25.10. Снова занятия по социологии. Я пришла чуть пораньше, чтобы подготовиться. За десять минут до начала ко мне подошла симпатичная шатенка в роговых очках. Гладко причесанные волосы, лицо, не оскверненное пудрой. Отличница.
— Простите, — чуть слышно обратилась она ко мне. — Я пришла раньше, потому что у меня просьба.
— Да?
— Понимаете, я интересуюсь проблемами наркоманов и… и хотела бы спросить, не могли бы вы назвать мне какие-нибудь фамилии.
— Но у меня нет знакомых наркоманов.
— Нет, вы не поняли меня. — Девочка поправила очки. — Я имею в виду фамилии авторов, занимающихся проблемами лечения наркомании.
— Авторов? Тоже не знаю.
— Позавчера вы упомянули психолога, который пишет на эту тему.
— Воннегута? — на всякий случай удостоверилась я.
— Да, — обрадовалась она.
— Но он вовсе не психолог.
— Нет? — удивилась шатенка.
* * *— Действительно нет? — пошутила Иола.
— Знаете, что меня окончательно добило? Она ведь вправду отличница.
— Они, похоже, ничего не читают.
— Читают, — возразил Лешек. — Краткие пересказы книг, включенных в программу, мемуары Ди Каприо, а также десятки пособий о том, как заработать сто миллионов, использовать энергию космоса, а также очаровывать всех подряд мужчин или женщин.
— Ворчим, как старые тетки.
— Меня прошу вычеркнуть из числа старых теток. Мы вместе с Томеком как раз переживаем первый месяц учебы в институте.
— Он моложе Эвы на семь лет, — объяснил Иоле Лешек.
— Здорово! — воскликнула она. — Значит, ты дольше будешь ходить на всякие увеселения.
А еще два года назад Иола прочла мне такую вот проповедь.
Проповедь Иолы
— Малина, я хотела бы серьезно поговорить с тобой, — начала она, предварительно плотно закрыв дверь своей комнаты. — И знаешь на какую тему?
— Похоже, догадываюсь. — Неделю назад я призналась ей, что кручу с парнем, который на два года младше меня. — Речь пойдет об Игоре?
— Именно о нем. А точней, о разнице в возрасте, которая разделяет вас.
— Разделяет? Между нами всего два года.
— Целых два года! — загремела Иола. — Когда он будет двадцатисемилетним молодым человеком, ты будешь женщиной средних лет, склоняющейся к старости.
— Ты шутишь! Алли Макбил тридцать лет, а она вовсе не выглядит женщиной средних лет.
— Это освещение и калифорнийский воздух. В Кракове он у нас совсем другой.
— Так что мне делать? — поинтересовалась я в полном отчаянии.
— Я ничего не могу тебе диктовать.
— Я прошу всего-навсего совета.
— И советовать тоже. Решение ты должна принять сама. Скажу только одно. Виктор старше меня на год, а я все равно чувствую угрозу. Потому что через некоторое время он будет привлекательным сорокалетним адвокатом, а я…
— …тридцатидевятилетней старушкой, — закончила я за нее.
* * *Потому-то мы редко признавались Иоле, когда крутили с парнями: моложе себя. Эва держала Томека в секрете вплоть до сегодняшнего дня. И вдруг пожалуйста. Единственная реакция — исполненное энтузиазма восклицание.
— Иногда на меня находят тревожные мысли, — продолжала Эва. — Я думаю: а что будет через несколько лет?
— Что будет? Да не бери в голову, — посоветовала Иола. — Может, вообще уже ничего не будет.
27.10. А если Иола права? А если через несколько лет вообще ничего не будет? Так что не стоит тревожиться о будущем, надо жить полной грудью. Здесь и сейчас. Ловить ощущения, как бабочек.
28.10. Легко сказать — ловить! А где взять такой сачок?
11.11. На послезавтра назначено бракосочетание Иолы и Яспера. И оно состоится, только где-то в Греции.
— Так будет гораздо романтичней, — сказал мне по телефону Яспер. — Только мы. Море и ветер. Мы пришлем вам фотографии.
— Что они сказали? — спросил Лешек.
— Что пришлют фотографии.
— Черт, а я пригласил на их свадьбу Мигеля. Надо ему позвонить, предупредить.
— Какой ты стал, однако, заботливый, старина, — отметила Эва.
— Само собой. О половинке надо заботиться. Второй уже не будет.
— А откуда ты знаешь, что это подлинная, а не моделиновая или ситуационная?
— Потому что мне ничего не надо изменять, а кроме того, она совпадает со мной в любых ситуациях, в любое время и при любых условиях.
— У тебя есть его фото? — заинтересовалась я.
— Разумеется, я всегда ношу его в бумажнике. Оно не самое лучшее, но даже на нем видно, какой он, Мигель. Впрочем, сама увидишь.
