Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай» - Андрей Негривода 3 стр.

— Всего несколько месяцев не хватает! Я никому не скажу! — загорячился Абдулло. — Помоги, товарищ начальник! Аллахом тебя прошу!

— Я не знаю, змеелов Абдулло Эргашалиев, слышал ли когда-нибудь хоть раз слово «Конституция», но оно, это слово, есть! И означает оно — Основной закон государства, в котором мы живём!.. — заговорил военком тоном уставшего учителя. — Так вот по этому закону я имею право призвать тебя на срочную службу только тогда, когда тебе исполнится 18 лет! И не раньше!.. И заклинать меня не надо! Тоже мне, мулла выискался!.. А если хочешь вместе с братом служить, то вот, говори с товарищем майором!.. Он сюда, к нам, и через полгода приедет!.. Ему теперь такие, как ты, очень даже нужны будут… Ты, змеелов, про войну в Афганистане слыхал, конечно же? Ты же на самой границе живёшь…

— Там плохие люди… Душманы![3] — ответил Абдулло убеждённо.

— Вот и хорошо, что ты так думаешь! Ну что, товарищ майор, возьмёшь к себе этого змеелова через полгода?

— Обязательно возьму, если придёт! — улыбнулся майор.

— Я приду! Аллахом клянусь!

— Вот завёл шарманку! — улыбнулся майор ещё раз. — Ну… Раз говоришь, что придёшь… То и быть тебе Муллой!

— Я никогда не учился в медресе!

— А это не важно! У нас, видишь ли, в нашей части все должны иметь так называемый рабочий позывной… Ну, если тебе не нравится Мулла, то тогда, может, Гюрза?

— Нет, товарищ майор! — Абдулло наконец-то сумел запомнить непривычное для его слуха воинское звание. — Гюрза плохая змея! Как душман! Мулла лучше…

— Вот и договорились! — У майора была искренняя, открытая улыбка.

— А Алишер?

— Ну а он у нас просто по своим родовым корням будет Бай!

— Хорошо…

— Иди, Мулла! — проговорил военком. — Лови своих змей… А через полгода, в апреле, приходи… Поедешь служить вместе со своим братом…

— Я приду! — проговорил убеждённо Абдулло. — Обязательно приду! Аллахом клянусь!

— Иди, Мулла… Иди…

Май — ноябрь 1981 г. Узбекистан. Чирчик Инструктор…

…Они встретились вновь только через год с лишним, в самом конце ноября… В Кабуле… Но до этого каждый из них прошёл свою «школу»…

Министерством обороны СССР уже около года назад были установлены сроки службы в ДРА для солдат и сержантов «срочной» службы — полтора года. А до этого призывники свои самые первые полгода служили в учебных полках, или просто «учебках»…

Тот майор-«покупатель», который прибрал к рукам сначала Алишера, а потом через полгода и Абдулло, оказался начальником штаба батальона, 467-го учебного полка, который в Чирчике готовил кадры «специального назначения» для 40-й Армии… А где, как не в таких вот «учебках», процветала махровым цветом настоящая дедовщина?..

* * *

Маленький ликбез некоторых армейских понятий…

Кстати говоря…

Может, это немного и отойдёт от основного нашего повествования, и пусть меня за это простит мой читатель, но!.. Момент этот достаточно важен!..

Ни для кого не секрет, что в Советской Армии среди солдат-«срочников» существовала, существует, да, наверное, и будет существовать всегда такая штука, как «дедовщина»… Все этим понятием пользуются, но мало кто знает, откуда оно вообще пошло, как зародилось, и что это вообще такое…

А зародилось это понятие ещё в царской армии! Тогда, когда из русских городов и деревень забирали простой, рабочий и крестьянский люд в рекруты, на службу в армию. На 25 лет!.. Рекрутировали не каждый год, а раз в три года… При условии, что Россия вела какие-то войны… А вела она их практически постоянно, начиная от Великого императора Петра I… И воевала Русь Великая то на севере со шведами, то на юге с турками-османами, долго и кровопролитно. А между делом отбилась ещё и от французов…

В общем…

Русский солдат считался лучшим во всём мире потому, что многое умел, знал, был смекалист и храбр!..

А достигалось это как? Правильно! Опытом многолетней службы во славу Отечества!.. И пусть говорят, что хотят, об угнетении простого народа, и ещё там о чём, но!.. Уже тогда в царской России была профессиональная армия! Ведь сейчас всё то, что пытаются возродить в боевых войсках, все эти «контрактники», не что иное, как именно «то новое, что уже давно забытое старое»!!! И, поверьте на слово, а если нет, то покопайтесь в исторической литературе!.. Тех денег, что платили в царской армии рядовым солдатам и унтер-офицерам, а их платили без задержки(!!!), хватало на то, чтобы они, солдаты, поднимали на ноги свои семьи! А семьям погибших солдат выплачивались пенсии! Да-да!!! Не удивляйтесь! Было именно так!

