— Куда? — вытаращил артельщик от удивления глаза.
— А самого Перчикова на необитаемый остров, — протяжно сказал Плавали-Знаем и посмотрел артельщику в глаза.
— На необитаемый остров! Перчикова на необитаемый остров! — крикнул знаменитый попугай.
— Ха-ха, здорово! — восхитился артельщик. — И без еды!
— Ну нет, мы не варвары! — великодушно произнёс Плавали-Знаем. — Мы дадим ему воду, продукты.
— Какие? — тревожно спросил артельщик.
— Ну, хлеб, полсотни сарделек.
— Хлеб! Полсотни сарделек! — прокричал попугай.
— Ого! Полсотни!
— Ну, два десятка, — согласился Плавали-Знаем.
— Десяток! — сказал артельщик и стукнул кулаком по столу.
— Два десятка бутылок минеральной воды «Ласточка».
— Два десятка минеральной воды «Ласточка», — повторил попугай.
— Не выйдет! — сказал Стёпка.
— Ладно, десять, — согласился Плавали-Знаем.
— Пять! — сказал твёрдо Стёпка. — И полбуханки хлеба.
Теперь оставалось только найти необитаемый остров. Плавали-Знаем открыл иллюминатор и в бинокль стал смотреть вперёд. Там один за другим темнели острова. Над ними ползли большие чёрные тучи и погромыхивал гром.
— Вон островок! — Стёпка показал на маленькое пятнышко.
Плавали-Знаем навёл бинокль:
— Не годится, там стоит дом.
— Или вот этот, — показал артельщик правей.
— Не пойдёт, рядом с ним стоят лодки.
И вдруг бинокль замер на одной точке.
— Вот здесь.
Перед ними поднимался каменистый остров. На верхушке его темнел лес, из которого можно было построить хижину. На берегу не было ни души.
— Вот это то, что надо! — сказал Плавали-Знаем и опустил бинокль.
Он поднялся в рубку и скомандовал:
— Лево руля!
У штурвала снова стоял Петькин. На этот раз и он открыл рот.
— Там скалы, — сказал он и замигал глазами.
— Плавали — знаем! — ответил капитан. Он посмотрел на карту и приказал: — К острову Камбалы!
Потом он спустился закрыть каюту и, поворачивая ключ, снова сказал:
— К острову Камбалы.
— К острову Камбалы, к острову Камбалы! — крикнул за дверью попугай и захлопал крыльями.
Стёпка-артельщик, выбрав десяток самых мелких сарделек, швырнул в шлюпку провиант, поставил пять бутылок «Ласточки» и поднялся в рубку.
Остров уже приблизился. Наступила ночь, все спали.
— Пора, — сказал Плавали-Знаем. Он встал за штурвал и приказал Петькину без шума помогать во всём артельщику. Тихо ступая, они спустились по трапу в коридор.
В это время открылась дверь каюты Перчикова. Он подремал и теперь шёл к себе в рубку принимать сигналы спутников. Но тут артельщик обхватил его одной рукой, а другой — пухлой, как подушка, — зажал радисту рот.
— Хватай за ноги, — шепнул он Петькину. Петькин был поражён, но ослушаться начальства не смел. Он крепко схватил Перчикова за ноги и вместе с артельщиком потащил его к шлюпке. Радиста вынесли в темноту, толкнули в подвешенную шлюпку. Артельщик нажал на кнопку спуска, и шлюпка быстро скрылась в темноте.
— Отваливаем, — сказал Плавали-Знаем и повернул штурвал вправо на рокот океана.
«МЫ СПАСЁМ ТЕБЯ, ПЕРЧИКОВ!»
Солнышкин в отчаянии кусал губы. И всё из-за его выдумки, всё из-за него, Солнышкина! Он случайно взглянул на компас, который не снимал с руки и удивился: стрелка указывала точно на север! Солнышкин приободрился.