Я взяла фотоснимок величиной с пачку сигарет. Наверное, пляж. А на нем мускулистый мохнатый брюнет в лазоревых стрингах и с огромным количеством геля на волосах.
13.11. Что приводит к тому, что заурядный парень, каких вокруг тысячи, внезапно превращается в половинку? Быть может, вместо того чтобы искать идеал, стоит как-то отрегулировать зрение?
15.11. Сегодня Томек впервые пришел к Эве. Позвонил и вошел, не дожидаясь приглашения.
— Пани Малинка! — обрадовался он, увидев меня.
— Только без «пани». Достаточно того, что я ежедневно слышу это от студентов. — Я окинула его взглядом от пяток до кончиков волос. — Из тебя получился крепкий мужичина. Такие мускулы сами нарастают?
— Нет, им нужно немножко помогать в тренажерном зале. Особенно если есть склонность к полноте, — вздохнул он, после чего окинул меня взглядом от пяток до кончиков волос. — А ты, Малинка, тоже неплохо выглядишь. Три года назад глаза и губы у тебя были вроде поменьше.
— Просто я крашусь чуть по-другому, — объяснила я. Про нос ему знать незачем. — А как твои зубы?
— По-прежнему борюсь с кариесом, но уже не так яростно, как когда-то. Благодаря Эве.
— Это похвально.
— Эвита говорила мне, что вы вместе живете. Отлично, посидим втроем…
— Увы, не посидим, потому что я ухожу. У меня куча срочных дел, — соврала я.
* * *Куда может отправиться одинокая, никому не нужная преподавательница, к тому же аспирантка? Правильно, в свое родное высшее учебное заведение. Посижу там за компьютером, подготовлюсь к семинару. Может быть, закончу статью. Уж не так ли и начинается научная карьера?
25.11. Ненавижу неразрешенные проблемы, неоконченные дела, неприкрытые двери. Потому я навестила Вальдека. Сегодня утром. Стучалась я не меньше пятнадцати минут, прежде чем за дверью проявились какие-то признаки жизни.
— Кто там? Ты? А ты знаешь, который час?
— Восемь утра. Я просто боялась, что позже тебя не застану. А я хотела поговорить с тобой и закрыть ту проблему с кино.
— Ты что, хочешь сейчас пойти в кино? — не понял Вальдек.
— Нет. Так ты откроешь или мы будем говорить через замочную скважину?
— Погоди, мне нужно что-то надеть. Подождешь минутку?
Я подождала. Наконец он открыл. Из одежды на нем были только брюки да золотая цепочка на шее.
— Прошу прощения за бардак, но сама понимаешь.
— Тренируетесь перед анджейками?
— Ну да.
С минуту мы молчали. Я неприметно огляделась вокруг. Постель была кое-как прикрыта одеялом. Стол завален дисками. На книжной полке несколько «Плейбоев» и компьютерные игры. Возле стула гантели и эспандеры. Со стены пугал огромный плакат Бритни Спирс.
— Тебе нравится Бритни? — С чего-то надо начать.
— Ничего против нее не имею, — ответил он, — но предпочитаю Дженнифер Лопес. Ты знаешь, что ты на нее похожа?
— Я?
Приятно услышать с самого утра что-нибудь лестное о себе. Дженнифер — это латиноамериканская сексбомба. Длинные темные волосы, полные губы и выразительные глаза.
— Ну да. Фигурой.
Черт, опять я растолстела в бедрах, наверно от постоянного сидения за книгами.
И снова молчание. О чем бы еще поговорить, прежде чем я перейду к тому, что меня привело сюда.
— Как вам тут живется? — сменила я тему.
— Вполне.
Молчание.
— А как учеба? — предприняла я последнюю попытку.
— Это что, интервью? — удивился Вальдек. — Ты книгу обо мне пишешь или для газеты?
— Из вежливости интересуюсь.
— А, раз из вежливости, тогда хорошо. До сессии еще далеко.
И мы опять замолчали. Все, больше нет смысла оттягивать. Покончим с этим и поставим точку.
— Послушай, Вальдек, я хотела попросить у тебя прощения за то кино. Ты для меня вовсе не какой-то там Лопухевич.
— Все в порядке.
— Нет, правда, — продолжала я. — Я даже восхищаюсь тобой. Ты знаешь, чего хочешь.
— Заработать на спортивную тачку, — подсказал Вальдек.
— Не впадаешь в отчаяние из-за тысяч пустяков.
— А что это даст? — объяснил Вальдек.
— Ты счастлив.
— Ну, не всегда. Если завалю экзамен, то огорчаюсь.
— Ну, не всегда. Если завалю экзамен, то огорчаюсь.
— Признаюсь тебе, что временами я тоскую по миру с четкими правилами игры. Где зло — это зло, добро — добро…
— …краски яркие, а солнце жаркое, — докончил Вальдек. — Но в кино ты все равно бы со мной не пошла, да?
