– Ничего, – усмехнулся Хэрриот. – Более того, Его Величество готов, если понадобится, помочь компании военными кораблями. Наша задача – не пустить шведов в глубь России. Но! – вздел лорд вверх палец, на котором красовался крупный бриллиант. – Это лишь первый этап. В дальнейшем, джентльмены, нас будет интересовать река Волга, потому что из нее открывается свободный доступ к Каспийскому морю… А из Каспийского моря лежит путь в Индию.
– Что же, звучит заманчиво, – протянул сэр Хонтли. – У нас появляется интересная перспектива. Если мы сумеем пройти к Каспийскому морю, то наша компания станет сильнейшей в Англии и Шотландии… Итак, джентльмены, нужно срочно собрать всех акционеров и как следует потрясти их кошельки. Думаю, они поймут, что дело стоящее!
Это было настоящее чудо – за два месяца снарядить корабли, завербовать матросов и нанять почти пять тысяч головорезов, чтобы к концу сентября от Темзы отчалила эскадра из трех галеонов и семи каракк. Если бы экспедиция промедлила с неделю, то плавание пришлось бы отложить до следующего года – уже в октябре Белое море начинает покрываться льдом.
Два месяца кряду Джон Меррик начинал свой день с рассветом, а на закате валился с ног от усталости. Конечно, будь он один или вдвоем с Расселом, то ничего бы не получилось. Но компания выделила все имевшиеся в ее распоряжении корабли, предоставила такие средства, что голова шла кругом, а для текущих надобностей в помощь вице-королям были откомандированы все двадцать четыре ассистента. Когда есть деньги и люди, любую проблему можно решить быстро.
Но все же, все же… Плавание, в котором будут участвовать семь тысяч человек, требовало основательной подготовки! Нужно делать одновременно тысячу дел. Отследить, чтобы в сухарях было умеренное количество червей, а солонина не была тухлой. Не забыть, что трюмы будут переполнены людьми – брать с собой живых коров и поросят не удастся. Стало быть, взять с собой побольше чеснока и лука. Иначе за месяц плавания солдаты заболеют цингой. А еще позаботиться о теплых плащах, меховых шапках и крепких башмаках, потому что Московия – это не Британские острова. Разумеется, стоимость теплой одежды будет вычтена из жалованья наемников, но покамест Меррику приходилось оплачивать все счета.
Приобрести все необходимое в Лондоне было невозможно, даже если бы удалось занять работой всех сапожников и портных. Посему приходилось размещать заказы даже в Эдинбурге, благо, что шотландцы были не избалованы и потому за срочность заказов брали не две цены, а только полторы. Возникли трудности и с набором волонтеров. Агенты компании обшарили все притоны и злачные места, портовые кабаки и бордели, но удалось набрать лишь три тысячи солдат. Увы, большинство негодяев и авантюристов предпочитали более теплый климат и места, не столь отдаленные от Британских островов. Конечно, безработных арендаторов и бродяг хватало, но требовались воины. Лорд Хэрриот, получив специальный рескрипт короля, наскреб по тюрьмам еще пятьсот человек, но этого было мало! Еще пятьсот составили суровые шотландцы, имевшие причины покинуть свои горы. Но все равно, пришлось отправляться в Европу и нанимать швейцарцев и фламандцев.
К изумлению директоров компании, проводить эскадру прибыл сам король Англии и Шотландии. Его Величество благосклонно прислушался к орудийным залпам, произведенным в честь его прибытия, соизволил сказать несколько напутственных слов. В заключение Иаков посвятил в рыцари вице-короля Московии – Джона Меррика. Почему король сделал такой широкий жест – не понял никто… Рассел, которому предстояло остаться в Лондоне и начать подготовку следующей экспедиции, чуть не умер от зависти, а сэр Хонтли едва не проглотил свою рыцарскую цепь.
Джон Меррик, стоя на коленях, получив удар королевским мечом по плечу, не ощутил радости, становясь сэром. За два месяца он настолько вымотался, что хотел лишь забиться в каюту, выпить полпинты виски и заснуть так крепко, чтобы проснуться уже в Архангел-Сити. А еще лучше – перенестись в Колмогоры, в резиденцию компании, где можно выспаться всласть на мягкой и теплой перине.
Выспаться сэру Джону не удалось. Вначале пришлось выпить со всеми офицерами, принимая поздравления. Потом выяснилось, что придется все плавание жить в изрядной тесноте. Каюту капитана, на правах старшего начальника, занял сэр Ротфельд. Сам капитан, вместе с Мерриком, был вынужден жить в каюте баталера – узком пенале, где можно разместить лишь гамаки. Во всех каютах набивалось по четыре, а то и пять человек, потому что среди участников экспедиции было немало дворян – не только эсквайров, но и рыцарей, которых нельзя было помещать в трюмах вместе с матросами и простыми наемниками.
