Собеседник полкового комиссара потер висок.
– Так что же, нам следует отдать указания подполью, чтобы капитана при обнаружении…
– К сожалению, да. У вас есть другие предложения?
– Нет.
– Отдавайте указание.
Ничего этого капитан не знал. Он только что позволил себе вздремнуть, присев на пол и положив автомат стволом в ту сторону, куда собирался идти дальше. Очень беспокоила его нехватка воды. Налив перед уходом из дома гостеприимного хозяина полную флягу, он уже дважды к ней прикладывался. Теперь настороженно прислушивался к бульканью. Кто его знает, сколько еще предстоит шастать по этим извилистым ходам и лазам… Будет ли здесь еще где-нибудь вода или нет? Так что надо беречь. И воду беречь, и продовольствие.
Открыв глаза, Алексей некоторое время всматривался в темноту и прислушивался. Какие-то шорохи, постукивания. Словом, тот самый звуковой обычный фон, к которому он уже успел привыкнуть. Иногда перед его глазами проносились какие-то беззвучные вспышки, а в ушах, казалось, начинали звучать чьи-то голоса. Все это воспринималось как какая-то непонятная чертовщина.
Но капитан, не веривший во всякую мистику и поповщину, продолжал придерживаться прежнего маршрута и не кидался сломя голову в ту сторону, где что-то только что мелькнуло или прошумело.
Встав на ноги и подобрав свое оружие, он на ощупь проверил груз и только тогда сделал первый шаг вперед. И снова заскрипели под ногами какие-то камешки, зазвучало эхо, уносясь вдаль по узким проходам. Оставалось сделать еще две тысячи шагов, только после этого можно будет присесть, съесть одну галету и сделать маленький глоток воды.
И еще две тысячи шагов, и еще… Казалось, этим переходам не будет конца-края. Порой капитан убеждался в том, что дважды или трижды проходил по одному и тому же маршруту. Выложенные им каменные метки доказывали это с непреложной точностью. Значит, были еще какие-то повороты в сторону, может быть, какие-то спуски или подъемы, которые он пропустил. Все могло быть. Совершенно неудивительно, если ходить в темноте. Но надолго ли хватит батарей в фонарях? Час, может быть, два. А когда они сядут? Светить себе спичками? Их тоже не бесконечное количество. Опустившись в очередной раз на пол, он привычно положил автомат стволом по направлению движения и призадумался. Какой-то выход отсюда должен быть – это несомненно. Он до сих пор не найден. Что из этого следует?
Как минимум, то, что он ищет его не там, где он находится. Пол проверен и простукан. Стены ощупаны, но простукивать их – задача совершенно нетривиальная. Каких-нибудь скрытных, уходящих в пол или в потолок дверей здесь попросту не может быть. Приходилось Алексею читать дореволюционные романы – вот там такого добра было предостаточно. Так это ж у них, в Европе, а здесь-то откуда взяться подобным хитростям? Оставался потолок. Его палкой прощупать было совершенно нереально.
Иными словами, где-то на пути своего движения капитан зевнул люк наверх. Судя по тому, как дробились и растекались в разные стороны по коридорам звуки его шагов, помещения на самом деле были гораздо более обширными, нежели это можно было предположить. В очень многих местах палка до потолка вообще не доставала. А в иных приходилось идти согнувшись, волей-неволей пересчитывая каждый бугорок наверху либо собственной спиной, либо выставленным вверх шестом.
По расчетам Ракутина, все подземелье имело в длину чуть более километра. Правда, здесь надо было учитывать и то, что этот километр был не совсем прямым, а имел множество спусков, подъемов и поворотов. Если сложить вместе все эти препятствия, длина получалась ощутимо большей. Но насколько, он не мог сказать даже приблизительно.
Выбравшись в какой-то, более-менее обширный зал, Алексей присел на пол. Это помещение было достаточно высоким, потолок поднимался здесь вверх метра на четыре. Но никаких лестниц или проходов, которые вели бы отсюда ещё куда-нибудь в неисследованные части подземелья, тут обнаружить не удалось. Воздух тут был неожиданно свежим, огонек зажженной спички трепетал, но толку с того? Сколько ни ходил капитан по кругу, ощупывая и обстукивая стены – результат был везде одинаков. Ладно, хоть воздухом нормальным подышим… Благо что и осталось того воздуха… Не станут немцы особо рассусоливать, вскорости сгонят на расчистку завала местное население. Или пленных – тех вообще не жалко. День максимум, и пойдут по тоннелям поисковые группы. Ракутин вполне трезво оценивал свои шансы, долго здесь не повоюешь – до первой удачно брошенной гранаты. Или вовсе – огнемет приволокут… Разве что использовать свое знание этих проходов? Устроить фашистам парочку неприятных сюрпризов? Для этой цели данное помещение вполне подходило. Несколько укрытий здесь имелось, бой можно дать очень даже неплохой…
А наверху, тем временем, продолжались активные поиски. Целая рота немецких солдат, усиленная теми самыми гавриками, что совсем недавно гоняли Ракутина по улицам, методично переворачивала все подвалы ближайших зданий. Заглянули и в церковь, немало встревожив этим её настоятеля. Но ничего не поломали и особого бардака не устроили. Зато в домах не церемонились, беззастенчиво переворачивая всё вверх дном. Проверили и всевозможные ямки, не задумываясь повышибали двери у нескольких погребов – искали проход вниз.
