Это все не так. Ласковое и тихое море саргассов. «Море без берегов» — еще называют его.
ДЕВОЧКА И РЫБА
Шел пароход из Америки домой, в Ленинград. Шел и, встречаясь с кораблями, гудел в блестящую медную сирену: у-у-у-у-у!..
В каюте, что под самым капитанским мостиком, ехала с отцом и матерью девочка. Звали ее Нюся. Выйдет, бывало, она на палубу, а палуба качается: вверх — вниз, вверх — вниз…
Чуть останется одна, прижмется к стенке и ни с места.
Отец позовет:
— Нюся, смотри, какие дельфины прыгают! Иди сюда.
А она:
— Я здесь постою.
Мать скажет:
— Нюся, какие чайки летают. Иди их хлебом кормить.
А она:
— Мне и тут хорошо.
Посредине океана целое море водорослей. Бурые, зеленые, лохматые. Вытащили матросы здоровенную охапку их. Тряхнули, оттуда на палубу — брык! — рыба. До чего безобразная: бурая, зеленая, в лохмотьях! Голова большая, курносая. Плавники как маленькие кривые ручки. Налили матросы в ведро воды и пустили туда рыбу. Голова у нее тяжеленная, перетянула — тык рыба носом в дно! — ручками-плавниками толкнулась, подпрыгнула. Не удержалась — кувырк через голову! — и опять на дно. Матросы закричали:
— Рыба-клоун, рыба-клоун!..
Пассажиры ахают:
— Вот так рыба!
А капитан слез с мостика и говорит:
— Эта рыба и верно клоуном называется. Живет в водорослях. Запутается и плавает с ними: сама-то плавать почти не умеет. Вот и держится, чтобы не перевернуться. Посмотрели? Давайте выпускать.
Нюся как закричит:
— Я не посмотрела!
Капитан оглянулся:
— А! Это та девочка, которая боится отпустить папы-мамины руки? Понимаю: если она их выпустит, то перевернется вниз головой, как эта рыба.
Нюся обиделась и говорит:
— А вот и не перевернусь, — и выпустила руки.
Все засмеялись, а матрос взял ведро и пошел тихонько к борту. Нюся за ним. Шаг сделала — и пошла, пошла. Показал ей матрос рыбу, размахнулся и — шшш-шух! — рыбу с водой за борт. Стоит Нюся у перил, на море смотрит. Шагать-то по палубе совсем не страшно! Видно, все ее страхи за рыбой-клоуном в море попрыгали.
СПУТНИКИ АКУЛ
Рыбы-лоцманы сопровождают акулу во всех ее путешествиях. Они питаются крошками со стола хищницы.
Рыба-прилипала. Присоской, расположенной у нее на голове, прикрепляется к акульему брюху. Прилипала не только бесплатный пассажир, но и нахлебник. Ее пища—тоже остатки акульего пира.
ЧОППришел как-то к одному моряку друг, человек совершенно сухопутный.
— Что бы тебе на память подарить? — говорит ему на прощание моряк. — Морскую раковину? Или заморские марки? Или чоп?
«Эка невидаль раковина да марки!» — думает друг и просит:
— Давай чоп!
— Ну ладно! — отвечает моряк и достает из стола деревянную пробку с острым концом. Цена пробке — грош!
— М-да! — говорит друг. — А какие у тебя марки?
Сошлись на норвежских.
— Эх! — говорит потом моряк. — Хорошо, что ты пробку не взял. Я-то ведь предложил ее сгоряча! Она для меня память.
И он рассказал, как однажды во время Великой Отечественной войны катер, которым он командовал, обстреляли враги. Осколки наделали много мелких пробоин в борту. Через пробоины внутрь катера струями начала бить вода. Катер едва не утонул. Воду остановили деревянными пробками. На каждом корабле такие пробки лежат наготове ящиками. Они нужны не меньше чем патроны. Каждая пробка называется «чоп».
— Хорошее слово «чоп»! — сказал моряк и хлопнул ладонью по кулаку. — Чоп! И дырки нет. Видишь на пробке вмятины? В железе сидела.
— Люблю поговорки. Они всегда правильные. Вот например: «Скажи мне — кто твой друг, и я скажу, кто ты».
— Не всегда. У акулы первый друг рыба-лоцман. Плывет впереди, около пасти вертится, а сама рыба безвредная, тихая, крошку от акульей добычи подберет и довольна. Правильная твоя поговорка, только не морская.
— Как плавают корабли?
— Носом вперед.
— А если не носом?
