Внутри него разверзлась черная дыра, и Зиро чувствовал, как в нее засасывает его душу.
Это – поворотный момент.
Точка невозвращения.
Зиро вытер Меч. Повесил ножны за спину, рукоять катаны торчала из-за левого плеча. Он обернулся на пороге, посмотрел на свой дом в последний раз. Взгляд его наткнулся на Светоч, который он воткнул в розетку для подзарядки, после того вечера, на Дуге. Он взял его с собой, не особо понимая зачем. И ушел.
011: Тень Победы
Зиро любил компьютерные игры. И ему нравилось развлекать себя проекциями видеоигр на реальную жизнь, хотя, понятное дело, любая игра и есть некая имитация этой самой, реальной, жизни. Но в отличие от жизни правила видеоигр четко описаны компьютерным кодом, не терпящим двусмысленности. В этом их прелесть, они уводят в другой, лучший мир, где все просто и понятно, где трудности только развлекают. Главное – просечь внутреннюю логику игры. В этом смысле самой точной моделью человеческой жизни Зиро считал неимоверно популярную в последнее время игру Пакман. Помните – ненасытный желтый колобок, пицца без четвертинки, мечется по лабиринту и «пака-пака-пака!» ест точки. Слопал все, молодец, иди на новый уровень. Но не все так просто – кроме Пакмана, в лабиринте живут четверо призраков, которые хотят сожрать Пакмана. Пакман перед ними беззащитен, он может только увернуться. На его счастье, кое-где в лабиринте лежат Таблетки Силы; проглотишь такую, и сам можешь сожрать призрака. Но таблеток всего четыре штуки на уровень, и действуют они недолго. А призраки всегда воскресают.
С людьми та же история. Бегают и жрут, жрут и бегают, по неизвестно кем, когда и зачем построенному лабиринту, пытаясь улизнуть от монстров, которых зовут: смерть, нищета, страх, ненависть, предательство и т.д. Иногда Человеку-Пакману везет, и он натыкается в жизненном лабиринте на свою Таблетку Силы: дружбу, любовь, веру, богатство и т.д., и начинает думать, что контролирует ситуацию. Что он самый-самый в лабиринте, хозяин своей жизни, ему все по плечу и т.д. Он разгоняет монстров, сжирает все вокруг, переходит на новый уровень. А там… А там все то же самое. И т.д. и т.п. и т.д и т.п… Только лабиринт все извилистее и извилистее, монстры все шустрее и шустрее, таблетки все меньше помогают, а жрать надо все больше и больше. И совершенно не ясно, когда же все это кончится. Ясно только как – у человека всего одна жизнь.
Вот как Зиро сейчас себя чувствовал – призраки берут в кольцо, и ни одной Таблетки Силы на уровне. А он тратит драгоценное время на настройку софта своих агментов. Забился в темный угол и инсталлирует базовый набор программы из чудом уцелевшего ПЗУ. Граната Дэдлайна грохнула все настройки.
Его гослогин больше не работал, Зиро выкинули из Сети. Но были методы. Зиро включил радиомодем агментов, работавший с сетями внешнего мира. Перед его глазами возникло окно с длинным списком радиоинтернетных сетей, сигналы которых засосало в воронку. Он выбрал какой-то финский радиоинтернет последнего поколения с наиболее устойчивым сигналом. Порылся в наборе программ для взлома, они в виде разнокалиберных отмычек зависли в воздухе на некотором отдалении перед его глазами, выбрал нужную, вскрыл сеть и залогинился. Посмотрел на индикатор скорости и поморщился. Как они там живут с такой связью? Ощущение такое, будто ты шел неделю по пустыне, изнывая от жажды, а потом нашел источник, из которого капает по капле в минуту – попробуй напейся. Стандартный воркуйский радиопротокол второй версии был в десятки раз производительней, притом что в городе за рулез не считался – так, для улицы пойдет, но не для серьезных дел. Серьезные дела делаются только по кабелю. Зиро вдруг остро ощутил, прямо в груди заныло, как же он на самом деле любит родной город. Черт, вот так всегда – понимаешь только тогда, когда можешь все потерять.
