Большинство индуистов в наше время испытывают неловкость при упоминании об эротизме, свойственном их традициям. Многие из моих студентов-индуистов отказываются усматривать что-либо сексуальное в лингаме Шивы, который с точки зрения человека с Запада – не что иное, как сочетание мужского и женского половых органов, фаллоса и йони. Но невозможно отрицать, что в индуизме давно культивировалась тесная связь между любовью людей и любовью между богами и людьми. Сексуально-откровенные скульптуры Каджурахо в Северной Индии и сексуально-откровенный текст «Камасутры» свидетельствуют о том, что традиционно в индуизме секс воспринимается не только как жизненный факт, но и одна из радостей жизни. Многие считают любовь Радхи к Кришне символом союза влюбленного и предмета его любви, верующего и божества. Некоторые вайшнавы поклоняются не просто Кришне, а Радхе-Кришне, божественному союзу мужского и женского начал. Так или иначе, избранного бога принято любить со всем пылом (и по крайней мере, отчасти чувственно), который Радха и ее гопи расточали Кришне.
Шива – божественный лик, разительно отличающийся от маски Кришны с его озорной усмешкой. Дословно имя Шивы означает «дружелюбный», с недавних пор индуистам полюбились изображения Шивы в виде милого и радостного ребенка. Но традиционно он ассоциируется с неистовой стороной божественного, в тримурти он играет роль разрушителя и наследника чудовищной силы ведического бога Рудры («ревущего»), способного третьим глазом обратить в пыль что угодно или кого угодно. Сгусток противоречий Шива вспыльчив и способен преданно любить, это и мужчина, и женщина. Иногда именуемый «эротичным аскетом» Шива и одиночка-йогин с Гималаев, закутанный в тигровую шкуру и осыпанный пеплом, и необузданный любовник, который однажды установил рекорд продолжительности секса, занимаясь им со своей женой Парвати на протяжении тысячи лет16.
На Западе знают изображения Шивы в виде многорукого танцора Натараджи, отплясывающего в колесе сансары с барабаном сотворения и уничтожающим огнем. На Бали, где Шива пользуется особой популярностью, его помещают в центр пяти направлений, где он примиряет противоположности и поддерживает равновесие, столь высоко ценимое в балийской культуре. Особые узы связывают Шиву с Варанаси, религиозным центром Северной Индии, знаменитым своими гхатами – ритуальными ступенями вдоль Ганга, предназначенными для омовения аскетов и кремации. Здесь еще одно преимущество индуизма преданности достигает пика, так как считается, что всякий, кто умирает в городе Шивы, попадает в мокшу. В момент смерти Шива шепчет умирающим на ухо мантру перехода, и они вырываются из бесконечной цепи перерождений.
Шакти – это женская энергия, вселяющая жизнь во все божественное, индуистский аналог концепции аше в религии йоруба, сила, благодаря действию которой происходят события. Кроме того, Шак-ти – это имя Махадеви, или «великой богини». Она принимает немало разных обличий, которые иногда делят на благоприятные и вселяющие ужас, на сдержанные и неистовые.
К сдержанным относятся более кроткие воплощения Махадеви как спутницы того или иного бога: спутница Шивы Парвати, подруга
Кришны Радха, супруга Рамы Сита. Лакшми, еще одна сдержанная богиня (ее часто называют парой Вишну), пользуется особой популярностью. Как и Ганеша, она ассоциируется с процветанием и удачей, ее изображениями украшены стены во многих домах и офисах. Неистовыми считаются более независимые и свирепые воплощения Махадеви: неподражаемая Кали, жаждущая крови богиня мест кремации и поля боя, в ожерелье из черепов, и вооруженная до зубов Дурга, восседающая на тигре или льве и яростно бросающаяся в бой за правое дело. Непобедимая Дурга возникает из объединенной силы других богов, чтобы уничтожить быкоподобного демона хаоса, с которым боги не могли справиться сами. После девяти ночей кровопролития и резни Дурга спасает мир от ужасов хаоса, расправляясь с ним.
