– Да, кстати, – тут же изменил свою позицию толстый Меркурий, – почему их нужно казнить, когда моей девочке не с кем играть? Нет, я не позволю. Опять заговор против моей девочки. Гера, тебе пора уступить ей место. Ты стара и зла.
Алиса слушала эту перепалку как во сне. Такого быть не могло. Мы живем в конце двадцать первого века, когда на Земле не убивают людей. Может, они шутят? Может, это спектакль?
– Вы не понимаете! – Госпожа Гера поднялась с трона и протянула вперед руку: – Если нарушить закон единожды, закон погибнет. Погибнет закон – погибнет Атлантида. Своей властью я приказываю: Гермес и Меркурий, отведите пришельцев к внешнему люку и утопите!
Она была грозной и страшной. Казалось, что из ее глаз вылетают черные стрелы. Остальные в зале оробели и молчали…
Пауза тянулась долго, словно все окаменели, заколдованные.
Вдруг занавес откинулся, впуская Посейдона.
– Все, – сказал он, – их корабль спрятан. Что решил Совет?
– Совет моей властью постановил – смерть! – произнесла Гера.
Посейдон окинул взглядом комнату. Потом обернулся к Алисе.
– Это правда? – спросил он.
– Она не вправе отвечать, – сказала Госпожа Атлантиды.
– Это ложь, – сказала Алиса.
– Здесь решаю я! – Госпожа была неумолима. – Я – это закон. И много лет уже я его охраняю.
– Что ты думаешь, Меркурий? – обернулся Посейдон к толстяку.
– Я против! – воскликнул толстяк. – Моей девочке не с кем играть, а вы тут топите детей.
– А ты, Гермес? – спросил Посейдон.
– Ты о чем? Прости, я задремал, может, чего пропустил?
– Задремал или притворился?
– Пускай дети живут, – быстро ответил Гермес. – Мне помощники нужны. Ты не сердись, Госпожа, все течет, чинить некому.
– Атланты не убивают детей, – сказал Посейдон. – Решение Совета: оставить им жизнь. Ты одна против.
– Решение Совета: смерть пришельцам!
– Я увожу детей, – сказал Посейдон. – Им не следует слушать дрязги стариков.
Он поднял руку, жестом приказывая пленникам следовать за ним.
Красный занавес всколыхнулся и мягко опустился сзади. Они снова оказались в зале скульптур.
Вслед несся крик Госпожи Геры:
– Они приговорены и будут убиты!
– Фапофадофажди, – сказала Алиса Пашке, пользуясь старым школьным кодом. – Фамыфаосфатафанемфася фаодфани.
– Фапофанял, – ответил Пашка.
– Фавлефасу, – сказала Алиса.
Пашка кивнул. И на самом деле, каменный лес – лучшее место, чтобы убежать.
Они миновали зал скульптур. Алиса оглянулась. Посейдон брел шагах в трех сзади, его серая тога волочилась по камням.
Вот и каменный лес.
Алиса почувствовала, как напрягся Пашка.
– Беги, – шепнула она. – Налево.
Пашка послушно бросился налево. Алиса побежала в другую сторону. Она не оглядывалась, главное было – оторваться от Посейдона. Ей казалось, что она бежит по настоящему лесу, вот только нет кустов, чтобы спрятаться. Она обогнула один ствол, второй, третий… Впереди, уходя в бесконечность, стояли такие же громадные колонны.
И вдруг со всего размаха Алиса врезалась в стену.
Она настолько не ожидала этого, что ушиблась и упала на пол.
Лес был обманом! Всего-то в нем оказалось шесть рядов деревьев, а за ними – зеркальная стена.
Алиса постаралась подняться, ноги скользили по кафельному полу, по нарисованным цветочкам и бабочкам. «Гадкий мир, – подумала Алиса, – все ненастоящее!» Сзади раздался крик.
Алиса обернулась.