Увы, успехом (если не считать таковым некоторое количество изъятого продовольствия и нескольких свиней, которые не пережили такого визита) поиски не увенчались. Впрочем, это не сильно расстроило солдат. Выставив посты, основная часть ищущих расположилась в пустующем здании какой-то конторы.
А вот «помощничкам» – этим повезло меньше, отдыхать им не разрешили, недвусмысленно пообещав крупные неприятности самым нерадивым. Мол, вам отдыхать ещё рановато – не заслужили! И те, вполголоса матерясь, снова разошлись по улицам и переулочкам.
Через пару часов, однако, немецкие солдаты снова появились на улице – оцепили заваленный вход. Шаркая ногами по земле, со стороны реки подошла колонна военнопленных – человек пятьдесят. На ползущей позади колонны телеге привезли инструмент – лопаты и ломы. Выбежавший откуда-то из-за солдатских спин переводчик, надсаживая голос, передал пленным приказ – расчистить проход вглубь холма. Со стороны домов приволокли бревна и доски, чтобы укрепить своды от обрушения.
И заскрежетали лопаты по песку…
Капитан задремал.
Забывшись тягостным сном, он почти перестал воспринимать окружающую действительность. Не вслушивался более ни в какие звуки, ставшие уже привычными, и не обращал внимания на ветерок, внезапно промчавшийся по узким переходам – он спал.
И лишь какой-то новый, непонятный звук, еле-еле коснувшийся его ушей, заставил приоткрыть глаза и прислушаться. Впрочем, это можно было делать и с закрытыми глазами – смотреть всё равно было не на что.
Звук…
Это было не падение камней – к этим звукам Ракутин уже привык, камни тут осыпались частенько. Скрежет…
Продолжительный и труднообъяснимый, словно железом провели по камню.
Расчищают проход?
Странно… он вроде бы дальше по коридору должен быть? Или это ошибка в определении расстояния?
Ну… шагов четыреста до него точно было. И пусть тут все, не как наверху, пусть даже звук – и тот распространяется как-то иначе, всё равно – слишком уж хорошо различим этот скрежет.
Повертев головой, Алексей попытался установить направление звука. Вроде бы… откуда-то отсюда…
Звук повторился!
Но на этот раз – это уже был никакой не скрежет! Эхо донесло звук шагов!
Так…
Раскопали фашисты вход. Быстро-то как!
Ну что ж… идите сюда, ребятки, а то вас тут уже заждались!
Ракутин поерзал на месте, поудобнее устраиваясь за выступом стены. Шаги слышались совершенно отчетливо, никаких ошибок тут не было, кто-то шел.
Один.
Совсем на голову больной?
Или слишком самоуверенный?
Сейчас и посмотрим…
Свет… Свет!
Еле заметный отблеск мелькнул на противоположной стене. Чуть красноватый… с факелом, что ли тут кто-то бродит? Совсем странно, фонарь для этой цели немцы отыскать не сумели?
Скрип – над головой!
Понятно, отчего такой отсвет странный – человек ходит по коридору второго яруса! Вот и распространение луча ограничивается полом этого коридора, попадая только на верхнюю часть стены нижнего помещения.
Снова проскрипело, посыпались мелкие камешки, и что-то тяжело бухнуло об пол.
Лестница?
Так вот он – выход! То-то его внизу и не нашлось…
Прижавшись к стене, капитан отслеживал автоматным стволом все передвижения незнакомца. Тот завозился наверху, посыпались мелкие камешки, и еле слышно скрипнуло дерево ступенек. Все ясно: к нам собрался. В самом начале лестницы сверкнул огонек и начал неторопливо опускаться.
«Не почудилось, он действительно с керосиновой лампой тут ходит. Значит, это не немец: те уж точно не стали бы таскать с собой столь архаичный источник света».
