После недолгих поисков, Ракутин запихнул в вещмешок круг домашней колбасы, десяток яиц (надо будет их сварить при первой же возможности). Кусок домашнего же сыра, тоже оказался вполне аппетитным – и отправился вслед за колбасой.
Ну, вот и всё, пора честь знать.
Вытащив из полевой сумки оставшиеся деньги, Алексей поделил пачку пополам и положил одну из половинок на видное место.
Вот так, теперь и совесть мучить не станет!
Приподнявшись по ступенькам, он прислушался, приложив ухо к двери.
А ходит кто-то во дворе!
Неслышно так… ну, почти неслышно.
Час назад капитана это нимало бы не смутило – мало ли кто и зачем там ходит? Даже в своем теперешнем состоянии Ракутин смог бы тихо пересечь кусок открытого места – и кануть в густую траву. Иди, коли охота, ищи меня там!
Но вот стоявший на полу станкач наводил на нехорошие размышления. У бродящего по двору человека могло быть оружие. Никто следом не побежит – просто выстрелит. И не факт, что промажет.
Подождём… не станет же он до утра тут бродить?
Однако, время шло, а находившийся во дворе человек уходить никуда не собирался. Более того, скрипнула дверь (это уж точно из дома – с той стороны звук раздался) и к нему присоединился ещё кто-то.
Вот же мать вашу за ногу!
У вас там что, диспут о построении светлого будущего намечается?! Тут светать скоро станет, идти пора, а вам языки охота почесать?
Снова запели петли – это уже в сарае двери открывались.
Топот копыт – вывели лошадь.
Скрип – это уж точно колесо, стало быть, и телегу выкатили.
Ехать собираетесь?
Скатертью вам дорога, дорогие вы мои! Только уж не задерживайтесь тут слишком, лады?
Как накаркал…
Около двери погреба протопали чьи-то сапоги, прозвучало удивленное восклицание… и что-то явственно щелкнуло.
Замок на место присобачили?
Ну да…
Ракутин аккуратно привесил его на одну из петель – типа, забыли закрыть.
Вот проходящий мимо человек и узрел эту «оплошность».
Оф-ф-фигеть! И что теперь делать?
Во дворе, судя по звукам, человека три-четыре точно есть. Очень даже возможно, что и с оружием. И кто их знает – как они там сейчас настроены? А ну, вдруг и эти хуторяне – пособники немецкие? Пулемет-то у них явно не просто так появился – зачем-то он им нужен? Крикнешь – и вилы! Даже стрелять не станут, сунут гранату в щель – и амба!
Не хотелось капитану кричать…
Ладно, не всё ещё потеряно. Присутствия духа Алексей не потерял. Пускай уже едут, в крайнем случае, какой-то выход из создавшегося положения все едино отыщется. Можно будет и крышу разобрать – она тут не железом покрыта, дырку сделать не так уж и сложно.
Вот уберется телега подальше – тут и за работу примемся.
А пока – повременим.
Ракутин спустился вниз, ощупью отыскал уголок поудобнее и уселся на землю – ждать.
И дождался же!
Тонкий лучик солнечного света, проникнув сквозь щель между дверью и косяком, заставил капитана зажмурить глаза.
Проспал!
Как солдат-первогодок на посту!
Лопух безмозглый!
Алексей судорожно дернулся, и чуть не свалил с полки какой-то горшок, успев в последний момент придержать его рукой.
Черт!
Нет, ну надо же… диверсант, весь такой из себя навороченный – и проспал! Позор-то какой…
А ведь скоро уже кто-то сюда пожалует… и что тогда делать? Здрасьте, хозяева любезные, вы уж во двор меня выпустите, явите божескую милость…
Капитана Красной Армии, как какого-то неудачливого воришку, в погребе прихватили – прямо на месте преступления! А в вещмешке – уворованное…
Вздохнув, Алексей с сожалением выгрузил на прежнее место все припасы. Убрал назад в полевую сумку деньги. Теперь, в крайнем разе, можно будет сказать, что попросту залез сюда, чтобы поспать. Не станут же хозяева поднимать крик из-за съеденной сметаны?
Не удержавшись, он откусил-таки кусок колбасы – уж очень есть хотелось…
Снова ждать – теперь, пока кто-нибудь не откроет замок. Ломать крышу на глазах у хуторян – глупость несусветная.
А хутор, между тем, понемногу просыпался. Вернулись ли из ночной поездки неизвестные добытчики (явно ведь что-то спереть собирались) – бог весть. Дети, во всяком случае, присутствовали – носились по двору. Пару раз мелькнула в поле зрения и хозяйка – несла куда-то горшок.
