Туркин, подойдя к кромке причала, вновь достал свой дорогой сотовый телефон.
* * *В это же время в тридцати километрах от Москвы с шоссе к придорожному кафе съехал черный «Форд». Водитель, немолодой уже человек, открыл чемоданчик, лежавший на переднем сиденье, достал из него телефонную трубку со сложенным толстым и коротким стержнем антенны. Привел спутниковый телефон в рабочее состояние. В 17:30 набрал длинный номер. Ему ответил хриплый голос с ярко выраженным восточным акцентом:
— Слушаю!
— Ассолом аллейкум, уважаемый Исмаил-Хан!
— Ва аллейкум ассолом, друг. Говори, что хочешь сказать!
— Интересующая вас съемочная группа вылетит в Афганистан послезавтра в воскресенье.
— Это хорошая весть. Наша золотая птичка вошла в состав съемочной группы?
— Да!
— Это проверенная информация?
— Да!
— Очень хорошо. Маршрут следования русских телевизионщиков в Афганистан тебе известен?
— Известен, Исмаил-Хан! В 10:30 московского времени съемочная группа вылетит в Ташкент. Далее следует в Термез, откуда вертолетом будет переброшена в Кабул. Из Кабула тем же или другим вертолетом группу доставят в квадрат… той карты, что ты владеешь. Это плато между барриярской «зеленкой» и горным перевалом. Там телевизионщиков должны встретить люди Абдула, чтобы доставить в Баррияр.
— Я понял тебя, друг! Благодарю за работу. Как только птичка будет у меня, на твой счет в Испании я переведу всю оговоренную сумму. У тебя все?
— Да!
— Проконтролируй вылет группы из Москвы, от Ташкента ее поведут уже мои люди!
— Хорошо! Мне сообщить вам, когда самолет поднимется в небо?
— Не надо! Связь поддерживаем только в экстренных случаях, но надеюсь, таковые обойдут нас стороной!
— Я все понял, саиб!
— До свидания, друг, и еще раз спасибо!
— Удачи вам, уважаемый Исмаил-Хан!
Водитель черного «Форда» отключил станцию, положил обратно в чемодан. Вышел из салона. Присел за столик, стоявший в тени развесистой березы. Подошел официант. Немолодой человек заказал три порции шашлыка из баранины и банку холодного безалкогольного пива. В ожидании выполнения заказа закурил, задумавшись. Свое дело он сделал, теперь все в руках Всевышнего и влиятельного в Афганистане полевого командира Исмаил-Хана! Через полчаса «Форд», развернувшись, отправился обратно в Москву.
Глава 2
Ближнее Подмосковье.
Охраняемый коттеджный поселок «Марьин ручей», суббота, 9 июля.
Сотовый телефон Валентины Туркиной издал сигнал вызова в 9:20, когда молодая женщина еще нежилась в постели. Иногда в выходные она позволяла себе это.
Туркина, определив по дисплею абонента, директора телеканала Ненашева, ответила:
— Да, Юрий Павлович?
— Ну, во-первых, доброе утро, красавица, не разбудил?
— Доброе утро, не разбудили, что во-вторых?
— А во-вторых, тебе надо приехать в студию. В 13:00 я решил провести совещание. Как тебе такой сюрприз?
— Сюрприз отменный, спасибо! Если не секрет, чем вызвано ваше решение о проведении совещания?
— Поездкой съемочной группы в Афганистан.
— Вот как? Возникли какие-нибудь проблемы с командировкой?
— Нет! Но не будем зря тратить деньги на телефонный разговор. Обсудим ситуацию в офисе.
— В 13:00?
— Именно. Сейчас в столице пробок нет, так что прошу, Валентина Борисовна, прибыть в офис без опоздания.
— Вам когда-нибудь встречалась женщина, которая не опаздывала бы на встречи?
— Уверен, ты будешь первой! До встречи, Туркина!
— До свидания, Юрий Павлович.
Валентина отключила телефон, стерев из «телефонной книжки» последний звонок, поднялась с постели, прошла в душ.
Около двадцати минут наслаждалась прохладными, упругими струями воды. Высушила феном волосы, длинные, светлые, густые. Уложила их в пучок, оставив завитушки на висках. Надела джинсы, майку без бюстгальтера, обулась в новые кроссовки. Вышла на балкон, опоясывающий весь дом. Увидела рабочего гаража. Крикнула:
— Дядя Степа!
Рабочий в форменной одежде поднял голову:
— Здравствуй, хозяйка!
— Да какая я тебе хозяйка, дядя Степа?
— Ну как же, самая что ни на есть настоящая.
— Настоящая Кристина Арнольдовна, а я… так себе.