Тем временем незнакомец ступил на пол нижнего яруса и приподнял лампу вверх. В дрожащем свете лампы стало видно его лицо и какую-то странную мешковатую одежду. Все сомнения отпали сразу – спустившийся человек носил бороду. И не какую-то элегантную интеллигентскую бороденку, а вполне себе окладистую и серьезную. Это совершенно точно был не солдат, да и вообще не военнослужащий. А раз так…
Не успел спустившийся бородач осмотреться по сторонам, как над ухом у него сухо щелкнул взводимый курок.
– Что-то потеряли здесь, уважаемый? – тихо шепнул Алексей на ухо своему гостю.
Против ожидания, тот нимало не смутился и, казалось, был совершенно не обескуражен таким странным явлением.
– Я – нет. А вот вы, не знаю, как вас звать-величать – могли бы быть и повежливее. И не тыкать в ухо мирному человеку всяческими железяками. Которые, между прочим, имеют свойство самопроизвольно постреливать.
– Не беспокойтесь, уважаемый, у меня самопроизвольно ничего не стреляет – только по желанию хозяина. И все-таки, что вы тут делаете?
– Вообще-то, живу! А вот что вы делаете в моем доме?
Капитан был немало озадачен спокойствием своего собеседника. Совершенно ясно было, что тот его ничуть не боится и наличие пистолета у виска его абсолютно не смущает. Поразмыслив, Алексей аккуратно спустил курок и убрал оружие в кобуру.
– Капитан Ракутин.
– Каких войск капитан, позвольте поинтересоваться?
– Пограничник я.
– Что-то я не видел здесь линии государственной границы, – хмыкнул собеседник. – Какая же нелегкая вас сюда занесла, господин капитан?
«Старорежимное обращение – господин? Пахнет от него чем-то очень специфическим. Что это может быть за запах такой? Мешковатая одежда… Борода… Да это же ладан! Неужто поп?» – пронеслись в голове быстрые мысли.
– А вы, как я понимаю, из попов будете? – поинтересовался капитан.
– Не благословил господь, – совершенно серьезно ответил собеседник. – Аз есмь смиренный монах.
– И что же вы тут делаете? – удивился Ракутин. – На монастырь это очень мало похоже, – и он кивнул в сторону уходящих в темноту тоннелей.
– Разные, знаете ли, бывают монастыри, – невозмутимо ответил монах. – Однако же, господин капитан, я не думаю, что вам стоит терять время, рассуждая о вещах, кои вам не понятны и неизвестны. Германцы, знаете ли, тоже попусту время не теряют. И уже очень скоро разберут завал на входе в подземелье. Вы предпочитаете дожидаться их здесь?
– А у вас есть предложения, как избежать этой встречи?
Бородач хмыкнул и постучал рукой по лестнице.
– Такой вариант вас устраивает?
– Вполне, – совершенно серьезно ответил Алексей. – Так это вы за мной сюда пришли?
– Не именно за вами, не стану лукавить. Я предположил, что они не просто так лезут в галереи, и спустился сюда, дабы в этом убедиться. Меня, знаете ли, совершенно не радует тот факт, что немцы станут бегать здесь взад-вперед. Если они здесь никого не найдут сразу, то у кого-то может достать воображения посветить фонарем вверх.
– Но вы же не думаете, что я дамся им живым? Чего тогда беспокоились-то? И искать уже никто ничего не станет…
Монах вздохнул.
– Короче, господин капитан, вы их тут собираетесь дожидаться или все-таки со мной пойдете?
– С вами, разумеется! Мне жизнь как-то не надоела еще.
– Ну, давно бы так, – снова хмыкнул бородач. – Вы на входе никаких следов не оставили?
– В смысле? – озадачился Ракутин.
– Вещей каких-нибудь… одежды – словом, всего, что может натолкнуть их на мысль, что они не зазря раскапывали завал. И соответственно, укрепить их в мысли, что здесь кто-то есть. И вот тогда, если они никого сразу не отыщут, то вопрос обнаружения верхних тоннелей – всего лишь, дело времени…
– Да, вроде бы нет…
«А ранец фашистский?» – всплыла в голове ехидная мысль.
– Стоп! Есть одна штучка – ранец трофейный я около завала бросил.
– И все?
– Всё.
– Точно ли? – усомнился бородач.
– Да, пойдемте – покажу!
– Не обессудьте, господин капитан, но тут я один много быстрее обернусь – места знакомые. А вы здесь побудьте, или наверх заберитесь. Хотя… лучше уж тут сидите, так оно вернее будет… – последние слова монах прокричал уже из глубины коридора.