«Надо действовать, — решил он. — Надо воевать!» — И бросился наверх, в рубку.
В рубке было темно. Плавали-Знаем, расставив ноги и заложив руки за спину, смотрел в окно.
— Вы не имели права! — сказал Солнышкин. — Вы ещё за это поплатитесь! Это вам не пиратские времена!
Но Плавали-Знаем словно не заметил его и даже не повернул головы.
— Кто высаживал Перчикова? На какой остров? — повернулся Солнышкин к Петькину.
Но тот испуганно втянул голову в плечи и только мигал глазами.
— Ну ладно! — крикнул Солнышкин. — Мы ещё увидим!
Он хотел было поднять всю команду, которая ещё ничего не знала, но на минуту остановился. И тут за дверью Таиной каюты спросонья закричал попугай. Солнышкин прислушался.
— А Перчикова на остров! К острову Камбалы! А Перчикова на остров! К острову Камбалы!
Солнышкин притих. Не могло быть сомнений: Перчиков высажен на остров Камбалы. Но что это за остров? Солнышкин в три прыжка оказался у каюты боцмана. Он растормошил Буруна и выпалил:
— Камбала! Где Камбала?
— Не знаю, — сказал тот спросонья. — Наверное, всю съели. Спроси у Борщика. — И повернулся на другой бок.
— Да проснись же ты, боцман! — стал трясти его Солнышкин.
Наконец Бурун открыл один глаз, потом другой и, не поверив рассказу Солнышкина, в трусах побежал читать приказ. Пока он читал, волосы у него на ногах становились торчком.
Вернувшись, он закурил от волнения, но потом поплевал на палец, высунул в иллюминатор руку и прислушался к чиханью ветерка.
— Этот остров я знаю, — сказал он. — Перчиков не пропадёт, если догадается пойти на другую половину острова. Там есть рыбачки.
Старый Бурун был прав. Плавали-Знаем допустил ошибку. Он высадил Перчикова на ту сторону, которая казалась ему безлюдной, но другая часть острова была обитаема. Всё складывалось хорошо. Солнышкина мучило только одно сомнение: ведь и Перчиков не знает, что остров обитаем.
Он сжал кулаки и сказал:
— Держись, мы выручим тебя, Перчиков!
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОЧИН МОРЯКОВ ПАРОХОДА «ДАЁШЬ!»
На рассвете почти вся команда уже знала о расправе с Перчиковым. В коридоре начала собираться толпа. Слышался возмущённый гул. Боцман Бурун уже в пятый раз рассказывал, как он услышал от Солнышкина всю историю, и переживал, что портил Перчикову настроение из-за каких-то тряпок. Тая утирала слезы. Солнышкин говорил, как он услышал последний крик Перчикова, и, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, призывал:
— Надо его спасти!
— Вернуть обратно! — гудел машинист Мишкин. — Перчикова на борт! Плавали-Знаем на остров!
— Немедленно повернуть!
Но тут неожиданно раздался спокойный голос:
— Тихо, ребята, тихо!
И словно из пустоты, перед командой возник маленький доктор Челкашкин. Он посмотрел на Мишкина голубыми глазами, повёл усиками и сказал:
— Прежде всего спокойствие. Бросьте кричать. Груз мы должны доставить вовремя. Скоро начинается учебный год, а мы везём для школ тетради. Раз. В яслях кончается манка и истрепались все соски, а у нас их полный трюм. Это два. Геологам нужны грузовики. Это три. Верно я говорю?
— Верно!
— Но мы должны спасти Перчикова! — крикнул Солнышкин.
— Перчикова! — подхватила команда.
— Правильно, — сказал Челкашкин и потёр пальцами лёгкую лысинку. — Доказано, что человек вполне может обойтись без пищи и воды неделю. И если даже у Перчикова ничего нет, то неделю он протянет наверняка. Наша задача состоит в том, чтобы вернуться сюда в три раза быстрее. Машинисты смогут развить предельную скорость?