Посейдон спокойно ждал в проходе между деревьями. А чуть дальше был виден Пашка, который колотил кулаками по зеркальной стене и громко проклинал Атлантиду и всех атлантов.
– Пашка, за мной! – крикнула Алиса.
Она побежала к выходу из зала. Пашка за ней.
Но выйти из зала не удалось. В его дверях стоял, нервно колотя себя хвостом по бокам и разевая розовую пасть, огромный лев.
Алиса начала отступать.
Лев сделал шаг за ней.
Кто-то толкнул Алису. Это был Пашка. Он встал перед Алисой, закрывая ее собой. У Пашки, может быть, много недостатков. Но он никогда не оставит товарища в беде.
Лев стоял с раскрытой пастью. Пашка и Алиса, замерев, глядели на льва.
Сзади подошел Посейдон и спросил:
– Ну что, набегались? Пойдем дальше?
Пленники ничего не ответили.
Посейдон поднял руку, щелкнул длинными сухими пальцами. Лев растворился в воздухе.
– Голограмма, – сказал Посейдон.
– Ага, – перевел дух Пашка. – Я так и подумал.
– Нет, – сказал Посейдон. – Ты так не подумал. Иначе бы прошел сквозь него. Идите направо.
Справа была небольшая дверь. Алиса повернула изогнутую бронзовую ручку, и дверь послушно открылась.
За дверью обнаружилась небольшая комната с длинным столом посредине. Вдоль стола были расставлены кресла с резными спинками. На столе стояло несколько сосудов, закрытых крышками.
Посейдон закрыл за собой дверь и сказал:
– Если вам нужно вымыть руки и привести себя в порядок, туалет в соседнем помещении.
– Зачем мыть руки, если вы собираетесь нас убивать? – спросил Пашка.
– Очень неприятно убивать грязных детей, – совершенно серьезно ответил Посейдон. – К тому же здесь тепло, вы можете снять скафандры, наверное, надоело в них ходить.
Когда Пашка с Алисой мыли руки в небольшой комнатке, где стояла низкая золотая ванна и из кранов в виде птичьих голов тонкими струйками лилась пресная вода, Алиса сказала:
– Знаешь что, Пашка?
– Что? – Пашка, ополоснувшись, принялся простукивать стены. Он надеялся, что можно будет убежать оттуда.
– Я думаю, что нас не будут убивать.
– В любом случае я им так просто не дамся, – сказал Пашка.
Алиса сняла скафандр и положила его на низкий каменный стол. Потом причесалась, глядя в мутное овальное зеркало. Пашка скафандра не снимал.
– Вроде бы нас собираются кормить, – сказала Алиса.
– Могут и отравить, – предупредил Пашка.
Алиса приоткрыла дверь в большую комнату. Посейдон сидел за столом, подвинув к себе один из сосудов, и мирно черпал оттуда серебряной ложкой суп. Он увидел, что дверь в туалет приоткрылась, и сказал, улыбаясь:
– Фазафахофадифате, а то суп остынет. И в следующий раз придумайте код посложнее. Нельзя недооценивать противника.
– Вы правы, – согласилась Алиса.
Она прошла к столу и села в кресло. Посейдон подвинул ей серебряную миску.
– Надеюсь, вы употребляете в пищу суп из креветок? – спросил он.
– Спасибо, – сказала Алиса. – Я очень проголодалась.
Пашка стоял в дверях, так и не решив еще, что перевесит: голод или осторожность.
Посейдон спросил:
– Суп не остыл?
– Нет, – сказала Алиса. – Очень вкусно.
– А мне так надоела морская пища! – сказал Посейдон.
Пашка осторожно подошел к столу.
– Нехорошо, – заявил Посейдон, глядя на него, – в скафандре за стол у нас не садятся.
Алиса посмотрела на Пашку укоризненно.
– Я руки вымыл, – сказал Пашка.
Понятно было, что скафандр он не снимет.
– Ну, как знаешь, – сказал Посейдон.
Суп был не очень вкусный, подсоленные креветки плавали в жидком бульоне.
