Несколько слов барнотской речи из него удалось выловить: дай, возьми, иди сюда, – и другое, касающееся повседневного общения и сотрудничества. Щелчки, посвисты, ворчания на разные лады – произношение крайне непривычное. Однако, звуковой аппарат зверя для человеческой речи вообще не годился. "Витя" он произносил: "фьюа". В общем, понятно, кому пришлось изучать чужой язык.
После ужина, на пятые сутки дождя, показал барноту свои выкладки относительно картины недавней катастрофы с огородом. Крепко пришлось повозиться, пока сформировал трехмерное изображение для демонстрации через голографический проектор..
Сначала исходное состояние. Очень пологий склон, покрытый камнями, на которых по утрам конденсируется влага за счет того, что камни остывают быстрее, чем воздух. Стекая, она собирается в нижней части, давая жизнь растениям. Образуется почва, связанная корешками. При ливне вода уходит из долины, по мере выпадения, не слишком могучим потоком, а плавно скатываясь, хотя и сплошным слоем. Дерн не смывается.
Теперь добавляем вал в устье долины. Его, ведь явно ерсук устроил, пытаясь удержать скудную ежедневную порцию влаги. Вспомнилось, что рядом параллельно шла лощина, из которой неутомимым земледельцем и был добыт грунт для насыпки дамбы. Разрушаем дерн вследствие рыхления почвы. Пока нет муссона, все выглядит неплохо. Но вот пошел дождь. Вода прибывает быстрее, чем сочится через песчаную преграду. Огород затоплен. Но это не очень страшно, пока нет потока. Когда ливень прекратится – вода уйдет, и посадки сохранятся.
Наконец поток, переливается через плотину и уносит песчинку за песчинкой. Размывание приводит к ускорению течения, что повышает интенсивность разрушения насыпного препятствия. С огромной силой весь рыхлый плодородный грунт вышвыривается на равнину. Вместе, кстати, с насыпным, который они упорно и длительно туда носили.
Барнот, кажется, все понял правильно. Получалась вилка. И так плохо, и эдак нехорошо. Орошение в сухой период за счет конденсации влаги неизбежно вызывает необходимость обеспечить стекание воды к плантации. И это приводит к размыванию посадок при дожде. А поскольку корнеплоды в задерненной земле растут отвратительно, то целесообразность устройства даже малого огорода в этом месте вызывает сомнения.
В общем, интересная инженерная задачка получалась с этой нижней плантацией. Будет над чем поломать голову. А на этот час несомненным положительным моментом следует признать то, что в процессе обсуждения проблемы удалось уловить в речи зверька еще несколько важных слов.
Глава 8. У озера
Дождь надоел смертельно. Хотелось солнца. Задняя граница полосы сплошной облачности, судя по картинкам со спутника, была уже недалеко. И он безумно соскучился по Зое. Проверил судно. Порядок. Связался по рации с бродягами. У них все нормально, и маршрут они менять не собираются. Он обязательно перехватит их на берегу протоки через три дня после ухода муссона. По реке это километров на десять дальше, чем пещера, но по суше в обход леса изрядный крюк. А по прямой – всего километра четыре.
Да вот не ходят эти ребята по прямой. Их цель – не расстояние преодолеть, а переместиться в обход сомнительных мест, но так, чтобы найти пропитание. И есть надежда, что еще несколько месяцев он, пользуясь скоростью своего кораблика, сможет навещать любимую время от времени. При наличии связи, карт и доброй воли это вполне осуществимо. Тем более, родители не возражают.
Наконец все. Дождь перестал, солнце припекло и Витян грузит на палубу вязанки дров, свежие овощи, ломти копченого угря, десяток луковиц. Есть чем порадовать друзей.
Утром, когда отвязывал причальные веревки, увидел, что его новый товарищ категорически настроен отправиться вместе с ним. С грехом пополам объяснил, что уходит надолго. Убедился, что понят правильно, но на решение соседа это влияния не оказало. Отчалил.
Течение было значительно быстрее, чем обычно, и уровень воды заметно выше. Так что без мотора он бы, пожалуй, совсем не смог продвинуться. Скорость оказалась меньше, чем предполагалось. Зато барнот активно верещал по-своему, показывая разные места на берегу. Удалось уловить массу новых понятий. Берег, дерево, куст, лес…. И некоторые простенькие фразы стали получаться. А то ведь раньше разговаривали отдельными словами. Похоже, новые впечатления при отсутствии занятости настроили его спутника поговорить.
Хотя и не плутал на этот раз, и за счет высокой воды во многих местах удалось срезать путь, но, из-за встречного течения прибыл к месту опять только к полудню. Едва катамаран коснулся берега, ерсук пулей вылетел на сушу и скрылся в траве. Даже не попрощался, коварный. Конечно, здесь не песчаная пустыня. Нормальная растительность, лес. Неудивительно, что после потери огорода его, теперь уже бывший, сосед решил перебраться в места более подходящие для земледелия.