— Что ж, они, по-твоему, кормой вперед плавают, что ли?
— Не кормой, но и не носом. В ветер или на течении корабль плывет вперед не носом, а чуть-чуть скулой. «Дрейф!» — говорят моряки и чертят на картах, где нарисован путь корабля, уголки, чтобы было видно, куда смотрел нос корабля и куда он плыл на самом деле.
— Трудно нынче на кораблях плавать. Заставили их приборами — не пройти. Тут компас, там пеленгатор… Все это знать надо, за всем ухаживать. То ли дело раньше: не плаванье, а отдых. Один компас. Вышел из порта, посмотрел на него — и дуй вокруг Земли!
— Ага. То-то из такого плавания только каждый второй возвращался. Половина головой за простоту платила.
— Вот я однажды видел, это — да! Поймали рыбину. Якорь от шлюпки ей в пасть всунули, зацепили за губу и…
— И вытащили на берег?
— Какое! Она сама рыбаков чуть в море не уволокла. Пришлось цепь расклепать… Рыба-то китовой акулой оказалась!
— А что, сейчас плавать опасно?
— Не очень.
— Но волны могут перевернуть?
— Какое! Суда сейчас большие, иной пароход и не раскачаешь.
— А скалы? Наскочил в тумане на них и…
— Чепуха! На судах сейчас радиолокаторы. Туман не туман, все скалы как на ладони. Другое дело — рыбы…
— Что — рыбы?
— Есть такая рыба — прилипала. Так вот, она прилепится к судну, плавники растопырит и держит посудину. Машина вперед тянет, рыба — назад. На корабле люди все продукты съедят, голод начинается, а рыба все держит. Вот это ужасная штука! Вот от нее спасения нет!
Перед нами на столе три бутылки. Из них вытащили три записки. На каждой пометка — где поднята бутылка. Вот эти места. Первая бутылка — 100 миль к востоку от Флориды. Вторая — широта 60°10 северная, долгота 20°15 западная. Третья — 400 миль южнее острова Медвежий. Найдите эти места на карте. Какое течение исследовалось с помощью этих бутылок?
ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК
1. Кто виноват в столкновении?
2. Чьи это головы?
Чьи это хвосты?
ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ
1. Где кончается Гольфстрим?
2. Чем награждаются за скорость лайнеры Атлантики?
3. Может ли корабль плавать в водорослях Саргассова моря?
4. Бывают ли радиограммы от черепах?
5. Где установлено больше атомных двигателей: на над водных кораблях или на подводных лодках?
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «КАРИБСКОЕ МОРЕ»
Загадочный рисунокПодводной лодке. (Смотри гл. «Якорь»)
Викторина1. К берегам Кольского полуострова. Ее принесет течение Гольфстрим.
2. Влево.
3. П-р-о-ш-у.
4. В воде могут утонуть многие рыбы, в том числе периофтальм, а также жители аквариумов — лабиринтовые рыбы. Для этого их надо лишить возможности долгое время соприкасаться с воздухом.
5. Из очень прочной стали. Но есть экспериментальные лодки с корпусами из алюминия и даже из… стекла.
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
МОРЕ МИРАЖЕЙ И ХОРОШЕЙ ПОГОДЫЛОЦИЯ. Средиземное море расположено между Европой, Азией и Африкой. Соединяется Гибралтарским проливом с Атлантическим океаном; Дарданелльским проливом — с Мраморным морем, а через него — с Черным; Суэцким каналом — с Красным.
Отдельные части Средиземного моря, в свою очередь, носят название морей: Тиренского, Ионического, Адриатического, Эгейского и Критского.
Крупные порты: Гибралтар (колония Англии), Барселона (Испания), Марсель, Тулон (Франция), Генуя, Неаполь, Мессина, Таранто (Италия), Сплит (Югославия), Пирей, Салонищ (Греция), Бейрут (Ливан), Александрия (АРЕ), Бизерта (Тунис), Стамбул (в Мраморном море, Турция). Наибольшая глубина 4594 метра.
ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ
Средиземное море — море среди земли. Со всех сторон его замыкают берега — зеленые горы Югославии, крутые, усеянные белыми домиками отроги Альп, желтые с красноватыми склонами холмы Африки.
Летом море штилеет. День, неделю, месяц. Под голубыми пластами воды лениво шевелятся водоросли, лежат обломки скал, камни, остовы греческих и римских трирем.
Летом море штилеет. День, неделю, месяц. Под голубыми пластами воды лениво шевелятся водоросли, лежат обломки скал, камни, остовы греческих и римских трирем.
