– Наверно. Меня Прямой Сук попросил с ней разделаться.
– А меня Красный Листок и Воздушная Паутинка.
– Ты как сюда попала?
– Пришла по реке на катамаране. Домой еду.
Глава 25. Домой
Встретились они через час. Ронька с интересом рассмотрела стрекозоида, чопорно представилась и сказала несколько вежливых слов. Джека вообще умиляла терпимость здешнего народа к внешнему виду любых носителей разума. Наверное, это оттого, что не смотрят "ужастиков", но постоянно общаются с барнотами.
Ее катамаран, тот же, что и в прошлом году, нынче шел не на ручном приводе, а под электромотором, который питался от топливного конвертора, выдающего ток в обмен на активно пожираемые дрова. Сушняка по берегам хватало.
Не долго думая, Джек напросился в попутчики. У него все планы на лето рухнули. А впереди пара месяцев каникул, и вообще о такой удаче он даже не мечтал. Все равно хотел Роньку разыскивать, когда с вараном управится.
Удача. Что-то не слишком она к нему обычно благосклонна. Глядя на то, как Кря под руководством девочки осваивает управление моторной лодкой, Джек листал атлас и размышлял. Если смотреть по карте, то вверх по Зене – самый короткий путь к ранчо Пескаря. Отсюда это километров шестьсот. А по этой речушке – Каяне – надо подняться еще километров на семьдесят, и уж тогда до верховьев Ляквы остается пяток километров по суше. А по Лякве надо выйти в озеро Тушун, пересечь его, войти в Нитву, снова подняться на полсотни километров. И только тогда есть вариант сухим путем перевалить в Зену. Километров пятнадцать пешего пути через отроги Алиеновых гор. Оттуда уж рукой подать.
Нормальные люди не станут выбирать путь вчетверо длиннее, да с двумя волоками. А Рони не сумасшедшая. Единственным объяснением выбора такого изысканного маршрута является желание встретиться с ним, поскольку она могла узнать о месте и сроках охоты на варана от собственного седьмого деда Витяна. Тем более, означенный дед на пару дней выезд Джека на эту охоту притормозил. Напрашивается вывод. Ронька настроена к нему дружественно, и ее родня тоже. Настолько, что даже встречу подстроили. Случайную. Ну, планетка!
Шли ходко. Километров двадцать в час пробегали уверенно. Подкидывали в конвертор прямо на ходу дровишки. На ночь не останавливались, только вечерком приставали на часок набрать сушняка, да сварить горячего. Световой день длинный, а Кря отлично видел в темноте. Только через двое суток Джек сообразил, что ни к какому ранчо Пескаря они не идут. Русло уверенно ведет их на юг и место волока к Лякве они миновали давным-давно.
Начали часто попадаться плесы. Поглядев на карту, Джек понял, что они вошли в огромную систему озер и конца их пути не видно. Пометок аборигенских поселений здесь не встречалось, только на самом юге нашлись два примечательных значка рядом друг с другом. Пещера Феофана и Маппет-Хаус. Причем, путь до них просматривался прямо по воде. Без сухопутных участков. Так выходит, это не просто речушка, а торная дорога, накатанный путь. Тогда понятно, почему барноты, с которыми они пересвистываются, уверенно называют Рони по имени. Почему места, к которым они пристают, носят следы благоустройства – навесы, скамейки, столы и рогульки для костра как будто специально их поджидают.
Еще через сутки в их экипаже прибыло. Барнот Зеленый Стручок попросился в попутчики до Маппет-Хауса. Теперь он активно участвовал в рыбной ловле, контролируя снасти, спускаемые прямо с палубы на ходу. Расспрашивал Кря о назначении амуниции, навешенной на его торс, интересовался приемами использования компьютера (Пьюти на этот период прикидывался обычной операционной системой), расспрашивал об устройстве ружья и боеприпаса. Его любознательность не знала предела, и он интересовался любыми достижениями человеческой цивилизации.
Кстати, Джек с Рони коротали время за неорганической химией. Элементарный курс Пьюти скачал через зонтик спутниковой связи из школьной сети. Кря немного помог разобраться с валентностями, а дальше пошло веселей. Захотелось поскорей добраться до лаборатории, чтобы проделать предписанные курсом опыты. Все-таки умозрительное восприятие – слабовато как-то. Невыразительно.
***
Дорога заняла больше двух недель. За это время они пробежали не меньше пяти тысяч километров, приблизились к экватору более, чем на тридцать градусов, покинув зону умеренного климата и миновав субтропики. Цепь озер вывела их в реку с плавным течением, которая пропетляла между безжизненными скалистыми горками и, прокатив свои воды через участок каменистой пустыни, не более чем через двадцать километров впала в море.
