— Не только.
И сосредоточилась на клипе, смотрела пристально и с интересом, гнусаво подпевала в такт и постукивала по колену черными ногтями. Клип закончился, пошла реклама, Маринка смотрела ее так же внимательно, и Олег не выдержал:
— Давай быстрее, мне некогда. Говори, и я пойду, мне работать надо.
Маринка повернулась так резко, что ее подбородки и щеки омерзительно дрогнули, зашевелились, как потревоженное желе, красное пятно в центре презрительно исказилось.
— Тебе правда интересно?
Олег демонстративно посмотрел на часы и поднялся с кресла. Все, концерт окончен, еще немного, и он сорвется… Финал разговора предсказуем — истерика и проклятия, это было уже сто раз, лучше просто уйти и не связываться с дурой, у которой майонез вместо мозгов.
Он отошел уже на пару шагов, повернулся к Маринке спиной, когда с дивана донеслось:
— Кременецкий, твоя новая подружка — проститутка, не веришь, можешь сам убедиться. Я видела ее три раза в «Усадьбе», с Ермохиным, вернее, с его сыном.
И заткнулась, дрянь, заулыбалась, а смотрела торжествующе, точно прихлопнула того самого комара, что полночи не давал ей спать. Олег вернулся в кресло и не сводил с Маринки взгляда, а та продолжала скалиться желтоватыми зубами. Потянулась к сумке, достала сигареты в розовой пачке, откопала в недрах кожаного со стразами мешка зажигалку. О, это что-то новенькое, раньше за ней такого не водилось.
— Здесь не курят, — остановил ее Олег. Злости почему-то не было, только недоумение и удивление: Вера и Ермохин… В «Усадьбе»? Вернее, не сам Ермохин, местный олигарх номер два, а может, один «а», от Шестакова недалеко ушел, но обретался теперь в Москве, вел дела и за границей, а своего отпрыска-наркомана держал в родном городе, оплачивал все его прихоти и выходки. Почему поступал именно так — знал только Ермохин-старший, он появлялся в городе очень редко, раз или два в году, навещал дитятко и решал свои местные дела, в которые, как утверждали местные сплетники, вложил в свое время хорошие деньги.
— Врешь, — негромко сказал Олег.
— Не вру, не вру, — захихикала Маринка, — видела два дня назад, и еще раньше, можешь проверить. Съезди, тут недалеко.
И снова этот взгляд, торжествующий и беспощадный, взгляд голодной «брошенки», что неутомимо собирала по городу сплетни и теперь пришла вывалить их бывшему любовнику.
— Допустим, — произнес Олег, — ты видела Веру в «Усадьбе». А ты сама там что делала? Мужа себе искала? А тот, с кем я тебя в ресторане видел, не подходит или сбежал?
Удар пришелся в точку, Маринка сдувалась на глазах, как проколотый шарик, ее взгляд стал заискивающе-собачьим, так всегда бывало перед затяжной истерикой. Но не в этот раз, она неторопливо поднялась с дивана, одернула платье, прикрывая толстые колени, перекинула ремень сумки через плечо. Олег не двигался, смотрел на стойку ресепшен, где Диман обещал клиенту по телефону полный отрыв и драйв от стрельбы из огнестрельного оружия настоящего мужского калибра. Уверенно так обещал, со знанием дела, а ведь сам, паршивец, и сделал всего два-три выстрела из «викинга», пистолет на стойку положил и смылся к привычному ноутбуку косить монстров при помощи «мыши».
— Олежек, твоя новая подружка — профессиональная шлюха, хотя и дорогая. У нее куча клиентов, все богатые самостоятельные мужики, не то что ты, голодранец, только из пистолетов пулять умеешь, кому ты нужен. И на твоем месте я бы у врача проверилась, но если что найдут, ты не переживай, сейчас все лечится.
