– Про милицию и «Скорую» – это ты здорово придумала, особенно если учесть, что мы понятия не имеем, где находимся, – усмехнулась Анна. – Какой бы ты адрес сообщила? Деревня дедушки, Константина Макарыча?
– Ты права, я об этом не подумала, – кивнула Марина. – А вот Веронике стоило бы сообщить…
– Может, вернуться и поискать мобильник?..
– Нет уж, возвращаться – плохая примета, да и вообще это опасно.
– Тогда действительно не стоит. Все равно еще сегодня мы доберемся до дома. Во всяком случае, очень на это надеюсь!
– Доберемся, куда мы денемся? Стоит только выйти на любую дорогу, и считай, что мы уже дома, – уверенно проговорила Марина и тут же, резко остановившись, замерла как вкопанная.
– Ты что? – испуганно спросила ее Анна.
– Слышишь?
– Что?
– Где-то недалеко поезд идет!
Анна прислушалась и через мгновение расплылась в радостной улыбке.
– Ты права, Маргоша, это поезд колесами стучит или электричка. С ума сойти, до чего же приятная музыка в нашем положении! Значит, рядом есть какая-то станция, бежим скорее!
– Бежим! – выдохнула Марина, и они что было сил рванули вперед, отстаивая свое право на свободу.
Глава 11
Сергей Никитин заставил немного себя подождать и приехал не через полтора часа, как обещал Роману, а только через три, объяснив свое опоздание пробками. Растущее благосостояние граждан России и представителей ближнего зарубежья в последнее десятилетие действительно стало стихийным бедствием под названием «пробки», особенно для Москвы. Если ты хочешь непременно куда-то опоздать, то садись в машину и поезжай – твое желание обязательно сбудется.
– Простите, други мои, но я тут совершенно ни при чем! Пока доехал до МКАД, думал, свихнусь от злости, уже хотел назад развернуться, – с улыбкой прокричал он, найдя друзей в саду. – Привет, Вероника, ты, как всегда, потрясающе выглядишь, дай-ка я тебя расцелую, – распахнул он объятия. – Рома, здравствуй, не хмурься и не ревнуй, я по-дружески, только в щечку.
– Здравствуй, Сергей, – засмеялся Роман. – Я совсем не ревнив, но погоди – увижу твою Ларку, отплачу тебе той же монетой!
Друзья крепко пожали друг другу руки и уселись в плетеные кресла в беседке.
– Я так и знал, что приехать через полтора часа у тебя не получится, поэтому готовить для тебя барбекю и шашлык не торопился. Только недавно разжег мангал. Давай пока настоящего домашнего вина выпьем, мне недавно из Еревана привезли, виноградное, – предложил Ребров.
– С удовольствием, – ответил Сергей.
Мужчины сидели в саду, пили легкое белое вино в ожидании обеда и мирно беседовали. Вероника ходила с ножницами возле розовых кустов и срезала цветы, собираясь поставить их в вазу.
– Хорошо у вас, красиво, – вздохнул Сергей. – Всю жизнь мечтаю иметь свой дом за городом, только сейчас такие цены, что не подступиться. С моей зарплатой очень медленно деньги собираются, да еще инфляция… Не успеешь отложить немного, глядь, опять стройматериалы подорожали, и начинай все сначала.
– А ты покупай постепенно. Собралась какая-то сумма, поехал, купил доски, собралась другая – еще что-нибудь, – посоветовал Роман.
– Думаешь, ты один такой умный, а я дурак? – усмехнулся Сергей. – У меня уже кладовка в квартире до потолка завалена, на балкон выйти невозможно, все заставлено банками с краской, инструментами, гвоздями, шурупами и прочей необходимой для будущего строительства атрибутикой. Машину во дворе ставлю, потому что гараж досками забит. Хоть бы за пару-тройку лет небольшую дачку построить, участок у нас уже есть. Ника, я пришлю к тебе свою Ларку на консультацию, научишь ее цветы разводить. Они у тебя такие красивые, загляденье, словно мы в Эдеме сидим, – сказал он девушке.
