—Тоскуете?
—Иногда, но все реже и реже. В феврале в Мичигане слякотно, так что по слякоти я точно не тоскую. Вчера там выпал снег, а я смотрю на прорастающие нарциссы.
Роз откинулась на спинку кресла и скрестила ноги. Она по обыкновению была в толстых носках.
—У нас проблемы?
—А я-то думала, что умею скрывать эмоции... Проблем нет, просто я недавно разговаривала с матерью — обязательный телефонный звонок — и еще не пришла в себя.
—А-а...
Этот нейтральный звук можно было интерпретировать и как полное отсутствие интереса, и как не выраженное словами приглашение выговориться. Поскольку внутри все кипело, Стелла выбрала второй вариант.
—Она выкроила для меня пятнадцать минут своего бесценного времени, и в благодарность я должна была слушать жалобы на нынешнего бойфренда. Она действительно называет мужчин, с которыми встречается, бойфрендами. Моей матери пятьдесят восемь лет, и два месяца назад она развелась в четвертый раз. Сегодня она то ныла, что этот Рокки — поверьте, она на самом деле называла его Рокки — не уделяет ей достаточно внимания и не везет ее на Багамы понежиться на солнце посреди зимы, то лепетала о следующем химическом пилинге и последней болезненной инъекции ботокса. Она никогда не спрашивает о мальчиках... Единственное упоминание о моей жизни и работе здесь — дежурный вопрос, не устала ли я от общения с подонком и его шлюхой. Так она обычно называет отца и Джолин.
Стелла выпустила пар и замолчала.
—Втиснуть столько нытья, злобы и ненависти в четверть часа... Похоже, талантливая дамочка.
Минуту, целую минуту, опустив руки на колени, Стелла вглядывалась в лицо Роз, затем откинула голову и расхохоталась.
—О да! О да! У нее куча талантов! Спасибо.
—Не стоит благодарности. Моя мама большую часть времени — во всяком случае, того времени, что мы одновременно провели в этом мире, — оплакивала свое слабое здоровье и при этом говорила: «Не то чтобы я жаловалась...» Я едва удержалась от того, чтобы выбить на ее могильной плите: «НЕ ТО ЧТОБЫ Я ЖАЛОВАЛАСЬ».
—А я бы своей написала: «Я ЖЕ НЕ ПРОШУ МНОГОГО».
—Вот это другой разговор! Моя матушка внушила мне такое отвращение к нытью, что я впала в другую крайность. Боюсь, что если бы мне отрезали, скажем ногу, я бы даже не всхлипнула.
—Господи, кажется, моя то же самое сотворила со мной. Я как-нибудь подумаю об этом, а теперь к делу. Мы распродали луковичные смеси нарциссов, гиацинтов и тюльпанов. Не знаю, хотите ли вы делать новую выгонку[22] в конце зимы.
—Может быть, немного. Некоторые люди любят покупать готовые луковицы, как подарки на Пасху, например.
—Хорошо. Не возражаете, если я покажу Хейли, как это делается? Я знаю, обычно вы делаете выгонку сами, но...
—Нет, нет. Ей понравится. Я за ней наблюдала. Не возмущайтесь! Я стараюсь наблюдать незаметно, но наблюдаю. Стелла, я в курсе всего, что происходит на моей территории, даже если не всегда делаю замечания.
—Для этого есть я, так что все в порядке.
—Вот именно. И все же я взяла Хейли в основном для помощи вам. Она справляется?
—Более чем. Два раза повторять ей не приходится. Хейли не шутила, когда говорила, что быстро учится. Она просто жаждет знаний.
—Мы легко утолим ее жажду.
—Она прекрасно общается с покупателями — дружелюбна, ненавязчива. Не боится сказать, что чего-то не знает, просто старается узнать. Сейчас Хейли в саду. Рассматривает ваши клумбы и кустарники, знакомится с тем, что продает. — Стелла подошла к окну и выглянула в сад. В сгущающихся сумерках Хейли выгуливала собаку и изучала многолетники. В ее возрасте я готовилась к свадьбе... Кажется, что это было миллион лет назад.
В ее возрасте я растила двух малышей и была беременна Мейсоном. Вот это точно было миллион лет назад. И словно вчера...
—Опять не по теме, но я хотела уточнить, что вы собираетесь делать в мае.
—Май для нас разгар сезона, многие спешат освежить летний сад. Мы продаем...
—Нет, я имела в виду Хейли. Будет ребенок...
—А... Ну, это ей решать, однако, если, как я думаю, она захочет остаться в питомнике, найдем ей подходящую работу.
—Когда она будет готова вернуться на работу после родов, ей придется найти ясли или няню. И говоря о яслях...
—Хм-м. Пожалуй, слишком рано об этом думать.
—Время летит быстро.
—Мы что-нибудь придумаем.
