Церемония предсказателей навахо до сегодняшнего дня сохранила основные принципы навахского церемониализма – использование «пыльцы», песен, молитв, подношений бирюзы и ракушек, вызывание определенного сверхъестественного существа, символизм цвета и направлений, аккуратное следование порядку ритуала и четырехкратный повтор. Это отчетливо прослеживается в другом диагностическом ритуале навахов. Придя к больному, шаман-предсказатель садится около больного и моет руки в поставленной перед ним воде. Затем он посыпает «пыльцой» отдельные части тела пациента, обрабатывая их справа налево – сначала подошвы ног, потом колени, ладони, грудь, область между плеч, верхнюю часть головы, после чего вкладывает щепотку «пыльцы» ему в рот. Движения при обработке «пыльцой» ног, колен, рук и плеч направлены вниз, а груди и спины – вверх. После этого предсказатель садится в метре справа от больного, берет еще «пыльцы» и посыпает ей внутреннюю часть своей правой руки от локтевого сгиба до кончика большого пальца и назад до локтевого сгиба. Он снова посыпает «пыльцу», но уже до кончика указательного пальца и возвращается к локтевому сгибу. Затем «пыльцой» посыпаются пальцы: средний, указательный и мизинец. Когда предсказатель посыпает «пыльцу» к большому пальцу, он произносит следующую молитву: «Черный Монстр Хилы, я хочу, чтобы ты поведал мне, в чем причина болезни этого человека. Не скрывай от меня ничего. Я дарую тебе бусину из черного турмалина, чтобы ты назвал мне болезнь этого человека». С каждым разом он повторяет молитву, заменяя на Синего Монстра Хилы и бирюзовую бусину для указательного пальца, Желтого Монстра и бусину из ракушки для среднего и безымянного пальцев, и Белого Монстра и бусину из белой ракушки для мизинца. Затем вышеописанная процедура повторяется еще трижды. Во время нее никто не может входить в жилище, выходить из него или ходить вокруг него снаружи. Внутри жилища не должно находиться ни одной собаки, а все присутствующие люди должны сидеть молча и тихо. После этого предсказатель затягивает песнь, вызывающую Монстра Хилы. Он поет четыре версии, в которых цвет монстров меняется, как и в молитве. Как только он запевает, а иногда даже раньше, его кисть и рука начинают сильно дрожать и трястись. В зависимости от движений, проделываемых трясущейся рукой, ставят диагноз[251].
По словам шамана сиу Храброго Бизона, для диагностики он использовал зеркало, на котором была нарисована новая луна и звезда: «Я держу зеркало перед больным и вижу в нем отражение его болезни. После этого я могу вылечить болезнь… Новая луна – мой знак. Я сильнее, когда луна полная. Пока луна убывает, я слабею, а когда она умирает, моя Сила полностью пропадает, пока луна не появится вновь». Также во время лечения шаман катал «священные камни» по телу больного, чтобы «определить местонахождение нездоровья». Случалось, что больной просил подержать священные камни во рту, и Храбрый Бизон позволял сделать это, считая, что такая процедура дает внутренний эффект – лечит изнутри[252].
Змеиный жрец племени хопи
Стефен Лонг сообщал, что шаманы омахов, ото и некоторых других племен могли даже предсказать беременным женщинам пол будущего ребенка[253]. Шаманы тсимшиан утверждали, что могут видеть душу больного. Для этого они закрывали глаза и произносили молитву. Если душа была на месте, лечение проходило хорошо, если она находилась не там, где ей следовало быть, и собиралась улететь, излечение больного было сомнительным, а если ее на месте не оказывалось, тогда шаман уже ничем не мог помочь ему[254]. Шаман ютов Маленькая Рыба говорил, что, осмотрев больного и получив от него необходимые ответы, он мог сразу сказать, сможет ли вылечить его. На вопрос, брался ли он когда-нибудь лечить больных, не будучи уверенным в успехе, Маленькая Рыба без промедления ответил отрицательно. «Мы считаем, что если шаман берется за лечение, не зная, сможет ли помочь больному, то обязательно потерпит неудачу, – сказал он и продолжил: – Я всегда говорю человеку, что он поправится, потому что знаю это наверняка… Если больной не верит мне, я ничего не говорю об этом. Я просто вылечиваю его, тем самым доказывая свою правоту»[255].
