— Ну, хорошо, — сдалась я, все еще движимая остатками любопытства. — Что конкретно нужно от меня?
— Ничего, — просто ответил он и тихонько так хихикнул. — Я не нарушал правопорядка.
Я просто танцевал с красивой женщиной, а потом взял на себя смелость с ней немного поговорить.
— Что дальше?
— А дальше я хотел достигнуть понимания в нашем общем деле;
— У нас не может быть с вами общих дел! — возмутилась я.
— Возможно, возможно… — Сергей Иванович открыл передо мной дверь ресторана и галантно произнес:
— Прошу! Я хочу вас немного проводить.
— Благодарю, — буркнула я, стараясь сохранить видимость вежливости. — Не стоит беспокоиться.
Он сошел со мной по ступенькам, и почти тут же подъехало такси. Сергей Иванович открыл заднюю дверцу машины и жестом пригласил меня усаживаться.
Поначалу я хотела воспротивиться, но, подняв глаза кверху, увидела в окнах второго этажа, где располагались служебные помещения, человек десять любопытствующих.
— Скажите, пожалуйста! — не без скепсиса протянула я. — И чего это вы пользуетесь такой популярностью?
Сергей Иванович последовал моему примеру и тоже поднял голову к окнам второго этажа. Надо отдать должное его авторитету: наблюдателей как ветром сдуло. Он хмыкнул и лениво процедил:
— Моя популярность вполне объяснима: я хозяин этого заведения…
— С каких это пор? — заморгала я от изумления.
Мне было доподлинно известно, что одним из совладельцев этого заведения был Виктор, небезызвестный муж моей подруги Антонины.
И не далее как вчера Михаил проводил его, правда, негласно, сюда на службу, а затем отсюда же довел до дома.
— С каких это пор? — повторила я свой вопрос, не дождавшись ответа.
Сергей Иванович поднял левую руку, приоткрыв циферблат швейцарских часов, и отчеканил:
— Уже целых пять часов, сорок восемь минут и тридцать две секунды…
* * *За мной следили…
Я не хотела ломать голову, пытаясь разгадать сию головоломку. У меня и так было над чем задуматься, но сам факт слежки не мог оставить меня равнодушной.
Парня я узнала сразу, едва столкнулась с ним у входа в магазин. Это был светловолосый рабочий, ехавший со мной в одном автобусе с лесопильного завода Алейникова. И если в прошлый раз его неослабевающее внимание я отнесла на счет своих внешних данных, которые, по правде говоря, были не так уж и плохи, то теперь, уловив пристальность взгляда, я насторожилась.
Я свернула в первый попавшийся переулок и запетляла, словно заяц, между нашими двухэтажками, которые незадачливый архитектор наставил в хаотичном порядке. То и дело оглядываясь и прижимая к себе пакет с продуктами, я двигалась в одном мне ведомом направлении, постепенно сокращая расстояние к своему дому. И только-только мне удалось вздохнуть с облегчением, потеряв преследователя из вида, как русая макушка парня показалась из-за невысокого заборчика, огораживающего два ряда старых сараев.
— Черт! — скрипнула я зубами и ринулась в свой подъезд.
Скинув на ходу пыльные туфли и зашвырнув непонятно куда пакет с хлебом и макаронами, я схватила трясущимися руками телефонную трубку и принялась набирать служебный номер Алейникова.
Трубку сняла секретарша. Пропев томным голосом о занятости своего босса, она совсем было хотела дать отбой, когда я, не выдержав, рявкнула:
— Скажите, черт возьми, что звонит Грачева!
— Минуточку, — не меняя интонации, выдала мне она.
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я услышала в трубке усталый голос Алейникова.
— Алло, Анна Михайловна, я вас слушаю.
— Что, черт возьми, вы себе позволяете?! — почти зарычала я. — Мало того, что вы испортили мне день отъезда, приставив приглядывать за мной какого-то гомика, так теперь и остаток отпуска мне придется проводить под вашим бдительным оком!
— Не понял, — смешался он. — О чем вы?
Озабоченность его тона немного поуменьшила мой пыл, и, чуть сбавив обороты, я продолжала кипятиться:
— Тимур Альбертович! Я, конечно же, очень ценю вашу заботу о моей безопасности.
И, конечно же, понимаю, что после вчерашней сцены в ресторане у вас возникло желание опекать меня, но прошу вас — избавьте меня от всего этого! Я могу сама о себе позаботиться!
Я могу поднять трубку, попросить об одолжении, и завтра меня будет охранять милицейский наряд! Вы меня поняли? Не ваш белобрысый дилетант, а люди, знающие свое дело! Вы меня поняли?
— Почти, — тиха ответил он, тяжело вздохнув.
