— Какую? Синтетическую или джинсовую?
— А чего-нибудь посолидней нету? Я, пока ехала к тебе, промерзла до костей. Сомневаюсь, чтобы на улице внезапно потеплело.
Я извлекла два пуховика и толстые зимние шарфы.
— Вечно у тебя крайности. Никогда не можешь найти что-то промежуточное…
— Ты брюзжишь, словно мы супруги с двадцатилетним стажем, — заметила я.
— Я расстроилась. — Эва начала сосать большой палец. — Это гадание…
— А думаешь, я нет? Институт — единственное место, где у меня хоть какие-то успехи. С работой завал, с любовью крах. Везде одни поражения. И тут я узнаю, что будут сложности с защитой.
— Ну что может произойти? — Эва попыталась преуменьшить проблему.
— Да что угодно. Знаешь, как на защитах заваливают? Невразумительные вопросы, ехидные замечания. Дурдом. В прошлом году завалили шестерых из сорока. Нет, надо переносить срок, — приняла я решение.
— Интересно, когда я буду защищаться? — задумалась Эва. — Ладно, к черту печали. Сегодня все-таки светоянская ночь.
Ночь волшебства и веселья
Вышли мы около девяти вечера. В самый раз, чтобы доехать до Вислы и успеть ввинтиться в толпу, прежде чем начнется фейерверк. Фейерверк — одна из немногих вещей, приводящих меня в состояние эйфории. Больше всего я люблю золотистые зонтики, из которых прямо над головой вырастают следующие, а потом еще и еще. Все вокруг рукоплещут и визжат от восторга. Но не в этот раз. Во-первых, потому что дождь. Мы выглядели как множество мокрых куриц, которые не могут дождаться возвращения в курятник. А второе — это воздушный шарик. Белый в цветочек. Не сказать, что очень большой, но достаточный, чтобы закрыть мне все поле зрения. На небе вырастали огромные золотистые цветы, но я видела только белый шарик. Кому и на кой понадобился этот шарик? Я пыталась сдвинуться в сторону, однако безрезультатно. Огромное стадо мокрых куриц оставалось незыблемым. Может, голову повернуть? О, вижу кусочек. Осколки от огромного серебряного блюда, которое именно сейчас разбилось на фоне туч. Несколько жалких искорок. Сейчас я что-нибудь сделаю, больше я не выдержу. Но что? Нет, кричать не стану. Так я только помешаю другим. Я стала нервно притоптывать ногой. Может, владелец шарика (это явно мужчина) догадается и возьмет его под мышку. Попробую телепатически передать ему: «Ты, с шариком! Ты мне все закрываешь. Возьми его под мышку! Возьми!!!» Никакого результата. Попробую еще наклонить голову. Тоже никакого, зато сосед бросил на меня недовольный взгляд. Я прямо-таки услышала: «Куда ты лезешь со своей головой?» Внезапно все стало меня злить — и эта ноябрьская погода, и бабушкино гадание, и сосед, недовольно глянувший на меня, и отвратный запах промокшей толпы. Но больше всего шарик. Сейчас что-то произойдет.
— Слушайте, да уберите вы этот шарик! — услышала я откуда-то спереди.
— А лучше всего отпустите его на свободу! — крикнул кто-то сбоку.
— Вот стоит такой и всем закрывает, — донеслось слева.
Шарик мгновенно исчез. Вокруг прозвучал глубокий коллективный вздох облегчения. И в этот момент на небе расцвел красно-золотой зонтик. Он раскрылся. И погас. Конец представления.
— Что поделать, Данка, отыграемся в Новый год, — произнес мужчина передо мной.
— А ты не мог сказать? Не мог? — нудила особа в розовом плаще.
— Я думал, он только нам мешает, — оправдывался муж.