Еще одним типом заболевания было «повреждение имени». Личное имя для индейца было серьезным элементом сверхъестественной защиты от всякого рода зла. Индеец считал имя частью своей сущности – как глаза или зубы, и неосторожное обращение с ним могло вызвать страдания, так же, как можно повредить часть тела по неосторожности. Это поверье было распространено среди многих племен континента. Многие индейцы были известны белым людям под несуществующими именами. У некоторых племен существовали табу на произнесение собственных имен. В прежние времена у равнинных кри существовало подобное табу, по которому ни одного из них нельзя было спрашивать, как его зовут. Никто из мужчин никогда не упоминал своего имени, кроме тех случаев, когда он хвастался своими боевыми заслугами на различных церемониях или по возвращении отряда из успешного похода[256]. Во время лечения шаман в молитве упоминал имя больного, колдун в заклинаниях поступал так же. Бывало, что, если во время серьезной болезни человеку не помогали никакие шаманские церемонии, шаман мог прийти к заключению, что «повреждено» его имя. У чероков в этом случае шаман шел к воде и, исполняя определенные ритуалы, нарекал больного новым именем. По словам индейцев, после этого шаман проводил церемонии, упоминая больного под новым именем, и тот поправлялся[257].
Обычно ребенок получал имя через несколько дней после рождения. Как правило, малыша нарекал один из шаманов или удачливый человек, что говорило о Силе его духов-покровителей. Считалось, что имя достойного человека принесет удачу. Новое имя было не более чем именем, но если носящий его человек многого добивался в жизни и доживал до седых волос, это, по мнению краснокожих, свидетельствовало о наличии у него магических Сил, часть которых можно было передать другому человеку вместе со своим именем. По индейским поверьям, имя было очень тесно связано с жизнью и здоровьем человека. Считалось, что если ребенок был болезненным, ему следовало дать новое имя. Команчи говорили, что для выздоровления ребенка его новое имя должно было отражать какой-либо великий подвиг храброго воина, которого приглашали для церемонии наречения. Но если воин солгал о своем подвиге, ребенка или его семью ожидали несчастья[258]. Если малыш кроу оказывался болезненным, нарекавший его человек вновь давал ему новое имя. Если же и это не помогало, назвать ребенка заново приглашали другого человека. Кроме того, если юноша терпел неудачи на военной тропе, сделать его удачливее, по мнению кроу, также можно было, дав ему новое имя[259].
Обращение к шаману и шаманские церемонии
Шаман никогда лично не предлагал больному своих услуг, тот должен был сам пригласить его. Этот мудрый обычай, несомненно, служил сдерживающим фактором, не дававшим развиться у шамана жажде к наживе. Людей, требующих большой платы за свои услуги или призывающих своих пациентов проводить все новые и новые лечебные церемонии, могли обвинить в колдовстве и том, что они сами наслали болезнь. У западных апачей от услуг такого шамана вскоре отказывались, и он мог стать бедняком в течение нескольких месяцев. У мускогов шаманы получали небольшую плату за церемонию, а потом в случае выздоровления больного его усилия оплачивались сполна[260]. Подобная практика существовала и среди оджибвеев. Шайенский шаман обычно не назначал размер оплаты за свои услуги. Когда он входил в жилище больного, ему говорили, что он получит за свою работу[261]. А Марк Большая Дорога, шаман сиу из резервации Пайн-Ридж 1950-х годов, не брал плату за свои услуги. Он выполнял многочисленные табу, возложенные на него его духами-покровителями, одно из которых заключалось в запрете брать деньги за свои церемонии[262].
Поскольку большинство заболеваний можно было определить по соответствующим симптомам, больной часто заранее знал, какой именно шаман обладал Силой, необходимой для лечения его болезни, и приглашал именно его. Теоретически шаман не был обязан откликаться на любой призыв о помощи, но на практике отказывали редко. Предполагалось, что шаман никогда не откажется прийти на помощь[263]. По словам индейцев: «Больной сам принимал решение и обращался к шаману, которого считал наиболее сильным. Ты обращался к шаману, и он сразу говорил тебе, сможет он помочь или нет. Почти любой хороший шаман мог по крайней мере сказать тебе, какое зло стало причиной болезни, хотя он мог послать тебя к другому шаману, который был способен помочь тебе». Шаманы, обладавшие огромной Силой, по словам индейцев, могли принести некоторое облегчение в любом случае. Иногда шаман пытался помочь, но не добивался никакого результата и даже не мог определить причину заболевания. У чирикауа апачей, в отличие от навахо, отдельного класса шаманов, которые только ставили диагнозы, не было. В результате многообразия источников Силы и различной степени взаимодействия между Силой и шаманом у чирикауа апачей не существовало двух совершенно одинаковых лечебных церемоний, хотя все ритуалы подчинялись определенной схеме[264].