Это было трудное плавание. Вместо трех-четырех недель оно затянулось на полтора месяца. Тихоходные каракки, перегруженные морской пехотой, едва плелись за галеонами. Из-за тесноты, скуки и скудной пищи то и дело возникали ссоры и драки между матросами и наемниками. Да и офицеры смотрели друг на друга и на матросов с нескрываемой ненавистью. И неизвестно, что бы случилось, если бы на горизонте не показались Соловецкие острова, от которых уже было недалеко до устья Северной Двины.
Когда флагманский корабль поравнялся с островами, адмирал Ротфельд, рассматривая громадные башни и высокие стены, заметил:
– Пожалуй, эта крепость будет мощнее, нежели Тауэр. Не хотелось бы брать ее штурмом…
– Это не крепость, сэр, – почтительно сказал Меррик, находившийся на правах вице-короля на мостике.
– А что же это?
– Это русский монастырь.
– Если это монастырь, что мешает ему быть крепостью? – резонно заметил адмирал. – На месте русских я поставил бы на башни и стены пушки, устроил бы тут стоянку для кораблей.
– Соловецкий монастырь имеет пушки, но у русских нет флота. У них имеются только небольшие суденышки, наподобие рыбацких.
– Жаль, – со вздохом досады сказал адмирал. – Было бы неплохо отправить ко дну парочку московитских галеонов. Ничто так не вдохновляет, как вид вражеских мачт, торчащих из-под воды…
Сэр Ротфельд был доволен собой. Он считал, что отныне его имя впишут в историю королевского флота, как первого адмирала, не потерявшего ни одного корабля, несмотря на то, что коварный Нордкап – бич судов, заплывавших в Северное море, всегда брал жертву. Повезло и с водой – несмотря на ноябрь, ни море, ни река еще не были затронуты льдом. Для полного счастья не хватало вражеского корабля, который можно было бы взять на абордаж! Но все же у него хватило ума не ввязываться в бой, когда по встречному курсу попались три французских военных парусника, сопровождавшие пять торговых судов. Конечно, численное превосходство налицо. Но… Галеоны помнили сражения с Непобедимой Армадой, а сколько лет бороздили воды каракки, подумать страшно… Компания давно могла бы обновить весь свой флот, но, как всегда, господа акционеры не желали тратить лишние деньги…
Когда корабли вошли в устье Двины, адмирал узрел на ее правом берегу деревянную крепость, обнесенную стеной из бревен. Дальше, по оба берега, виднелись высокие деревянные дома, между которыми шли непривычно широкие улицы. Акватория была забита странными кораблями – не то большие лодки под парусом, не то маленькие нефы. Меррик сообщил, что московиты называют их «кочи» и ходят на них ловить рыбу и добывать морского зверя.
– Cotchs, – попытался выговорить адмирал трудное слово.
– Нет, сэр Ротфельд, – улыбнулся Меррик. – Не «котч», а коч.
– Какая разница, – отмахнулся адмирал и, вглядываясь в берег, брезгливо поинтересовался: – Это и есть город?
– Да, сэр, – подтвердил вице-король. – Мы называем его – Архангел-Сити. Русские – Архангельский городок, то есть маленький город. Литл сити… Раньше тут были только монастырь и крепость, но за последние годы городок разросся так, что скоро станет больше, чем Колмогоры.
– А где Колмогоры?
– Отсюда миль шестьдесят.
– Жаль, что так далеко. Признаться, не люблю ходить по рекам, – вздохнул адмирал. – Что же, начнем… Эскадре – боевую тревогу!
Запел рожок на флагмане, передавая команду всем кораблям, на которых сразу же раздался грохот и лязг – открывались порты, откуда начали выглядывать тупые морды орудий.
– Сэр Ротфельд, что вы собираетесь делать? – обеспокоенно поинтересовался Меррик. – Зачем нам лишний шум?
Адмирал, выпятив нижнюю губу, презрительно осмотрел вице-короля от шляпы до ботфорт и соизволил ответить:
– Сэр («сэр» прозвучало, будто плевок!) Меррик, нужно захватить эту крепость и сразу показать московитам, кто тут хозяин! – Повернувшись к капитану, скомандовал: – Открыть огонь!
Адмиральский корабль содрогнулся от залпа семнадцати орудий левого борта. Большинство ядер срикошетило, ударившись о бревна частокола. Ответного залпа, позволившего выявить огневую мощь крепости, не последовало.