Роз поднялась, подошла к Стелле и тоже стала смотреть в окно.
«Милое зрелище», — решила она, наблюдая за юной женщиной, гуляющей по зимнему саду. Когда-то она сама, молодая, беременная, бродила по этому саду, дремлющему в ожидании весны.
Время не просто летит, оно словно растворяется.
—Кажется, Хейли счастлива здесь и уверена в себе. Но, может быть, после родов она передумает и решит известить отца ребенка. — Роз увидела, как Хейли складывает руки на животе и смотрит на запад, на скользящее за деревья в реку солнце. — Ребенок на руках и перспектива растить его в одиночку отрезвляют. Поживем — увидим.
—Вы правы. И мы с вами не настолько хорошо знаем Хейли, чтобы понять, что для нее лучше. Ой, мне пора купать детей! Я оставлю вам отчет за эту неделю.
—Хорошо. Я посмотрю. Знаете, Стелла, мне нравится то, что вы сделали. И работа с покупателями, что бросается в глаза, и то, что вроде бы незаметно. Я имею в виду делопроизводство. Впервые за долгие годы я к весне не вымотана и не нервничаю. И хотя я никогда не боялась перетрудиться, не могу сказать, что недовольна.
—Даже тогда, когда я извожу вас мелочами?
—Даже тогда. Кстати, в последние дни я что-то не слышала жалоб на Логана. И он на вас не жаловался. Я пребываю в блаженном неведении или вы нашли общий язык?
—У нас еще случаются трудности, и, как я подозреваю, не последние, но вам не о чем беспокоиться. На самом деле он сменил гнев на милость и пригласил меня в «Грейсленд».
—Да что вы? — изумилась Роз. — Логан?
—Это не в его стиле?
—Ну, я бы так не сказала... Разве что раньше он никогда не назначал свидания коллегам.
—Это не свидание. Это экскурсия.
Заинтригованная, Роз вернулась на диван и устроилась поудобнее — откинулась на спинку, вытянула ноги. Ну надо же! Никогда не знаешь, чего ждать от молодых женщин.
—А в чем разница?
—Например, обед с последующим посещением кинотеатра — свидание, а поход с детьми в зоопарк — экскурсия.
—Конечно, времена меняются, но, по-моему, если мужчина и женщина едут на экскурсию — это свидание.
—Вот я и не знаю, как поступить. — Роз явно была не прочь поболтать, и Стелла присела на подлокотник кресла напротив дивана. — Я так сначала и подумала... Но он предложил как-то непринужденно, по-дружески, и я решила, что слово «экскурсия» подходит больше. Вроде как Логан протянул мне оливковую ветвь. Если я ее приму, то, может, мы достигнем взаимопонимания или найдем пресловутый общий язык. В общем, то, что необходимо для нормальных рабочих отношений.
—Итак, если я правильно поняла, вы едете в «Грейсленд» с Логаном ради процветания питомника.
—Ну, вроде того.
—И вовсе не потому, что он очень привлекательный, энергичный и чертовски сексуальный свободный мужчина.
—Нет, но это бонусы, — Стелла подождала, пока Роз отсмеялась. — Мне не нужны романтические отношения. Свидания — минное поле.
—Вы мне рассказываете! Я дольше вас нахожусь в зоне боевых действий.
—Я вовсе не против мужчин. — Стелла поддернула резинку, удерживающую ее волосы в «конском хвосте». — Мне нравится их общество. Но свидания добавляют сложностей и вызывают стресс.
—Лучше сложности и стресс, чем дикая скука.
—Вот из-за сложностей, стресса или дикой скуки мне больше по нраву слово «экскурсия». Я понимаю, Логан ваш друг, но скажите честно, не совершу ли я ошибку, поехав с ним, не создам ли неверное впечатление, не подам ли неверный сигнал, не нарушу ли границу профессиональных отношений? Не...
—Что-то слишком много сложностей и сомнений из-за какой-то там... экскурсии.
—Верно. Я сама себя накручиваю. — Стелла соскочила с подлокотника. — Пожалуй, пойду к детям. А завтра займусь с Хейли луковицами.
—Отлично. Стелла... Так вы поедете на экскурсию?
Она остановилась в дверях.
—Я еще подумаю. Возможно.
8
Ей снились цветы. Волшебный сад, идеально ухоженный, упорядоченный, с будто проведенными по линейке границами ровно подстриженной травы, окутывал, обнимал ее.
Белые, розовые, желтые и серебристо-зеленые — все оттенки нежных изысканных пастелей мерцали в золотых солнечных лучах. Ароматные цветы притягивали множество прелестных деловитых бабочек и любопытных ярких колибри. Ни один сорняк не нарушал безупречность сада, и каждый распустившийся цветок был окружен дюжинами бутонов, ожидающих своей очереди раскрыться навстречу солнцу.