Маринка похлопала его по плечу, состроила сочувственную физиономию и проплыла мимо, царственно кивнула сделавшему стойку Диману и сгинула за дверью. Олег не двигался, положил руки на подлокотники и прикрыл глаза. В голове было пусто и мутно, точно налили в нее воды из застойного пруда, теплой, вязкой, она колыхалась еле-еле, ровная, спокойная, мертвая. «Ермохин, «Усадьба», куча клиентов, шлюха». — В воду точно метеорит свалился, она зашипела, выкипая, поднялся горячий пар, от него застило глаза и рассудок. Олег поднялся, постоял немного, держась за спинку кресла, и пошел мимо прибалдевшего Димана по коридору, мимо железных дверей к своей. Шел на автопилоте, ничего вокруг себя не видел, ничего и никого, хоть и слышал голоса людей, но не понимал, мужик это говорит или женщина. «Ермохин, «Усадьба», проверься у врача». — Маринка точно шла рядом и шептала ему в ухо, приподнимаясь на носки, чтобы дотянуться.
На ходу достал мобильник, набрал номер Веры. «Абонент временно недоступен». — Олег выслушал это сообщение три раза на всех языках, нажал «отбой». Недоступен. А прошла уже неделя, даже больше, прошел и день ее рождения, на который он собирался заявиться без подарка. «Усадьба»…
В себя он пришел только в оружейке, посидел, бессмысленно глядя на закрытый сейф, потом принялся раскачиваться на стуле. В голове постепенно прояснилось, вернулась способность анализировать и соображать. Но толку-то, когда так и крутится фоном поганая мыслишка, крепнет и застит все остальные, и уже не мыслишка это, а руководство к действию. Одна из тех ситуаций, когда понимаешь, что и сидеть на месте нельзя, и от действий твоих ничего не изменится, ты просто наблюдатель, но не участник. И все же…
Толика он нашел в комнате отдыха, коллега только что разогрел в микроволновке домашний обед и приготовился к заслуженному наслаждению. Увидел Олега, степенно кивнул и занес вилку над котлетой. Олег перехватил его за руку в сантиметре от хорошо прожаренного сочного бока, Толик сглотнул, как пеликан, и вытаращился на Олега.
— Толян, такое дело. Мне уехать надо, срочно, — слова давались с трудом. Олег высказывал мысль коряво, косноязычно, но от этого становилось легче. И растерянность отступала, вместо нее поднималась не злость — азартное любопытство и кураж, почему-то самым важным сейчас казалось уличить Маринку во лжи и успокоиться. И простить ее, простить дуру, пусть живет, если сможет, может, и познакомить ее с кем, чтобы не страдала. Только бы она соврала…
— У меня клиент через час, возьми его, я отработаю или заплачу. Вот. — Олег отпустил руку приятеля, полез в карман и вытащил всю наличность, подвинул ее Толику. Тот ткнул вилкой мимо котлеты, посмотрел на Олега, потом на деньги, потом придвинул к себе тарелку с едой.
— Случилось что? — спросил он. Олег кивнул молча, не рискуя разжать зубы, скулы точно свело. Неизвестность — самое поганое, что может подкинуть жизнь, и теперь Олег получал по полной.
— Ладно, — с опаской сказал Толик и, точно хлебные крошки, отбросил от себя деньги. — Иди уж, сочтемся.
«Спасибо», — кажется, он забыл про это волшебное слово, метнулся за своими вещами, переоделся наскоро, пролетел по коридору, проскочил мимо встрепенувшегося Димана и побежал на парковку к «Ауди». «Усадьба», дорогой загородный клуб, он же ресторан, он же бордель для платежеспособных господ, располагался в пяти километрах от города, куда и погнал Олег, не замечая дорожных знаков.
Ресторан, бассейн, сауна, боулинг, бильярд, караоке, тренажерный зал, люксы и полулюксы в коттеджах — услуги «Усадьбы» стоили недешево, но клуб в сосновом лесу был полон зимой и летом. Олег был здесь только однажды, когда хозяин «Бункера» расщедрился и пригласил персонал на свой юбилей. Впечатления от территории, еды и обслуживания остались самые благоприятные, но тогда он не пил и рано уехал, а на следующий день выслушивал отзывы и восторги тех, кто дотянул до последнего. А также помнил, что в «караулке» у въезда сидел не дедок вроде хитрозадого Шелопаева, а серьезный, атлетического телосложения юноша, даже два юноши. Охранники точно и не поменялись с той поры, вежливо попросили паспорт, записали номер-серию, уточнили, куда именно следует дорогой гость, и створка автоматических ворот отъехала в сторону, освобождая проезд. Олег вырулил на парковку, пока ехал, смотрел по сторонам, но белой «Тойоты» не заметил. Не было ее здесь, но это ни о чем пока не говорит, ровным счетом ни о чем, к радости или сожалению. Поставил запыленный «Ауди» рядом с монстроподобным серебристым «Лексусом» и пошел к крыльцу главного входа, оформленного под резной-расписной терем-теремок.
