Этим тихим утром Силла хотела бы оказаться в обществе Дженет, которая задолго до нее влюбилась в этот маленький кусочек Виргинии. Которая принесла домой дворняжку и посадила розы под окном.
Обходя дом, Силла улыбнулась большому красному амбару. Лента, оставленная полицейскими, исчезла, замок на месте. А Стив, подумала она, храпит наверху в красивой железной кровати, стоящей в красивой голубой комнате.
Ночной кошмар закончился. Запаниковавший бродяга, искавший, чем бы поживиться. Полиция была убеждена, что так оно и было, и кто она такая, чтобы спорить? Если ей хочется самой разгадать тайну, лучше заняться автором писем в «Гэтсби». Так она откроет еще одну сторону личности Дженет — для себя. Для своей истории.
Когда она подошла к фасаду дома, стало заметно светлее. Воздух наполнился пением птиц, ароматом роз и запахом свежевскопанной земли. Роса холодила босые ноги. Силлу охватывала невыразимая радость от того, что она, одетая в хлопковую пижаму, идет по своей земле, по росистой траве.
И никому до нее нет дела.
Она допила кофе на передней веранде, любуясь на лужайку.
Но вдруг улыбка медленно начала сползать с ее лица, когда ее взгляд упал на ограду перед домом.
Куда делись ее деревья? С веранды она должна была видеть склоненные верхушки плакучих вишен. Нахмурившись еще сильнее, она поставила кружку на перила и пошла к ограде по лужайке вдоль усыпанной гравием дорожки. А потом побежала. — Нет, черт возьми. Нет!
Молодые деревца лежали на узкой полоске травы между оградой и обочиной дороги. На их тонких стволах остались рубцы от топора. Это не заняло много времени, подумала она, присев на корточки и водя пальцами по листьям. Максимум три или четыре удара. И не для того, чтобы украсть. Чтобы выкопать их, потребовалось бы чуть больше времени и усилий. Уничтожить. Убить.
От жестокости этого поступка у нее сжалось сердце, и это ощущение смешивалось с яростью и болью. Не бродяга, подумала она. И не дети. Дети разбивают почтовые ящики вдоль дорог — ее предупреждали. Дети не будут тратить время, чтобы срубить пару декоративных деревьев.
Она выпрямилась, чтобы перевести дух, и ее взгляд упал на старую каменную ограду, на которой черной краской была выведена оскорбительная надпись:
УЕЗЖАЙ В ГОЛЛИВУД, СУКА! ЖИВИ КАК ШЛЮХА И УМРИ КАК ШЛЮХА
— Пошел ты, — тихо выругалась она. — Будь ты проклят, Хеннесси.
Вне себя от злости, она побежала к дому, чтобы вызвать полицию.
Грозным голосом Силла предупредила всех рабочих, что любой, кто расскажет Стиву о деревьях или стене, будет немедленно уволен. Никаких исключений или оправданий.
Она отправила Брайана в питомник. Она хотела посадить новые саженцы вместо срубленных, причем в этот же день.
К десяти, уже после приезда полиции, уверенная в том, что ее угроза подействовала и рабочие задержат Стива в доме, она вместе с каменщиком отправилась очищать стену.
Форд увидел, как она скребет камень, когда вышел на веранду с первой утренней чашкой кофе. Увидев надпись на стене, он точно так же, как это сделала она рано утром, поставил кофе на перила веранды и босиком бросился к ней.
— Силла.
— Не говори Стиву. Это главное. Я хочу, чтобы ты ни словом не обмолвился об этом Стиву.
— Ты звонила в полицию?
— Они уже были здесь. Да что толку. Я уверена, что это Хеннесси. Это он — сукин сын. Но если у него под ногтями не осталось краски и деревянных щепок, как они это докажут?
— Деревья… — он увидел пеньки и выругался. — Погоди минуту, дай мне подумать.
— У меня нет времени. Я должна это убрать. Не могу рисковать и использовать пескоструйный аппарат. Слишком грубо. Повредит и камень, и раствор — вреда будет не меньше, чем от этой дурацкой краски. Лучше растворитель. Может, придется еще раз замазать цементом швы. Но это все, что я могу сделать.
— Тереть камень щеткой?
— Точно, — она с яростью набросилась на «С» в слове «СУКА», как будто сражалась со злейшим врагом. — Ему это не сойдет с рук. Я не позволю безнаказанно пачкать и ломать то, что принадлежит мне. Я не сидела за рулем этой проклятой машины. Меня даже на свете не было, черт бы его побрал.
— Ему не меньше восьмидесяти. С трудом представляю, как посреди ночи он рубит деревья и разрисовывает каменную стену.