Тантрическая традиция, соматическая философия и совокупность ритуалов (в том числе сексуальных), которые со времен распространения в Индии британского ханжества главным образом нагоняли смущение на обычных индуистов, связаны, как правило, с поклонением богине Шакти. В них космос рассматривается как место созидательной игры Шивы и Шакти, а разнообразные методы и средства (мантры, мандалы, стратегии медитации и визуализации, сексуальные обряды, как реальные, так и вымышленные) применяются для стремления к духовному освобождению и достижению власти в этом мире. Сегодня эта традиция пользуется огромным влиянием не только в Индии, но и в Тибете, Непале, повсюду в Восточной и Юго-Восточной Азии. Некоторые ученые-ревизионисты считают ее главным ключом к разгадке тайн индуистской традиции17.
Пуджа
Сегодня индуизм широко известен на Западе, но причина тому – не Вишну, Шива и Махадеви, а йога, занятия которой предлагают чуть ли не на каждом углу в больших городах от Сан-Франциско до Парижа и Берлина. В сущности, почти все, что большинству американцев и европейцев известно об индуизме, они услышали от своего учителя йоги, почерпнули из его спонтанных рассказов о карме и реинкарнации, Атмане и Брахмане. Однако почти никто из моих студентов-индуистов не занимается йогой. Чем же они занимаются? Совершают паломничества к священным городам, рекам и горам, а также по местам, которые ассоциируются с выбранными ими богами. Как и подобает преданным индуистам, они отмечают праздники, которые так же разнообразны, как и сами индуистские божества – среди них есть и местные, и общие индуистские. Крупнейшие из них – Дивали, праздник огней и света, и Холи, весенний праздник обновления, во время которого люди всех возрастов и положений обливают друг друга водой и обсыпают разноцветными порошками. «Моя карма превыше моей догмы», – гласит надпись на наклейке для бампера, из категории «нерелигиозных, но духовных». Индуисты выражают ту же мысль иначе, однако в индуизме исполнение своего долга предшествует знанию догм, а правильному ритуалу (ортопраксии) придается большее значение, чем правильному учению (ортодоксии).
Сегодня индуизм широко известен на Западе, но причина тому – не Вишну, Шива и Махадеви, а йога, занятия которой предлагают чуть ли не на каждом углу в больших городах от Сан-Франциско до Парижа и Берлина
Центральное место среди ритуалов, которых придерживаются мои студенты-индуисты, а также преданные индуисты всего мира, занимает пуджа. Подобно ведическому жертвоприношению, пуджа предусматривает приношение пищи. В ведические времена в жертву приносили животных, но ныне богам обычно предлагается вегетарианская еда. Если этот обряд проводится в храме, в нем участвует священник. Но приношения могут делать и обычные люди у домашнего алтаря, ставя зажженные масляные светильники и благовонные курения перед изображением божества.
На Бали подготовка таких приношений возведена в ранг искусства: «кананг сари», как их называют, можно увидеть практически повсюду – от вестибюлей отелей и магазинов до такси и даже моторикш. Основа этих элегантных подношений – четырехугольные корзиночки из пальмовых листьев, украшенные цветами, рисом, ломтиками банана или сахарного тростника. Их помещают в тщательно выбранном месте, с учетом пяти священных направлений (севера, востока, юга, запада и центра), над ними зажигают благовонные курения, подношения сбрызгивают святой водой. Все это – подарок, свободное изъявление любви конкретному божеству. Вместе с
тем это обмен. Люди, приносящие все это в храм, уносят с собой домой прасад – рис, фрукты, сладости и цветы, предложенные богам другими людьми, а потом возвращенные богами поклоняющимся (без учета их касты). Преданные верующие также рассчитывают получить взамен поощрение. «Любой человек, независимо от его положения в обществе, может предложить Господу хотя бы листок, цветок, немного фруктов или воды, что доступно в любой части мира, и Господь примет это подношение, если оно будет сделано с любовью, – говорит Кришна в «Бхагавад-гите». – Делай приношением мне то, что делаешь, ешь, приносишь, отдаешь или умерщвляешь, и я разорву узы кармы».