Толпа покидала берег Вислы. Люди шлепали по грязи, и она разлеталась в стороны, задевали друг друга мокрыми плащами, толкались, наступали друг другу на ноги. Я рванулась вперед, чтобы поскорей убежать от этих кривых лиц, от животов, распирающих синтетические куртки, от запаха жареной колбасы. От острых зонтиков. Кстати, а где мой зонтик? Только сейчас я обратила внимание, что рядом нет Эвы, а вместе с ней и зонтика. А дождь все сильней. Куда она подевалась?
Надо бежать на остановку, спрятаться там под крышей и подождать трамвая. Добежала. Спрячешься, как же. Остановка забита людьми. Что ж, буду ждать рядом. Промокну, схвачу воспаление легких, уйду из жизни в расцвете лет. Молодая, красивая и не реализовавшая себя. И когда меня не станет, все поймут, как много я значила в их жизни. Я уже не чувствую капель, падающих мне на голову. Наверное, потому, что вымокла до нитки. Как несколько лет назад на ювеналиях. Тогда такой страшный был ливень, но кого это могло напугать? Мы с Эвой были похожи на болотный камыш: джинсы покрыты грязью до самого пупка, в ботинках хлюпает, даже из лифчиков можно было выжимать воду. Вдобавок у меня на джинсовой куртке осталось большущее пятно: налиняло с замшевого рюкзачка. Цена удовольствия. А вот сейчас об удовольствии и говорить смешно. Все из-за этого дурацкого шарика. Хорошо, что хоть дождь прекратился. То есть нет, дождь идет, я вижу это по лужам, но не надо мной. Я подняла голову и увидела большущий зонт.
— А я все думаю, когда ты заметишь, — улыбнулся владелец зонта. Прекрасный Незнакомец!
Я сглотнула слюну и сделала круглые глаза.
— Что ты тут делаешь? — задала я вопрос. Как всегда, чрезвычайно оригинальный.
— Живу, — снова улыбнулся он. — Ну как после ювеналий?
— Потихоньку. Кончаю институт, ищу работу и цель в жизни. А у тебя как?
— Тоже кончаю. Работа есть, но тоже ищу цель в жизни.
Вот так мы поговорили. Стоим.
— Может, пройдемся? — предложил он. — В конце концов, ты живешь всего в четырех остановках.
— А ты откуда знаешь?
— Я отвозил тебя после ювеналий. Ты пригласила меня к себе.
— И?
— Посидели немножко за пивом. Поговорили.
— О чем?
— О цели в жизни. Ты говорила, что ищешь ее. Рассказывала про какого-то подлеца, который сбежал от тебя. А сейчас вернулся и придумывает, будто у него целый корабль с золотом или что-то в этом роде.
— Это разные. Их двое.
— А какой сбежал? Который с золотом?
— Оба сбежали. Один полгода назад. А который с золотом — лет сто или двести. Это мой отец.
— А-а, — протянул он.
Дальше мы шли молча.
— А еще о чем я говорила?
— Что запасные ключи в какой-то лампе. После этого сразу заснула, и я начал обыскивать все лампы. Чувствовал я себя при этом, как взломщик. Наконец нашел. В морском маяке.
— О господи! А я как-то просто обыскалась их. Они при тебе?
— Я их возвратил в День детей. Они снова лежат в маяке.
— Так это ты выключил газ? Ты спас мне жизнь, а я даже не знаю, как тебя зовут. Меня — Малина.
— А я знаю, — сказал Прекрасный Незнакомец.
— А тебя как?
Наверно, Марцин или Петрек, или… Эмек. Эмек?
— Эмануэль, — сказал Прекрасный, но уже не незнакомец, — а друзья зовут меня Эмек.
25.06. До сих пор не могу прийти в себя.
— Он проводил тебя, а после этого взял и ушел, а ты ничего? — Иола не могла скрыть возмущения.
— Я сказала ему «пока».
— Человек спасает тебе жизнь, укрывает зонтиком, отвозит в такси. Выглядит как Райан Филипп, а ты ему говоришь всего лишь «пока»?