— Да нет, могу пойти, — сказала я, — хоть сейчас. Только ты подумай, к чему? Ты потратишь тридцать злотых, а наскучаешься выше ушей. Я все время буду дергаться, оттого что мучаю тебя. Не лучше ли посидеть где-нибудь за пивом или сходить куда-нибудь потанцевать?
Вальдек почесал в затылке. Чуть ли не минуту он обдумывал то, что я сказала.
— Пожалуй, ты права, — признал он наконец и протянул в знак примирения здоровенную лапищу. — Ты клевая девка, только малость запуталась.
— Знаю.
— Ты ни к чему усложняешь себе жизнь. А она вовсе не такая уж сложная, как тебе кажется.
— Подозреваю, — вздохнула я.
— Ты лучше не подозревай, а поверь. Тебе стоит немножко поработать над своим характером.
— Поработаю, — пообещала я.
— И иногда позволь себя куда-нибудь пригласить. По старому знакомству.
— По старому знакомству, — кивнула я и протянула ему руку.
Надо идти. Пусть парень доспит. Вальдек проводил меня до двери. Я была уже на площадке, и тут он вдруг вспомнил:
— Да, вот что. Приходил тут как-то один, высокий. Спрашивал про тебя, про твой новый адрес.
— И что? — Я внезапно почувствовала, что у меня есть сердце. Оно бухало, как колокол.
— Я был злой после нашей ссоры и не сказал ему. Но я сразу отошел и даже побежал вниз, только его уже не было. Ты сердишься на меня?
— А что это изменит? — ответила я.
— Вот видишь! — обрадовался Вальдек. — Ты явно делаешь успехи. Так держать, Малина.
18.12. Похоже на то, что все, за исключением меня, переживают праздник весны. Лешек (опять уехал) с Мигелем, Иола с Яспером, мама с Губкой (бабушка подтвердила), Эва с Томеком (празднуют день рождения Эвы уже третий день, как будто есть чему радоваться). А я? Провожу долгие часы за компьютером. Пишу пятую статью, тесты для экзамена и уже две недели вовсю переписываюсь по электронной почте с бездной народу. А больше всего с неизвестным, укрывающимся под псевдонимом Килгор. Мы познакомились на святого Миколая. Я «чесала язык» на IRC с несколькими собеседниками и вдруг увидела на экране:
«Привет, Малина. Любишь Воннегута?»
Я ответила.
«Тогда придержи шляпу, потому что мы можем приземлиться далеко отсюда».
И так вот началось. По нескольку раз в день мы посылаем друг другу мейлы, он с работы, я из своего высшего учебного.
21.12. — Я могу ему рассказать обо всем, — втолковывала я Эве и Лешеку.
— Написать, — поправила меня Эва.
— Я чувствую, что кому-то я интересна.
— Ты нам интересна, — сказал Лешек.
— Но у вас свои дела, а Килгор…
— А у Килгора никаких дел нет? — осведомилась Эва. — Он родился только для того, чтобы дожидаться твоих мейлов.
— И потом, почему ты так уверена, что это он, а не она?
— Потому что так звали героя книг Воннегута. Был он мужчина, если вы помните.
— И старый неудачник, — напомнила Эва.
— Мой Килгор, — я намеренно подчеркнула слово «мой», — молодой мужчина, добивающийся определенных успехов.
— А может, это домашняя хозяйка, которая изнывает от скуки на своей вилле у моря.
— Или вообще серийный убийца, — припугнула Эва.
— Он не домашняя хозяйка, это точно, потому что он рассказывает о своей работе здесь, в Кракове.
— А вдруг под Килгором скрывается пани Чеся, — не унимался Лешек, — и ты флиртуешь с секретаршей?
— Если вы думаете, что меня возбуждают знакомства по принципу «крайности сходятся», то вы крупно ошибаетесь. Мы с Килгором просто…
А, собственно, кто мы с ним? Две пылинки, затерянные в космосе? Два одиноких разума, заключенных внутри неудобных тел? Pi что объединяет нас? Любовь к Воннегуту, ощущение пустоты да несколько мейлов, блуждающих в сети.
23.12. Завтра праздники, впервые без Ирека, зато с Губкой. Сейчас поеду домой, только пошлю поздравления Килгору.
Я включила компьютер.
«Малина, что ты делаешь на Новый год? — прочитала я. А что может делать в Новый год одинокая двадцатилетняя женщина, выбравшая научную карьеру? — Может, встретимся на Рыночной площади?»
Быстро прикинем все «за» и «против». Праздник будет на открытом пространстве. Если он мне не понравится, я исчезну. Кроме того, там в достаточной мере безопасно: вокруг много людей. Но, с другой стороны, это всего лишь безымянная толпа, массовое скопление народа. И пырнуть ножом человека в ней очень легко. Нет, нет, не будем думать о страшном. Но если я решусь, как я распознаю его среди сотен других людей?