Зиро проговорил числовой адрес сервера, куда слилась Аи; физически этот сервер находился где-то на тихоокеанских островах, какое-то микроскопическое государство с непроизносимым названием, единственным достоянием которого была хорошая погода и звучная доменная зона. Зиро этим нарушал закон – воркуйчане должны были хранить свои данные только в Воркуйске-8. Но после всего это даже можно было не считать за преступление. Как там в таких случаях говорится? Поглощение более тяжким менее тяжкого?
– Аи, ответь!
– Хаё, Зиро-сан! ^____^ – улыбнулась она. От Аи остались только строчки текста. Зиро отключил графику, стараясь уменьшить трафик насколько возможно. Да, с такой связью не до визуальных излишеств.
– Аи, проверь себя.
– Хай!
……………..… 100%. Ошибок не обнаружено.
– ОК.
– Просканировав модуляции голоса моего господина, я обнаружила тревогу. Что Аи может сделать для вас? Хотите, Аи почитает стихи?
(У нее был встроенный хайку-генератор.)
Стихами мне сейчас не поможешь, подумал Зиро.
– Отменить.
Зиро поручил Аи фильтровать официальные каналы. Свистнуть, если будет упоминаться его имя. Зиро сдвинул очки на лоб и немного перевел дух. Как бы то ни было, он все еще онлайн. Это успокаивало. Зиро сел на газон и закурил. Он курил и смотрел по сторонам. Здесь было тихо, мирно, даже как-то сонно, обыкновенный, типичный для центра, тесный воркуйский дворик, образованный старыми «сталинками» с высоким потолком. В окнах горел свет, там мелькали тени, люди жили своей жизнью. И всем наплевать на него. Только кошка, сидевшая на скамейке у подъезда, с опаской поглядывала на него.
Зиро лег навзничь, раскинул руки. Трава пахла весной, он смотрел в темнеющее вечернее Небо, на котором уже проступила первая звездная сыпь. Зиро ждал объявления о розыске.
РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ, – что-то в этом роде.
Но в Небе болтался обычный спам. Это было подозрительно – Зиро уже имел возможность убедиться: парни из Очистки работают быстро.
ЦИФРОВОЙ МАНИКЮР. ВПЕРВЫЕ ЗАПИСЬ ДАННЫХ С ТРОЙНОЙ ПЛОТНОСТЬЮ!
Что же делать? Его мозг работал на предельной частоте, но что толку? Всей этой кристальной чистотой в черепе он видел себя на дне самой глубокой и грязной задницы, которую только можно вообразить. Убийство сотрудника Очистки при исполнении это тянет на пожизненное. До конца жизни засыпать болото песком. Как мило. То, что он изначально был невиновен, теперь вряд ли может служить смягчающим обстоятельством.
ИНФОРМАЦИОННЫЙ КОМИТЕТ ПОЗДРАВЛЯЕТ ВСЕХ ВОРКУЙЧАН С ПРАЗДНИКОМ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ И ПРИГЛАШАЕТ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ПРАЗДНИЧНЫХ МЕРОПРИЯТИЯХ НА ПЛОЩАДИ РЕВОЛЮЦИИ.
В памяти Зиро возникли последние слова Дэдлайна. Что там он нес? Кого-то он должен о чем-то предупредить, что-то нельзя… Пакман, опять же… И, да, он говорил, что список, в котором было его имя, спустили неделю назад. Бред какой-то. Неделю назад он был чист до полной прозрачности. Но стоить ли верить словам человека, если у него муравейник в голове и дырка в животе?
Странно, но Зиро не помнил сам момент убийства. Вот он берется за рукоять Меча; вот Дэдлайн корчится на полу. Между этими двумя событиями – пустота. Словно им руководил Меч. Словно он хотел испить крови.
Зиро представил, как он излагает эту теорию на допросе, и скривился.