Расстелил карту, определился. Да, он там, где условленна встреча. По мобильной рации вызвал Зою. Эти компактные устройства с подзарядом от встроенной динамки с рычажным приводом и двумя десятками фиксированных настроек спокойно достают километров на пять.
Вместо Зои ответила ее мама. Все было плохо. Зоя ушла, оставив записку, что заболела. Просила не искать. Это вообще у бродяг было в обычае, что, почувствовав себя плохо, человек покидал группу, дабы не инфицировать родных. Потом, если поправится, найдет своих. Или не поправится.
Поступив достойно, его лапушка сильно понизила свои шансы. Выздороветь без ухода, когда никто не накормит и не напоит, да еще и оказавшись беззащитной перед хищниками – маловероятно. Собственно, маловероятно и в условиях стационарной клиники при самом лучшем уходе – у здешних заболеваний репутация убийственная. Однако Витян ведь не бродяга. Его убеждения формировались в иных условиях. Да он сдохнет, если не сможет помочь.
Первая проблема – отыскать. Судя по всему, до девушки несколько километров. Не больше. Вызовы по рации она должна слышать. И рация у нее своя. Этот примитивный аппарат работает или на прием, или на передачу. И не выключается, пока есть напряжение на аккумуляторе. На вызовы она не отвечает, а ведь родные вызывают ее. Он это слышит.
Вспомнил, что чувствовал, когда болел. Он бы, конечно избавился от раздражителя. Сделал бы так, чтобы звуки прекратились. То есть, поставил тумблер на передачу. Можно еще сменить частоту, но при нетвердом сознании подковыривать крышку…. Да идет оно лесом! С другой стороны, в этих рациях, несущая частота не выключается, независимо от того, поступает или нет сигнал с микрофона. На Земле мамочки такие "игрушки" подкладывают шустрым чадам в карманчик, особенно, если в парке гуляют, или на пикник собрались. Тогда потерявшегося карапуза легко найти по пеленгу. В этом лесу море звуков. Даже, если Зоя молчит, хоть что-то да пробьется в эфир через передающий тракт.
Вот сейчас никто не передает. Все на приеме. Поднес свою рацию к уху, вслушался. Что-то есть. На самом пределе чувствительности слуха различается слабенький посвист. Поворачиваемся. Мало кто знает, что у этой рации антенна имеет выраженный вектор направленности. Витян сам таким способом сестренку искал, когда она, заигравшись, забредала невесть куда.
Спокойно! Есть! Двигаемся влево.
Зою он нашел после пятой "обсервации". Даже не особо петлял. Она без сознания лежала метрах в двадцати от обреза воды в полукилометре от места, где он причалил. Бред, жар. Рация действительно включена на передачу. Валяется у самой руки. Только вот не свистит тут никто. А последний раз он метрах в ста был, когда слышал.
Намочил платок, положил на лоб девушки, и бегом к судну. Подогнал его, привязал к берегу и снова к больной, теперь уже не с пустыми руками. Убрал с земли мусор, раскатал подстилку, устроил горемычную на сухом, подложив под голову скатанный спальный мешок. Теперь к аптечке. Витамины, имуноподдерживающие, противомикробные. Как сам лечился.
И еще вспомнил, что часто хотел пить. Костерчик, котелок. Ловим рыбку и варим юшку. Студим, чтобы не обожглась. И думаем. Здесь кто-то свистел. И ушел, заслышав его шаги. Попробуем свой барнотский:
– Помогать. – Единственное осмысленное, что пришло в голову.
– Кому помогать? – донеслось из зарослей?
Указал на Зою и ответил. – Этой помогать.
– Это не Феофан. – Ага. Выходит, Феофан, самоназвание барнотов. На свист ложится просто само собой. И ему объяснили, что чужим не помогают. Собственно, какую помощь он ждет от этих зверьков! С другой стороны хорошие отношения – вещь в принципе невредная.
– Иди есть. – Эту фразу он знает твердо. Достал из котелка сварившуюся рыбу, положил на картонную тарелочку и поставил почти к тем зарослям, из которых с ним "разговаривали".
– Иди есть. – Эту фразу он знает твердо. Достал из котелка сварившуюся рыбу, положил на картонную тарелочку и поставил почти к тем зарослям, из которых с ним "разговаривали".
Напоил Зою теплым отваром, сменил компресс. Оглянулся – угощение пропало. Как он и ожидал, вместе с тарелкой. Его сбежавший барнот тоже вареную рыбку уважал. Открепил скатку от рюкзака больной, раскатал подстилку, расстелил спальник. Девушку раздел и осмотрел всю от пяток и до макушки. Следы от укусов насекомых нашлись за ухом и в области поясницы. Картинка походила на то, что было с ним. Значит, есть надежда.