— А что она могла ему сказать? — вступилась за меня Эва. — Я люблю тебя? Ты — моя вторая половинка?
— Вот уж что нет, то нет, — категорически заявила я. — Я сама по себе законченное целое. Самодостаточное.
— Да? Ну тогда попробуй одна станцевать румбу, — сказала Иола. — Вот простофиля.
Простофиля? Но у меня ведь к нему нет никаких чувств. Я даже не думаю о нем.
27.06. Нет, думаю. Уже два дня. Я полагала, что он позвонит.
— Только не воображай, будто это любовь, — предупредила я Эву. — Просто я думаю. Работает только голова, а не сердечко.
— У тебя есть его координаты? Номер телефона, емелька? — спросила Эва.
— У него есть мои. А потом, зачем мне его координаты? Я не влюблена и не ищу любви. Я настроена на карьеру. Кстати, относительно карьеры: я получила ответ на предложение.
— И что?
— Меня внесли в банк данных.
— То есть для попки кепка. Я внесена, наверно, в сотню таких банков, и в течение двух лет ни одного предложения.
— Как это в сотню? — удивилась я. — Ты же никогда не искала работу.
— Просто я никогда об этом не говорила.
— А я ведь тебе обо всем рассказываю. Ты действовала у меня за спиной.
— У тебя за спиной? — изумилась Эва.
— Ты ничего не говорила мне, потому что, наверно, боялась конкуренции.
— Малина, что ты несешь? Я искала предложения для технологов пищевой промышленности. Тебя туда не приняли бы.
— Почему? — рассердилась я. — Я недостаточно хороша для них? У меня слишком низкие оценки в дипломе?
— У тебя нет соответствующего образования. На фабрике йогуртов никого не интересует, что ты любишь есть и разбираешься во вкусе молочных продуктов. Нужна бумажка.
— Я не верю, что ты искала только на фабрике йогуртов.
— Разумеется, нет. Я написала на три пивоваренных, на два сахарных завода и на фабрику газированных напитков. Исключением были только мясоперерабатывающие — по известным причинам.
— Разумеется, нет. Я написала на три пивоваренных, на два сахарных завода и на фабрику газированных напитков. Исключением были только мясоперерабатывающие — по известным причинам.
— Ну понятно, — не слишком уверенно произнесла я. Мне стало стыдно за этот приступ подозрительности. — Но ты могла бы сказать мне. Я же тебе всегда все рассказываю.
— Малина, я тоже. Я ведь рассказала тебе о Томеке. Только тебе одной.
— Но я не знала, что ты выслала сто заявлений насчет работы.
— Так это пустяки. Однажды я сказала тебе, но ты даже не промолвила «ага».
— Не помню. Когда это было?
— В прошлом году. Во время летней сессии.
— Наверно, я была чем-то взволнована или расстроена.
— Ты вечно чем-то взволнована или расстроена, — заметила без всякого ехидства Эва. — С тобой вечно что-то случается. Рафал уходит, возвращается отец, мама ищет спутника жизни, Губка не то прописывает, Ирек грубит, потому что ему грозит двойка. Сама видишь.
— Ну, а в кафешке, за пивом?
Эва с жалостью посмотрела на меня. И совершенно справедливо. Кому охота в пивной слушать про рассылку резюме? Ну, может, Иоле. Я почувствовала себя полной свинюхой. Я с каждым пустяком несусь к Эве, а она в одиночку борется с жизненными трудностями.
— Да успокойся ты, Малина, — урезонила она меня. — Мои поиски работы тебя занимают больше, чем меня саму.
— А на что ты будешь жить?
— Пока я даю уроки, на этой неделе последние перед каникулами.
— А дальше?
— Может, ты переедешь ко мне? Сэкономишь четыре сотни.
— А ты?
— Буду платить половину того, что сейчас. Как-никак лишних сто злотых в кармане останется.