— Но это произойдет тогда, когда я почувствую в этом необходимость! А не тогда, когда этого захочется вам! — Сарказм в моем тоне поиссяк, и я почти спокойно предложила:
— Давайте не будем этого делать? Хорошо?
— Хорошо, но я этого и не делал, — ответил мне Алейников. — Смею вас заверить: я не давал никаких распоряжений о слежке.
Не дав мне опомниться, Алейников бросил трубку, и в ухо мне ударила частая череда гудков.
— Вот так так! — озабоченно протянула я, плюхнувшись в кресло. — Тогда кто же?
Неожиданно вспомнился мой новоявленный родственник Иван. Свалившись словно снег на голову, он так же неожиданно исчез, не удосужившись присовокупить к оставленной записке хотя бы пару телефонных звонков.
Сейчас его присутствие было бы как нельзя кстати, но я и понятия не имела, где его теперь искать, как с ним связаться.
— Кто же это может быть? — изводила я себя догадками, укладываясь спать.
Ответ на этот вопрос я получила на следующий день.
Проснувшись в девять утра, приняв душ и наскоро позавтракав, я решила наведаться в автомастерскую. Четыре месяца без ремонта — слишком много даже для моей колымаги. Если и сегодня скажут, что у них нет нужных деталей, позвоню Сережке Лемихову в налоговую.
Пусть он своих девчонок пришлет — нервишки им не помешает немного пощекотать. Пора, наконец, хоть как-то использовать свое служебное положение.
Тихонько бормоча себе под нос, успокаивая себя подобным образом, я рванула на себя дверь подъезда и сощурилась от яркого солнечного света. Когда же глаза мои понемногу попривыкли к нему, то первое, что я увидела, — это белобрысого, шпика. Так, кажется, их называли в царской охранке. Он сидел со скучающим видом на скамеечке у подъезда и лениво помахивал сломленным тополиным прутиком.
— Привет, — поздоровалась я, поравнявшись со скамейкой. — Утро прекрасное, ты не находишь?
— Нормально, — протянул он и приветливо улыбнулся.
— Да, утро-то прекрасное, — ехидно прищурилась я. — Только вот ты мне совсем не нравишься…
— Почему? — совершенно искренне изумился он.
— Ходишь за мной повсюду. Зачем?
Парень, выпятил нижнюю губу, немного подумал и промямлил:
— Охраняю.
— Вот как! А от чего, можно узнать?
— Сказано охранять, я и охраняю, — парень опять широко улыбнулся, очевидно, пытаясь вызвать у меня доверие.
— Кем сказано? — жестко спросила я, не разделяя его радости. — Кто тебя ко мне приставил?
— А вот этого я сказать не могу. — Парень тяжело вздохнул. — Извините.
— К черту твои извинения! Вот сейчас вызову милицию и сделаю официальное заявление о преследовании. Что на это скажешь?
Если бы он знал меня получше, тон, которым я с ним разговаривала, несомненно, его насторожил бы. Но шпик не был со мной знаком, поэтому отреагировал на сказанное еще более широкой улыбкой, сопроводив ее словами:
— А скажу то, что вы ходите той же дорогой, что и я.
Подобное нахальство привело меня в замешательство. Несколько минут я стояла, пристально разглядывая сидящего передо мной парня, и не могла вымолвить ни слова. Что и говорить, слова его не были лишены логики.
— Ага! Ладно! — вырвался у меня тяжелый вздох. — Тогда тебе придется сегодня основательно побегать по нашей с тобой общей дороге.
— Почему?
— Потому что я иду за машиной! Биополе у меня, наверное, еще то! Стоило мне подумать о возможном возмездии на головы нерадивых автомехаников, как тут же все было сделано.
Более того! Моя латаная-перелатаная «Таврия», имевшая до ремонта непонятно какой цвет, потому как подкрашивалась и подмазывалась бессчетное количество раз, теперь глянцево блестела ярко-голубым, радуя глаз и поднимая настроение.
— Нет, ребята, ну вы даете! — невольно вырвалось у меня. — Кто бы мог подумать? Я же только просила отрихтовать да мотор перебрать!
— Проявили инициативу, так сказать, — осклабился мастер, выжидательно поглядывая на меня и мою сумочку. — Уж больно страшна она была. Это вам не очень дорого встанет.
— Чепуха, — отмахнулась я, на радостях отстегнув ребятам сверх того, что было положено, еще по тридцатке. — Молодцы!
Я села за руль и выехала из гаража, не забыв махнуть на прощание озадаченному таким ходом событий преследователю. Тот стоял на обочине с совершенно растерянным видом и ковырял носком ботинка землю.
Я села за руль и выехала из гаража, не забыв махнуть на прощание озадаченному таким ходом событий преследователю. Тот стоял на обочине с совершенно растерянным видом и ковырял носком ботинка землю.