– Овощей не хватает, – вздохнул Посейдон. – Теплица вышла из строя, а починить некому.
Пашка сел за стол. В скафандре не очень удобно обедать. Но он делал вид, что всю жизнь обедает только в скафандре.
– А откуда вы знаете русский язык? – спросила Алиса.
– Я знаю все основные языки Земли, – ответил Посейдон.
Пашка съел несколько ложек супа, потом отложил ложку и сказал:
– Плохо питаетесь.
– Другого предложить не можем, – ответил Посейдон. – Кстати, я должен заметить, что, в отличие от Алисы, вы плохо воспитаны.
– Ваша наследница не лучше, – ответил Пашка.
– Вы правы, – сказал Посейдон. – Но что поделаешь, она последний ребенок, мы ее избаловали.
– Ребенок! – фыркнул Пашка. – Взрослая женщина!
– Даже пожилая, – согласился Посейдон. – Но для нас она ребенок.
Он подвинул к себе сосуд поменьше, снял крышку.
– Отварной осьминог, – сообщил он. Потом достал ложкой кусок белого мяса и принялся жевать. – Как всегда, недоварен.
Алиса попробовала кусочек, но прожевать не смогла. Пашка даже пробовать не стал.
Так и закончился обед.
Затем Посейдон поднялся и произнес:
– Вы готовы идти?
– Только не вздумайте нас казнить, – сказал Пашка. – Учтите, я буду сопротивляться.
– Молодой человек, – ответил Посейдон усталым голосом, – меньше всего на свете мне хочется вас казнить. – Он помолчал и добавил: – Но осторожность не мешает.
В столовую быстро вошел толстый Меркурий.
– Я возьму обед для доченьки, – сказал он.
– Опять капризничает? – спросил Посейдон.
Толстяк только махнул рукой и начал составлять сосуды стопкой. Потом обнял стопку и осторожно понес к выходу.
– Тяжело одному воспитывать ребенка, – вздохнул Посейдон.
– А у вашей Афродиты нет матери? – спросила Алиса.
– А у вашей Афродиты нет матери? – спросила Алиса.
– Мать этой девочки умерла… пятьдесят лет назад.
Посейдон отодвинул миску.
– Хотите отдохнуть? – спросил он.
– Нет, мы не устали, – сказала Алиса. – Нам пора возвращаться.
– К сожалению, это невозможно. Закон велит сохранять нашу тайну.
– И сколько это будет продолжаться? – грозно спросил Пашка.
– Всю вашу жизнь, – ответил Посейдон.
– Вы хотите, чтобы я всю жизнь осьминогами питался?
– Мы же питаемся.
– Вы привыкли. А я не намерен.
– Ничем не могу помочь, – сказал Посейдон.
– Какие же вы после этого культурные люди, – воскликнул Пашка, – если вы не подумали о наших родителях? Они сойдут с ума, когда решат, что мы погибли! У вас нет совести!
– Мы не можем думать обо всех, – сказал Посейдон. – На Земле много несчастных людей и одиноких родителей. Мы – хранители великой и древней тайны. И мы не принадлежим себе. Я был бы рад покинуть Атлантиду. Но не имею права.
– Почему?
Посейдон не ответил.
Глава 5 Принцесса, куклы и сирены
Посейдон провел их по узкому коридору в ту комнату, где они томились первый час своего плена.
– Прошу вас не выходить, – сказал он и запер за собой дверь. – Я вернусь.
Пашка прошел вокруг стола, потом улегся на скамью.
– Не переживай, Алиса, – сказал он. – Выпутаемся.
Алиса почувствовала, что устала. Она села в ногах у Пашки.
– Кто же они такие? – подумала она вслух.
– Атланты, – сказал Пашка уверенно. – Последние атланты.
– Но они знают, что такое голограмма, выходят наружу в скафандрах, говорят по-русски, как мы с тобой…
– Научились, – сказал Пашка.