Поскольку большинство заболеваний можно было определить по соответствующим симптомам, больной часто заранее знал, какой именно шаман обладал Силой, необходимой для лечения его болезни, и приглашал именно его. Теоретически шаман не был обязан откликаться на любой призыв о помощи, но на практике отказывали редко. Предполагалось, что шаман никогда не откажется прийти на помощь[263]. По словам индейцев: «Больной сам принимал решение и обращался к шаману, которого считал наиболее сильным. Ты обращался к шаману, и он сразу говорил тебе, сможет он помочь или нет. Почти любой хороший шаман мог по крайней мере сказать тебе, какое зло стало причиной болезни, хотя он мог послать тебя к другому шаману, который был способен помочь тебе». Шаманы, обладавшие огромной Силой, по словам индейцев, могли принести некоторое облегчение в любом случае. Иногда шаман пытался помочь, но не добивался никакого результата и даже не мог определить причину заболевания. У чирикауа апачей, в отличие от навахо, отдельного класса шаманов, которые только ставили диагнозы, не было. В результате многообразия источников Силы и различной степени взаимодействия между Силой и шаманом у чирикауа апачей не существовало двух совершенно одинаковых лечебных церемоний, хотя все ритуалы подчинялись определенной схеме[264].
Магическая связка была очень важным элементом духовной защиты для воина Равнин
Приходя к шаману, апачи (чирикауа и западные) всегда приносили кусочек бирюзы и орлиное перо. Поиск подходящего шамана иногда занимал много времени. Человек рассказывал о своих симптомах, тот проводил лечебные церемонии, но не мог помочь. Тогда человек шел к следующему. Так он мог сменить много шаманов. Если больной не мог сам прийти к шаману, к нему с просьбой о помощи шли его родственники. У навахо больной или попавший в беду человек никогда сам не шел к шаману. Это обычно делал ближайший член семьи, который шел к шаману, предлагал ему плату и назначал время[265].
Ближайший родственник больного ассинибойна посылал шаману ружье или лошадь, чтобы тот взялся за лечение. Иногда дар был маленьким, и шаман, считая, что он не достоин его усилий, отклонял предложение, пока его услуги не оплачивались в полной мере. Эдвин Дениг сообщал, что порой после нескольких визитов вся собственность родственников больного переходит в руки шамана и его помощников, которые также получают небольшую плату за музыкальное сопровождение процедуры. При этом, однако, размер оплаты, требуемый шаманом, зависел от того, насколько богатой была семья больного. Только получив достаточные дары, шаман приходил в палатку больного[266]. Иногда шаман мог просто бессовестно обобрать больного. Чирикауа апачи вспоминали один из таких случаев: «Шаманка завладела всем имуществом той несчастной женщины. Она долго лечила ее и постоянно просила что-нибудь в уплату. В итоге она заявила, что для лечения больной следует перебраться в ее лагерь. Один человек предупреждал ее, что если она отправится туда, то уже никогда не вернется. И он оказался прав»[267].
Шаманы акомов были обязаны оказывать помощь любому человеку, обратившемуся к ним. Больной мог воспользоваться услугами одного шамана или целого шаманского общества. Если болезнь была очень серьезной, звали все шаманское общество. Шаман, приходивший к больному, приносил с собой орлиные перья, трещотку из бутылочной тыквы, амулеты и травы. Он пел, молился и курил, после чего осматривал пациента, чтобы определить место попадания колдовской «стрелы», которую он «изымал», высасывая ее, или «прогонял» орлиными перьями. И в том и в другом случае перья использовались, чтобы «отогнать болезнь». При необходимости шаман приходил к больному днем и вечером в течение четырех суток. Если к концу этого срока состояние больного не улучшалось, призывали другого шамана или целое шаманское общество[268].