А вот здесь оказалось людно. Более десятка катамаранов и лодок расположились в заливчике, огражденном скалами массива, который торчал прямо из равнины у впадения реки в океан. Тут же пара самолетов на поплавках. Песчаная коса, которую огибает пресноводный поток. Шатры, палатки, тенты. В середине каменистого участка располагалось подобие неглубокой долины, огражденной со всех сторон. Гладкие дорожки петляли среди многоярусных насаждений, размещенных в горшках. Разнообразие неимоверное, от пальм до укропа. Все это поливалось водой из реки, сочащейся через тонкие трубочки.
Десятки людей в возрасте от пяти до пятнадцати играли, разговаривали, готовили пищу, ели или спали. Многие знакомы Джеку по Школе. Несколько человек что-то чинили. Одежды минимум, никаких ружей или тесаков.
– Здесь не менее безопасно, чем на колониальном острове. Кроме того, очень тепло, и даже купаться можно в отлив. – Рони поняла его недоумение еще до озвучивания. – Маппет-Хаус называется. Вообще-то здесь живут дед Витян и баба Зоя, но на время каникул всегда смываются куда-нибудь. Черствый Каравай управляется по хозяйству, пока их нет. И присматривает за Янкой, она последняя дочка деда и бабы. Считает себя уже взрослой, но ей всего пять, так что до человеческой школы ей еще три года.
Точно, кроха девочка в легком сарафанчике тарахтит с Кря, причем по-барнотски. И другие ребята их окружили, разговор пошел. Зеленый Стручок пропал в зарослях, а Джек и Рони, выволокли из маленького сарая плотный сверток и разбили просторный шатер с тентом и двумя комнатками. Помощников нашлось немало. Принесли и накачали кровати, откуда-то появилось постельное белье. На одном из мангалов поспело розоватое мясо, которым прибывших и напотчевали. Причем возникла даже конкуренция насчет того, кто будет пихать кусочки стрекозоиду между жвал.
Смеркалось, зазвенела гитара. Подпевали многие. Но Джек не понял ни слова. И снова Ронька не дожидаясь вопроса, объяснила.
– Это по-русски. В родне Витяна и Зои его все знают. Ну, не во всей родне, а из тех, кто прямые потомки.
– А что, все, кто здесь собрался – прямые потомки твоей седьмой бабушки? – Джеку наконец хочется внести ясность в вопросы о родственных связях.
– Меньше половины, остальные их друзья, как ты, или просто приехали. Ну, захотелось искупаться в море, почувствовать себя в безопасности, как в детстве с мамой. На планете таких местечек почти нет. И мы их стараемся не сильно заселять постоянными жителями, чтобы оставалось место, куда съездить на отдых. Когда многие годы подряд всегда настороже, это иногда нехорошо влияет.
Маленькая хитра неимоверно. Звериным чутьем поняла, о чем он собирается расспросить и увела разговор в строну. Ну, нет, так не пойдет.
– Рони, пожалуйста, расскажи о вашей родне, о семи бабушках и вообще, что это у вас за огромная семья.
– Да все просто. Дед Витян – он из ссыльных – еще до высадки по картам нашел это место. Оно действительно не угрожает неизбежной гибелью. А тогда на планете выживали только бродяги. Они не сидели на месте и поэтому были очень внимательны к окружающему миру. Любые постоянные поселения вымирали, как, собственно вымирают и сейчас.
Так вот, дед и баба встретились и поженились. И остались жить здесь. И еще они подружились с барнотами. Потом у них рождались дети. Третий ребенок – старшая дочь – Валентина. Старшая дочь Валентины – Абигайл. Старшая дочь Абигайл – Клементина. Старшая дочь Клементины – Анастасия. Ты с ней знаком. Дальше перечислять?
– Не надо. Я сообразил. Вы считаете цепочку бабушек по старшим дочерям, и уже от них строите ответвления на родословном дереве. Это для того, чтобы избежать близкородственных связей.
Ронька кивнула и включилась в пение. Дождавшись паузы, Джек снова спросил.
– Так выходит каждое лето здесь собирается куча ребятни и живет в свое удовольствие безо всякого присмотра?
– Ну да. Правда Янку в прошлом году с нами не оставили, но баба Зоя взяла ее с собой "побродить", так что скандала не было.
– А вот еще я хотел спросить про долголетие. Что, все эти бабушки и дедушки ужасно молодо выглядят. Это вообще как?
– А вот еще я хотел спросить про долголетие. Что, все эти бабушки и дедушки ужасно молодо выглядят. Это вообще как?