– Да, цветы я люблю, да и они меня тоже, – улыбнулась Ника. – Всегда разговариваю с ними. И садовник у меня замечательный, настоящий кудесник. Присылай Ларку, он ей семена цветов даст. Еще у него есть луковицы голландских гладиолусов и тюльпанов… Сережа, у меня к тебе очень серьезный разговор, – не удержавшись, перескочила Вероника на тему, волновавшую ее больше всего.
– Ника, мы же договорились, что все расскажем только после того, как наш гость поест, – напомнил Роман, с упреком глядя на супругу.
– Я понимаю, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, но я же ему не предложение руки и сердца собираюсь делать, а рассказать о про… короче, Сережа: пропала моя мать и одна молодая девушка, которую мама привезла с собой из Майами, – выпалила Ника. – Их уже больше суток нет дома, мобильные телефоны отключены, и сами они ни разу за это время не позвонили.
– Вы поговорите, а я посмотрю, в какой кондиции шашлык и ребрышки, – торопливо поднялся со стула Роман. – Ника, только без лишних эмоций, мне кажется, ты слишком сгущаешь краски своими предположениями.
– Не учи меня, – огрызнулась Ника. – Я все расскажу Сереже так, как есть на самом деле, и никаких красок сгущать не собираюсь!
Через несколько минут Роман вернулся в беседку с первой порцией свиных ребрышек, приготовленных на решетке.
– Шашлык еще не готов, а ребрышки уже подоспели, – проговорил он. – Сергей, ты на правах гостя должен первым снять пробу.
– С удовольствием, – улыбнулся тот. – Давненько я не пробовал ничего подобного!
Когда первая порция ребрышек была уничтожена и настало время для второй, Вероника вернулась к прерванному разговору.
– И что ты обо всем этом думаешь, Сергей?
– Ты считаешь, что с ними непременно что-то случилось? – спросил Никитин.
– Я уверена. В противном случае они бы обязательно позвонили. Сережа, что нам делать? В милицию попробовать заявить? Не ждать же три дня!
– Я считаю, что это пока преждевременно, – ответил Сергей. – Они взрослые люди, могли просто где-нибудь… с кем-нибудь… ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Прекрасно понимаю и отвечу – нет, моя мать не могла «где-нибудь и с кем-нибудь», – возбужденно возразила Вероника. – А если бы даже вдруг и случилось нечто подобное, она обязательно бы мне позвонила.
– Мало ли по какой причине она не может этого сделать? Разрядилась батарейка, на балансе кончились деньги, потеряла трубку, наконец…
– Ага, обе трубки потерялись разом, у двух телефонов сдохла зарядка и кончились деньги? Тебе самому-то не смешно такое говорить? – прищурилась Ника. – Рома, скажи, пожалуйста, своему другу, чтобы он прекратил надо мной издеваться!
– Ника, да ты что? Я и не думал издеваться, просто пытаюсь тебя успокоить, – пожал плечами Сергей.
– Меня не нужно успокаивать, мне требуется твоя помощь! И прекрати жевать, когда я с тобой разговариваю.
– Не могу оторваться от твоих ребрышек, Никуся, вкуснотища потрясающая, – улыбнулся Никитин.
– Это не мои ребра, а свиные. Моими ты бы точно подавился, Никитин.
– Я имел в виду, что ты их вкусно приготовила, – засмеялся тот.
– Никитин, я тебя убью!
– За что?!
– За то! У меня мать со своей зарубежной подругой пропала, а он сидит и жует как ни в чем не бывало! – возмутилась Ника.
– Вы с Ромкой меня сами на обед пригласили, а теперь хотите, чтобы я отказался? Не выйдет, господа хорошие, пока не наемся, пальцем о палец не ударю.
– Издеваешься?!