И уже на входе попал в руки хостес, строгая конопатая блондинка лет восемнадцати в красно-белом, потрясающе коротком сарафане и белоснежной блузке проводила Олега к свободному столику. Очень неудачно расположенному, обзор отсюда открывался только на главный вход, слева зал перекрывала тонкая непрозрачная ткань полога, справа в кадках росли густые зеленые кусты, каждый в своей кадке. За кустами, невидимый отсюда, помещался танцпол, и там уже разминался приглашенный диджей, запускал по очереди музыкальные треки и композиции.
На просьбу пересесть Олег получил вежливый, но твердый отказ — все столики забронированы, свободных только два: прямо напротив входа и этот. Из двух зол Олег выбрал меньшее, остался на предложенном месте и взял поданное официанткой меню. Пробежал его наскоро, не вдаваясь в смысл прочитанного, заказал что-то первое попавшееся и, дождавшись, когда официантка уйдет, принялся осматриваться. Середина недели, рабочий день в разгаре, а народу хоть отбавляй — и компании, и парочки, и семьи с детьми, — «Усадьба» предлагала еду и развлечения для всех категорий и возрастов посетителей, лишь бы деньги у них водились. Под пологом гуляла компания менеджеров, и как Олег понял по разговору, все более и более оживленному, те отмечали удачную сделку. Под сенью кустов обосновалась парочка, пила шампанское, и чем дальше, тем больше Олег подозревал, что ребятишки скоро отправятся в один из уютных коттеджей, расположенных вдали от въезда в «Усадьбу». Коттеджи… Ну да, коттеджи. Возможно, он не там ищет и надо бы доесть отлично приготовленное мясо и пойти прогуляться по территории, ухоженной, чистой и обустроенной на загляденье, изобразив праздное любопытство…. Да нет, это лишнее, Маринка сказала, что видела Веру в ресторане, значит, ждать надо здесь, но сколько — это вопрос.
На просьбу пересесть Олег получил вежливый, но твердый отказ — все столики забронированы, свободных только два: прямо напротив входа и этот. Из двух зол Олег выбрал меньшее, остался на предложенном месте и взял поданное официанткой меню. Пробежал его наскоро, не вдаваясь в смысл прочитанного, заказал что-то первое попавшееся и, дождавшись, когда официантка уйдет, принялся осматриваться. Середина недели, рабочий день в разгаре, а народу хоть отбавляй — и компании, и парочки, и семьи с детьми, — «Усадьба» предлагала еду и развлечения для всех категорий и возрастов посетителей, лишь бы деньги у них водились. Под пологом гуляла компания менеджеров, и как Олег понял по разговору, все более и более оживленному, те отмечали удачную сделку. Под сенью кустов обосновалась парочка, пила шампанское, и чем дальше, тем больше Олег подозревал, что ребятишки скоро отправятся в один из уютных коттеджей, расположенных вдали от въезда в «Усадьбу». Коттеджи… Ну да, коттеджи. Возможно, он не там ищет и надо бы доесть отлично приготовленное мясо и пойти прогуляться по территории, ухоженной, чистой и обустроенной на загляденье, изобразив праздное любопытство…. Да нет, это лишнее, Маринка сказала, что видела Веру в ресторане, значит, ждать надо здесь, но сколько — это вопрос.
Пустые тарелки быстро исчезли со стола, Олег заказал кофе и не сводил с входной двери глаз. Мужчины, женщины, дети, персонал — все они сновали туда-сюда, время шло, Веры не было. Зато изменился состав посетителей, семьи с потомством исчезли, их место заняли уставшие мужики в дорогих костюмах и подтянутые ухоженные тетки средних лет. Эти первым делом еще с порога «сканировали» зал, мигом выцепляли посетителей-одиночек мужского пола, и Олег поймал на себе не один заинтересованный взгляд богатой одинокой хищницы. Смотрел в ответ равнодушно и снова переводил взгляд на дверь, хотя некоторые «девушки», что с деланым безразличием прошли мимо, были еще ничего, очень даже ничего. Зал постепенно заполнялся, свободных столиков не было вообще, парочка из-под кустов исчезла, в воздухе плавали клубы табачного дыма, кофе давно остыл.