— Ты это серьезно?
— Я уже давно собиралась предложить тебе.
— А если у тебя пойдет на лад с Томском?
Эва вдруг как-то погасла. Видимо, результат гадания.
— Как у вас идут дела?
— Да никак, — передернула она плечами. — Завтра у нас последнее занятие по химии. Вот и все.
— Ты его любишь? — Дурацкий вопрос. — Тогда борись.
— Но не могу же я его соблазнять. Это было бы неэтично.
— И что ты собираешься делать?
— Подожду развития событий.
— А если развития не будет?
— Что ж, это тоже какое-то решение.
Может, она права. Может, не стоит бороться с судьбой? Возможно, главное в жизни — принимать все, что она нам несет.
Вот только я так не могу.
28.06. Уф-ф, сегодня удалось сделать два дела. Во-первых, договорилась с хозяином квартиры. Сказала ему, что через месяц съезжаю. Раз уж Эва хочет меня приютить.
— Без проблем, — улыбнулся он. — Найдите кого-нибудь вместо себя — и порядочек. Я на все согласный. Лишь бы счета сходились.
Впереди у меня целый месяц. Найду.
А второе дело — перенос защиты на сентябрь. Руководитель, прочитав мое заявление, заканючил:
— Пани Малина, и это за неделю до защиты? У меня на сентябрь были серьезные планы.
Как же, знаем: три недели поваляться на пляже на Канарах.
— Я, разумеется, могу и сейчас, но гадалка мне не советует.
— И вы, образованный человек, верите в гадалок?
— А почему я не должна верить? Гадалка — это не единорог, не гном.
— Ну, если вы еще скажете, что верите в единорогов, то окончательно сразите меня.
— А потом, — не отступала я, — это не какая-нибудь первая попавшаяся гадалка, а моя бабушка.
— О, тогда это все в корне меняет, — не без ехидства заметил руководитель. С минуту он смотрел на мое заявление. — И что интересного сказала вам на этот раз ваша бабушка-гадалка?
— Что я должна перенести срок защиты, иначе кто-то умрет, — соврала я.
— Кто-то из вашей семьи?
— Нет, в казенном доме, то есть в институте. Умрет в дальней поездке.
— А какие-нибудь подробности она сообщила?
— Только то, что у него темные волосы и ему грозит внезапная смерть далеко от дома. На острове. Поздним летом.
— Действительно, лучше не рисковать. — И руководитель быстро начертал «согласен». — За себя я не беспокоюсь. Я думаю о безопасности других, моих коллег, преподавателей, докторов.
— Разумеется, — закивала я. — Я была уверена, что пан профессор проявит понимание.
— В таком случае, коллега Малина, будущий магистр, до встречи в сентябре.
2.07. Пришла с очередной идиотской встречи насчет работы. Я отыскала объявление, что фирма ищет переводчиков с английского. Встреча ровно в двенадцать. Я едва успела отпечатать CV. Запыхавшись, вбежала в зал. Там собралось чуть меньше двух десятков человек. Сидим, недоверчиво поглядываем по сторонам. Интересно, кому повезет? Ровно в двенадцать в зал вошла высокая блондинка. Обвела нас начальственным взором. Многозначительно кашлянула, дабы прекратились перешептывания, и объявила:
— Приветствую всех собравшихся. К сожалению, наше предложение уже неактуально. На вчерашнем кастинге мы отобрали двух переводчиков. Но — попрошу тишины — мы предлагаем вам работу не менее и даже более привлекательную. А именно продажу эксклюзивного отдыха для состоятельных жителей этого города.
— Обычная вербовка клиентов? — поморщилась девушка, сидящая у окна.
— Не вполне так. Продажа. Приглашаю всех в TV-зал. А вас благодарю, — обратилась блондинка к той девушке. — Наши ассистенты должны иметь высокий класс.
— Как я понимаю, подобный вашему, — улыбнулась девушка и вышла из зала. За ней последовали две ее подруги.