– Нет, просто смотрю на вещи реально. Я уверен, что с твоей матерью ничего не случилось и она появится здесь с минуты на минуту.
– Откуда такая уверенность?
– А я экстрасенс, ясновидящий, – усмехнулся Никитин.
– Нет, Рома, ты только посмотри, он и правда издевается! – взвилась Вероника. – Да как же тебе не стыдно, ментовская ты морда?
– Но-но-но, прошу не оскорблять мою морду, – погрозил ей пальцем Сергей. – Она хоть и ментовская, но еще очень даже ничего, вполне симпатичная. По крайней мере, моей жене нравится… Здравствуйте, Анна Михайловна, бесконечно рад вас видеть! – воскликнул он. – Я вас минут десять тому назад в окне заметил, все ждал, когда же вы к нам присоединитесь.
– Мама, где ты была?! – закричала Ника, увидев свою мать в добром здравии. – Господи, как же так можно – не ночевать дома и даже не позвонить!.. Как это – десять минут назад ты ее заметил?! – вдруг подскочила она, сообразив, что именно сказал Сергей. – И ты промолчал и ничего мне не сказал, прекрасно видя, как я переживаю?!
– Я хотел устроить сюрприз, – улыбнулся Никитин.
– Рома, держи меня, иначе я за себя не ручаюсь, – процедила Ника сквозь зубы, убивая Никитина взглядом.
– А где Марина? С ней все в порядке? – спросил Роман у тещи, не обращая внимания на разъяренную супругу. – Действительно, Анна, почему вы не позвонили? Почему ваши телефоны были отключены?
– Долго рассказывать. С Марго все в порядке, она в душ пошла. Чем это так аппетитно пахнет? – Анна причмокнула губами. – Я ужасно голодная!
– Ты такие вещи не употребляешь, это свиные ребрышки, приготовленные на решетке, – ответила Ника.
– Ты такие вещи не употребляешь, это свиные ребрышки, приготовленные на решетке, – ответила Ника.
– Ерунда, сегодня я употребляю все! – заявила Анна. – Так слюнки и текут… А с каким аппетитом их Сергей смакует. Положи-ка мне порцию на тарелочку, да не жадничай. Овощи, надеюсь, мытые?
– Конечно, мытые, что за странные вопросы?.. Мама, где вы были? Ты мне скажешь наконец?
– Кое-где, кое с кем, – неопределенно ответила Анна, изучая содержимое своей тарелки откровенно голодными глазами. – А телефоны мы с Маргошей… потеряли.
– Ну вот, Ника, что я тебе говорил? – захохотал Никитин, хлопнув себя по коленям. – А ты говоришь, что такого не может быть!
– О, дорогие мои, в наше время возможно все, что угодно, – вздохнула Анна. – И даже то, чего не может быть никогда… как я считала.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Ника.
– Ничего, просто я стараюсь поддержать разговор.
– И все же, мама, мне хотелось бы знать, где вы с Мариной пропадали столько времени?
– Давай не сейчас, Ника, у меня совершенно нет настроения рассказывать, – сказала Анна. – Вот поем, приму душ, отосплюсь, тогда и расскажу… может быть.
– Посмотрите на нее, люди добрые! – возмутилась Ника. – Я волнуюсь, с ума схожу от неизвестности, обзваниваю все больницы и морги, а она…
– Не дождетесь, в морг мне пока рано, – усмехнулась Анна, с аппетитом уплетая ребрышки. – А волноваться за меня нечего, я давно взрослая девочка и умею за себя постоять.
– Когда я была девчонкой, я точно так же отвечала на твои вопросы. Вспомни, что ты мне на это говорила! – накинулась на мать Вероника. – Что ты сама испытывала, если я не приходила ночевать и забывала позвонить и предупредить тебя об этом? Ты мне потом целую неделю житья не давала!
– Это было давно и неправда, – небрежно заметила Анна. – И я была не права, что ущемляла твою свободу.