– Черт возьми! – удивился адмирал. – Московиты оставили главный морской порт без гарнизона? Почему они не стреляют? Странно, что они вообще догадались поставить здесь крепость…
– В прежние времена в крепости стояло сорок пушек, и ни один корабль не смог бы пройти мимо, – пояснил сэр Джон, с беспокойством посматривавший на крепость. – Орудия крепости пробивают борта кораблей насквозь, а выстроиться для атаки здесь негде. Но половина пушек было отправлено на войну с поляками. Потом орудия отвозили в Колу воевать со свеями. Возможно, в крепости нехватка пушек.
– Сколько там людей? – поинтересовался адмирал, кивнув на безмолвствующую крепость.
– Обычно сорок стрельцов и десять пушкарей. В случае нападения подходят еще двести стрельцов и двадцать артиллеристов, – ответил Меррик. – Когда мы покидали город, там было…
– Что же… Не стоит тратить порох на мелочь, – перебил адмирал, поколачивая кулаком по планширу.
Потеряв интерес к Меррику, старый пират подозвал вахтенного офицера:
– Передать на суда – начать десант! Капитаном партии назначаю капитана Мак-Ганнаса.
Желающих пойти в десант оказалось больше, чем нужно. Пехота, которой осточертели сырые трюмы, холод, а главное – постоянная качка и десятки ярдов воды под ногами, была рада размяться и немного погреться. Но приказ есть приказ – по одной шлюпке с каждого корабля. Но все же вместо положенных двадцати в шлюпки набилось по тридцать-сорок человек, не считая гребцов.
Десять шлюпок, переполненных морской пехотой, двигались к крепости, охватывая ее с флангов. Когда до цели оставалось каких-то двести ярдов, раздался грохот двух выстрелов, произведенных из крепости…
– Черт их раздери! – прокричал адмирал в бешенстве.
Оба выстрела московитов попали в цель. Первая шлюпка, получившая ядро прямо в центр, разломилась пополам, и люди – мертвые, раненые и живые – оказались в воде. Вторая, у которой разнесло корму, еще держалась на плаву, но чувствовалось, что до берега она не дотянет, а для солдат, оказавшихся в ледяной воде, это смерти подобно.
Гребцы налегли на весла, и восемь шлюпок проскочили оставшиеся ярды до того, как пушкари успели перезарядить пушки. Солдаты, что прежде были настроены благодушно, разозлились всерьез!
Однако воинственный пыл морских пехотинцев остывал, стоило днищам коснуться твердой земли. Высаживаться пришлось в ледяную воду, от которой промокали чулки и башмаки. Солдаты, стуча зубами, хотели быстрее добраться до крепости, чтобы согреться. Замерзший начальник десанта построил людей в три шеренги. Первая, разрядив мушкеты, ринулась к крепости. Вторая, выстрелив через головы товарищей, последовала их примеру. И только солдаты третьей шеренги, оставшись на месте, распределили себе бойницы, готовые открыть огонь, если там мелькнет что-то живое.
Из крепости по атакующим было сделано несколько выстрелов, не причинивших вреда, зато опытные воины поняли, что защитников немного и они находятся лишь на верхнем ярусе…
Крепость была обнесена оградой из заостренных бревен. Но что толку от частоколов, если их никто не защищает? Пехотинцы, подсаживая друг друга, перелезли преграду и оказались в небольшом дворике. Зная, что сверху вести огонь неудобно, почти без опаски обежали деревянный форт, резонно считая, что ворота находятся сзади.
Не понадобилось прилаживать петарду – двери были открыты…
Опасаясь засады, пехотинцы перезарядили мушкеты и, прикрывая друг друга, ворвались внутрь. Нижний ярус оказался пустым. Взяв на прицел лестницу, ведущую наверх, пехотинцы не спешили, дожидаясь команды капитана.
Командир штурмовой партии, шотландец Мак-Ганнас, успевший повоевать и против испанцев во Фландрии, и против дикарей в Новом Свете, вошел последним. Окинув взором помещение, скупо освещенное солнцем, капитан невольно улыбнулся – то, что он увидел, было копией крепости, срубленной из секвой в Виргинии[12]. На первом ярусе обычно оборудуют склад. Вот и тут осталась пара покореженных лафетов, дырявые ведра для уксуса, гнутые банники. В углу – целая гора расколотых ядер. В другом углу, прикрытом от случайных осколков бревенчатой загородкой, должен находиться пороховой погреб. Чтобы убедиться в этом, Мак-Ганнас сделал шаг вперед и с удовлетворением отметил, что он именно там!
«Все деревянные форты схожи! – решил капитан. Увидев, что люк, сколоченный из половинок коротких бревен, откинут в сторону, добавил: – И все артиллеристы одинаково небрежны!»