Как правило, религиозные ритуалы воздействуют на разные чувства – звон колоколов и запахи греческой православной службы, вкус сикхской трапезы лангар. Индуизм воздействует на органы чувств с утонченностью матча борцов-профессионалов. Воздух наполняет аромат благовоний. Невесты щеголяют в ярко-алых сари. Изображения богов поражают буйством чистых красок. Поклоняющиеся сопровождают звоном вход в храм и выход из него, этот звон вплетается в какофонию священных мантр и нерелигиозную болтовню. В балийском индуизме каждое высшее божество ассоциируется с определенной стороной света и цветом: Вишну – с севером и черным цветом; Ишвара (это еще одно имя Шивы, но на Бали его чтут как отдельное божество) – с востоком и белым цветом; Брахма – с югом и красным цветом; Махадеви – с западом и желтым цветом; многоцветный Шива царит в центре. Если поставить перед собой задачу назвать религию, эстетика которой максимально далека от квакерской простоты, это будет индуизм.
Но в первую очередь индуистское поклонение воздействует на зрение. Если протестанты посещают церковь, чтобы послушать чтение отрывков из Евангелия и проповеди, то индуисты идут в храм, чтобы других посмотреть и себя показать: они взирают на любимые божества, а те благосклонно смотрят на почитателей. К этому кульминационному моменту пуджи верующие приближаются, обходя вокруг храма и вокруг изображения своего божества. Только после этого начинается даршан – интимное лицезрение божества, взгляд ему прямо в глаза. «Когда индуисты идут в храм, они не говорят, что идут на службу или поклоняться богам, а скорее «я иду на даршан», – пишет об этом «религиозном лицезрении» профессор Гарварда Дайана Экк. И она, и другие специалисты не без оснований называют даршан «центральным элементом индуистского поклонения»18.
Индуистское повествование «Махабхарата»
Индуизм поклонения – это не только ритуал, но и предания. Как в иудаизме предание и закон – две стороны одной медали, так и в индуизме предание и ритуал неразрывно связаны. На пасху иудеи слушают рассказ об Исходе и инсценируют его; в индуистской традиции Врат Катха верующие слушают предание о посте, а затем сами дают обет поститься.
Два главных кладезя индуистских преданий – «Махабхарата» и «Рамаяна». Строго говоря, оба эпоса относятся к категории смрити, следовательно, должны занимать второстепенное положение (по сравнению с шрути), на самом же деле они оказывают на преданных индуистов значительно большее влияние, чем Веды. В давние времена эти предания, действие которых происходит в мифические времена, передавали устно родители, гуру, танцовщики, певцы и кукловоды. В наше время молодежь узнает о них из комиксов, телепередач или интернета. В конце 80-х годов, когда я жил в Индии, почти все, кто имел доступ к телевизору, каждый день словно приклеивались к нему и смотрели, не отрываясь, роскошно поставленный сериал на хинди, в котором сюжет «Махабхараты» излагался более чем в 94 сериях.
Библию называют «величайшей из когда-либо рассказанных историй», однако «Махабхарата», что означает «Великое сказание о потомках Бхараты», не менее драматична и гораздо более длинна. По сравнению с ее сотней тысяч стихов и приблизительно 1,8 миллионами слов карликами выглядят и Библия, и «Илиада» с «Одиссеей», вместе взятые. Однако «Махабхарата» примечательна и своей живучестью. Составленная между 400 годом до н. э. и 400 годом н. э., она оставалась популярным развлечением почти два тысячелетия. Рельефными сценами из «Махабхараты» в XII веке был украшен Ангкор-Ват в Камбодже, а в 1985 году режиссер Королевской Шекспировской труппы Питер Брук поставил девятичасовую сценическую версию, которая четыре года гастролировала по миру, собирая восторженные рецензии, прежде чем в 1989 году обрела вторую жизнь в виде шестичасового телесериала.
Лейтмотив «Махабхараты» – долг, а причина притягательности – драма. В ней шекспировские пьесы сочетаются с американскими мыльными операми, героизм и праведность – с предательством, распутством, убийством, прелюбодеянием, жаждой крови и плоти, и все это в условиях, в которых по одной и той же Земле ходят и люди, и боги.