– Во как заговорила! – Ника всплеснула руками. – Расскажи кому – не поверят!
– А ты не рассказывай. Действительно, не поверят. И вообще, прекрати меня доставать, у меня и без этого голова раскалывается!
– А что моя голова за эти сутки чуть не лопнула – тебе на это наплевать?
– Нет, отнюдь. Твою голову теперь нужно беречь, холить и лелеять.
– Что значит – теперь? – опешила Ника.
– А то и значит, что теперь она принадлежит не только тебе, но и всему народу, всем, кто любит читать книги Арины Звонаревой, – объяснила Анна, уплетая ребрышки за обе щеки.
– Ах вот в чем дело! Тебя, значит, только в этом аспекте и волнует мое здоровье?! – так и взвилась Ника. – А как же Вероника Реброва? На нее можно начхать и растереть?
– Дочка, не придирайся к словам, – сказала Анна. – Ты имеешь удивительную способность испортить человеку хорошее настроение и зверский аппетит. Ну вот, больше не хочу. – Анна отодвинула пустую тарелку. – Ника, пожалуйста, успокойся. Я иду отдыхать. И прошу меня не беспокоить до тех пор, пока я сама того не пожелаю. Приятного аппетита, дамы и господа, я удаляюсь! – И она, величественно выпрямив спину, направилась в дом.
– Обалдеть! – прошептала Вероника, провожая мать изумленным взглядом. – Как с гуся вода, словно ничего и не случилось!
– Ника, оставь ее в покое, пусть отдохнет, – сказал Роман. – Неужели ты не видишь, что она просто хорохорится, а глаза ее выдают, они какие-то грустные…
– Думаешь, с ними действительно что-то произошло и она просто не хочет рассказывать? – испуганно спросила Ника.
– Не могу утверждать точно, но похоже, – нахмурился Роман.
– Я немедленно иду к Марине! – сорвалась с места Вероника. – Если мать желает молчать, пусть Марго все расскажет.
– Я же сказал: оставь их в покое, обеих! – прикрикнул Роман. – Захотят, сами расскажут, а принуждать их не стоит.
– А если не захотят?
– Это тоже их право.
– Как это – их право? Что ты говоришь, Рома? Сережа, ты тоже так считаешь?
– А что я могу сказать? – Никитин пожал плечами. – Принуждать кого-то к чему-либо не имеет права никто. Они не дети, а взрослые, давно сформировавшиеся личности, которые… Короче, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать.
– Да ни черта я не понимаю! – раздраженно ответила Вероника. – С моей матерью что-то произошло, а я не вправе даже спросить, что именно? Почему, интересно, мне никто не скажет? Бред какой-то! Я же ей не враг, а дочь родная, я хочу помочь! В конце концов, я переживаю за нее, волнуюсь.
– Выпей валерьянки, говорят, помогает, – посоветовал Сергей, пряча улыбку.
– Господи, Никитин, какой же ты умный! Как все просто, оказывается! – Ника всплеснула руками. – Выпил успокоительное – и все забыл. А я-то дура такая, голову ломаю, нервничаю не по делу! – Она уже всерьез рассердилась.
– О-о, мне, кажется пора, – внезапно спохватился Сергей, бросив взгляд на часы. – Спасибо за прекрасные посиделки, давно так не отдыхал и не наслаждался таким дивным угощением. Звоните, не забывайте бедного майора, провожать меня не надо.
– Сережа, прости, ради бога, – вдруг виноватым тоном попросила Вероника. – Я понимаю, что испортила тебе настроение своим нытьем и упреками и аппетит тоже, но…
– Ника, не переживай, я все понимаю и не обижаюсь, – улыбнулся Никитин. – В следующий раз приглашайте меня на обед или на ужин, когда все будут дома, здоровые и в отличном настроении. Договорились?
– Заметано, – сказала Ника. – В следующий раз я сама для тебя приготовлю что-нибудь вкусненькое. Прости меня, пожалуйста.