– Это из-за барнотов. Для них биологический предел возраста восемнадцать лет. И они геронтологией озабочены испокон веков. Постоянно экспериментируют, а уж дискуссиями на эти темы заняты все время. В каждой местности своя теория, свои методики и излюбленные средства. А, поскольку они и нас нередко лечат, то могут невзначай и прививку от старости сделать. Первая им за зуб как раз баба Зоя попала. С тех пор и мучается с узкими бедрами. Ругается, что не погодили хоть пару годиков, а то рожать очень тяжело.
– Так эти прививки от старости что, совсем останавливают развитие тела?
– Похоже, но точных данных нет. Тот барнот – Скользкий Угорь – что сделал их, давно уже скончался. А его ученики пропали из поля нашего зрения. Даже имен не знаем. Так что насчет того, сколько кому прожить суждено и от чего это зависит – никто не знает. Одни в восемьдесят на кладбище лежат, другие детишек рожают. Среди барнотов такая же история. Есть долгожители, что и в шестьдесят лет выглядят как подростки, а иные уже в пятнадцать покидают нас.
– Знаете, – вступил в разговор Кирюха с биофака, – есть гипотеза, что успехи барнотской геронтологии сродни эффекту недовымытой пробирки. То есть результаты положительные и отрицательные чередуются случайно в зависимости от неизвестного фактора. Имею в виду даже барнотам неизвестного. Видел в архиве отчеты о совместных работах с применением объективных методов анализа. Результаты – восемь страниц выводов о неопределенности конечного результата в зависимости от полутора сотен известных факторов, и полусотни предполагаемых. Рыдал, когда читал.
– Но некоторые закономерности прослеживаются. – Это Гошка, Настин сын, он тоже здесь. – В цепочке старших дочерей по линии Зои Белкиной пока ни одного отступления от правила. Все долго молоды. Сейчас Пеппи, Рониной маме, как раз тридцать восемь. А выглядит на восемнадцать.
– Тем не менее, гипотеза о наследовании этого признака не доказана. – Снова Кирюха. – Более того, есть случаи, когда последующие дочери менялись с возрастом так, как и большинство людей. И уж совсем в теорию наследуемости не укладывается то, что мужья наших пересчитанных бабушек перестали стариться, как только их первенец начал носить ружье. Более того, случаи, когда родители обычные, а ребенок долгожитель встречаются вообще сплошь и рядом. В общем, уверен, барноты ставят на нас свои геронтологические опыты, и нередко, добиваются успеха. Но, не каждый раз. А закономерности образовались случайно, скорее всего, в связи с большим количеством попыток.
– Мальчики, вы каждый год не по разу об этом спорите. А завтра пик отлива как раз с раннего утра. Так что лучше всего заваливаться спать. – Это Томочка встряла в разговор на самом интересном месте.
Глава 26. Купание
На завтрак был стакан молока с ватрушкой. Потом все рванули в море. Уровень воды снизился, обнажив барьер рифа в полусотне метров от береговой линии. В оставшемся пространстве и купались. Хватило места, и понырять и поплавать и затеять веселую кутерьму с визгами и брызгами. Из воды не вылезали подолгу, до того, что кожа на кончиках пальцев и на подошвах набухла и стала морщиться.
Девчата тут же повтыкали у кромки прибоя зонтики и устроили педикюрную мастерскую. Парни, накинув на плечи рубашки, занялись песчаной фортификацией. Потом Кря притащил бачок лимонада….
К обеду все собрались со зверским аппетитом. Поспешно разжигались мангалы и барбекюшницы, Раскочегаривалась фондюшница, а народ пожирал голодными глазами шампуры и решетки, нюхая мясные ароматы. Потом все улеглись в тени. Несколько вялых бесед завершились быстро. Народ кемарил.
– Рони, так получается, летом в доме деда Витяна работает детский курорт?
– В каникулы. Когда мы в школе, здесь полно совершеннолетних. Комфорт, как ты заметил, минимален, зато приволье. Кстати, продукты пару раз в месяц забрасывают дирижаблем. Ну, в смысле там мясо, молоко, муку. А овощей и фруктов здесь своих в избытке.
– А вот я еще как-то не очень заметил насчет денег. Вроде как в магазине с меня в прошлом году взяли плату. А потом я ни от кого, ни одного упоминания про них не слышал.
– Ну, я не знаю. Слышала, конечно, что для людей, живущих не здесь, деньги очень важны. Только мне они еще ни разу не были нужны. Дед Витян иногда про какие-то сотни тысяч кредов разговаривает с комендантом колонии по радио. А в магазине хоть за деньги можно брать, хоть без денег – разницы никакой.