— Что-нибудь еще? — профессионализм персонала «Усадьбы» был на высоте. Лицо официантки не выражало ничего, кроме желания угодить клиенту, что сидит уже второй час и никак не может разделаться с чашкой превосходного кофе, превратившегося в теплую бурду.
— Да, — очнулся Олег, — сигареты у вас есть? Принесите, пожалуйста. Любые, мне без разницы.
Действительно, было без разницы, курить он бросил сразу после дембеля, как-то так совпало в его жизни, перемены шли одна за другой, и отказ от ежедневной порции никотина не стал исключением. И минуло с той поры аж пять лет, поэтому реально без разницы, чем «разговеться» после долгого воздержания, не «Беломор», и ладно. Пока ждал, достал мобильник, посмотрел на него с сомнением, убрал, достал снова и набрал-таки Верин номер. «Аппарат абонента выключен». — Другого он и не ждал и ничего не почувствовал, услышав неживой голосок «железной девочки».
За тонкую пачку сигарет содрали втридорога против обычной, Олег выложил деньги, подумал… и заказал себе еще кофе. Официантка и глазом не моргнула, приняла заказ и пропала где-то за пологом. Олег вытащил из пачки первую сигарету, затянулся и выдохнул дым, стряхнул пепел в появившуюся на столе пепельницу. Простые движения отвлекали, глушили эмоции, в голове было пусто, перед глазами плавал туман, и Олег по-прежнему не знал, что ему делать дальше, но эта мысль уже не грызла, не изводила, как полчаса назад. Он посмотрел на экран мобильника, по времени получалось, что посиделки его длятся уже третий час, как и у компании неподалеку. Менеджеры гуляли точно в последний раз, с вина давно перешли на водку, загоняли официанток, парочке особо привлекательных делали недвусмысленные предложения и получали отказ. Но не расстроились, и по обрывкам фраз Олег догадался, что мужики сейчас пойдут вразнос. Так бы тому и быть, если бы в зале не появились три неуловимо похожих одна на другую девушки. Присмотревшись, Олег понял, что троица точно скроена по одной мерке, все с формами, где надо — выпукло, где не надо — вогнуто, все в соответствии со стандартом «90–60–90», точно биороботы или говорящие куклы. Девиц встретил администратор, они пошептались вчетвером, и «русалки» одна за другой взяли курс к столику веселой компании. Сделали вид, что хотят пройти мимо, но «поддавшись» на уговоры, притормозили, посмеялись и присели за сдвинутые под красной клетчатой скатертью столы. Веселье вскипело по новой, забегали официанты, на столах появилось шампанское, захлопали пробки, Олег докурил третью сигарету, раздавил ее в пепельнице и увидел Веру.
Но так и не понял, откуда она появилась, не через входную дверь вошла, это точно, не было ее там. Словно материализовалась посреди зала в коротком облегающем платье и знакомых туфлях на «шпильках», темная грива лежит на плечах, подрагивает в такт движениям. А идет медленно, и кажется со стороны, что еле держится на ногах, мотает ее из стороны в сторону, но причина на то имеется, и весомая, во всех смыслах. Вот уж кому не мешало бы проспаться, но это его нормальное состояние, сына господина Ермохина в ином виде никто и не помнит. Не колется, «колесами» и травкой, как утверждает народная молва, не увлекается, употребляет исключительно алкоголь в неограниченных количествах в любое время дня и ночи. А после употребления традиционно на подвиги выродка тянет, пьяным по городу погонять, за собаками, например, по тротуарам, по дворам, как душа попросит. И всякие неприятности случаются, но папаша сыночку ни в чем не отказывает, оплачивает его мелкие шалости вроде сбитых граждан или покореженных, попавшихся на пути машин, ну и все остальные потребности организма, конечно, организма молодого и гиперактивного.