— Нет! Это Кристина Арнольдовна так себе…
— Ну, ладно, не будем спорить. Я хочу попросить тебя, дядь Степ, проверить мою машину. Заправить, если надо. Через полчаса поеду в город.
— И ты тоже в город?
— А кто еще?
— Да вот и Кристина Арнольдовна в Москву собралась, правда, попозже, после обеда, но тоже только не попросила, а потребовала подготовить ее красный «Пежо». А чего его готовить? Новая машина и не «Жигули».
— Интересно, куда Кристина собралась? Впрочем, какая разница. Так ты посмотришь машину?
— Конечно. Это же моя обязанность. Могу к дому подать.
— Лучше к воротам, если не затруднит.
— Будет сделано, Валентина Борисовна!
— Спасибо, дядя Степа, хороший ты человек!
— Не за что!
К Валентине подошел облаченный в халат Борис Анатольевич Туркин:
— Здравствуй, дочь! И далеко ты собралась?
— Здравствуй, пап. В офис телеканала. Директор объявил совещание на 13:00.
— Твоему Ненашеву больше делать нечего, как отрывать людей от отдыха в нерабочее время?
— Папа, ну тебе ли объяснять, что распоряжения начальства не обсуждаются, а выполняются. Сам-то никогда не вызывал подчиненных на работу в выходные дни?
— Сравнила корпорацию с каким-то телеканалом. У меня производство, а у вас что? Сплошная болтовня?
— Ты забываешь, что СМИ — четвертая власть!
— Ну, конечно, если она не контролируется первыми тремя властными структурами. А у нас в стране независимых СМИ не было, нет и никогда не будет.
— Считай, как хочешь, мне пора ехать!
— Когда обратно ждать-то?
— Я позвоню, как поеду домой!
— Не забудь, как всегда.
— Не забуду, пока!
— Пока!
Чмокнув отца в щеку, Валентина спустилась во двор, прошла к воротам пропускного пункта, и вскоре ее серебристая «Ауди», миновав пост общей поселковой охраны, поехала к шоссе, ведущему в столицу.
Она прибыла в офис в 12:50.
Сразу прошла в кабинет директора, минуя студию, где монтировались передачи эфиров ближайших дней.
В кабинете находился один Ненашев:
— Еще раз здравствуйте, Юрий Павлович! Кажется, я прибыла первой?
— Как это ни странно, да! Кофе, чай, прохладительные напитки?
— Кофе! Но только готовить его вам придется самому. Приемная пуста.
— А где Виктория?
— Вы у меня спрашиваете?
— Черт-те что, опять упорхнула в студию развлекательных программ.
— Мультфильмы смотреть? Мой вам совет: возьмите в секретари пожилую женщину. Понимаю, сегодня это не модно, зато надежно.
— Я учту твои пожелания!
Ненашев включил аппарат селекторной связи. Крикнул в микрофон:
— Секретарю директора немедленно прибыть на свое рабочее место.
Связь сработала. Миниатюрное личико молоденькой Виктории появилось в дверях кабинета:
— Извините, Юрий Павлович, я отлучилась ненадолго. Что прикажете?
— Во-первых, без разрешения больше никуда не отлучаться, а во-вторых, сделать нам с Туркиной по чашке кофе.
— Секундочку!
Секретарша скрылась в приемной. Валентина спросила:
— У Виктории вообще бывают выходные или она по контракту лишена их?
— К чему ты клонишь?
— К тому, что девушке хочется погулять.
— Мне тоже много чего хочется, однако я…
Валентина прервала директора:
— Не продолжайте. Вспомните, сколько владелец платит вам и сколько получает секретарь.
— Я ее в приемную силой не тащил. Сама пришла и работой своей довольна.
— Ну, раз довольна, то пусть пашет, как лошадь. Однако вам, как человеку образованному и порядочному, должно быть известно, что секретарь у нас в стране имеет равные права и с вами, и со мной, и с депутатами разных уровней, и самим Президентом. Права, закрепленные Конституцией. А что такое Конституция? Правильно — Основной Закон Государства.
Вошла Виктория, поставила на журнальный столик поднос:
— Ваш кофе, Юрий Павлович!
— Спасибо! И скажи мне, Вика, когда у тебя в последний раз были выходные дни?
Девушка пожала плечами:
— Не помню! Недели две или три назад!
— А погулять, наверное, хочется?
Вика улыбнулась:
— Кому же погулять не хочется?
— Так почему ты молча выходишь каждый день на работу? Вот сегодня, например, суббота, а ты в офисе. Разве я приказывал тебе выйти сегодня на работу?
— Но, но… если работаете вы, то должна работать и я.
— Кто тебе это сказал?