Его рация, стоящая на приеме, как раз пробудилась.
– Зоя, ответь! Зоя ответь, это папа! – Голос встревоженный. – Зоя, мы никуда не уйдем. Прочешем всю местность и найдем тебя.
– Я Виктор. Зою нашел. Она хворает, так что пока держитесь поодаль. Ориентир – мой катамаран. Мы в помощи не нуждаемся.
Далее перечислил лекарства, которые применил, сообщил, что она без сознания, и температурит. И оборвал сеанс связи.
Уложил больную в спальник, укрыл от летучих кровососов. Где-то кто-то истошно верещал. Витян спустился к воде, взошел на настил катамарана, и увидел, что в том месте, куда он в первый раз причаливал, по берегу мечется его ерсук и оглашает окрестности своими возмущенными воплями. Покричал ему в ответ, помахал рукой, понял, что замечен, вернулся к костру. Заметил, или просто показалось? Как будто что-то метнулось от больной в ближайшие заросли.
Подошел. Покрывало лежит иначе. И рука из-под него выставляется ладонью вверх. Приподнял край. Вот это новость. На запястье кровавый укус. Видны проколы кожи, оставленные клыками. И все это выпачкано какой-то зеленой массой, типа жеваной травы.
– Помогать не Феофан. – Донеслось из кустов. – Надо есть.
Присел, задумался. Он ведь очнулся покусанным точно таким же способом. И следов травяной жвачки с себя отколупал немало. Это что же, барнотская медицина? Велики чудеса твои, Господи! Ладно, он в этих местах новичок, так что пусть все идет естественным ходом. Земные лекарства ведь не он один применял на этой планете. А только болезнь пережил именно он. В отличие от множества других прихворнувших. И чье лечение ему помогло – людское или звериное – вопрос далеко не очевидный.
А тут местный житель обещает помочь, при условии, что ему обеспечат полноценное питание. Быть посему. Напоил Зою, сменил компресс и принялся готовить снасть на судака.
***
Клевало неважно. И поймались не судаки, а некрупные осетровые. Пара остроносых, с шипами по спине и бокам. Названия он не знал. Сварил, однако. Юшка получилась с желтоватым жирком. Пока занимался стряпней, слушал, как в кустах идет неудержимый пересвист ерсуков. Разобрать толком ничего не удалось. Слишком быстро тараторят.
Когда студил в кружке питье для больной, на открытое место выбрался барнот и направился прямо к котелку, держа в лапе картонную тарелку.
– Мой, или местный? – Размышлял Витян. – Пойди их различи. – Но когда зверек, пользуясь подобранным прутиком, уверенно выловил из горячей жижи кусок рыбы и, положив его на тарелку, чинно проследовал обратно, сомнений не осталось. – Мой.
Напоил Зою, сменил компресс. Обнаружил, что ее еще дважды покусали. Запястье и шея сбоку. Нормально, эти мохнатые эскулапы метят в окрестности кровеносных сосудов. Да пусть кусают, лишь бы помогло.
Утром, поручив "своему" зверю присмотр за недужной, помчался домой. Он ведь не прихватил массы нужных для нее вещей. Вниз по течению долетел пулей. Схватил банки с соками, сгущенным молоком, какао, фруктовыми и мясными консервами. Нарвал свежих овощей – в горшках уже наспело. И скорее обратно. До полудня обернулся. Как раз его бывший сосед пытался влить юшку Зое в рот. Она уже вся была мокрая. Поилец тоже.
Помог. Когда протирал своего ассистента полой рубашки, слышал из кустов возмущенные вопли. Все-таки эти барноты очень недоверчивый народ. Его зверю потребовался катастрофический шок, чтобы перестать бояться человека.
Время шло. Витян менял компрессы и поил больную. Его барнот тарелками таскал в кусты все съедобное, что было у них с собой, и что удавалось поймать в реке. Во время его отлучек на рыбный промысел у Зои прибавлялось укусов, но хуже ей не становилось. Жар спадал. Бред прекратился. Решился даже сообщить родным о том, что дела пошли на поправку. Но, оказалось, неожиданности далеко не закончились.
Он как раз мыл кабачки, собираясь пожарить их на прутьях, когда от места где лежала больная раздался вопль о помощи. На барнотском. Рванул пулей. Два ерсука боролись со здоровенной змеюкой. Один вцепился в хвост, второй пытался удерживать шею возле самой головы. Но средняя часть толщиной с мужскую руку сгибалась и распрямлялась, таская зверьков по всей поляне. Витян рухнул на гадину грудью, и, выхватив нож, замахнулся.