Ермохин, уже лысеющий бледнолицый юноша, тощий, нескладный, с кривой нехорошей улыбкой, почти что висел на Вере, облапил ее по-хозяйски, заглядывал в лицо и паскудно ржал. Олег потянул из пачки очередную сигарету, закурил и не двигался, смотрел на парочку со стороны, просто смотрел, как на чужих, незнакомых ему людей, и сам невольно, по привычке, анализировал «картинку». Видел, что Вере неловко за себя и своего кавалера, хоть и знает, что всем прекрасно известно, кто это медленно поглаживает ее по спине и ниже, что поглаживания переходят в похлопывания, а Вера не возражает. «Дорогая и качественная…» — Олег усилием заставил себя забыть об этом, смотрел, как девушка торопится поскорее пройти через зал, чтобы просто поскорее пройти. А может, просто спешит на танцпол или в один из тех коттеджей, например. И она близко, очень близко, можно окликнуть, например, или подойти и спросить напрямую, да незачем, чего спрашивать, тут и последний олигофрен все поймет.
Догоревшая сигарета обожгла пальцы, Олег, не чувствуя боли, швырнул окурок в пепельницу, а сам не сводил с Веры глаз. Та как раз проходила вдоль соседнего ряда столиков, мотнула головой, отворачиваясь от пьяного в хлам Ермохина, но улыбалась при этом, улыбалась легко и весело, и посмотрела на Олега. «Держала» пару мгновений, опустила глаза, отвернулась, даже вида не подав, что узнала, и в обнимку с кавалером ушла за зеленую «изгородь», моментально пропала из виду.
Состояние было такое, точно кувалдой под дых получил, а вместо воздуха в легкие ворвался дым. Олег посидел еще минуту или две, глядя в одну точку перед собой, потом очнулся от звона и воплей — менеджеры расколотили о плитки пола пару тарелок и теперь веселились по этому поводу, уборщица подбирала осколки, официантки мигом оказались рядом и внесли битую посуду в счет. Олег положил на стол деньги и поднялся, прошел между столиков, сдерживаясь, чтобы не обернуться на заросли, где исчезла Вера, вышел на крыльцо и направился к парковке. Не было внутри ни боли, ни тяжести, ни пробованной уже не раз горечи измены, пусто было и холодно, аж озноб пробирал. А в голове крутилось одно: Маринка, дрянь, не наврала, сказала чистую правду, ничего не приукрасив и не добавив от себя лично. А чего тут приукрашивать или придумывать, все издалека видно, во всем права его бывшая, сто раз права. Она умная, он дурак, вот и весь сказ, и только и умеет в жизни, что пулять из пистолетов, хорошо умеет, и это, кстати, хорошая мысль, в сейфе «Бункера» парочка стволов давно пристрелки требует, все руки не доходили, до этого самого дня.
Уже подступали ранние сумерки, Олег осмотрелся в полумраке, разбавленном молочным светом фонарей, но белой «Тойоты» не заметил. Посидел немного в «Ауди», завел машину, аккуратно вывел ее за ворота и не спеша, по правой полосе, никого не обгоняя и даже не глядя, что делается слева, поехал на работу.
Диман при виде входящего Олега сначала удивился, потом присмотрелся, сделал равнодушное лицо и безропотно выдал ключи от оружейки. Олег расписался в журнале и пошел по дуге коридора к свободной галерее, самой дальней и короткой, ее обычно и использовали для пристрелки, тренировки здесь проходили редко. Опробовать предстояло новые приобретения «Бункера» — пятизарядный бразильский «Taurus» и купленный-таки по просьбам клиентов «пустынный орел», двухкилограммовую красоту и гордость, с коей хозяин едва расстался, не желая выпускать «орлушу» из рук. И обе эти игрушки надлежало в кратчайший срок пристрелять, дабы средняя точка попадания на определенных дистанциях совпадала с линией прицеливания, а проще говоря, отрегулировать должным образом прицельные устройства обеих новинок. Патронов и времени на это занятие уходило немало, как раз то, что и нужно ему сейчас — занять голову регулировкой мушки, а не прокручивать в памяти липкие «картинки», что так и стояли перед глазами.