У навахов и сегодня проведение церемоний остается весьма дорогостоящим делом. Например, шаман получает от 25 долларов за короткий вариант Ночного Пути и более 1000 долларов за полную церемонию, проводимую в течение девяти ночей. Обычно часть оплаты включает в себя корзины, одежду, ювелирные украшения, одеяла и т. п. Кроме того, шамана кормят на протяжении всей церемонии, а для собравшихся гостей устраивают пиршество. Раньше основную часть вознаграждения выплачивали домашним скотом, но во второй половине XX века такая форма стала менее популярной. Вся стоимость проведения полной церемонии Ночного Пути, включая оплату услуг шамана и его помощников, огромна и может обойтись семье больного в сумму от 3000 до 10 000 долларов. Некоторым семьям требуется более двух лет, чтобы даже с помощью различных родственников собрать необходимую сумму для организации Ночного Пути. Зачастую после церемонии некоторым семьям требуется время, чтобы привести в порядок свои финансовые дела. Но уже в 1990-е годы получаемых за проведение Ночного Пути денег было недостаточно для нормальной жизни, и большинство шаманов помимо этого участвуют в других церемониях, а также работают. Несмотря на это, шаманы Ночного Пути пользуются большим уважением среди соплеменников[269].
Хотя большинство болезней лечилось церемониально, при помощи опытных шаманов, некоторые недуги считались настолько банальными, что люди могли сами позаботиться о себе, либо лечение проводил любой опытный человек, не обязательно шаман. К ним могли относиться обморожения, ожоги, ревматизм, зубная боль и некоторые другие. Человек порой заболевал из-за неумеренности в чем-либо, мог ослабить себя перенапряжением или получить травму в результате неосторожности, несчастного случая или чрезмерной отваги. В старости здоровье людей также ослабевает. Можно было заразиться туберкулезом или венерическими заболеваниями «по собственной глупости», как говорили индейцы. Например, в случаях лунатизма апачи на ночь привязывали лунатика к другому человеку, чтобы он не мог уйти, не разбудив его. Они рассказывали, что один воин по ночам брал копье и бегал по скалам, а другой постоянно забирался на деревья, и применение таких простых мер принесло требуемый результат. Иногда приходилось приглашать шамана и для решения проблем, при которых церемониальное лечение не требовалось, но было необходимо знание специальных навыков. Например, у кроу, если кто-то давился пищей или случайно проглатывал кость, обращались к шаману, который лечил больных, «высасывая» из их тел инородные предметы[270]. Но и в вышеперечисленных случаях причиной всему могли быть недоброжелатели (колдуны) и злые Силы, и если болезнь не проходила или была тяжелой, приглашали шамана, который пел, молился и исполнял различные церемонии, используя при этом необходимые лекарственные средства[271]. Заболевший шаман также зачастую пользовался услугами другого шамана.
Здоровье, по мнению индейцев, является естественным состоянием человека, свидетельствующим о гармонии между ним и сверхъ естественным миром. В случае нарушения этой гармонии в тело человека проникали Силы зла, а потому основные методы были направлены на их изгнание из тела больного. Сиу, например, применяли три метода лечения больных – использование священных камней, заклинаний и растений. Первый метод применяли вакан-хан, как называли шаманов высшего разряда, которые могли контролировать Силу священных камней, вызывать хорошую погоду и принимать активное участие в общеплеменных церемониях. Заклинателей, изгоняющих злых духов, называли вапийя – «те, кто восстанавливает». Шаманов, лечивших лекарственными растениями, называли пежута-вичаку – «доверяющий корням растений». Нередко шаман использовал в лечении сразу несколько методов, но каждый из них (шаманов) получал широкую известность именно благодаря какому-нибудь одному, который у него был основным[272]. Несмотря на некоторое различие шаманских практик у разных племен, их можно поделить на три универсальных метода, которые применялись самостоятельно или в комбинации друг с другом.
Ритуал с бизоньим черепом, сиу
1. Молитвенные церемонии. Наиболее важными считались песнопения и молитвы, в которых шаман призывал сверхъестественные Силы изгнать зло, вызвавшее болезнь. Несмотря на различные методы, в большинстве из них использовались бубны, трещотки и свистки, звук которых отгонял злых духов, а также песни и заклинания. Кроме того, у каждого шамана существовали определенные методы раскрашивания себя и больного. Во время ритуального лечения использовались амулеты и содержимое священных связок. Неотъемлемой частью процедуры у равнинных племен было окуривание дымом священной «душистой травы» (полынью), курительная трубка и табак.