– Нет!!! – Это слово по-барнотски от знал твердо.
Замер.
– Надо держать. – Ерсуки явно затеяли что-то, для чего эта тварь нужна им живой.
Стянул с плеча ружье, выщелкнул патрон. Отцепив ремень от антабок, привязал цевье к самому толстому участку змеиного тела. Потом ремешком компаса-часов пристегнул дульную часть ствола, а лямку из пояса штанов использовал в зоне приклада. По полметра змеиного тела с каждого конца оставалось свободно, но у зверьков теперь хватало сил осуществить свою затею.
Один из них вылизал предплечье Зои, поднес змеиную голову, заставил пасть раскрыться, что-то надавил палочкой во рту. Струйка яда брызнула на кожу. Все. Процедура окончена. "Инструмент" надо отпустить. Чтобы выручить ремень, часы и лямку снова потребовались усилия троих. Человек держал змею за оба конца, один из ерсуков распутывал узлы и пряжки, а второй гневно выговаривал Витяну. Удалось понять: большой, глупый, и еще несколько слов нелестного звучания. Это как раз и оказался тот шок, после которого второй "целитель" перестал прятаться.
Теперь от человека не скрывали, как заплевывают в рот больной травяную кашицу, как кусают ее за разные места, а потом втирают в ранки неведомые снадобья, также свежеразжованные. А на ловлю змеи для следующей "процедуры" его даже пригласили. Он запасся длинной палкой с рогулькой, так что обездвижил тварь через минуту после того, как обнаружил. Кстати, часть яда из плевка барнот снял палочкой с Зоиного предплечья и помазал им под сгибом локтя себе, своему коллеге и Витяну. Щипало. Через пару часов припухло, через полсуток прошло.
Девушка очнулась на пятые сутки. Сразу попросила есть и натрескалась до того, что упала и уснула крепким здоровым сном. Убедившись, что она ровно дышит и больше не температурит, Витян доложил предкам, что все в порядке, что дочку он им не отдаст, пока та не окрепнет, перенес ее на катамаран и…. Его барнот тоже сидел на палубе и ждал отправления. Какие-то трубочки из коры, комочки, свернутые из листьев, грудки земли, обмотанные растительными волокнами. Парень времени даром не терял.
Перенес свою лапушку в жилой шатер, уложил на койку. Спит, многострадальная. Пошел готовить ванну. Полкуба набирается аж за восемь часов. И обед надо сотворить. Теще сообщить, что доехали. Дел хватает.
Глава 9. Притирка
Чтобы вернуться к норме Зое потребовалось меньше недели. Витян кормил ее разной вкуснятинкой, купал в море, отмывал в теплой ванне, заставлял лежать в тени и лечил нарывы и воспаления от звериных укусов. Последствия лечения местными методами были у нее такие же, как и у него. Просто зарастало быстрее, и силы вернулись буквально за три дня.
Потом девушка потребовала свидания с родителями. Усаживая ее в катамаран он с тревогой отметил, что рюкзак у нее собран по-походному. Вообще она все больше помалкивала, да расспрашивала подробности тех дней, что провела в беспамятстве.
Лагерь бродяг они нашли в оговоренном месте. Зою тискали братья, поглаживал по головке отец, а с мамой они плакали, переговариваясь в сторонке. На ночь не остались. Любезная вдруг попрощалась с семьей, сказав, что торопится домой. Витяну это слово по душе прошлось, словно ангел в бархатных штанишках. Все-таки для женщины переход из положения дочери в жизнь своим домом проходит чуть иначе, чем для мужика. Ей нужны некие ритуалы, знаковые события. Ну, хотя бы благословение родительское получить прямым текстом.
***
Ерсук к тому, что жить они теперь в этом месте будут втроем, отнесся скептически. Непонятно, отчего, но вид имел при этом уверенный. Мимика этих созданий не совпадает с человеческой, но Витян многие ужимки и гримасы успел расшифровать за время общения.
Стряпала Зоя неважно. Быстро, питательно, но без разнообразия и кулинарных изысков. Стиральная машина, не автомат, а примитивный наклонный вращающийся барабан, тоже вызывала у нее отторжение. Ей было проще "отшлепать" постирушку в реке, чем связываться с загрузкой и разгрузкой. Особенно выводила ее из себя низкая производительность водопровода. Выяснилось, что за всю жизнь она прочитала только восемь книг, все по-русски. Учитывая, что среди них самыми интересными оказались "Приключения Незнайки и его друзей" и "Анна Каренина", а остальные – "Справочник по ихтиологии", "Определитель лекарственных растений", "Карманная энциклопедия грибника" и три варианта справочников по элементарной физике и математике, культурный уровень супруги Витяна озадачил неимоверно.