«Этот сад создала я, — с гордостью и удовлетворением думала Стелла, обходя клумбы. — Я вскопала и удобрила землю, я распланировала этот сад, я выбрала каждое растение и нашла ему единственно правильное место».
Сад настолько точно соответствовал ее замыслу, что был похож на фотографию. Потребовались годы, чтобы создать это чудо, зато теперь все, о чем она мечтала, цвело у ее ног.
Вдруг прямо на ее глазах острый зеленый стебель вырвался из земли, расталкивая листьями соседей, искажая симметрию...
«Откуда он взялся?» — подумала Стелла даже не с раздражением — с изумлением.
Георгин? Она не сажала здесь никаких георгинов. Их место на заднем плане. Она посадила три высоких розовых георгина в глубине клумбы на небольшом расстоянии друг от друга.
Стелла наклонила голову, озадаченно рассматривая разрастающиеся стебли, формирующиеся бутоны. Завораживающе... Завораживающе и неожиданно.
Уже расплываясь в улыбке, она услышала — почувствовала? — шепоток... то ли снаружи, то ли прямо в голове.
Это неправильно. Он не на месте. Его надо выдернуть. Он будет разрастаться, пока не уничтожит все вокруг.
Воздух вдруг стал холодным и влажным, на золотое солнце наползли серые облака. Она задрожала. Ей стало страшно.
Не позволяй ему расти. Он задушит все живое, что ты создала.
Правильно! Конечно, правильно. Он не смеет распихивать всех остальных, нарушать порядок.
Она выкопает его, найдет ему другое место. Придется все переделывать. И это после того, как она считала работу законченной...
«И цвет совершенно неправильный, — думала Стелла, глядя на бутоны, раскрывающие синие лепестки. — Слишком дерзкий, слишком насыщенный, слишком яркий».
Но цветы прекрасны — это отрицать невозможно. Если честно, она никогда не видела столь прекрасных, безупречных цветов. И стебли уже чуть ли не выше ее, и цветы — огромные, с обеденную тарелку.
Ложь. Ложь.
Шепот — женский, яростный — вползал в ее сонный мозг. Она, постанывая, металась в холодной постели.
Убей его! Убей его! Скорее, пока не поздно!
Нет, она не может убить такое трепетное, полное жизни великолепие, но это вовсе не значит, что она оставит его там, где ему не место. Она не позволит ему нарушать порядок.
Сколько она планировала, подготавливала, трудилась, а теперь вот это! Ну, ничего. Просто придется спланировать еще одну клумбу и поработать над ней. Стелла вздохнула, протянула руку и коснулась пальцами ярко-синих лепестков. Предстоит много работы, много хлопот, но...
—Мама...
—Правда, красивый? — прошептала она. — Синий-синий.
—Мама, проснись!
—Что? — Стелла с трудом выбралась из цепких объятий сна, увидела Люка, стоявшего на коленях на краю ее кровати, и сразу почувствовала страшный холод.
—Сынок? — полностью очнувшись, она накинула на Люка покрывало. — Что случилось?
—У меня что-то с животиком.
—А-а... — Она села, машинально приложила ладонь к его лбу, проверяя, нет ли температуры. Лоб был чуть теплее обычного. — Животик болит?
Люк отрицательно покачал головой. Стелла увидела в его глазах слезы.
—Тошнит. Можно я посплю с тобой?
—Можно. — Стелла откинула одеяло. — Ложись и укройся, малыш. Не пойму, почему здесь так холодно. На всякий случай я померяю тебе температуру.
Стелла прижалась губами к его лбу — определенно слишком теплый. Она включила прикроватную лампу, вскочила и принесла из ванной комнаты термометр.
—Давай-ка повспоминаем... — Она отвела от ушка сына прядь волос. — Когда ты ложился спать, тебя подташнивало?
—Не-ет. Просто... — Люк напрягся и тихонько застонал.
Стелла сразу поняла, что его вот-вот вырвет, и с чисто материнской ловкостью подхватила и унесла в ванную. Они успели. В последний момент, но успели. И, пока малыша тошнило, она поддерживала его, гладила, успокаивала.
В конце концов Люк поднял голову, повернул к матери побледневшее личико.
—Меня вырвало.
—Ничего страшного, малыш. Сейчас мы тебя подлечим.
Она дала ему воды прополоскать рот, обтерла личико влажным полотенцем, отнесла в кровать. Странно, в комнате стало тепло.
—Животик успокоился.
—Хорошо. — Стелла все-таки померила ему температуру — та оказалась немного повышенной. На всякий случай она поставила рядом с кроватью мусорную корзину. — А еще где-нибудь болит?
—He-а, но я не люблю, когда меня рвет... Во рту потом очень противно... И зуб опять качается. А если меня снова вырвет, он тоже вылетит, и мне нечего будет положить под подушку.