— Будет сделано! — крикнул Мишкин и потряс своей мозолистой рукой.
— Команда сможет выбросить груз за один день?
— Сможет! — вмешался кок Борщик.
— Трудновато! — почесал затылок Бурун. — Но раз Борщик сказал — сделаем.
— Сделаем! — подхватил Солнышкин.
И все быстро разошлись по местам.
Через десять минут машина загудела, пароход помчался вперёд так, что нелетучие рыбы начали разлетаться во все стороны. Один за другим проносились острова, и в ушах у матросов свистел ветер.
На палубе готовились к выгрузке, снимали с трюмов брезенты. И только толстый артельщик еле волочил ноги. Он ничего не знал, но, по всей видимости, о чём-то догадывался.
Через несколько часов над горизонтом задымили вершины камчатских вулканов. С каждой минутой они становились всё больше. И скоро «Даёшь!» влетел на всех парах в прекрасную бухту. Солнышкин всё время стоял на палубе. Он то и дело задирал голову и смотрел вверх на ослепительные снега. Увидеть эти горы он мечтал всю жизнь…
По улицам города в порт бежали жители. На причалах толпились грузчики. Все увидели влетающее в порт судно и были поражены его скоростью.
— Неужели за ними гонится морской змей? — спросил на причале пенсионер, охотник до всяких историй.
— Видимо, у них к лопастям винта приклеены акульи плавники; я читал о таких усовершенствованиях, — предположил известный рационализатор.
Толпа нарастала.
— Что там у вас? — закричали на судно, едва «Даёшь!» подошёл к причалу.
— Экипаж встал на почётную вахту! — важно крикнул в рупор Плавали-Знаем, и все разочарованно стали расходиться.
Но тут Борщик побежал вниз по трапу и потащил за собой Солнышкина.
— Стойте! — кричал он грузчикам. — Стойте! Все остановились.
— Послушайте, что произошло с Перчиковым! — сказал Борщик.
— С Перчиковым?! — хором спросили грузчики.
— Да, — сказал Борщик и подтолкнул Солнышкина вперёд.
И едва тот рассказал уже знакомую нам историю, грузчики стали сжимать кулаки.
— Неужели на необитаемый остров?
— Хватит кричать! — сказал бригадир грузчиков Швыряй-Бросалкин. — Перчикову вопросами не поможешь! Крановщики, на места! Борщик, вари компот! — подмигнул он коку.
Длинные причальные краны подлетели к пароходу и начали снимать груз. Команда и грузчики вытаскивали из трюмов мешки с манкой. Бросалкин бросал на сетку сразу по десять мешков, а Солнышкин вытащил на причал один за другим двадцать ящиков сосок. Их тут же переправили в ясли, потому что даже на причале было слышно, как в городе кричат младенцы. За сосками пошли тетради. Солнышкин торопился. Он так вспотел, что последние пачки тетрадей промокли, и их пришлось пустить потом на черновики. Но в остальном всё было благополучно. Кок Борщик подавал грузчикам компот кастрюлями, а Бросалкин получил целое ведро.
Плавали-Знаем стоял на мостике. «Настоящая работа! — думал он. — Рекорд! Пришли домой — получай премию. На следующий раз — грамоту. А Моряков пусть отдыхает со своей корью».
Не успело солнце перевалить за полдень, а пароход «Даёшь!» готов был оторваться от причала.
ИДЕЯ КОРРЕСПОНДЕНТА РЕПОРТАЖИКА
Но в этот момент в порт влетел олень и застучал копытами по причалу. На нём сидел невысокий человек, с ног до головы увешанный фотоаппаратами. Одной рукой он ухватился за рога, другой держал у глаз фотоаппарат, а ногами пришпоривал оленя.
Это был Репортажик, фотокорреспондент газеты «Действующий вулкан».
— Одну минуту! Только одну минуту! — запыхавшись выпалил раскрасневшийся Репортажик.