«У меня на голове будет огромный черный парик афро. Из тех, что продают на Рыночной».
«Тогда я куплю себе такой же, только розовый. А все остальное на мне будет малиновое. Только ни на что не рассчитывай».
«Десяти часов расчетов на работе мне вполне хватает. Веселых тебе праздников».
25.12. Я обожаю Рождество. Обожаю запах елки, огоньки свечек, отражающиеся в голубых шарах, вкус вареников, политых конопляным маслом. Обожаю поздравления, даже если в сотый раз слышишь, как тебе желают «найти поскорее мужа». Компот из сушеных слив, от которого у меня всегда почему-то чешутся уши. Подарки под елкой (великая тайна). Совместное фальшивое пение колядок.
Я закончила украшать стол.
— Слишком много свечек, — оценила мама.
— Их и должно быть много. На снимке раза в два больше, — показала я ей газету.
— Мне это не нравится, — уперлась она. Напоминает могилку в День поминовения усопших, только хризантем не хватает.
Я молча убрала четыре свечки.
— Если уж убираешь, то сними хотя бы семь. Четыре ничего не меняют… — Она взглянула на часы. — Мама, конечно, опаздывает. Наверно, сражается со своим барахлом в коридоре. А может, с ней что-нибудь случилось? Как ты думаешь?
— Никак не думаю. Я иду переодеваться.
— Да, уже пора. Только надень что-нибудь поэлегантнее, чтобы не осрамиться.
— Перед Губкой?
— Мне не нравится, что ты называешь его Губкой.
— А как мне его прикажешь называть? Пан Губка? Доктор Губка? Жених Губка?
— Пытаешься испортить мне праздники? Но на этот раз я не позволю спровоцировать себя.
Мама вышла в кухню.
Едва я застегнула молнию своего праздничного платья, как раздался звонок.
— Малинка, открой! Я мешаю ушки[16]!
Я побежала к двери, за нею стояли бабушка, Губка, а также Ирек. Наконец-то пригодится дополнительная тарелка для странника.
* * *— Ну, сестрица, — Ирек отломил большой кусок облатки, — кучу денег и непрерывных успехов в личной жизни и на работе. Приготовила мне кассету?
— Нечего было записывать. Я пыталась хоть что-то выжать, но она не поддается на провокации.
— Может, мне удастся. Я страшно скучаю без ее зудежа.
— А как папаша? — шепотом осведомилась я.
— Хотел приехать, но я ему отсоветовал.
— И правильно сделал.
— Он велел всех поздравить и сказал, что пришлет всем подарки и с этой целью закрыл один из счетов.
— Папаша в своем репертуаре.
— Держит фасон.
— Что ж, надо поздравить остальных.
Мы двинулись вокруг стола. Первым на моем пути был Губка.
— Ну, Малинка, — он долго подыскивал слова, — желаю тебе заполнить терзающую тебя пустоту.
— Взаимно, пан доктор.
— Богусь.
— Богусь, — исправилась я. — И чтобы вы никогда не пожалели о своем решении.
— Я тоже желаю себе этого.
— Дорогие мои! — прервала нас мама. — Кончаем и усаживаемся за стол.
Мы уселись и принялись за еду.
— Какой борщ! — воскликнул Губка. — А ушки! Это же поэма. Наверно, тебе пришлось с ними долго возиться.
— За многие годы я выработала определенные приемы.
— А голубцы, карп, пирожки?
— Немножко помогла мама, а вот Малину ни к чему не удалось приспособить. Даже не знаю, как она будет вести дом при двух детях. Готовить, убирать, кашку варить, родительские собрания, бесконечная стирка, семейные праздники, гладить мужу рубашки…
— По счастью, пока мне это не грозит, — буркнула я в тарелку с ушками. — У меня пока даже нет жениха.
— Придется мне этим заняться, — объявила мама. — И я займусь, как только мы с Богусем поженимся.
Чудесная перспектива. Счастье, что до их свадьбы еще почти полгода. За это время многое может произойти.
29.12. Послезавтра Новый год. Мы все встречаемся на Рыночной. Эва, Томек, Лешек, Мигель, даже Иола с Яспером приедут. Ну, и еще, быть может, Килгор, если не раздумает.
31.12. Уже сегодня. А у меня еще дел невпроворот. Ванна с маслами (бабушкин подарок), очищающая, увлажняющая и антистрессовая маска (подарок Ирека). Затем маникюр, питательный бальзам на волосы, ополаскиватель (не буду же я все время в этом кошмарном парике). После этого тренировка сверхсознания (желаю, чтобы Килгор не оказался серийным убийцей). Примерить платья.