— Очень хорошо, — заметила блондинка. — Такие здесь не нужны. Кто-нибудь еще желает покинуть этот офис? О'кей. В таком случае пройдемте в TV-зал.
Мы втиснулись в небольшую темную комнатку. Блондинка включила видик и пообещала вернуться через час. Мы остались одни. На экране появилась надпись «Добро пожаловать в рай!». Фон — большой бассейн, а в центре сорокалетний лысоватый мужичина, развалившийся на прозрачном матраце. Он допил коктейль, страшно шумно его всасывая, и начал рассказ. С первых же слов его заглушил диктор.
«Вы мечтали об отдыхе в настоящем раю? — читал диктор. — О финиковой пальме, небывалых коктейлях и длинноногих сексапильных девушках в бикини?»
Мы увидели трех смеющихся и виляющих задами шлюшек.
«Мечтали об отдыхе у океана, о дансинге в фантастических ночных клубах? Это все может быть твоим. Так долго, сколько тебе потребуется. На пять, восемь и даже на десяток лет. Это факт! Гарантируется только в «Fun Holidays». Только у нас и только сейчас. Если ты закажешь бунгало в раю сейчас, получишь десятипроцентную скидку».
Потом на экране появилась топорная золотая надпись «Счастливые перемены». Надпись исчезла, и мы узрели счастливцев, которые соблазнились чудесным предложением «Fun Holidays». Каждый из них, стоя в бассейне, деревянным голосом диктора рассказывал, как здорово изменилась его жизнь, после того как он снял бунгало в раю. Сильней всего она изменилась у тех, кто снял его сразу и минимум на «десяток лет».
«Благодаря «Fun Holidays» я познакомилась с моим третьим мужем. Он безумно мечтал о поездке на острова, а я могла реально ему это дать. Спасибо тебе, «Fun Holidays»!»
«Я снял бунгало, а на другой день выиграл десять тысяч долларов. Моя жена Дженни говорит, что это просто фантастика».
«Я ни разу не выезжал за границы штата. Благодаря «Fun Holidays» я смог посетить волшебные южные страны. Теперь я знаю, что Марокко находится не в Европе».
«Когда я сняла бунгало в Мексике, то решила все изменить. Я сделала пластическую операцию, и теперь у меня сексуальные груди. Посмотри сам! Если бы не «Fun Holidays», я оставалась бы плоской и несчастной. А благодаря Клубу я сексуально привлекательна, и мне уже не нужны надувные протезы. Они всплывали!»
После того как мы познакомились со всеми героями «Счастливых перемен», появилась очередная надпись: «И ты можешь. Как это сделать?». На экране мы увидели офис, а в нем стояли пляжные зонтики. Под каждым сидел человек в гавайской рубашке и шортах, который, экспрессивно жестикулируя, уговаривал сделать покупку. Гидом по офису служил мужчина лет шестидесяти с шапкой седых волос, сполоснутых бельевой синькой, и он нам раскрывал прелести работы в «Fun Holidays». При этом он широко улыбался, растягивая кожу, покрытую дешевым автозагаром, и демонстрируя внушительный фарфоровый жевательный аппарат. А закончив презентацию, он показал на нас пальцем и произнес: «Сделай это! Прямо сейчас! Измени судьбу!»
Конец демонстрации. Несколько минут мы сидели не шевелясь. Не знаю, как других, но меня это потрясло.
— Послушайте, это же стопроцентное жульничество, — объявил какой-то смельчак. — Вчера здесь не было никакого кастинга. Я точно знаю, потому что именно в этом зале я был на лекции. Они на сегодняшний день сняли его, чтобы ловить простаков.
— Абсолютно точно, — поддержала его невысокая блондинка в брюках с проседью. — Я была на подобной встрече два года назад. Тогда искали агентов для телемаркетинга, а фирма называлась «Fantastic Time».