— Быстрее отдавайте концы! — зашептал доктор Челкашкин Буруну. — Быстрее! Или мы застрянем здесь на два часа!
— Одну минуту! — умоляюще воскликнул Репортажик и ухватился рукой за трос.
— Не можем! — сердито прошептал Солнышкин. — Ни минуты!
— Это почему же не можем? — раздался за его спиной густой бас. — Мы хорошо потрудились, мы заслужили, чтобы нас…
— Конечно, заслужили! — деловито поддакнул Репортажик и щёлкнул аппаратом: по трапу на причал спускался Плавали-Знаем.
Репортажик залез под оленя, лёг на живот, чтобы сделать снимок снизу, но вдруг спохватился и, отряхнув колени, щёлкнул пальцами.
— Идея! — крикнул он. — Мы сделаем замечательный снимок! — Он показал на вулкан и тут же вдохновился: — «Вручение сосок благодарным малышам у подножия вулкана».
— У подножия вулкана? — живо спросил Плавали-Знаем. — Но где же младенцы?
— Младенцы будут! — заверил Репортажик, вскакивая на оленя.
— Кто выгружал соски?
— Я, — недовольно ответил Солнышкин.
— Берите ящик на плечо и ждите меня.
Он шлёпнул оленя ногами в бока и скрылся за поворотом.
А спустя несколько минут по улицам города двигалось необыкновенное шествие: три няньки подталкивали коляски с младенцами, за ними, агукая малышам, шагал Плавали-Знаем, а сзади с ящиком на плече топал Солнышкин. Сбоку носился взад и вперёд Репортажик и щёлкал аппаратом.
— Отличный кадр! — восклицал он. — Так! Голову выше, улыбнитесь!
— Бодрей, бодрей, Солнышкин! — покрикивал Плавали-Знаем. — Впереди вулканы!
— Дурацкая затея! — ругался Солнышкин.
Он взмок, но всё же то и дело поглядывал в сторону вулкана. От его ледников тянуло волнующей прохладой. Вулкан величественно поднимал вершину, над которой колебалась светлая копна дыма. В небе кружили орланы, а где-то высоко-высоко тянулись прозрачные облака.
Солнышкин забыл про усталость. И мучило его только одно: «Перчиков! Перчиков! Эх, если бы не Перчиков!»
Он смотрел на вулкан, но в задумчивости совсем не обращал внимания на то, что дым над вершиной становился темнее и гуще.
Наконец экспедиция упёрлась в высокую скалистую стену.
— Прибыли! — крикнул Репортажик и соскочил с оленя.
Солнышкин сбросил ящик, огляделся. И у него захватило дух. Слева был крутой обрыв. Далеко внизу рокотал океан. «Даёшь!» сверху казался кузнечиком. А над головой с невообразимым шумом носились тысячи птиц. Они цеплялись за скалы, падали, и в воздухе рассыпались облака перьев.
«Птичий базар!» — с восторгом подумал Солнышкин и чихнул: перо залетело ему в нос.
«Апчхи! Апчхи! Апчхи!» — весело зачихали младенцы.
Репортажик не чихал. Он был занят работой. Наведя объектив на скалу, он распорядился:
— Коляски к стенке, младенцев на руки! Няньки вытащили ребят и выстроились в ряд.
— Капитан, вперёд! Солнышкин с ящиком, поближе! Руки — в ящик, соски — наверх. Ну, зачмокали, зачмокали!
Плавали-Знаем вытянул губы, причмокнул и протянул младенцу соску.
— Возьми, мой маленький, возьми, хороший.
— Так! — крикнул Репортажик. — Отлично! — И приготовил аппарат, но Плавали-Знаем неожиданно дёрнулся и прошипел Солнышкину:
— Вы что, и здесь не можете без фокусов?
Ящик ударил его в бок.
Но Солнышкин только пожал плечами. Он был ни при чём. Его самого подбросило вверх.