Да, этот вопрос Роньке, конечно, не по зубам. С точки зрения современной экономической науки она живет в обществе первобытного коммунизма. Но тема неожиданно "зацепила" рослую девушку лет семнадцати, дремавшую неподалеку.
– Слушай, а ведь ты из внешних миров. Расскажи, пожалуйста, для чего вы там пользуетесь деньгами?
Джек мысленно растекся жалкой лужицей по раскаленным камням. Во, наскреб себе! Однако с десяток лиц уже сконцентрировали на нем взгляды. Деваться некуда, придется вещать.
Рассказывал долго. Просто перечислял, при каких обстоятельствах, за что и сколько приходится платить. Наконец, упоминание платных туалетов вызвало в публике оживление. Завершил общеизвестным: "Считается, что, если человек не трудится для других, то он не зарабатывает денег, и ему их не хватает на жизнь", – это из какого-то курса обществоведения для начальных классов. Кажется.
Слушатели не спешили с вопросами, да и комментариев слышно не было. Конечно, они ведь взрослые и, получив принципиально новую информацию, не слишком торопятся с высказываниями. Хотя и выглядят молодо.
– У нас внутри улья деньги тоже не нужны. – Это Кря вступил. – Но между ульями часто ведутся расчеты с использованием узловатых шнурков.
Минутку все помолчали, а потом вдруг высказалась Янка.
– Это пока нас так мало, то можно без денег. А потом научимся завязывать на шнурочках красивые узелки. Ты ведь покажешь, правда, Кргхрфц!
Кажется, малышка начала осваивать язык стрекозоидов. Произнести это имя у Джека не получалось, хотя он уже не раз пробовал.
Глава 27. Каникулы
Оставшиеся полтора месяца каникул прошли для Джека как один спокойный радостный праздник. Купание и дружеский треп, вкусная еда и чувство безопасности – как мало оказалось нужно для поддержания устойчивого доброго расположения духа. Еще ему понравилось общаться с девочками. Невольно обратил внимание на разницу в поведении между представителями разных полов, и на то, как эти отличия сказываются на взаимодействии в зависимости от возраста.
Он когда-нибудь про все это книжку напишет. А пока надиктовывает Пьюти свои наблюдения. Вечером, на сон грядущий, правит тексты вручную. Заодно вспомнил о прошлогодней задумке описания сообщества, населяющего эту планету. Оно теперь стало интересно не из алчных побуждений, а просто само по себе. Достал через спутники из школьного сервера свои старые тексты, даже скан рукописных страничек, перечитал. Неплохо, но мало. И много упущено.
В общем "Очерки о Погибели" он сильно расширил и дополнил. Множество новых эпизодов просто рвались из головы на бумагу. А байки и предания, исторические анекдоты и поверья, в сторону которых он старался уводить ход беседы, когда народ начинал балаболить – все это создавало красочную и рельефную картину мира, в котором он оказался. И чем больше писал, тем яснее отдавал себе отчет в том, что до исчерпывающей полноты ему еще очень далеко. Но зацепило.
Дал почитать Рони. Она пару дней ходила какая-то задумчивая, а потом попросила разрешения показать это Флейцу. Потом он у многих видел свой текст на мониторах компактов и на стационарных экранах. Неточностей народ ему навыловил на целый вечер правки. А вот с оценками никто не совался. Джек уже не знал, что и думать, пока как-то за ужином Томочка не спросила, когда будут следующие эпизоды. Поднял голову и по взглядам, устремленным на него, понял, что вопрос интересует почти всех. Нормально.
Сразу получается четкий вывод. Взрослые на этой планете, даже если им нет еще и десяти лет, никогда никого не хвалят и не ругают. Просто помогают разобраться в допущенных погрешностях. И делают это настолько безэмоционально, что человек не испытывает ни малейшего давления. И этот момент необходимо тоже описать. Впрочем, задумок у него намного больше, чем одна. А Томочкин вопрос – это просто ребенок случайно проговорился, что всем понравилось.
Одним словом, скучно не было, и время пролетело быстро. Несколько ребят принесли записанные ими по памяти семейные легенды, а Рони так вообще целую тетрадочку подарила со сказками, что рассказывали в барнотской школе, и у них на ранчо Пескаря. Потом за сутки до прихода ежегодного муссона прибыл дирижабль, забрал лодки, катамараны и почти всех школьников. Дорога заняла около двух суток. И тот факт, что никто не собирался перед началом занятий заскочить домой, Джека уже и не удивил. Эти ребята дома везде и всегда.