А вот самого хозяина хутора не видать…
Дед – вон он, вылез на крыльцо, цигарку сворачивает.
Скоро уже хозяйка на стол собирать начнет, вот тогда и погреб отопрет. Это, пока мужа нет, она стол и не накрывает – тут с этим строго. Оттого и в погреб пока не лезет.
Пора бы уже и ему прибыть…
И словно отвечая на невысказанный вслух вопрос, возник в воздухе гул. Не слишком явный, но, тем не менее, отчетливо различимый.
Во всяком случае, неуслышанным он точно не остался – встревожено оглянулась в ту сторону хозяйка. Прикрикнув на детей, она повелительным жестом указала им на кусты, росшие чуть поодаль от хутора.
Прячет?
От кого?
Видать, причины к тому есть…
Комкая в руках фартук, женщина подошла к воротам и остановилась.
В узкие щели под крышей это место просматривалось плохо, и Алексею так и не удалось разглядеть источник шума.
Зато слышимость была превосходная и недостаток обзора отчасти компенсировала.
Механический звук – двигатель?
Разный по тональности – машина не одна?
Чуть с подвыванием – тяжелый агрегат едет, двигатель работает с напряжением. Броневик?
Лязга гусениц не слышно – точно, не танк. И не танкетка – там звук другой.
Скрипнули тормоза, машины въехав во двор, остановились.
Хлопанье дверец, топот ног – вылезают пассажиры.
А много их…
Отрывистая команда по-немецки!
Здрасьте, приехали…
Неужто хозяин как-то углядел мои шастанья по двору? И запер дверь совершенно сознательно? А опосля поехал к немцам?
Вот же куркуль проклятый!
И хозяйка детей отослала – понимает, что без стрельбы не обойдётся.
А винтовка в траве осталась…
Да, впрочем, хрен с ней – пистолет, в данном конкретном случае, намного удобнее будет. Пусть только сунутся… парочку покойников точно обеспечу! Эх, нет гранаты!
Повозившись, уже и не особенно таясь, Ракутин выдернул из глухой стены кусок жерди – образовалось отверстие, в которое можно было теперь разглядеть ту часть двора, что ранее не просматривалась. Правда, для этого пришлось проползти почти под крышу погреба, но он был уверен, что при необходимости успеет быстро развернуться лицом к двери.
Но бросив в открывшееся отверстие всего один взгляд, Алексей понял – он был не прав в отношении хозяина хутора, события развивались совсем по другому сценарию…
Своротив набок плетень, тупым носом торчал в образовавшемся проломе бронетранспортер. Чуть позади него виднелся грузовик, пассажиры которого сейчас заполняли двор. Как и следовало ожидать, все они носили немецкую форму и принадлежали к рядам вражеской армии.
Хотя, были и исключения.
Например, сам хозяин хутора и его собеседники – на них никакой формы не имелось. Чего нельзя было сказать об оружии – собеседники хуторянина таскали за спиною винтовки. И белые повязки на рукавах. Да и с хозяином они себя вели как-то очень невежливо, что легко можно было понять из их разговора…
– Ну что, Игнат, довыпендривался? – сграбастав в немаленьком таком кулаке ворот хозяйской рубашки, поинтересовался один из белоповязочников. – Иде ж теперича твои комиссары? Отчего на подмогу не спешат?
Судя по внешнему виду Игната, общение с «гостями» началось далеко не сейчас и ничего хорошего ему не сулило. Так что и вопрос этот можно было считать, скорее, риторическим. Похоже, что и он сам это хорошо понимал, поэтому ничего отвечать не стал.
Что весьма не понравилось вопрошавшему. И он от всей души пнул хуторянина сапогом.
– Генуг! Хватит!
Офицер…
Распахнул дверцу бронетранспортера, сидит вполоборота и виден не очень-то хорошо. Выдала его фуражка, а то Алексей так и не понял бы кто это там командует.
– Слушаюсь, герр офицер! – Подобострастно поклонился один из белоповязочников. – Митька! Хорош там! По делу давай!
– Можно и так… – нехотя разжал кулак названный, отпуская Игната. – Слышь! Где там у тебя краснюки захованы? Покажь!
Так…
Похоже, вилы… Сейчас хуторянин укажет им на погреб – и тогда, копец, не уйти.
Рука Ракутина скользнула к пистолету.
До собеседников отсюда метров пятнадцать, даже чуть меньше – не промахнусь. Офицера не достать – это фигово. Ну, парочку солдат я уж точно ухандокаю, вместе с этими прихвостнями – им-то уж однозначно карачун!
А как же так выходит?
Хозяин меня запер и побежал к немцам на доклад?
Хозяин меня запер и побежал к немцам на доклад?