Следы прошлого находишь всюду. Это и каменные плиты древнего порта, и красный черепок на песке — обломок остроконечного сосуда амфоры..
За амфорами к обломкам кораблей в прозрачные глубины опускаются водолазы. Медленно шевеля ластами, они оплывают корабли, скрываются в лиловых далях.
Иногда из африканских пустынь на море надвигается раскаленный пыльный воздух. Над зеленой чертой горизонта повисают миражи: белые дома и синие далекие горы. Изображения приближаются, сменяют одно другое. Особенно много их в Мессинском проливе. В обманчивом мареве его древние мореплаватели видели сказочных чудовищ, пожиравших корабли.
У берегов Италии, у Неалоля и острова Капри, — вода глубокого голубого цвета. Ее оттенок не смог передать еще ни один художник.
Зимой и осенью море становится суровым. Теплый ветер пустынь — сирокко — завывает над ним. Белые пенные водовороты закипают у скал. Но зима сурова почти на всех морях Море среди земли. Здесь начались первые плавания древних. Здесь стали моряками финикияне, греки, римляне. Здесь начали недавно наступление на морские глубины ластоногие пловцы.
«АВРОРА» В МЕССИНЕ
В годы между русско-японской и первой мировой войнами «Аврора» была учебным кораблем. Ей приходилось плавать под всеми широтами.
В Средиземное море она пришла за наградой.
28 декабря 1908 года в Мессине произошло землетрясение. От подземного толчка разрушились дома. Двенадцатиметровая волна затопила набережную города.
На рейде в это время стоял отряд кораблей Балтийского флота. Русские моряки пришли на помощь жителям. Они доставали людей из-под развалин, перевязывали, кормили детей, уводили их в безопасные места.
Через три года после катастрофы «Аврора» по приглашению властей Мессины пришла за подарками балтийцам.
Итальянская газета в день, когда вручались памятные медали, писала:
«Мы обратимся к храбрым русским морякам, с которыми нас так сблизило несчастье, с самыми сердечными приветствиями. Если грустные воспоминания об этих печальных днях еще живы, не забудутся, то вечны и наши благодарность и признательность».
ЛОЦИЯ. В Средиземном море приливы невелики. Только у берегов Туниса их высота достигает 1,7 метра.
Из-за высокой температуры воздуха море испаряет много воды. Пополняя ее убыль, в Средиземное море непрерывно вливаются: через Гибралтарский пролив соленые атлантические воды, а через Босфор и Мраморное море — опресненная черноморская вода. Оба эти течения поверхностные. На глубине под ними, хотя и с меньшей силой, течет навстречу вода из Средиземного моря. Соленость воды из-за испарения высокая — 39,5‰.
Прозрачность до 60 метров. Самая прозрачная вода у берегов Сирии. Цвет воды обычно ярко-голубой.
Грунт на больших глубинах — ил, у берегов — песок.
ПЛОВЕЦ И ПЕШЕХОД
По дну медленно бредет водолаз. За ним волочатся, вздымая тучи желтого ила, воздушный шланг, сигнальный конец, телефонный провод. Вспугнутые их движением, испуганно бросаются в стороны плоские камбалы. Разбегаются крабы. Тяжелые свинцовые башмаки человека по щиколотку уходят в грунт. Шаг… Еще шаг…
Если он забывает выпускать из шлема лишний воздух, то всплывает и, перевернутый на спину, плавает, как большой белый пузырь. Выпустив лишний воздух, камнем идет на дно.
Водолаз привязан к кораблю. Шланг, конец, провод для водолаза не только воздух и спасение — они цепи. Человек влачил их десятилетия.
Но настал день, он забросил за спину баллоны с воздухом, надел на лицо маску, на ноги — ласты. Из подводного пешехода он стал подводным пловцом.
Неслышной тенью проходит над самым дном, оплывает скалу, забирается в подводный грот. Робкою стайкой следуют за ним серебристые рыбешки. Любопытный краб пучеглазо смотрит ему вслед. Извиваются, поблескивают зеленью ласты. Руки пловца спокойно прижаты к бокам.
Акваланг — воздушные легкие, так назвали прибор, который освободил водолаза от шлангов, сделал его товарищем рыб.
КОСТЮМ И СНАРЯЖЕНИЕ ВОДОЛАЗА:
1 — шлем, 2 — манишка. 3 — комбинезон: 4 — воздушный шланг, 5 — сигнальный конец, 6 — телефонный провод. 7 — свинцовый груз (второй груз — на спине). 8 — галоши со свинцовыми подошвами.