– Я уже сказал, что не обижаюсь.
– Пошли, провожу тебя до машины, а то Ника тебя не отпустит. Так и будет извиняться еще часа два, – засмеялся Роман.
Мужчины пошли к воротам, а Вероника принялась убирать со стола. Ее мысли вновь и вновь возвращались к фразе, брошенной ее мужем: «Она просто хорохорится, а глаза ее выдают – они какие-то грустные…»
«Неужели Рома прав и с ними что-то случилось? – размышляла Вероника. – Нет, мне все же следует пойти к Марине и серьезно с ней поговорить. Девчонка обязана мне рассказать, где они были все это время! Как, интересно, они могли потерять оба телефона разом? Мамочки, я все поняла! – Ника выронила тарелку. – Их ограбили! Так вот почему у Анны такие грустные глаза, небось ее кредитки тоже отняли! С них без пин-кода денег, конечно, не снять, но ведь и она теперь не сможет это сделать – без самих кредиток. Господи, нужно немедленно сказать ей, чтобы она не переживала, это все ерунда, главное, что с ними все в порядке…»
Вероника уже сорвалась было с места – бежать в комнату к матери, но вдруг резко остановилась:
– Нет, лучше попозже. Если все так, как я думаю, тогда им действительно пока не стоит задавать никаких вопросов. Наверняка они пережили стресс, должно пройти какое-то время, чтобы они успокоились. Надо срочно сообщить Роману о моей догадке, – пробормотала она.
Мужчины подошли к машине Никитина, и Сергей, открывая дверцу, сказал Роману:
– В понедельник я пришлю специалиста, он проверит ваш телефонный аппарат. Прослушивают вовсе не мой, я уверен, я бы заметил обязательно.
– А кому мы-то могли понадобиться?
– Давай не будем опережать события и строить версии, оснований для которых, может, вовсе и нет. Сказал же – послезавтра приедет Володя, наш специалист, и проверит ваш телефон специальным сканером. И если подтвердятся твои подозрения, тогда и решим, что делать. Договорились?
– Спасибо, Сергей, договорились, – согласился с другом Роман и протянул ему руку. – Прости мою Веронику, она все эти сутки словно сама не своя.
– Я понимаю и не обижаюсь. – Сергей махнул рукой. – Моя Ларка, когда что-нибудь не так с нашей дочерью, тоже сразу начинает зло срывать на всех, кто ей под руку попадется. Что с женщин взять? А нам, мужикам, на роду написано за все их прощать, на то мы и мужики!
Глава 12
Виктор Краснов закончил дежурство, поставил машину в гараж и, прежде чем уехать домой, пошел в дежурку отметиться.
– Привет, Капустин, как дела? – басом прогромыхал он. – Отметь-ка в журнальчике: пост сдан, пост принят.
– А-а, Краснов? Привет, коли не шутишь, – ответил Капустин, потягиваясь и зевая во весь рот. – Дела у прокурора, а у нас так, мелкие делишки. Тьфу, я так челюсть вывихну! Спать хочу – умираю, не ночь, а гонки с препятствиями. Как же я не люблю эти дежурства! А куда деваться?
– Некуда, – кивнул Виктор.
– Вот и я говорю, – вздохнул Капустин. – Положено отработать по графику – хоть застрелись, а отрабатывай. Хорошо хоть, что всего раз в месяц такое «счастье» выпадает, иначе я давно застрелился бы из табельного оружия.
– Много происшествий было?
– Да не то слово! Четыре пьяные драки, три разбойных нападения с ограблением, две квартирные кражи, одно изнасилование, одно бытовое убийство, – перечислил Капустин. – И все это – только на нашем участке за одни сутки! На бытовуху группу ты возил?
– Да я, проторчали на месте почти шесть часов, думал, свихнусь, – подтвердил Виктор. – Совсем недавно вернулись. Слава богу, дежурство мое закончилось, домой поеду отсыпаться.