— Салют, шпион! — не удержавшись, выкрикнула я ему в открытое окошко и укатила прочь.
* * *Звук захлебывающегося трезвоном телефона был слышен даже на лестничной площадке.
Быстро открыв дверь и щелкнув выключателем, я, не разуваясь, влетела в гостиную и, схватив трубку, сдавленно выдохнула:
— Да! Я слушаю.
— Аннушка, добрый вечер, дорогуша, — поприветствовали меня на другом конце провода. — Долго гуляешь!
— Ой, добрый вечер, Семен Алексеевич, — перевела я наконец дыхание. — Что-то случилось?
— Нет, нет, все в порядке, — поспешил он меня успокоить. — Дай, думаю, позвоню, проведаю отпускницу… Как отдыхается?
— Все хорошо, спасибо.
Я защебетала, рассказывая о прекрасном отдыхе на лоне природы, попутно с напряжением раздумывая над причиной, побудившей моего босса позвонить. Так ни до чего и не додумавшись и закончив свое повествование, я с мольбой в голосе попросила:
— Семен Алексеевич, может быть, вы мне скажете?.. Ведь что-то наверняка случилось?
— Гм-м, — прокашлялся начальник, прочищая горло. — Тут вот какое дело, Аннушка…
Там паренек один около тебя крутится… Ты его не обижай. Это мой паренек…
— Не поняла… Зачем?! — Мне едва удалось сохранить самообладание и не повысить голоса. — Семен Алексеевич, что-то я не пойму!
Можете мне объяснить?..
— Конечно, дорогуша, конечно. Я ведь предполагал, что за твоим возвращением к жизни что-то кроется. Думаю, я не ошибся…
Обстановка в городе, где ты хочешь заняться поисками истины, сейчас неспокойная…
— Понятно…
— А он приглядит за тобой. Поопекает, так сказать. Беды-то в том нет, ведь правда?
— Нет, — вырвался у меня тяжелый вздох. — Что же делать? В конце концов вами двигали добрые намерения.
— Вот-вот, — обрадовался он. — Все для твоего же блага.
Семен Алексеевич пустился в пространные объяснения сего, на его взгляд, неблаговидного поступка, перемежая все это шутками и извинениями. Я принялась его успокаивать, тоже отшучиваясь в ответ. В результате мы проговорили с ним добрые сорок минут.
Положив трубку на рычаг, я с облегчением вздохнула. Хотелось мне того или нет, но неопределенность ситуации, связанной с непонятной слежкой, порядком действовала мне на нервы. Сейчас же, когда все прояснилось, можно было наконец перевести дух.
Я сняла пыльные туфли и, взяв в руки, пошла в прихожую. Поставив их на подставку для обуви, я задержалась на пару минут у зеркала. Пристально вглядываясь в свое отражение и проводя кончиками пальцев по линиям лица, я нашла, что увиденное, несмотря ни на какие жизненные невзгоды, все еще заслуживает внимания. Хотя пару лишних морщинок под глазами мне все же удалось обнаружить…
Включив свет в кухне, я поставила чайник на плиту и только-только хотела выпить чаю, как взгляд мой упал на окно.
— Бог ты мой! — невольно вырвалось у меня.
Паренек, приставленный ко мне заботливым начальником, все еще маячил перед подъездом. Распахнув створки кухонного окна и свесившись через подоконник, я тихонько его окликнула. Он вздрогнул от неожиданности, поднял голову и широко улыбнулся.
— Чему ты все время радуешься? — прозвучал мой удивленный вопрос, когда он подошел поближе.
— Да так, — неопределенно пожал он плечами. — Жизнь хороша, и жить хорошо.
— Да?! А ну-ка расскажи, чем же хороша твоя жизнь.
Юноша взъерошил и без того взлохмаченную шевелюру и принялся загибать пальцы на правой, а затем и на левой руке, перечисляя все хорошее, случившееся с ним за последнее время. Оказалось, что для отличного настроения ему было достаточно увидеть улыбку идущей навстречу девушки и не опоздать на транслируемый футбольный матч по телевизору.
А если к этому присовокупить еще удачную защиту диплома и неожиданный выигрыш в лотерею, то счастье его просто переполняло.
«Боже мой! — едва ли не с отчаянием подумалось мне. — Неужели и я была такой в его годы? Куда все подевалось?!»
— Вот и все! — развел он руками, закончив говорить. — Разве этого мало?
— Да нет.., наверное, — пробормотала я. — Все правильно… Ты иди домой. Поздно уже.
— А вы никуда не уйдете?
— Нет…
— Правда?
— Обещаю…
Видимо, о моем твердом слове он был наслышан, потому как махнул мне на прощанье и скрылся в переулке, выходящем как раз к автобусной остановке.