– Нет, – сказала Алиса. – Я им не верю.
– Мне бы пулемет, – вздохнул Пашка. – Мы бы пробили путь наверх.
Алиса только отмахнулась. Она думала о другом. Вернее всего, у атлантов должен быть пункт связи. Обязательно должен быть. Значит, можно будет дать о себе знать… Атланты боятся, что их найдут. Значит, им есть что скрывать.
– Где наш батискат? – услышала Алиса голос Пашки.
– Он у них в ангаре, – сказала Алиса.
– Точно! – Пашка сел на скамейке. – Мы его найдем и прорвемся. Пошли.
– Куда?
– Ты забыла, что здесь есть вторая дверь. К наследнице.
– Она шум поднимет.
– Чем мы рискуем? Хуже не будет.
Пашка прошел к маленькой двери и толкнул ее. Дверь послушно открылась. За ней оказался большой зал, совершенно темный.
– Эй! – крикнул Пашка.
«Эй-эй-эй…» – отозвалось эхо, отражаясь от далеких стен.
Когда эхо утихло, стало слышно, как, срываясь с высоты, по полу бьют капли.
– Хорошо, что я оказался сообразительней тебя и не снял скафандра, – сказал Пашка.
Он надел шлем и включил фонарь. Яркий луч улетел вдаль, но не нашел преграды, а рассеялся в темноте.
– Вот это да! – сказал Пашка. – Откуда же приходила наследница?
– Ау, – раздался голос справа. – Ау…
И тут же зазвучала медленная, нежная песня.
Она заполняла собой гулкое подземелье.
– Это вы, Афродита? – позвал Пашка.
Песня продолжалась.
Они пошли направо, стараясь держаться ближе к стене.
– Стой! – крикнула Алиса.
Но Пашка уже сам увидел, что дальше хода нет, – у ног был обрыв. Внизу чернела вода.
Песня прекратилась.
Пашка наклонил голову, чтобы фонарь светил вниз.
Вода была спокойна. Вдруг она всколыхнулась, и из нее показалась голова девушки. Длинные зеленые волосы расплескались по плечам. Лицо тоже было зеленым, глаза большие, словно у ночного животного.
Девушка подняла руку и поманила Пашку. Рядом с ней вынырнула вторая. И они запели. Они пели очень красиво, в два голоса, и при этом медленно плавали кругами, не отрывая взгляда от Пашки.
Пашка глядел на них завороженно, и Алисе пришлось вмешаться.
– Паш, – сказала она, – по-моему, это самые обыкновенные сирены, или морские русалки.
– Молчи. Не мешай!
– Когда-то моряки теряли голову от их песен и ныряли в воду. Только учти, вода здесь очень холодная.
– Ау, – позвала Пашку одна из русалок.
– Они хотят вступить с нами в контакт, – пояснил он.
Алиса вспомнила, что Одиссей заливал своим матросам уши воском, чтобы те не слушали песен сирен и не бросались в море.
– Может, тебе уши заткнуть? – спросила она.
– Не беспокойся, – ответил Пашка. – Неужели ты не видишь, что мною руководят научные интересы?
Но Алиса не была в этом убеждена. На всякий случай она встала к Пашке поближе.
Тут из темноты выплыл морской змей размером чуть побольше дельфина, но с длиннющей тонкой шеей и маленькой головкой.
Одна из русалок ловко вскочила ему на спину, и оказалось, что у нее широкий плоский чешуйчатый хвост.
– Вот это да! – воскликнул Пашка. – Морской змееныш!
Он уже забыл о сиренах, потому что проблема морских змеев его занимала куда больше.
Из озера доносились плеск, веселое уханье змееныша, визг сирен.
– Обойдем озеро с другой стороны, – сказала Алиса.
Вскоре они вышли на широкую площадку.
Площадка сбегала к самой воде, и там вдоль берега стояло несколько выдолбленных из камня корыт. Корыта были пусты. Возле одного из корыт сидели три сирены и тихонько выли. При виде Алисы и Пашки они принялись выть куда громче, а одна стала стучать кулачком по краю корыта.