Ведь достаточно просто подумать о том, а чего ради русские солдаты не бежали от своих «офицеров-тиранов» в родные, бескрайние сибирские земли, а продолжали исправно служить «царю и Отечеству»? Сложный вопрос? Да ерунда! Как раз простой до невозможности — это была их работа!.. И с этой работы их отпускали раз в год в отпуска домой, к семьям, «на побывку», если, конечно, не шла война. На 2–3 месяца!..

Всё, как говорится, возвращается к контрактной службе. Жаль только, что до этого не додумались раньше — глядишь, может, и было бы меньше потерь, особенно среди зелёных необстрелянных пацанов…

И была ещё одна традиция среди пожилых солдат и матросов царской армии и флота…

Серьга в левом ухе…

И этот знак очень уважался, да-да, именно уважался, что бы про них ни говорили, офицерами и прапорщиками!.. А означал этот знак то, что в семье этого солдата именно он и есть последний кормилец «мужского» рода. И таких солдат никогда не посылали на передовую под пули, если они сами того не хотели!!! Офицеры уважали и берегли их, зная, что дома у него остались только женщины…

Так вот именно их в солдатской среде и называли «дедушками». И пользовались они, как правило, огромнейшим авторитетом, потому что серьга вешалась в ухо только лет через пятнадцать-двадцать службы, годам к 45, а то и пятидесяти, когда уже на форме у него красовалась не одна медаль или «Георгиевский (солдатский) крест». А встречались и такие, что были кавалерами «полного Георгиевского банта», то есть имели ордена «Георгиевский крест» всех 4 степеней!!! Да достаточно вспомнить или просто посмотреть впервые, кто не видел, фильм-классику «Тихий Дон», и задуматься, а откуда же у казачков столько наград!.. И увидеть всё те же серьги в ушах!.. Или фильм «Даурия», о сибирских казаках…

В общем… Именно оттуда всё это и пошло…

Таких «динозавров» государевой службы, этих «дедушек», не просто любили и уважали, но отчасти и боялись, потому что они, нигде не погибнув за столько лет, были, как правило, «МЛАДШИМ КОМАНДИРСКИМ СОСТАВОМ», то есть унтер-офицерами или боцманами, которые и занимались именно тем, что «воспитывали» и обучали военному ремеслу молодых рекрутов… А те, в свою очередь, добровольно, добровольно подчёркиваю(!!!), и только из глубокого уважения к возрасту и терпению, выполняли для «дедушек» мелкие услуги и поручения…

После 1917 года всю эту традицию извратили и испоганили… И до наших времён, до времён той Афганской войны, о которой я сейчас пытаюсь рассказать, дошли совершенно другие отношения и названия для солдат, прослуживших тот или иной срок в армии…

«Дух», ещё иногда говорили «тень» или «призрак», но первое наиболее употребимо — солдат, да в общем-то и не солдат-то ещё, до принятия присяги. Ну и первые полгода службы.

«Салабон», или «салага» — тот, кто прослужил от полугода до года.

«Черпак» — это уже очень «серьёзный» товарищ! Прослуживший от года до полутора, и который «имел право» гонять как сидоровых коз первые две категории, но и!.. И это «очень важно»! Заглядывал в столовой в кастрюлю, а потом сообщал «старослужащим», что сегодня им уготовили на обед! И перемешивал её содержимое до равной консистенции, если кастрюля эта шла на «дембельский стол». Да ещё и разливал еду по алюминиевым, или какие там были, тарелки. Отсюда и «черпак»…

«Дедушки», или «деды» — ну эти-то, понятное дело, те которые прослужили от полутора, до двух лет. Именно они и считали, что уже знают про армию абсолютно всё…

Ну и «Дембеля», или «гражданские» — это те, которые уже отслужили свой срок, дождались приказа об увольнении в запас, то есть о «демобилизации», и, по сути дела, по всё той же Конституции, уже не являлись военнослужащими, а только ждали своей замены, чтобы уехать домой. Этим, как правило, всё уже давным-давно было глубоко по тулумбасу потому, что они уже давно в своих мыслях ехали в поезде на Родину…

…Так вот!

В Афган попадали только «салабоны», после полугодичных «учебок». И назвать по неосторожности его «духом» было крайней неосторожностью, которая могла вылиться во всё, что угодно! Обижались мальчишки! Крепко обижались! И не только потому, что они уже успели «перейти» в иной «статус»! А ещё и потому, что там, за Речкой, «духи» были только одни — душманы, афганские моджахеды. И назвать так же солдата считалось сродни тому, если бы его обозвали фашистом!.. Обидно!..

Там же и тогда же в ноябре 1981 г

…23 ноября, ближе к вечеру, на кабульском аэродроме приземлился «транспортник» «Ан-12», прилетевший сюда из Чирчика… Из зияющей дыры открывшейся рампы, словно это была рваная рана в самой заднице самолёта, на бетон аэродрома под командой какого-то ухаря-прапорщика спустилось около двух десятков юных мальчишек в новенькой форме… На аэродроме, как всегда, стоял гул, на который они, ещё к нему не привыкшие, озирались и втягивали головы в воротники бушлатов… Было уже довольно холодно. В конце ноября в этих местах уже частенько выпадает снег, но в этом году снега пока не было. Зато был мелкий, как пыль, холодный дождь. Да даже и не дождь как таковой, а противная мерзкая морось, висевшая сизой пеленой над Кабулом…

Им только сейчас, всего-то пару часов назад изнывавшим от тридцатиградусной жары в Чирчике, как-то вдруг стало холодно, зябко и до боли захотелось добраться до какой-нибудь захудалой печки, тёплого тандыра, в котором пеклись свежие лепёшки, или хотя бы развести костёр! Прямо здесь, не отходя далеко от самолёта!..

— Ну что, вьюноши, нахохлились как воробьи? — проговорил улыбавшийся белозубой улыбкой прапорщик. — Летели на юг, а тут холоднее, чем дома?

— В горах никогда не бывает жарко, товарищ прапорщик! — раздался голос из строя, откуда-то с левого фланга.

Прапорщик прошёлся вдоль строя в ту сторону и спросил:

— Кто это сказал?

— Младший сержант Эргашалиев! — последовал ответ.

— А-а-а, это ты, Мулла… А я-то уж подумал на секунду, что в нашем взводе объявился ещё один мудрец-философ, кроме тебя… За этим гулом даже собственный голос не узнаешь, мать его так!..

— Это плохо, когда человек не слышит самого себя… Тогда его сердце закрыто и для чужих слов, товарищ прапорщик…

— Ладно, младший сержант! — прапорщик махнул рукой. — Не время сегодня выслушивать твои мудрости от «дедушки Саттара». Пора отправляться в роту, товарищи «свежее пополнение»…

— Для того чтобы выслушать мудрые мысли старых аксакалов, время должно быть всегда!.. Мудр не только тот, кто умеет мудро говорить, но ещё и тот, кто умеет смиренно выслушать мудрую мысль другого…

— Взво-од! Р-равняйсь! См-мир-рно!!! На пра-во-о!!! Левое плечо вперёд ш-шаго-ом м-ма-арш!..

Нет, не было у прапорщика сегодня времени выслушивать «мудрости» Муллы, как он это делал на протяжении последних шести месяцев, не было…

А жаль, потому что ещё ни разу этот паренёк, Абдулло Эргашалиев, не сказал чего-то такого, что потом не подтвердилось бы или было бы глупым…

Странным он был этот щуплый парень…

Когда полгода назад майор Сергеев привёз его в числе остальных призывников в свой батальон, он, если честно, сдержав своё обещание где-то на задворках своего разума, всё-таки сожалел, что взял его в эту элитную часть… Да, 467-й учебный полк пользовался правом «первостепенного отбора», то есть его офицеры-«покупатели» на призывных пунктах ТуркВО и САВО могли отбирать в свою часть самых лучших, и они именно так и делали! Потому что именно из этого полка шло молодое пополнение в отряды специального назначения ГРУ… В тот же самый «Мусульманский батальон», например, или в отдельную «Кабульскую роту»…

Вот и думал Сергеев:

«А чем таким на самом деле, какими такими выдающимися качествами обладает этот таджичонок? На кой хрен он мне нужен?»…

Его сомнения закончились ровно на следующий день. На следующий же день, после прибытия Абдулло в эту «учебку»!..

…Их, призывников, разместили в степи, в палаточном городке, и представили командира. Старшину учебной роты прапорщика Авдеева. Вернее, он сам представился, и сделал это примерно так:

— Значит так, малыши-карандаши! Я прапорщик Авдеев — старшина роты! А кто такой старшина? Старшина — это и мама, и папа, и царь, и Бог! Старшина — это тот, кто будет в течение ближайшего полугодия вытирать вам ваши сопливые носы и пытаться сделать из вас хоть что-то, что потом может пригодиться в спецназе военной разведки! Вы меня хорошо якши,[4] детишки?..

На следующий день, после подъёма, «ротный папа» Авдеев выгнал их на самый первый армейский кросс на 3 километра… Вот тогда-то всё и случилось…

К «финишу» новобранцы добегали тяжело…

Ну просто никто из них и никогда, если, конечно, специально не занимался лёгкой атлетикой, столько не бегал — жара на Востоке суетливых не любит, она их просто убивает, а поэтому здесь все и всегда передвигались размеренно и не спеша… Даже какой-то из арабских мудрецов сказал когда-то: «Поспешай не торопясь!..»

А ещё на эту же тему есть анекдот…

Как-то один бедуин, когда ехал на своём верблюде, пересекая Сахару, повстречал несущегося на бешеной скорости мотоциклиста, участника гонки «Париж — Дакар». Тот обдал его песком и пылью и промчался дальше… Через сутки бедуин доехал до большого лагеря спортсменов, нашёл этого мотогонщика, да и спрашивает: «Слушай, уважаемый! Зачем так гонишь своего коня? В пустыне так нельзя! В жару, под солнцем, верблюд или конь должен идти медленно, не расходуя понапрасну влагу из своего тела!» На что мотоциклист отвечает: «А у меня уникальный конь! Железный! И когда он бежит с такой скоростью, то ни мне, ни ему не жарко — ветром обдувает! Даже иногда холодно может быть!»… Бедуин, не говоря ни слова, хлестнул плёткой верблюда по бокам и помчался куда-то в пустыню… А через сутки мотоциклист, продолжая свой путь по трассе гонки, вдруг увидел этого же бедуина, который сидел на своём дохлом верблюде и о чём-то думал. Он остановился и спросил, в чём дело, почему сдох его такой крепкий ещё, молодой верблюд. Бедуин посмотрел грустно на мотоциклиста и ответил: «Замёрз, скотина!»…

Вот так-то!..

А тут их заставили пробежать без остановки целых три километра!..

Все они, все без исключения, повалились после этого кросса на землю и, как рыбы, выброшенные из воды на берег, пытались запихнуть в свои лёгкие раскалённый воздух, который теперь почему-то превратился в колючего ежа…

Это была степь… Может, и не совсем дикая, потому что это, в общем-то, был армейский полигон, но то, что это была никем и никогда не тронутая целина, было бесспорно… На которой то тут, то там, изредка встречались следы танковых гусениц — сюда выезжали потренироваться в стрельбе и вождении курсанты Чирчикского танкового училища… А им, уставшим до изнеможения после этого марш-броска, ещё нужно было возвращаться отсюда в казармы, чтобы успеть к самому первому в жизни армейскому завтраку…

Взвод новобранцев валялся на пыльной, покрытой изредка седыми кисточками ковыля земле, и пытались отдышаться, а прапорщик Авдеев, возвышался над ними, словно Голиаф, вдыхая полной грудью прохладный пока ещё воздух:

— Ну что, девчонки!!! Притомились!!! Ха-ха-ха-ха-ха!!! — заржал он диким куланом. — А нам ещё назад возвращаться! Так что… Пять минут на отдых, берите свои дряблые малолетние задницы в руки и пробежимся обратно! Тут уже ерунда осталось — половину уже сделали! Ха-ха-ха-ха-ха!!!

Он присел на какой-то бугорок, откинулся на спину, опершись на руки, и тут же резко вскинулся:

— А-а!!!

Что произошло, из всех присутствующих понял только Абдулло, заметив намётанным глазом змеелова уползающее тело в «песчаном камуфляже», да ещё сам Авдеев, которого и укусили, из-за его же неосторожности.

Прапорщик вытаращил глаза и попытался что-то сказать, сжимая левое предплечье, а потом потянулся к ножу, который весел у него на поясе…

— Не надо! — резко и внушительно сказал Абдулло и подошёл к «раненому». — Не надо резать! Это эфа! Я тебе помогу, прапорщик!

Он посмотрел на голое мощное предплечье прапорщика, а потом приложился к нему своим ртом, высасывая из двух крохотных, но обильно кровоточащих ранок змеиный яд…

ЭФА ПЕСЧАНАЯ(Echis carinatus).

Небольшая змея, обычно 50–60 см длиной, изредка достигает размеров 70–80 см. Самцы в среднем немного крупнее самок. Глаза у эфы большие и высоко расположенные, так что любая часть головы образует заметный прогиб. Голова покрыта мелкими ребристыми чешуйками, на чешуе туловища также выступают резкие ребрышки. По бокам тела проходят 4–5 рядов более мелких и узких чешуек, направленных косо вниз и снабженных зубчатыми ребрышками. Эти чешуйки служат «музыкальным инструментом», издающим своеобразное сухое шипение, и используются эфой для «изготовления» своеобразного отпугивающего звука. Свернувшись в полукольцо, змея трется одним боком тела о другой, пилообразные чешуйки скребутся друг о друга, издавая громкое непрерывное шуршание. Звук этот сходен больше всего с шипением воды, пролитой на раскаленную плиту. Потревоженная эфа может непрерывно «шипеть» таким образом в течение 1–2 минут. Это «шипение» применяется змеей для отпугивания врагов, аналогично голосовому шипению большинства змей или сухому стрекотанию погремушки у гремучих змей…