Я плотно закрыла окно, проверила все шпингалеты и, наскоро приняв ванну, улеглась спать.
Глава 6
— Анна! Анна! — звал кто-то оглушительным шепотом под моим балконом. — Ты дома или нет?!
Этот шепот, словно удар электрическим током, подбросил меня на кровати, и я, как была в одной пижаме, кинулась к окну.
— Тонечка, Тонечка, неужели это ты?! — шептала я, на ходу расчесывая спутанные пряди волос. — Неужели бог услышал мои молитвы?!
Но, видимо, о моих атеистических взглядах всевышнему было доподлинно известно, потому что под балконом стояла вовсе не она.
— Чего тебе? — не в силах скрыть разочарования, уставилась я на соседку Елизавету. — Который вообще час?
Она пропустила мои вопросы мимо ушей', кивнула в знак приветствия и с самым таинственным видом пробормотала:
— Разговор есть!
— Ох, Лизка, дождешься ты у меня, — погрозила я ей пальцем. — Неужели не понятно — человек в отпуске, хочет выспаться.
Я могу себе это позволить?
— Да можешь, можешь, — сморщилась она от моего непонимания важности момента. — Но дело серьезное, впусти.
Елизавета была та еще штучка… За три года соседства с ней я уяснила одно: если она о чем-то просит, надо уважить. В противном случае занудства и скулежа не избежать. Лизка начнет плакать, заламывать руки, сетовать на судьбу и смотреть на тебя глазами побитой собаки.
В этом она с поразительной точностью напоминала мне моего друга Мишку. Так же, как он, она обвиняла всех и вся в своей нелегкой доле, совершенно не желая вспоминать о брошенном ею в соседнем городе муже, об оставленной карьере бухгалтера-экономиста. С первым, видите ли, ей было скучно, а второе, кроме зевоты, у нее ничего более не вызывало.
Я впустила Лизку в дом, про себя отметив, что мой телохранитель еще не явился на свой пост — скамейка перед подъездом была пуста.
— Сергей Иванович хочет с тобой встретиться, — заявила она с порога, не пожелав двигаться дальше прихожей. — И как можно срочнее. Он говорит, что это важно для тебя…
— А кто это — Сергей Иванович? — выпятила я нижнюю губу, всем своим видом давая понять, что и слыхом не слыхивала о таком.
— Ань, ну хватит прикидываться, — часто-часто заморгала Лизка, что обычно являлось у нее предвестием слез. — Ты же с ним в ресторане почти весь вечер провела. Танцевала…
— Ах вот ты о ком! Понятно!.. — Я прошла на кухню и уже оттуда крикнула:
— Да мне наплевать, чего хочет этот твой Сергей Иванович!
Я не собираюсь с ним встречаться, а уж тем более поддерживать сомнительное знакомство, если на таковое он рассчитывает!
— Ань! Ну ты чего? — Лизка все-таки заревела.
Облокотившись о притолоку в прихожей, она достала платок, который, кстати, всегда был у нее наготове, и принялась всхлипывать, перемежая все это причитаниями.
Из всего того, что она налопотала, я поняла, что новый хозяин ресторана круто взялся за обслуживающий персонал, дав для начала расчет музыкантам. Следующим этапом чистки должны были стать официантки. А поскольку Лизка относилась к их числу и злоупотребляла иногда при расчете с изрядно подвыпившими посетителями, то она решила хоть как-то услужить хозяину, чтобы смягчить возможные репрессии.
— Мне все понятно, — попыталась я остановить поток ее красноречия, выходя из кухни. — Ты захотела выслужиться, повилять хвостом перед новым хозяином, чтобы он тебе в лучшем случае — кинул кость, в худшем — не выставил на улицу. Но при чем тут я?
— Нет, Ань! Нет! — подняла на меня Лизка зареванные глаза. — Все не так! Он просто сказал, что хотел бы вновь встретиться с такой красивой женщиной, к тому же одинокой…
— А ты, конечно, не преминула заметить, что мы с тобой соседки! — фыркнула я.
— Ага! — вытаращила она глаза, поражаясь моей прозорливости. — А как ты узнала?!
— Ох, Лизка! — укоризненно покачав головой, я открыла дверь и подтолкнула ее к выходу. — Иди и скажи своему Сергею Ивановичу, что твоя соседка не желает с ним встречаться.
— Ну почему? Ань, ну почему?
— Потому что я не люблю лысых! — рявкнула я и захлопнула дверь прямо перед ее носом.
Не знаю отчего, но настроение мое вдруг разом испортилось. Бурча себе под нос множество претензий к вышеупомянутому Сергею Ивановичу, который с первой встречи был объявлен мною «крысиным королем», я заварила пакетик «Липтона», сделала два бутерброда с ветчиной и приготовилась позавтракать.