— А кто еще мог это сделать? — набросилась она на Форда. — Кто еще так ненавидит меня и этот дом?
— Не знаю. Но нам лучше это выяснить.
— Это моя проблема.
— Не выдумывай.
— Это моя проблема, моя стена и мои деревья. И это я сука.
Он спокойно выдержал ее яростный взгляд.
— Чушь. Ты не хочешь говорить Стиву? Прекрасно — я это понимаю. Но я не уезжаю. Ни в Лос-Анджелес, ни куда-то еще.
Он схватил ее за руку и заставил повернуться к себе лицом.
— Я остаюсь здесь. И займусь этим.
— Я хочу справиться с этим сама, а также с тем, что мой лучший друг уезжает, когда едва может пройти пять ярдов, не отдыхая. Я хочу сама построить свою жизнь, о которой несколько месяцев назад даже не подозревала.
— Подвинься, — он обхватил ладонями ее лицо и крепко поцеловал. — Вторая щетка у тебя найдется?
Глава 15
Этот долгий и утомительный процесс отнял у Силлы почти весь день — с перерывами на запланированные дела. В первую очередь она занялась ругательствами, потому что проезжающие машины замедляли ход или даже останавливались, а люди комментировали происходящее и задавали вопросы.
Иногда кипящая ярость уступала место отчаянию. Почему этот козел сделал такую длинную надпись?
Она продолжила скрести стену следующим утром, еще до того, как приехал каменщик и другие рабочие.
Возле въезда были посажены два новых дерева. Теперь они представлялись ей скорее вызывающими, чем милыми. И это придавало ей сил.
— Эй.
Она оглянулась и увидела Форда в потрепанных рабочих брюках и футболке, стоящего на противоположной обочине дороги. У его ног сидел Спок с банданой на голове, дрожа, но послушно прижимаясь к его ногам.
— Рановато для тебя, — улыбнулась она.
— Я завел будильник. Наверное, это любовь. Подойди на минутку.
— Я занята.
— А когда ты не занята? Милая, я могу устать, просто наблюдая за тобой. Иди сюда, прервись. Я принес кофе, — он протянул ей одну из огромных кружек.
Он завел будильник, и хотя Силла не понимала, как к этому относиться, но все равно была ему благодарна. А также за то время, которое он потратил на нее вчера — несмотря на ее грубость и раздражительность. Она отложила щетку и перешла через дорогу.
Он протянул ей кофе и, пока она здоровалась со Споком, махнул рукой в сторону стены.
— Прочти отсюда. Вслух.
Она удивленно взглянула на него, обернулась и, несмотря на кофе во рту, едва не прыснула со смеху.
— «Уезжай в Голливуд, живи как шах».
— Шах, — задумчиво произнес он. — Интересно. Он хотел обидеть и оскорбить тебя, а ты превратила его ругательства в шутку. Здорово получилось.
— Ну и хорошо. А то я уже устала злиться. Ты не должен заниматься этим и сегодня, Форд. Как ты собираешься сделать из меня богиню-воительницу, если будешь соскабливать надпись?
— Это прекрасно сочетается. Я могу посвятить тебе пару часов, а потом вернусь к работе. Спок с нетерпением ждет начала того, что Брайан и Мэтт называют собачьей работой.
— Знаешь, я, наверное, займусь с тобой любовью, не испытывая тебя физическим трудом.
— Надеюсь, — он открыто и непринужденно улыбнулся. — Знаешь, я бы предложил тебе помощь, даже если бы ты не собиралась заниматься со мной любовью.
Она задумчиво сделала глоток кофе.
— Я все-таки предпочитаю, когда силы равны. — Она пошла назад через дорогу, а Форд и Спок последовали за ней. — Отец узнал об этом и позвонил мне вчера вечером. Спрашивал, что он может для меня сделать. Чем он может мне помочь. Приглашал пожить некоторое время у него, пока полиция не разберется с этим. Чего, похоже, никогда не случится. А потом трубку взяла мачеха. Хочет, чтобы я прошлась с ней по магазинам.
Форд постучал пальцем по въевшейся в камень краске.
— Может, поискать новую стену?
— Нет, и эта сгодится, — она легонько ударила его, а затем протянула защитные перчатки. — Патти, Энжи и Силла выходят в свет. Как будто прогулка по магазинам решает все проблемы.
— Как я понимаю, ты не пойдешь.
— У меня нет ни времени, ни желания искать модные босоножки или легкомысленное летнее платье.
— Красные туфли, белое платье. Извини, — добавил он, поймав ее строгий взгляд. — Я мыслю образами.
— Кажется, я не привыкла к тому, что люди мне что-то предлагают — компанию или общество — и не просят ничего взамен.
— Это и означает «жить как шах».