Что-то не стыкуется… за что же ему тогда по морде насовали? А насовали качественно – даже отсюда видно.
– Один он был… – сплюнул на землю Игнат.
– Да ну?! А бинтов зачем столько нахапал, кобелю лапу перевязывать? И попутчик твой, шибко резвый, откель нарисовался?
– Один был… на телегу сиганул – да и винтарь к морде, мол, вези…
– Ох, и здоров ты врать… аж заслушаешься! Колись, брехло краснопузое! А, то…
Ба-бах!
Выстрел ударил совершенно неожиданно – все вздрогнули.
А из ворот сарая, кубарем выкатился краснощекий фриц, зажимая рукой левое плечо. Пулей пролетев несколько метров, он ничком рухнул за колоду, из которой поили скот.
Надо отдать должное немцам, они не растерялись.
Гулко рыкнул пулемет бронетранспортера, вышибая щепки из дверей сарая. Очередь прошлась слева направо, потом в обратном направлении…
А когда замолк пулемет, ни одного немца видно не было – все они успели нырнуть за укрытия, откуда теперь торчали только оружейные стволы. И большинство из них недвусмысленно уставилось на сарай. Некоторые, надо отметить, и в сторону дома смотрели – молодцы фрицы, спину берегут. Грамотно воспользовались той паузой, что предоставил им пулеметчик, заняли позиции и теперь со стороны неведомого стрелка их достать проблематично.
Попрятались и прихвостни, правда, далеко не так удачно и профессионально, как фашистские солдаты. То нога торчит у кого, то плечо… или толстая задница.
«Всадить бы тебе туда пулю!» – мстительно подумал Алексей.
Однако – это шанс!
Все смотрят на сарай, в мою сторону даже никто и не глянул! Ну, так, отсюда не стреляют же?!
Нажать плечом… треснула и отошла одна из досок. Теперь-то можно уже не прятаться и не опасаться, что треск услышит кто-нибудь из хозяев. Да и фрицам не до этого сейчас.
И ещё разок…
Есть дырка!
Наверное, это сказалось дикое напряжение – в обычной ситуации Ракутин пять раз подумал бы, прежде чем навалиться на столь прочную с виду стенку. А сейчас – терять нечего, других вариантов спасения как-то не просматривалось. Навершие погреба для защиты от пуль не предназначено совершенно, и принимать бой на этой позиции – самоубийство. А прятаться внизу – до первой гранаты.
Ужом скользнув в проделанное отверстие, капитан плюхнулся на землю, и, оставляя между собою и немцами погреб, быстро пополз к кустам.
Не бежать!
Как бы это было ни соблазнительно!
Резкое движение человек моментом засекает – даже и боковым зрением. Секунд несколько у меня есть… метров за десять уползу. Может – и подальше.
Пока немцы не очухались, и к погребу не рванулись.
Но из сарая никто более не стрелял.
Негромкая команда – топот ног. Слава Богу – не в мою сторону.
Это они фланг обрезают – чтобы никто в степь не уполз! Но начали, как и положено по уставу – с флангов. То есть морды у них у всех, сейчас повернуты в ту сторону.
Правый фланг – закрепить, пресечь попытку отхода и деблокировки сарая извне.
Левый – аналогично.
Тыл… чей – свой или противника?
Надо думать – тот и другой.
И побегут они уже сейчас!
И мы тоже… благо что недалеко…
Свалившись в траву, Ракутин выдохнул – успел! Стоило только упасть на землю, как из-за треугольника погреба показались каски подбегающих солдат.
Две-три секунды!
И величина-то – всего никакая, просто мизер!
Так это – как и кем считается… Для погони – тьфу и растереть!
А вот для беглеца…
Тут секунда жизнь спасает!
Некоторое время он просто лежал в траве, прислушиваясь к крикам солдат и шуму во дворе. А в груди бешено колотилось сердце…
Ушел…
Пусть и не до конца ещё, но вот в погребе точно никаких шансов не имелось. Чем бы и как ни закончилась перестрелка, а фашисты, по-любому, перевернут все подворье вверх дном. А уж в погреб залезут обязательно – хотя бы и за жратвой. Тут-то капитану и карачун…
Однако надо бы и посмотреть – что там происходит?
Только вот голову из кустов высовывать не нужно, немцы сейчас нервные и пальнут запросто.
Поэтому, прежде чем удовлетворить своё любопытство, Алексей осторожно отполз влево – к приметному кусту. Высовывать оттуда голову, на первый взгляд казалось несусветной глупостью – но только на первый. Ещё вчера, наблюдая за хутором, Ракутин аккуратно выщипал немного листьев на нижних ветках – получилось подобие смотровой щели.