РЕМОНТ ГОЛОПРОЕКТОРОВ. ОПЕРАТИВНО, НЕДОРОГО, КАЧЕСТВЕННО.
Зиро расслабил мышцы и попытался рационально обдумать ситуацию. Перебрать варианты. Перебирать, однако, было особенно нечего. Бежать некуда. Кругом болото. Можно, допустим, пробраться на антенный остров, там, кажется, есть аэродром, взять заложников и угнать вертолет. Перелететь через болото. И взорваться на российской ракете. Круто. Такой конец, несомненно, более зрелищный. И это единственное его достоинство. И даже если, допустим, ему удастся пересечь болото вместе с, предположим, дальнобойщиками – что это даст? За болотом Россия, еще одно болото, из которого ему точно не выбраться. В8 везде вне закона. Кругом враждебный мир, который их ненавидит. Его сразу поймают. Такие, как Зиро, за пределами В8, бельмо на глазу, цветной кадр в черно-белом фильме – видно за километр. А если его повяжут как воркуйского шпиона, пожизненные работы на родном болоте покажутся манной небесной.
УБОЙНЫЕ СПЕЦЭФФЕКТЫ ДЛЯ ПИКСЕЛЬНЫХ КОНТАКТНЫХ ЛИНЗ! ПЛАМЯ В ЗРАЧКЕ, ДЬЯВОЛЬСКИЕ ИСКРЫ, ФРАКТАЛЬНЫЕ ФЕЙЕРВЕРКИ, ГИПНОВЗГЛЯД, ГРИБНАЯ МАГИЯ, МЕГАВОЛЬТ И СОТНИ ДРУГИХ!
Спрятаться в В8 негде. Подсчитано, каждый гражданин В8 за день появляется в поле зрения камер слежения не менее тысячи раз. Возможно, прямо сейчас кто-то смотрит на него. В В8 все просматривается и прослушивается. Идти же на прямую конфронтацию с комитетом чистое самоубийство. И может рассматриваться только как еще одна эффектная концовка в противовес долгой и утомительно-скучной болотной жизни. Конечно, приятно себя некоторое время потешить героическими мечтами, типа, как он находит Припоя и других безвинно стертых, организует вооруженное подполье, поднимает мятеж, захватывает власть… Носится по Воркуйску с Мечом в руках и пламенными речами на устах, находит Казимира и… Да, найти Казимира. Единственная стоящая мысль. Найти Казимира и вырезать из его груди сердце. И, с сердцем на руках, явиться с повинной. Простите, я больше не буду. Впрочем, Крамольника уже наверняка хлопнули вместе со всеми его хлопцами.
ЗАЙКА994, С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! ЧМОКИ, ТВОЙ RUSТАМ.
Еще к Зиро прилипла, как жвачка к каблуку, мысль вспороть себе живот. Это, наверное, Меч нашептывал. Его совет. Ну так, черт его дери, даже некому голову отрубить, чтобы было по этикету! И тут Зиро увидел Мисти. У него отвисла челюсть. Агменты засекли его в Небе, в наушниках грянул туш: Зиро сорвал джекпот.
Вероятность увидеть Мисти была чуть больше, чем, скажем, гигантскую болотную жабу. Мисти, таинственный спутник-шпион, последнее поколение секретных стелс-спутников ЦРУ. Трудность его обнаружения заключалась в том, что он постоянно менял свою орбиту. Орбиту ему меняли, пряча его от общемировой сети саттелит-хантеров. Эти маньяки-идеалисты, считали своим священным долгом переписать каждый спутник в Небе и слить данные в Сеть для публичного доступа. Собственно, их база данных и была установлена в очках Зиро. Эти парни здорово мешали спецслужбам, публикуя данные об их орбитальных шпионах. Людям невозможно запретить смотреть на звезды, и, сколь ни крась здоровенную, с автобус, высокотехнологичную хреновину светопоглощающими составами, все равно ее в Небе не утаишь, ибо Небо есть правда. Поэтому ЦРУ хитрило, как могло – оно шпионило за хантерами и прокладывало орбиту Мисти таким образом, чтобы спутник избегал тех мест, где могли сидеть в засадах матерые бородатые нерды с мощными астрономическими биноклями. В результате, если наблюдать за космосом из одной точки, шанс увидеть Мисти выпадал раз в семьдесят лет. Раз за человеческую жизнь, короче говоря. Неудивительно, что Мисти превратился в самый желанный приз, в этакий «Голубой Маврикий» коллекционеров спутников.