Рассмеявшись, она принялась тереть стену.
— Это и означает «жить как шах».
Рассмеявшись, она принялась тереть стену.
— Иди играй, — сказал Форд Споку, который побежал к дому в своей красной бандане.
— Я пытаюсь научиться принимать предложения и помощь от людей без лишних мыслей или подозрений. Но у меня не очень хорошо получается, — задумчиво сказала Силла.
Некоторое время они работали молча.
— Знаешь, что я вижу, когда смотрю туда? — Форд махнул рукой в сторону дома.
— Машины, здоровенный контейнер для мусора и стены, отчаянно нуждающиеся в покраске.
— Замок Спящей Красавицы.
— Что? Почему?
— Во-первых, я, рискуя уронить свое мужское достоинство, признаюсь, что в детстве мне очень нравились такие истории, не меньше, чем рассказы о Темном Рыцаре, Хи-Мене и тому подобное. В любом случае я считаю диснеевскую версию сказки очень удачной, а Злую Колдунью — одним из самых ужасных злодеев всех времен.
Он улыбнулся, но Силла была серьезна.
— Ты же помнишь, — продолжал Форд, — что, когда Злая Колдунья произнесла заклинание, замок окружил гигантский терновник с огромными, злыми шипами. Это было мрачное и печальное место, в котором была заперта красота.
— Точно.
— Герой должен был пробивать себе дорогу через чащу, шипы и колючки. Огромный риск, огромный труд, но, когда принц достиг цели, замок вновь ожил. И как ты знаешь, на той земле воцарился мир.
— Значит, я должна поцеловать принцессу? — Силла продолжала работать щеткой.
— Пожалуй, да, — улыбнулся Форд. — В этой метафоре есть определенные недостатки, но в целом все так: запертый, спящий замок нуждается в человеке, который разбудит его. Некоторым людям нравится принимать в этом участие. А некоторым… — он постучал щеткой по большой букве «и», — все портить.
— Я восхищаюсь мужчиной, который признается в любви к волшебным сказкам и не моргнув глазом потворствует лесбийским фантазиям. У тебя много граней, Форд.
Да, подумала Силла. Она им увлекается, и довольно быстро.
Она прервала работу, когда рядом с ними остановился пикап Бадди. Водопроводчик высунулся из окна и нахмурился.
— Что, черт возьми, это должно значить?
— По мнению Форда, некоторые люди любят все портить.
— Чертовы подростки. Никакого уважения.
— Я не хочу, чтобы Стив узнал об этом. Ему и так есть о чем подумать. Мне нужно поговорить с вами о подводке труб к душевой кабине. Вчера вечером я еще раз посмотрела и… Мне нужно показать это Бадди на месте, — обратилась она к Форду.
— Иди. Я тут еще немного поработаю.
— Спасибо. Подбрось меня, Бадди.
Она запрыгнула в кузов пикапа и, когда Бадди свернул на дорожку к дому, попыталась представить свой дом как замок Спящей Красавицы с наполовину вырубленными зарослями терновника.
Форд работал над своей новой книгой целый день, прежде чем наконец отступил на шаг и долгим взглядом окинул листы с карандашными рисунками. Сюжет сильно захватил его, и он считал это хорошим знаком. Позже он подкорректирует текст, чтобы он соответствовал новым образам и поворотам сюжета, которые неожиданно пришли ему в голову.
Но сначала все это должно созреть. Не нужно торопиться, все должно улечься в голове. А это значит, что пока можно выпить пива и немного развлечься с игровой приставкой.
Спустившись вниз, Форд открыл парадную дверь, чтобы мельком взглянуть на то, что он мысленно называл «миром Силлы», прежде чем пройти на кухню. И увидел Стива, который шел по дорожке к дому с тростью в одной руке и упаковкой пива в другой.
— Как раз вовремя.
Спок, стоявший рядом с Фордом, радостно подпрыгнул.
— Я сбежал. Сиделке понадобилось пойти за покупками, так что я стянул ее пиво и смылся.
— У кого повернется язык тебя упрекнуть? — Форд взял пиво и махнул рукой в сторону стула.
— Док меня отпустил. Завтра уезжаю. — Он сел, громко дыша, и погладил Спока по голове.
— Мы будем скучать. — Форд открыл две банки и протянул одну Стиву.
— Попробую вернуться сюда осенью, если смогу. Судя по тому, как продвигается дело, все уже будет готово.
— Ну, если ты так думаешь, — Форд с сомнением посмотрел через дорогу.
— Теперь я ей только мешаю.
— Она бы с этим поспорила.
Стив сделал большой глоток пива.