Вика улыбнулась:
— Кому же погулять не хочется?
— Так почему ты молча выходишь каждый день на работу? Вот сегодня, например, суббота, а ты в офисе. Разве я приказывал тебе выйти сегодня на работу?
— Но, но… если работаете вы, то должна работать и я.
— Кто тебе это сказал?
— Никто! Вы… вы недовольны мной? Я делаю что-то не так?
На глазах у Виктории выступили слезы.
Ненашев указал Туркиной на секретаря:
— Вот, полюбуйся. Я спрашиваю, почему она на работе в выходной день, а в ответ слезы.
Валентина подошла к секретарю:
— Ну, что ты, Вика?! Юрий Павлович не хотел тебя обидеть. И он очень доволен твоей работой. Просто он иногда забывает, что ты, как и все, имеешь право на отдых. И не надо без официального приказа или личной просьбы директора выходить на работу в выходные дни.
Девушка всхлипнула:
— Да, не надо выходить. А потом выставят за дверь, где я еще такую работу найду?
Тут уж не выдержал Ненашев:
— Ну о чем ты говоришь, Вика! Не выгоню я тебя, не… вы-го-ню! И в выходные отдыхай, вот только сегодня прошу остаться, пока не закончится совещание, договорились?
— Да, конечно!
— Тогда приведи себя быстренько в порядок и иди в приемную. Пригласи в кабинет тех, кто уже собрался там!
— Хорошо! Будет сделано, Юрий Павлович. Вы совсем о кофе забыли.
— Ничего. Все в порядке!
Дождавшись, когда секретарь выйдет, Валентина укоризненно покачала головой:
— Зашугал девочку, деспот!
— Ой, не надо, Валя, ладно? Никто…
Договорить он не успел.
В кабинет начали входить вызванные на совещание сотрудники телеканала, а именно: заместитель директора Галимов Рамазан Галимович, старший съемочной группы, отправляемой в Афганистан, режиссер Сергинский Антон Дмитриевич и оператор Дольский Владимир Алексеевич. Ненашев предложил всем занять места за столом совещаний. Валентина устроилась рядом с оператором Дольским, с которым поддерживала приятельские отношения. Спросила шепотом:
— Как дела, Вова?
Дольский ответил обычной для себя фразой:
— Могло быть гораздо лучше, Валя! А ты как?
— Терпимо!
— Ну, если у тебя терпимо, что говорить обо мне?
Ненашев попросил тишины:
— Успокойтесь и прекратите разговоры. Я собрал вас сегодня здесь потому, что завтра мы уже не увидимся. Имею в виду съемочную группу. А посему решил, как и положено, проинструктировать вас. Все вы прекрасно понимаете, что Афганистан не просто государство, с которым у нас установлены дипломатические отношения. Афганистан — воюющая страна, разделенная и практически неуправляемая официальным правительством. Американцы хоть и пытаются делать хорошую мину при плохой игре, но уже всем ясно, войну в Афганистане они проиграли и сохраняют свое присутствие там для того, чтобы не опозориться по полной программе. Сохраняют присутствие, по сути, закрывшись в укрепленных фортах, отбивая нападки противника. Вновь подняли голову талибы. Их отход в Пакистан явился отвлекающим маневром. Талибан сохранил свою мощь и по-прежнему опасен. Для чего я все это говорю? Для того, чтобы вы, Сергинский, Дольский и Туркина, ни на секунду не забывали, где работаете. Главное — это ваша личная безопасность. И если бы не гарантии Абдула, пригласившего нас в Афганистан, я ни за что не послал бы туда съемочную группу. Группе, находясь в Афганистане, ни в коем случае не проявлять никакой самодеятельности. Ваша задача — встретиться с Абдулом, взять у него интервью, заснять место захоронения десантников и покинуть страну. Все! Никакие события, какими бы сенсационными они ни были, не должны вас интересовать. Лишь определенное задание командировки. Теперь еще раз о маршруте переброски съемочной группы в Афганистан. До Термеза, я думаю, все понятно. Используем гражданскую авиацию России и Узбекистана. Из Термеза в Кабул группу доставит вертолет Красного Креста. Договоренность с представителями этой международной организации в восточном регионе достигнута. А вот из Кабула до места встречи с людьми Абдула придется лететь на вертолете весьма сомнительной частной авиакомпании Афганистана. Но Абдул гарантировал надежность и этого этапа маршрута.
Заместитель директора произнес:
— Не много ли берет на себя бывший полевой командир моджахедов Абдул? С его слов получается, что он может гарантировать все и вся! Так ли это на самом деле?
Директор ответил:
— Я связывался с ФСБ, когда решался вопрос о разрешении вылета в Афганистан съемочной группы канала. На Лубянке мне ответили, что Абдул в настоящее время является заслуживающим доверия, авторитетным человеком в провинции, где расположено его селение. Думаю, он работает на ФСБ. Открыто мне об этом, понятно, не сказали, но вроде как намекнули, заверив, что Абдулу мы можем доверять полностью! И еще: то, что его люди действительно реально контролируют обстановку в своем районе.
Галимов пожал плечами:
— Ну, если ФСБ доверяет Абдулу, то вопросов по нему нет.
Директор обвел взглядом членов съемочной группы:
— Понимаю неординарность предстоящей командировки, я не хочу кого-то силой отправлять в Афганистан, и если кто-нибудь из присутствующих не желает лететь за «речку», настаивать не буду. Правда, это отложит командировку на несколько дней для переоформления документов, но я готов пойти на это. В Афганистане мне нужны добровольцы, письменно подтвердившие свое согласие лететь в воюющую страну. Поэтому спрашиваю, отказники есть?
Первым ответил Сергинский:
— Я готов подписать любые бумаги и лететь в Афганистан.
Ему вторил Дольский:
— Да чтобы упустить такую возможность заснять настоящих духов, никогда. Я лечу!
Ненашев взглянул на Туркину:
— Валентина?
— Наивный вопрос. Конечно, лечу! Давайте ваши бумаги.
Директор облегченно вздохнул. Замена даже одного члена съемочной группы обошлась бы ему из-за переоформления документов потерей как минимум недели. А за это время в Афганистане многое могло измениться. И в итоге рухнуть сенсационное дело.
Он раздал сотрудникам канала по листу стандартной бумаги. Члены съемочной группы в произвольной форме заявили о своем добровольном желании участвовать в мероприятиях телеканала на территории Афганистана.
Заполучив нужные, страхующие директора документы и спрятав их в несгораемый сейф, Ненашев сказал:
— А теперь предлагаю немного выпить за успех предстоящего дела, которое сделает вас знаменитыми. Если мы получим качественный материал, по информации Абдула, то он привлечет внимание всех ведущих СМИ, и электронных, и печатных. А что это такое, мне вам объяснять не надо.
Оператор радостно потер руки:
— Выпить не помешает! Это по-нашему, по-русски! Только где? Здесь в кабинете как-то несерьезно, да и для других пример плохой.
Директор сказал:
— Всем известен ресторанчик, что находится через квартал. Туда и предлагаю пойти. В это время нам никто не помешает!
Сергинский согласился, Галимов сослался на работу и личные дела, Валентина ответила:
— Мне пить нельзя, за рулем! Но компанию поддержу, тем более спешить мне в отличие от Рамазана Галимовича некуда!
Ненашев, как истинный журналист, любивший иногда хорошо выпить, сказал:
— Ну вот и договорились. Идем в ресторан.
Дольский спросил:
— По скольку сбрасываемся?
Директор делано обиделся:
— Ну о чем ты, Володя. Все расходы берет на себя телеканал.
Оператор улыбнулся:
— Тогда можно вырубить ограничитель. И набраться по полной. Лишь бы успеть предупредить официанта организовать такси по нужному адресу.
Валентина одернула приятеля:
— Я тебе нажрусь. Лично следить за тобой буду!
— Сколько угодно, мадам. Но я шучу, Валя. Завтра же лететь. А с бодуна я очень плохо переношу различные перегрузки. Так что ограничитель оставлю включенным!
— Вот это другое дело!
Журналисты прошли в уютный ресторанчик. Заказали спиртное, прохладительные напитки, горячее на обед и всевозможную закуску.
Около пяти часов Валентине позвонил отец. Она отошла к балкону и ответила на вызов:
— Да, папа?
Туркин спросил:
— Слушай, а ты не в курсе, куда поехала Кристина?
— Нет! Наверное, шатается по магазинам. Она до них большая любительница. Да ты ей на сотовый позвони.
— Пробовал. Недоступна.
— Могла нечаянно выключить телефон, Кристина же забывает обо всем на свете при виде дорогих шмоток.
— Ладно, вернется, никуда не денется. Ты-то когда подъедешь?
— Папа?! Тебе скучно одному дома? Пригласи друзей!
— Я тебя понял. Будь осторожна. Пока!
— Пока!
Отключив телефон, Валентина подумала:
«Действительно, где может быть Кристина? Да, она любительница дорогих магазинов, но долго бродить по ним не может. Устает. Или ей надоедают слащавые улыбочки продавцов. Но подолгу она в магазинах никогда ранее не задерживалась и, объехав три, четыре супермаркета, часам к трем возвращалась домой. А сейчас задержалась. Да в принципе и черт с ней!»