Когда я утром пришел на скалы, у подножия их глухо волновалась небольшая зыбь.
Я надел маску, нацепил на шею оранжевый бокс с фотоаппаратом и полез в воду. В воде ничего не было видно. Какая-то муть кипела перед стеклом. Я протер его — не помогло. Отплыл подальше на чистую воду и, нырнув, направился к берегу.
Желто-зеленое облако клубилось передо мной. Частицы ила, пыль, покрывающая дно, мелкие обрывки водорослей поднялись вверх, встревоженные ночной волной. Облако клубилось, расползалось в стороны, то закрывая, то открывая участки дна. Остатков судна не было видно. Только раз или два в желтой мути мелькнула их тень.
Я вернулся к берегу, вылез на скалу и начал собираться. Наш пароход уходил.
Существовали проекты и жестких, несминаемых скафандров. Самым удачным из них был скафандр Галеаци (справа). С его помощью водолаз мог погружаться более чем на сто метров, причем давление внутри скафандра оставалось таким же, как на поверхности воды. Правда, работать или ходить в таком тяжелом, бронированном костюме было почти невозможно. Водолаза переносили с места на место, он только осматривал затонувший корабль и сообщал о том, что видит, по телефону.
ОБЛАКА ПОД ВОДОЙ
Наш пароход стоял в порту. Гуляя по набережной, я заметил у берега ржавые остатки судна. Их покрывал зеленый ковер морского салата — ульвы. Грозди черных, тесно прижатых друг к другу раковин мидий росли на железе.
В тихой воде сновали черные рыбы — ласточки.
Со мной был фотоаппарат и бокс для съемок под водой. Но снимать было поздно. Багровое дымное солнце садилось в низкую фиолетовую тучу.
Смеркалось.
— Будет ветер! — сказал капитан.
Я пожал плечами. Волны не страшны. Можно нырнуть и снимать под ними.
Ночью разыгралась было и как-то сразу стихла волна. Мысы, ограждавшие порт, сбили ее. Ветер прошел стороной.
Когда я утром пришел на скалы, у подножия их волновалась небольшая зыбь.
Я надел маску, нацепил на шею оранжевый бокс с фотоаппаратом и полез в воду. В воде ничего не было видно. Какая-то муть кипела перед стеклом. Я протер его — не помогло. Отплыл подальше на чистую воду и, нырнув, направился к берегу.
Желто-зеленое облако клубилось передо мной. Частицы ила, пыль, покрывающая дно, мелкие обрывки водорослей поднялись вверх, встревоженные морской волной. Облако клубилось, расползалось в стороны, то закрывая, то открывая участки дна. Остатков судна не было видно. Только раз или два в желтой мути мелькнула их тень.
Я вернулся к берегу, вылез на скалу и начал собираться. Наш пароход уходил.
ПЕРВЫЕ ПОСЕЛЕНЦЫ
— Много ли нужно, чтобы покорить глубины морей?
— Нужно научиться жить без солнца, без свежего воздуха, без земли под ногами, без запаха цветов и трав.
Первый подводный дом был установлен в 1962 году на морском дне близ Марселя. Два человека прожили в нем на глубине 10 метров неделю.
Жак Ив Кусто — изобретатель дома — назвал его именем греческого философа, который якобы жил в бочке — «Диоген».
Обитатели «Диогена» ежедневно шесть-семь часов плавали под водой. Но они не поднимались на поверхность. Горячий обед им спускали под воду в термосах. Врач, который проверял их самочувствие, приплывал в акваланге.
Следующий дом Кусто имел уже пять комнат. Его установили в Красном море на глубине около 14 метров. В доме были спальни, гостиная и кухня. В гостиной стояли телефон и телевизор. В доме поддерживалась постоянная температура. Семь человек прожили в нем целый месяц. За необычную форму Кусто назвал этот дом «Морской звездой».
Третий дом Кусто был построен в форме огромного шара — 5 метров в поперечнике. Его погрузили на морское дно, на глубину 100 метров, в Средиземном море.
Три недели команда из шести человек жила и работала в нем. Шутя, акванавты называли свой дом «Шашечницей».
В американской подводной лаборатории «Силэб-1» четверо исследователей прожили двенадцать дней. Лаборатория стояла на глубине 60 метров. Непредвиденный шторм прервал испытание. Впрочем, он больше напугал не тех, кто был под водой, а моряков, чьи суда на всякий случай стояли над погруженной сигарой.