— Она мне всю плешь проела, чтобы я поднялся на чердак и поболтал с парнями. Хотела усадить меня в кресло-качалку, как своего дедушку, и сунуть мне в руки игрушку в виде краскопульта. Черт, потом будут кроссворды или что-то в этом роде.
— Может быть и хуже. Например, вязание.
Стив ухмыльнулся и посмотрел на каменную стену на той стороне дороги.
— Что это ты там стирал?
— Что?
— Не морочь мне голову. Мозги у меня не пострадали. Парни из строительных бригад болтливы, как бабы. Я слышал, что какой-то козел разрисовал стену. До меня дошли шесть вариантов текста, но смысл у всех один.
— Могу подтвердить, что какой-то козел разрисовал стену и что он хотел сделать гадость. Может, это тот же, что напал на тебя, а может, и нет. Она думает, что это старик Хеннесси.
— А ты так не думаешь.
— Здесь ключевое слово — старик. Хотя я не знаю никого, кроме него, кто имел бы на нее зуб. И он жилистый старик. Худой, но жилистый.
— Если бы я был на сто процентов — или около того — в порядке, то остался бы. Но теперь я ей не помощник, — он отсалютовал пивом Форду. — Теперь это твоя забота, Спарки, твоя и твоей маленькой собаки.
— Мы это поняли.
— Да, — Стив сделал еще один глоток пива. — Думаю, поняли.
Она не плакала, когда в прохладную и дождливую субботу Стив забрался на переднее сиденье автофургона. Она запретила себе даже намекать на то, чтобы он подождал, пока погода наладится, прежде чем отправляться в долгое путешествие через всю страну. Она лишь поцеловала его на прощание и осталась стоять под дождем, махая ему рукой.
И чувствовала себя ужасно, до боли одинокой.
Такой одинокой, что весь день не выходила из дома. Дождь все стучал и стучал по крыше. Она было решила перенести свои вещи в комнату, которую освободил Стив, но потом подумала, что это будет слишком похоже на домашние дела. Ей была нужна работа, а не хлопоты по хозяйству.
Она включила радио на полную громкость, чтобы дом наполнился звуком. А потом принялась за устройство полок и каркаса шкафчика в кладовке рядом с кухней. Она не собиралась заниматься этим в ближайшие несколько недель, но такая работа успокаивала нервы и приводила мысли в порядок.
Силла отмеряла, отмечала, пилила, отдавшись ритму плотницкого ремесла. Она даже немного успокоилась и стала подпевать радио, закручивая шурупы с помощью беспроводного шуруповерта.
Повернувшись, она краем глаза заметила какое-то движение, вздрогнула и едва не выронила инструмент.
— Прости! Прости! — Патти подняла руки вверх, как будто в руках у Силлы был заряженный пистолет. — Я не хотела тебя пугать. Мы постучали, но… Тут так громко.
Силла подошла к радиоприемнику и выключила его.
— Я специально увеличила громкость, чтобы его не заглушал звук инструментов.
— Я забеспокоилась, когда ты не открыла дверь, а тут еще весь этот шум, и твоя машина перед домом. Поэтому мы вошли.
— Все в порядке. Просто ты испугала меня. Что значит «мы»?
— Энжи и Кэти. Мы хотели взять с собой Пенни, но она занята в магазине. Мы подумали, что в такую мерзкую погоду нужно прочесать торговый центр, потом сходить в кино и закончить все это ужином. Приехали, чтобы тебя украсть.
— Звучит заманчиво, — сказала Силла, подумав, что это будет пыткой. — Я очень благодарна, но у меня самый разгар работы.
— Ты заслужила выходной. Угощение за мой счет.
— Патти…
— Глазам не верю… — появившаяся в кухне Кэти круглыми глазами смотрела на Силлу. — Боже, совсем как в передаче «Сделай сам». Я не могу вбить гвоздь в стену, чтобы повесить картину, а тут — вы только посмотрите на нее.
— Моя сестричка — мастер на все руки, — Энжи, одетая в розовую курточку с капюшоном, лучезарно улыбнулась ей. — Можно пройтись по дому и посмотреть? Ты позволишь? Столько слухов ходит о твоем втором этаже.
— Конечно. Но тут еще много работы, очень много.
— Признаюсь, я много лет сгорала от любопытства — хотела заглянуть в этот дом. — Кэти окинула взглядом голые стены, неструганые полы, груды досок и строительных материалов. — Как ты обходишься без кухни?
— Все равно я не очень хорошая кухарка. Плиту и холодильник я отдала на реставрацию — они просто замечательные. Это требует времени, и поэтому кухня переместилась в конец списка. А здесь будет столовая с открытыми снизу балками. Хороший свет, превосходный вид из окна.
— Какой красивый сад за домом! — Патти подошла к застекленной створчатой двери. — Здесь и раньше был дворик?