Алексей присел на пол около лестницы и положил автомат на колени. Интересные тут монахи! По подземелью ходит быстро, сразу видно, что опыт у него в этом деле немалый. Да и по манере разговаривать… тут тоже кое-что просматривается. Как это он фашистов обозвал – «германцы»? Не просто немцами назвал или фашистами! Что-то в этом есть…
Прошло около получаса, и вдали зазвучали шаги, мелькнул на потолке отблеск от керосиновой лампы.
И хотя капитан не ожидал пока появления противника, однако, автомат взял наизготовку.
– Заждались? – монах вывернулся из-за поворота. – А германцы времени не теряют – уже слышно их работу, разбирают завал-таки…
– Ранец-то нашли?
– Этот? – в свете лампы показался трофей.
– Он самый.
– Ничего больше нигде не бросали?
– Да и нечего было…
– Ни у ладушки… лезьте наверх, господин капитан.
Просить дважды не пришлось, Алексей, забросив за спину ППД, вскарабкался по лестнице. Через минуту там же оказался и его собеседник.
– Давайте-ка мы лесенку назад затащим, одному-то мне трудновато это сделать будет.
Обитатель подземелий поставил лампу на пол и наклонился над лестницей. Пока Ракутин втаскивал её наверх, он успел мельком окинуть взглядом второй этаж. Да и не этаж это был, а, скорее, выемка в стене. Очень узкая, но достаточно глубокая – куда-то в темноту уходил темный провал.
– Берите её, господин капитан, надо поглубже утащить, на прежнем месте опасно оставлять. Мало ли…
Лестницу уволокли вглубь прохода, и монах, засучив рукава рясы, стал споро выкладывать стенку из камней на том месте, куда она только что опиралась.
– Положите свое оружие, господин капитан, да камни мне лучше подавайте – так-то оно быстрее будет. Не шибко снизу чего можно разглядеть, однако ж, господь небрежения не прощает. Полагаю я, от греха подальше, тут подобие завала изобразить, дабы и вовсе никаких греховных мыслей в голове не возникало у супостатов…
Сказано – сделано, уже через некоторое время на месте подъема возвышалась неслабая такая груда камней, почти до потолка перекрывавшая выемку. Алексей прикинул: если он, светя фонарем на потолок, и так ничего подозрительного не углядел, то и преследователи его навряд ли смогут что-то заподозрить.
– Тс-с-с! – вдруг попридержал его руку бородач. – Тише! Идут, вроде…
Он, прислушался, быстро задул лампу и потянул Ракутина за рукав.
– На пол садитесь! И оружие свое приберите! Не ровен час упадет, лязгнет или вовсе – пальнет…
Капитан подобрал автомат и присел на пол рядом с монахом.
– Теперь молчим и слушаем! И господа молим, чтобы эти нехристи отсюда поскорее убрались! – наклонился к его уху тот.
Тягостно тянулись минуты, но ничего пока не происходило. Сколько ни напрягал Алексей слух, так ничего подозрительного и не расслышал. Но ведь монах определённо что-то слышал же? Неспроста же он так напрягся?
– Сквозняк… – прошептали у него над ухом. – Лампу чуть не задуло! Это они вход откопали, оттого-то я и насторожился!
Алексей привстал и пропихнул немецкий ранец на верхушку рукотворного завала. Туда же он простроил свой вещмешок – и без того узкая щель стала и вовсе небольшой.
В ладонь ткнулся камень – его сотоварищ понял смысл возни капитана у завала. Вот и здорово! Теперь никакой сквозняк немцам не поможет.
Правда, слышимость тоже резко снизилась – ну и фиг с ней!
Минута, другая – внизу проскрипели под ногами камешки, раздались голоса – преследователи обнаружили, наконец, помещение. Некоторое время они перекликались, пару раз что-то гулко ударило по стене – простукивали подозрительные места. Потом голоса стали глуше, шагов и вовсе стало не слышно. Но монах какое-то время продолжал сидеть неподвижно, не двигаясь и почти не дыша.
Но нет, голосов снизу уже не было слышно совсем. Не раздавались более и шаги.
– Ушли ироды… ну и славно! Пойдемте, господин капитан, пора и нам.
Капитан и не предполагал даже, что подземелья могут оказаться настолько обширными! Только тот коридор, по которому они шли, тянулся уже почти на километр и конца-краю ему не предвиделось. В какой-то момент его провожатый, открывавший рот только для того, чтобы предупредить спутника о нависающем своде или крутом спуске, внезапно остановился. Поднял лампу, посветил в стороны и присел на выступ стены.