Зиро торопливо включил Светоч, проткнул космос лазером и, задержав дыхание, поймал Мисти лучом, испытав при этом такие же чувства, какие, наверное, испытывает энтомолог, накалывая на иголку безумно редкую козявку, дело всей его жизни.
Зиро выключил фонарик.
– Теперь и умереть не стыдно, – сказал он.
Зиро смотрел в звездную бесконечность и чувствовал, как уходит беспокойство, как страх, парализовавший его волю, вытекает по кончикам пальцев в землю. Зиро стало стыдно за свое малодушие, за боязнь за собственную жизнь, такую ничтожную перед Бесконечностью Неба. Эта Бесконечность всегда завораживала его, он и боялся ее и стремился к ней; в дни душевных затмений ему снился один и тот же сон – он ничтожный пиксель, безнадежно потерянный в богом забытой клетке бесконечной координатной сетки, он просыпался от собственного крика, подавившись беспредельным одиночеством. Зиро смирился. Это не то смирение, означающее безвольную покорность воле божьей, нет, это смирение, которое означает полную гармонию с законами Вселенной, законченность, порядок и внутреннюю свободу; Зиро чувствовал, что снова берет в руки нить своей судьбы, которая всегда вела его по жизни.
Зиро достал Меч и поднял ввысь, наблюдая за игрой света на металле; он разглядывал клинок, который так круто поломал его жизнь, едва в ней появившись. В этот момент вселенской паузы он не чувствовал себя, он полностью растворился в великой пустоте, роднившей его с каждой вещью в мире.
– Будь что будет, – сказал Зиро Небу. Он поднялся, вернул Меч в заплечные ножны, отряхнулся и вышел на свет.
На празднично украшенных улицах Воркуйска-8 было полно народу. Все улицы, примыкающие к площади Революции, перекрыли, превратив в пешеходную зону. Казалось, все население города высыпало на улицы. Народ был пьян и счастлив, нарколарьки работали с максимальной нагрузкой. Зиро нырнул в толпу; он шел среди всех этих шумно-веселых людей, и ему было страшно одиноко, так всегда он чувствовал себя среди большого скопления людей. Зиро вообще не очень любил людей. Это чувство проистекало не из какого-то невротического человеконенавистничества, это была не ненависть, скорее стыд. Зиро всегда как-то обостренно чувствовал человеческую природу, и ему было обидно за всеподавляющую человеческую тупость. Именно поэтому Зиро так любил компьютеры. Компьютерами движет логика. С компьютерами всегда можно договориться. Не то что с людьми.
Компьютеры… Теперь о них можно забыть.
Зиро, куря одну сигарету за другой, бесцельно слонялся по улицам, созерцая и реконструируя по долетающим до него обрывкам разговоров человеческие характеры, ни о чем особо не думая. Он просто ожидал решения Вселенной на свой счет. Аи молчала – ничего не происходило.
Только ты, дорогая моя, и я, думал Зиро. Одни против всех.