—Не переживай. Ты обязательно положишь свой зуб под подушку. Я схожу вниз и принесу тебе имбирной водички. Полежишь один? Я вернусь через минуту. Ладно?
—Ладно.
—Если снова затошнит, сплюнешь сюда. — Она подвинула корзину поближе к кровати. — Я быстро вернусь, малыш.
Стелла, как была в ночной рубашке, бегом спустилась по лестнице, подумав, что одно из неудобств большого дома — расположение кухни в миле от спален.
Надо купить маленький холодильник. Такой, как был у нее в комнате в общежитии, когда она училась в колледже.
Что же делать с Люком? Температура невысокая. Наверное, к утру ему будет получше. А если нет, придется обратиться к врачу.
Стелла нашла в холодильнике имбирную газировку, насыпала в высокий стакан кубики льда и побежала назад.
—Я попью имбирной водички, — услышала она голос Люка, подходя к своей комнате. — Потому что меня стошнило. Сейчас мне лучше, но вдруг опять стошнит... Я могу поделиться.
—Спасибо, милый, но...
Стелла влетела в комнату и увидела, что Люк, опершись на подушки, сидит спиной к двери.
В комнате опять было холодно, так холодно, что при дыхании изо рта вырывался пар.
—Она ушла, — сообщил Люк.
Мурашки — не только от холода — пробежали по ее позвоночнику.
—Кто ушел, милый?
—Тетя. — При виде имбирной воды сонные глазки оживились. — Она посидела со мной, пока тебя не было.
—Какая тетя, Люк? Мисс Роз? Хейли?
—Нет. Та тетя, которая приходит и поет. Она хорошая. Можно выпить всю водичку?
—Нет, немножко. — Стелла дрожащими руками налила в стакан немного воды. — Где ты ее видел?
—Прямо здесь. — Люк показал на кровать, затем обеими руками схватил стакан и начал пить. — Вкусно.
—А раньше ты ее видел?
—Угу. Иногда я просыпаюсь, а она рядом. Поет песенку. Дилли-дилли...
Лаванда голубая, дилли-дилли. Лаванда зеленая[23] .
«Эту песню я и слышала», — поняла она, цепенея от страха.
—Она...
«Только не пугать малыша», — предостерегла себя Стелла.
—Как она выглядит?
—Ну, вроде красивая. У нее желтые волосы. Я думаю, она ангел. А тети-ангелы бывают? Помнишь сказку об ангеле-охраннике?
—Ангеле-хранителе.
—Только у нее нет крыльев. Гэвин говорит, что, может, она ведьма, но добрая, как в «Гарри Поттере».
Стелле казалось, что у нее в горле суше, чем в пустыне.
—Гэвин тоже ее видел?
—Да. Она приходит нам петь. — Люк вернул ей стакан и потер глаза. — Животику уже лучше, и я хочу спать. Можно я посплю у тебя?
—Конечно.
Однако прежде, чем лечь рядом с сыном, Стелла включила свет в ванной комнате и взглянула на Гэвина, борясь с желанием выдернуть его из кровати и перенести в свою. В конце концов оставив обе двери широко распахнутыми, она вернулась к себе, не выключая свет, скользнула в кровать, крепко обняла сына и не отпускала, пока он не заснул.
Утром Люк выглядел и чувствовал себя прекрасно и за завтраком радостно рассказывал Дэвиду, как его вырвало ночью и как он пил имбирную газировку.
Стелла подумывала оставить его дома, но температуры у него не было и, судя по аппетиту, никаких проблем с животом тоже.
—Он совершенно здоров, — заметил Дэвид, когда мальчики побежали за школьными рюкзаками. — А вот вы, похоже, глаз не сомкнули.
Дэвид налил ей еще чашку кофе.
—Вы правы. Но не только из-за Люка. Освободившись от лишнего и попив воды, он спокойно заснул. Но сначала кое-что рассказал, и мне стало не до сна.
Дэвид оперся локтями на стойку и подался вперед.
—Откройтесь знающему человеку.
—Он сказал... — Стелла оглянулась, прислушалась, не возвращаются ли мальчики. — Он сказал, что по ночам в их комнату приходит тетя с желтыми волосами и поет им.
—Хм-м. — Дэвид взял тряпку и начал протирать рабочую поверхность.
—Не хмыкайте с этой вашей глупой улыбочкой.
—Эй! Должен вам сообщить, что это моя довольная улыбочка. Ничего глупого в ней нет.
—Простите, Дэвид.
—Прощаю, Стелла. — Он сурово нахмурился. — Роз ведь вам говорила, что у нас живет привидение?
—Упоминала. Но есть одна ма-аленькая проблемка. Привидений не бывает.
—А что тогда? Какая-то блондинка каждую ночь прокрадывается в дом, идет в комнату мальчиков и поет песню? Это более правдоподобно?