— Не волноваться! — весело крикнул Репортажик. — Это как раз то, что нам нужно. Начинается лёгкое извержение. Соски на изготовку.
Но тут так тряхнуло, что он сам подлетел и сел оленю на рога. Внизу громко закричали птицы. Плавали-Знаем от толчка сунул соску младенцу в лоб. Однако Репортажик успел щёлкнуть аппаратом.
— Отлично! — крикнул он. — Отлично! Ещё раз!
Тут раздался такой грохот, что младенцы заорали изо всех сил. Из кратера вулкана со свистом вырвались камни.
Плавали-Знаем бросился вниз, няньки за ним, а сзади, прикрываясь ящиком, бежал Солнышкин. Сбоку, болтаясь на рогах у оленя, скакал Репортажик и, хватая то один, то другой аппарат, щёлкал всё на ходу.
Камни барабанили по его спине, но он весело покрикивал:
— Замечательно! Чудесный сюжет! А сзади, словно содрогаясь от хохота, вулкан всё выбрасывал из жерла камни.
Плавали-Знаем и Солнышкин влетели на пароход, где их давно ждали.
— Полный вперёд! — скомандовал Плавали-Знаем. — Полный вперёд!
А Солнышкин ещё раз оглянулся на вулкан и вздохнул. Конечно, если бы не Перчиков, он бежал бы назад, к вулкану!
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ АРТЕЛЬЩИКА СТЁПКИ
Едва пароход вышел из бухты, на палубе появился доктор Челкашкин.
— Ребята, всем собраться у камбуза, — сказал он шёпотом.
— Есть собраться у камбуза! — подмигнули Солнышкин и Борщик.
И никто не заметил, как сзади, оттопырив ухо, к разговору прислушивался артельщик. Он тут же скрылся и побежал в каюту Плавали-Знаем.
Плавали-Знаем спросил:
— В чём дело?
— Заговор! — выпалил артельщик, вытирая лоб.
— Какой заговор?
— Тс-с… — приложил палец к губам артельщик. — Не знаю какой, но заговор.
И он выложил всё, что услышал на палубе.
— Я пойду туда сам, — сказал Плавали-Знаем.
— Но тогда они не будут ничего говорить.
— Верно, — сказал Плавали-Знаем. И хлопнул рукой по столу. — Ты должен всё подслушать.
— Но они меня туда не пустят, — сказал артельщик.
— Спрячься.
— Это идея! Это я могу. В канатный ящик. Он засиял от собственной выдумки и на цыпочках побежал к камбузу. Там ещё никого не было. Стёпка, кряхтя, втиснулся в большой сундук для канатов, поудобнее улёгся, придвинул нос к маленькой дырочке в крышке и приготовился слушать. Но в тот момент, когда он закрывал крышку, на верхнюю палубу вышла Тая с одеялом. Взглянув вниз, она притихла и пошла искать Солнышкина.
Между тем у камбуза собралась почти вся команда. Боцман присел на край сундука. Солнышкин устроился рядом.
— Итак, — сказал доктор Челкашкин, — мы собрались для того, чтобы обсудить…
Артельщик напряг слух.
Тут в дверях появилась Тая. Она дёрнула Челкашкина за рукав и приложила к губам палец. Потом она шепнула собравшимся несколько слов и показала пальцем на сундук.
— Так, — сказал Мишкин, — о чём же мы будем говорить?
Он докурил сигарету и сунул окурок прямо в сундучную дыру.
— О чём же мы будем говорить? — спросил Солнышкин и прикрыл дырку каблуком.
— О том, куда деть этот старый паршивый сундук! — сказал Челкашкин и стукнул по нему ногой. — Куда деть этот рассадник грязи!
У артельщика от канатной пыли щекотало в носу и першило в горле. Ему хотелось чихать, кашлять и плеваться, но он со страхом прислушивался к тому, что сейчас скажут.