До лазерного шоу оставалось совсем ничего, людской поток подхватил Зиро и понес на площадь Революции, бывшая Ленина. Это был самый центр города, на площадь вела улица 17 Августа, бывшая Октябрьская. Когда-то эта широкая пешеходная улица символизировала победную поступь дела Ленина, теперь же являла собой символ полной и безоговорочной победы капитализма над коммунизмом. Торговые центры, блестевшие медиафасадами, ломились от консюмористского пафоса. Здесь было коммерческое сердце города, этот район обслуживал элиту, здесь все было «Супер!», «Мега!», «Вау!», все покрыто золотом и усыпано кристаллами. Реклама стремилась буквально выжечь бренды на сетчатке. Но народ сейчас материальное не интересовало, он алкал зрелищ. Людей было так много, что все шли почти плечом к плечу. Зиро покорно шел туда, куда несла его толпа, желая одного – раствориться в этих людях до последней своей молекулы. Он поднял воротник куртки и продолжал курить. За последний час он высадил почти пачку.
Чем ближе к площади, тем все больше попадалось патрулей, милицейские наряды, усиленные бойцами воркуйского гарнизона, следили за порядком. Следили, впрочем, довольно расслабленно – смеялись, заигрывали с девчонками, электронные забрала шлемов беспечно подняты вверх. Зиро старался им на глаза не попадаться. Уже было слышно, как бухает музыка на площади, и видно пламенный ленинский взгляд. На центральной площади Воркуйска, как и положено, стоял памятник дедушке Ленину, только этот памятник в отличие от стандартизированных советских Ильичей возвели какие-то мотавшие срок в воркуйских болотах бульдозерные пидорасы-абстракционисты, которые оторвались на полную. Это был индустриальный, механистический Ленин, десятиметровая статуя была сварена из деталей больших станков и отходов промышленного производства. Голова статуи вертелась, а в глаза ее были вмонтированы два мощных красных лазера, – они символизировали пронзающий время взгляд Ильича.
С той стороны, куда несла его толпа, к площади примыкал центральный парк, и Зиро запоздало сообразил, что сам идет в лапы к правосудию – по периметру парка стояло милицейское оцепление. И если менты увидят Меч… Однако метаться было поздно, если продираться назад сквозь толпу, подозрений он вызовет еще больше. Зиро заворочал головой и заметил неподалеку стайку аниме-фриков, разряженных в диковинные наряды. Один из них изображал какого-то героя с двумя бутафорскими мечами, висевшими за спиной крест-накрест. Зиро взлохматил себе волосы и включил подсветку агментов на максимум, так, что глаза превратились в сияющие зеленоватые круги, и стал потихоньку смешаться в сторону косплееров, уповая на то, что достаточно смахивает на какого-нибудь анимешного злыдня средней руки. Через оцепление он прошел без проблем – все внимание служащих правопорядка было отдано длинноногой киске в сейлор-фуку, с фиолетовыми волосами и кошачьими ушками.
Зиро выдохнул.
За оцеплением стояли длинные торговые ряды с едой и напитками. Волонтеры раздавали всякие штуки со светодиодами, без которых уже ни одно массовое празднество не обходилось. Все их одевали, площадь отсюда виделась как плещущееся море разноцветных мигающих огоньков. Зиро ограничился мигающей красным повязкой, которую одел на правую руку.
Давно Зиро не видел столько людей на площади: народу набилось – пушкой не пробьешь. Площадь была большая, не охватишь взглядом за раз, ее обрамлял ансамбль величественных зданий в духе сталинского тоталитарного шика: высокие, квадратные, украшенные колоннами, портиками и лепниной с сюжетами советской мифологии о жизни и приключениях Рабочего и Колхозницы. На их фасадах повесили большие телеэкраны, который транслировали футаж со сцены – ее воздвигли у ног Ильича, и сейчас там зажигал какой-то диджей, игравший брейкбитовый ремикс «Синего платочка».
Зиро не стал углубляться в толпу, он остался на границе парка и площади, спрятался под кроной развесистого дуба – в воздухе было полно дронов.
– Начинается, начинается, – зашептали рядом.
Под вой сирен в небе показалось звено «мессеров», они с воем синхронно свалились в пике. Когда, казалось, эта объемная иллюзия упадет на голову, в самолеты с шипением вонзились сотни молний. Это сработали катушки Теслы, прославленное советское средство противовоздушной обороны. Над головой эффектно грохнуло.
Толпа ахнула и захлопала в ладоши.