– Наверное, они голодные, – решил Пашка.
Вдруг Алиса увидела свет.
Свет вырывался из небольшого окошка, пробитого в каменной стене. Желтым квадратом он падал на склон, и казалось, что горит окно в избушке в темном лесу.
Пока Пашка разглядывал сирен, Алиса поднялась к окошку и заглянула внутрь.
Там была самая настоящая лаборатория.
На длинном белом столе стояли приборы, колбы, пульты и баренги. У одной стены был пульт с дисплеями, вдоль другой тянулись стеклянные ниши с заспиртованными обитателями морских глубин. Но с первого взгляда было ясно, что лаборатория находится в полном запустении. Приборы стояли в беспорядке, большой электронный микроскоп зарос паутиной, а на окуляре сидел большой белый паук и чистил лапы. На полу валялись разбитые пробирки. В углу на круглом белом табурете сидел старик Гермес и мирно дремал, опустив голову на грудь.
– Тише, – сказал Пашка Алисе. – Пускай спит. Нам нужно скорее отыскать батискат.
Но уйти не удалось.
По берегу озера медленно брела еще одна сирена, но без хвоста и двуногая. Зеленые волосы скрывали лицо, а зеленое платье волочилось подолом по камням. В руке она несла бронзовый фонарь.
Сирены при виде двуногой подруги отчаянно заскулили. Та зашипела на них – видно, приказывая молчать.
Она кинула опасливый взгляд на светящееся окошко лаборатории и тут заметила Алису с Пашкой.
– Ой! – сказала двуногая сирена, подобрала подол платья и, похоже, хотела убежать, но нога у нее подвернулась, и русалка неловко упала.
– Бежим, – сказал Пашка. – А то сейчас сюда сбегутся.
Сирена громко рыдала знакомым Алисе голосом.
Этот шум услышал старик, что спал в лаборатории. Он с трудом поднялся с табурета и побрел к двери.
Алиса отлично понимала, что нужно бежать, но ноги сами понесли ее к плачущей русалке. Она склонилась над ней, помогая подняться.
– Афродита, – сказала она, – вы ушиблись?
– Зачем ты меня испугала! – закричала на нее наследница. – Ты меня нарочно испугала, чтобы я упала.
– Вы ошибаетесь, – возразила Алиса. – Давайте я помогу вам подняться.
– Нет, я никогда уже не поднимусь, – сообщила наследница сквозь слезы. – У меня сломана нога.
– Пашка, – позвала Алиса, – помоги мне.
Пашка не отозвался.
Алиса подняла голову, над ней стоял старик Гермес.
Он сказал что-то наследнице на своем языке, и та в ответ разразилась длинной визгливой тирадой. Она была так возмущена, что поднялась без помощи Алисы и принялась махать кулаками перед носом Гермеса. Зеленый парик съехал набок.
Старик тоже кричал на наследницу, сирены выли и щебетали возле пустых корыт, эти звуки поднимались, усиленные эхом, к потолку подземного зала, и Алисе казалось, что она сидит на стадионе во время футбольного матча.
Вдруг шум как по команде прекратился.
Старик спокойно побрел в свою лабораторию, наследница замолкла, словно ее выключили. И даже русалки-сирены утихомирились.
– Ты думаешь, я его испугалась? – спросила наследница у Алисы.
Алиса нагнулась, подняла фонарь Афродиты, который, к счастью, не пострадал, и передала его женщине.
– И вовсе я не скрывалась от него, – продолжала наследница. – Я переоделась в русалку, потому что люблю изображать русалок. Иногда я даже с ними танцую на берегу.
«Где же Пашка? – тем временем подумала Алиса. – Вернее всего, он воспользовался суматохой, чтобы продолжить поиски батиската. Это правильно. У него есть фонарь. А я пока узнаю побольше об атлантах». А вслух спросила: