллем.
– В чем же? – спрашивает Макс.
За последние пару месяцев она стала одной из самых близких подруг Уиллема, и все же он не рассказал ей об Эллисон. Теперь ему ничего не остается, кроме как поведать ей все.
– В том, что я влюбился, – тихо произносит Уиллем.
Кейт и Дэвид прибывают как раз к самому началу. Она хотела приехать прямо из аэропорта, но, как только увидела Дэвида, забыла о времени. Немножко даже глупо: они встречаются уже пять лет, а не виделись всего несколько дней. Но еще с прошлого вечера Кейт овладело странное волнение. Хороший шекспировский спектакль, как известно, обладает эффектом афродизиака. И, когда Дэвид приземлился, Кейт тут же увезла его в свой отель. Потом они уснули, а на пути к парку еще и потерялись (надо заметить, Амстердам по своему строению напоминает мышиный лабиринт, хотя и очень симпатичный), и вот наконец они в парке.
Надеюсь, я не перехвалила Уиллема, думает Кейт, как только гаснет свет. По сути, она ведь пообещала взять его в свою труппу, хотя видела одно лишь вчерашнее представление с ним. Дэвид должен согласиться. Она уверена, что он согласится. Уиллем и правда хорош. Но сейчас она нервничает. Они и раньше предлагали стипендии иностранцам, но с осторожностью, так как с визами и документами для вступления в гильдию актеров такая морока.
На сцену выходит Уиллем.
– Насколько я помню… – начинает он в образе Орландо.
Кейт вздыхает с облегчением. Нет, она его не перехвалила.
Спектакль идет даже лучше, чем вчера. Больше нет никаких барьеров. Нет иллюзий. На этот раз актеры точно знают, к кому обращаются.
– Мне хотелось бы поделиться той небольшой силой, которой я обладаю, с вами.
Она – заботливая девушка из горной деревни, и она говорит:
– Что бы вы сказали мне теперь, если б вашей настоящей Розалиндой была я?
Больше никакого притворства. Потому что он знает правду. И знает она.
– Прекрасная молодая особа, как бы я хотел убедить весь мир, что люблю вас.
Она верит ему. Они оба верят.
– Я бы прежде поцеловал вас, чем заговорил.
Эта строчка – поцелуй. Их поцелуй.
– Вечно и один день.
Вечно и один день.
– Черт побери, – выдает Дэвид, когда пьеса закончена.
Кейт думает: Вот, говорила же я тебе, но ничего не произносит.
– И это тот человек, который путешествовал автостопом по Мексике и которого ты подвезла?
– Говорю тебе, он не путешествовал автостопом.
Дэвид уже несколько месяцев достает ее своей ревностью: она подвезла совершенно незнакомого мужчину. Кейт снова напоминает ему, что когда-то все люди были друг для друга незнакомцами.
– Даже ты когда-то был для меня незнакомцем, – утешает его она.
– Да будь он хоть орангутангом-инвалидом, – говорит Дэвид. – Он восхитителен.
Кейт улыбается. Ей нравится многое, но особенно она любит оказываться правой.
– И он хочет получить стипендию? – уточняет Дэвид.
– Да, – отвечает Кейт.
– Но долго прятать его от публики у нас не получится, – улыбается Дэвид.
– Я знаю. И все же он совсем новичок. Если его хорошенько вымуштровать, будет только лучше. А уж потом разберемся с гильдией и всем прочим, – добавляет Кейт.
– А он точно голландец? – спрашивает Дэвид. – Говорил вообще без акцента.
Он на секунду замолкает, а потом тихо произносит:
– Только послушай. Они все еще хлопают.
– Завидуешь? – дразнит его Кейт.
– А стоит? – подмигивает ей Дэвид.
– Этот парень безнадежно влюблен в американку, с которой встретился и которую потерял в Париже. А я, например, безнадежно влюблена в одного незнакомца, которого нашла пять лет назад, – улыбается Кейт.
Дэвид целует ее.
– Тебе правда так нужно улетать сегодня вечером? – спрашивает Кейт. – Можем пойти немного поотмечать триумф Уиллема, а потом вернуться в номер и устроить тамошнему дивану очередное испытание на прочность.
– Всего одно? – спрашивает Дэвид.
Они снова целуются.
А публика все еще неистовствует.
Эллисон замечает целующуюся парочку. Сложно не обратить на них внимание – люди уже начинают уходить, а эти двое все целуются. А еще потому, что, как бы она ни жаждала познакомиться с друзьями Уиллема, на самом деле ей сейчас хочется поступить так же, как эта парочка.