Мак-Ганнас вспомнил, как орал старший бомбардир Хельсинг, обнаружив, что крышка порохового погреба открыта.
Внизу послышался шорох. Крыса? В пороховых погребах они не водятся! Решив, что пленный московит пришелся бы кстати, капитан вытащил из ножен тяжелый палаш и подошел ближе. Заглянув в черноту проема, Мак-Ганнас увидел бочонки и улыбку бородатого туземца, освещенного скупым сиянием застекленного, «безопасного», фонаря. Последнее, что увидел отважный наемник, это то, как бородач ударил фонарем о бочку…
…Из тех, кто вошел внутрь, не спасся никто. Из находившихся во внутреннем дворике треть погибла сразу, остальные – кто ранен, кто обожжен, а кто и то и другое, умрут позже… И только счастливцы из третьей шеренги, оставшиеся за частоколом, отделались легко – один солдат убит летящим бревном, десяток ранено и контужено.
Оставшиеся на кораблях в бессильной ярости и немом ужасе наблюдали, как из пламени вырываются уцелевшие солдаты и бегут к Двине, пытаясь потушить огонь, охвативший их тела и одежду.
– Меррик, что это было? – гневно спросил адмирал, как будто сэр Джон был виновен в случившемся.
– Вы забыли добавить – сэр… – довольно вежливо заметил Джон Меррик.
– Что?! – взревел адмирал.
– Сэр Ротфельд, напомню, что перед нашим отъездом Его Величество пожаловал мне рыцарское звание и ко мне надлежит обращаться – сэр Меррик, – невозмутимо сказал вице-король.
Ротфельд побагровел, длинный нос сделался еще длиннее, а рука ухватила эфес шпаги. Но Меррик не добился бы должности управляющего компании, звания вице-короля и рыцарского титула, если бы не обладал характером. Пытаясь прожечь Меррика взглядом, адмирал не преуспел и был вынужден уступить. Возможно, вспомнил еще и то, что на суше будет командовать не он, а новоиспеченный рыцарь. Отставному адмиралу, по решению директоров, надлежало оставаться у галеонов, прикрывая устье Двины…
– Сэр Меррик, что вы можете сказать по поводу взрыва? – скрипя зубами спросил адмирал.
– Я думаю, сэр, что московиты взорвали пороховой погреб, – кротко сообщил вице-король.
– Черт побери, Меррик… сэр… Меррик, – поправился и опять взорвался адмирал. – То, что они взорвали пороховой погреб, я понял и без вас! Мне непонятно – зачем они это сделали? Вы говорили, что в крепости сорок стрельцов и десяток пушкарей?
– Их было трое, – тихо сказал Меррик.
– Трое? Но вы сказали… – опешил адмирал.
– Сэр Ротфельд, вы меня не дослушали. Я вам сказал, что в обычное время в крепости сорок стрельцов и десять пушкарей. Но у русских почти не осталось людей. Московиты взорвали крепость, потому что знали, что не смогут ее удержать…
От избытка чувств сэр Ротфельд врезал кулаком по планширу. Но дубовая доска устояла, а адмирал, взвыв от боли, выругался так витиевато, что стоявший около грузового трюма боцман встал как вкопанный, покрутив головой от зависти! Однако боль позволила Ротфельду взять себя в руки и вспомнить, что командиру эскадры нужно философски относиться к боевым потерям…
Адмирал решил отложить высадку морской пехоты до тех пор, пока с берега не перевезут убитых и раненых, не поднимут их на борт, чтобы над первыми прочесть молитву и погрести их так, как положено морякам (пусть и поневоле), а над вторыми поработают корабельные хирурги.
Весь вечер на кораблях раздавались крики и стоны тех, кому отпиливали руки и ноги, вытаскивали из тел щепки и куски железа. Мертвых, над которыми вместо морской пучины сомкнулась речная вода, насчиталось шестьдесят шесть человек. И это не считая дюжины утонувших…
Утром командующий эскадрой приказал перестроиться. Галеоны, имевшие глубокую осадку и пушки, стрелявшие настильным огнем, отступили, а вперед, войдя из устья в реку, выдвинулись каракки. Чтобы их разгрузить и сделать более маневренными, солдаты перешли на шлюпки и теперь мерзли на мокром и холодном ветру.
«Старушки», для которых плавание к далекой Московии было последним, старались вовсю! Их тяжелые бомбарды, малопригодные для боя на море, оказались полезны для обстрела деревянного городишки, защитники которого осмелились погибнуть, взяв за себя почти по тридцать убитых и столько же искалеченных.
По разумению адмирала, вначале следовало избавиться от лодок туземцев. Для галеонов и каракк они неопасны, но каждая лодка может стать брандером!