Не Бог весть что – но двор разглядеть было можно. А вот увидеть наблюдателя, выглядывающего из травы позади куста… задача не из легких. Даже привычный к окружающему пейзажу хуторянин – и тот ничего не заметил. Фрицы же и подавно не просекут – они тут в первый раз.
На хуторе пока никаких особенных изменений не произошло. По-прежнему прятались за укрытиями немцы, и зорко сторожил малейшее движение пулеметчик на бронетранспортере – Алексей видел, как он настороженно поводит стволом своего оружия.
Свисток!
Откуда-то сбоку.
Эхом ему откликнулся второй – немцы сигнализировали о занятии позиций.
И это неприятно озадачило Ракутина, второй свисток прозвучал совсем неподалеку.
М-м-мать!
Отползти?
Поздно – можно выдать себя шевелением травы. Да и неизвестно где солдаты попрятались, может, прямо на них и выползу…
Лежим… и не отсвечиваем, второй раз уже не повезёт.
А на дворе обозначилось движение.
Ныкавшийся в какой-то ямке белоповязочный прихвостень, неохотно встал на ноги (видать, ему доходчиво пояснили его обязанности) и, помахивая над головой какой-то тряпкой, осторожными шажками приблизился к полуоткрытым воротам сарая. Дальше идти не рискнул и заорал оттуда:
– Немецкое командование предлагает вам сложить оружие! Сопротивление бесполезно! Красная Армия разбита по всему фронту и бежит!
Проорав эти слова, он зайцем сиганул за ту самую колоду, куда прежде упал подстреленный немец. И тотчас же выкатился назад – раненый ухудшать свое положение не хотел и от души пнул незваного гостя.
В воротах сарая обозначилось какое-то движение. И на свет выступил, точнее, проковылял одинокий боец. Левая нога была у него обута в сапог, а правая – щедро обмотанная каким-то тряпьем, подтянута к поясу веревкой. Опирался он на винтовку, которую использовал (как недавно и Ракутин) в качестве импровизированного костыля.
– Стоять! – раздался выкрик со стороны немцев. – Оружие бросайт!
Боец разжал руку, и винтовка шлепнулась в пыль. Сам он оперся спиной о створку ворот.
– Кто есть ты?!
Ветер стих, и Алексей мог различать слова.
– Сомов…
– Кто?
– Сомов я!
– Ти ест один? – поинтересовался говорящий по-русски немец.
– Хожу один. Прочие лежачие все…
– Кто стрелять?
– Ну, я…
Со стороны немцев шустро вывернулось трое солдат. Опытные черти – ни один из них ни разу не перекрыл своим товарищам сектор стрельбы. Быстро подскочив к сараю, первый из них отбросил в сторону винтовку и, припав на колено, взял проем ворот на мушку карабина. Второй, наклонившись к земле, осторожно заглянул внутрь. Некоторое время он приглядывался, потом махнул рукой. Стороживший красноармейца третий немец, одним движением подскочил к своему товарищу, а когда тот скользнул внутрь сарая, занял его место.
Впрочем, ушедший солдат достаточно быстро появился на улице. Подхватив винтовку, троица ретировалась к бронетранспортеру. По пути они вытащили из-за колоды подстреленного товарища и увели его с собой. Белоповязочник ретировался ещё раньше. Оставшийся в одиночестве красноармеец, сполз вдоль створки и сел на землю. Пошарив в карманах, он вытащил что-то. Порылся ещё… чиркнул спичкой. Закурил…
Так там, в сарае – раненые! Наши бойцы, наверное, отступающие их здесь оставили. А что? Место глуховатое, от дорог вдалеке…
Вот, значит, куда уезжал хуторянин! Бинты искал, да медикаменты… Да неудачно, похоже, за этим занятием его немцы и прихватили. Где он искать-то мог? Только на местах недавних боев – а там не он один такие поиски производит. Так и столкнулись…
– Ви может уходить назад! – крикнул переводчик. – К своим камерад! Немецкое командование решить ваш вопрос!
Ну, да… решит оно.
Сомов усмехнулся, аккуратно загасив папиросу, убрал её за отворот пилотки. Цепляясь за створку, приподнялся. «Костыля» у него теперь не было, так что он опирался о стену. Шагнув назад, боец скрылся в темноте.
Некоторое время ничего не происходило. Потом, со стороны немцев появилась небольшая процессия.
Игнат, его жена и дети – все трое малышей. Они же прятаться побежали? Ну, да… под кровать, небось, и спрятались – как от злого буки. А бука оказался в серой, мышиного цвета, форме, и под кровать заглянуть не поленился… Чуть отстав, семенил следом и дед. Завершали шествие белоповязочники, воинственно ощетинившиеся винтовками.