Наконец юноша отпускает свою девушку, и Эллисон вскрикивает. Та девушка! Девушка, которую она видела прошлым вечером. Которая была с Уиллемом. Та, в которую, как ей показалось, он влюблен. Этим вечером она больше так не думает. Теперь ей правда так уже не кажется.
– Кто это? – спрашивает Эллисон, указывая в сторону парочки.
– Понятия не имею, – отвечает Брудж. И смотрит на дверь служебного выхода. – Смотри, вон Вилли.
Внезапно Эллисон понимает, что ее парализовало от страха. Прошлым вечером она стояла около этой двери, а Уиллем был совсем рядом, в объятиях той девушки. Той, которая сейчас в объятиях другого молодого человека.
Но сейчас не прошлый вечер. А сегодняшний. И Уиллем идет прямо к ней. И улыбается. Рен выхватывает подготовленный Вольфгангом букет (огромный сверток, из-за которого велосипед чуть было не перевернулся, пока они ехали в парк).
Уиллем, кажется, вообще не заметил ни цветы, ни людей, ожидающих его. Он ринулся к Эллисон, и букет оказался зажат между ними. Сегодня наш герой полностью во власти непревзойденного Орландо.
Я бы прежде поцеловал вас, чем заговорил.
И уже второй раз за день так и поступает.
Ах, как сладок этот поцелуй. В сравнении с ним утренний смотрится целомудренным. Кажется, что цветы, смятые их телами, вмиг распустились. Эллисон могла бы прожить всю жизнь в этом поцелуе.
Только вот откуда-то сзади она вдруг слышит смех. И голос, незнакомый голос, хотя Эллисон уже знает, что принадлежит он рыжеволосой девице.
– Я так понимаю, вы друг друга нашли, – говорит она.
Пока компания выбирается из парка, проходит долгое время. Слишком уж друзей много: Уиллем, Эллисон, Брудж, Хенк, Уилл, Лин, Макс, Кейт, Дэвид. Позже к ним присоединятся Вольфганг и Уинстон, парень из отеля, с которым общается Рен. Каждый добирается по-своему – у кого-то велосипед, кто-то будет ждать остальных на месте.
На то, чтобы всех познакомить, уходит больше времени, чем на саму дорогу.
Кейт – театральный режиссер, которого Уиллем встретил в Мексике, когда искал Эллисон.
Дэвид – ее жених, его Уиллем никогда не видел. Он рассыпается в комплиментах, как замечательно и как смело Уиллем воплотил образ Орландо, показав его уязвимость.
Рен – подруга Эллисон. Они познакомились в Париже и снова столкнулись в Амстердаме.
– Без Рен у меня ничего бы не вышло, – говорит Эллисон Уиллему. – Я собиралась уже сдаться, но она заставила меня пойти в больницу, где тебя лечили.
Уиллем благодарит девушку.
Рен смущенно принимает благодарности.
Уилл слушает все эти внезапные откровения и по-прежнему не понимает ничего. Как и Макс.
– Все это слишком запутанно. Может кто-нибудь нарисовать диаграмму? – спрашивает она.
– Мысль неплохая, – соглашается Уилл.
– Шучу, – пожимает плечами Макс. – Чего мне сейчас действительно недостает – так это выпивки.
Вольфганг уже договорился и зарезервировал для всей честной компании столик в одном из кафе неподалеку, в квартале Красных фонарей. Оно находится на улице Кловенирсбургвал, недалеко от книжного магазина, где Уиллем купил экземпляр «Двенадцатой ночи» и где продавец рассказал ему о прослушиваниях в «Как вам это понравится» в театре рядом.
Пока друзья добираются до кафе, проходит около часа, ведь в конечном итоге они решают все вместе идти пешком, а не ехать на такси, в трамвае или на велосипеде. Никто не хочет расставаться. Шекспировская пьеса будто открыла для всех путь в сказочный мир, и теперь вечер становится по-настоящему волшебным.
За столом уже ждут Вольфганг и Уинстон. На столе красуется кувшин свежего пива.
Друзья садятся. Эллисон делает снимок и отправляет его Ди с сообщением: «Жаль, что ты не с нами».
Она собирается было отложить телефон, но потом решает отправить фото еще и своей маме. «Лучший день в моей жизни», пишет она. И колеблется, прежде чем отправить. Эллисон не совсем уверена, понравится ли ее родительнице фото из бара. Но она полагает, ее мать будет рада, что Эллисон счастлива. Подумав об этом, она отправляет снимок.