«Махабхарата» рассказывает историю семейной вражды, по сравнению с которой «Вестсайдская история» и «Ромео и Джульетта» выглядят детскими играми. Одна сторона в этой вражде – добродетельные
По сравнению с сотней тысяч стихов и приблизительно 1,8 миллионами слов Махабхараты карликами выглядят и Библия, и «Илиада» с «Одиссеей», вместе взятые
сыновья царя Панду, Пандавы, другая сторона – злодеи, сыновья слепого царя Дхритараштры, Кауравы. Оба клана – потомки легендарного царя Бхараты, именем которого сегодня называется на хинди сама Индия. Началом этого эпоса становятся выигрыш, проигрыш и раздел царства, а первым значительным событием сюжета – выигрыш этого царства в кости Кауравами. В итоге Пандавы обречены на скитания, но согласно договоренности, через тринадцать лет они вправе вернуться и потребовать у родственников обратно свое царство. Однако по прошествии этого времени нечестные Кауравы берут свои слова обратно. Вспыхивает сражение, по сравнению с которым меркнут гонки колесниц из «Бен-Гура». Является deux ex machina в облике Кришны, который встает на сторону праведных Пандавов, и те после восемнадцати дней кровопролития одерживают блистательную победу.
Один из самых любимых сегодня фрагментов «Махабхараты» – «Бхагавад-гита» («Божественная песнь»), диалог об этике войны, который с XIX века играет роль индуистского аналога Нового Завета, индуистского священного писания par excellence. Центр проблематики «Гиты», как ее называют в обиходе, – дхарма, слово, которое с санскрита переводят как «долг», «закон», «справедливость», «истина», «порядок», «праведность», «добродетельность», «нравственность» и даже «религия». Корень слова «дхарма» – «дхар», означающий опору или поддержку, следовательно, дхарма – все, на что опирается космический порядок, поддерживая то, что правильно.
Действие «Гиты» относится к моментам перед самым началом кровопролития в «Махабхарате». Арджуна из клана Пандавов направляется к полю боя, как вдруг чувствует муки совести. Традиции касты предписывают Арджуне сражаться – ведь он кшатрий, то есть воин. Но семейные этические нормы запрещают ему убивать родственников, а он знает, что, вступив в бой, будет убивать их десятками. Как быть индуисту, который верен долгу?
В «Гите» Арджуна беседует со своим колесничим, который оказывается сменившим облик Кришной. В ходе этого разговора начинается трение двух гигантских тектонических плит индуистской истории друг о друга. Кришна предлагает новый креативный синтез семейных традиций поклонения и философских традиций «отрекшихся» – синтез, который с того момента обусловливал облик популярного индуизма. Следуй дхарме и сражайся, говорит он Арджуне, но избегай привязанности к плодам своих поступков. Откажись от каких бы то ни было притязаний на награду. Не страшись наказания. Посвящай Богу и свои поступки, и последствия этих поступков. И помни: даже свирепейший из воинов не в силах перебить всех, потому что мы – не бренные тела, а бессмертные души.
По мере продолжения диалога Кришна впервые излагает три индуистских пути в мокшу. Вдобавок к карма-йоге ритуалов и этичных поступков (религия жертвоприношений в ведизме) и джняна-йоге аскетизма и отречения (философская религия раннего индуизма) есть и третий путь: бхакти-йога любви и милосердия (религия преданности популярного индуизма). Теперь можно достичь религиозной цели, мокши, при помощи других сил, а не только собственными стараниями, можно вверить плоды своих поступков милости Божией. «Как бы ни обращались ко мне люди, – объясняет Кришна Арджуне, – я неизменно благоволю им».
Способов читать «Гиту» существует столько же, сколько и способов читать Евангелие от Марка или Книгу Иова. Большинство индуистов воспринимают ее как своего рода духовную аллегорию. Подобно мусульманам, которые считают, что под джихадом подразумевается не внешняя борьба против врагов из плоти и крови, а внутреннее противостояние духа искушениям, большинство индуистов относятся к урокам «Гиты» как к духовным, а не военным или даже нравственным: истинная борьба ведется не за царства и богатства, а за освобождение души. Протестанты эпохи Реформации выступали в защиту «священничества всех верующих». По их мнению, священником является каждый. В «Гите» тоже размыта граница между почитателями семейных традиций и отрекшимися от семьи. Предположительно все мы можем быть «отрекшимися» того или иного рода – даже женщины, слуги и парии. Уже нет необходимости выбирать между исполнением долга и стремлением к духовному освобождению. Теперь возможно и то, и другое.
Индуистское повествование «Рамаяна»
Почти такой же популярностью, как «Махабхарата», пользуется «Рамаяна» («история Рамы» или «путешествие Рамы»). В ней центральные темы носят более личный характер: это уже не война, героизм и преданность кастовой этике, а любовь, влечение и преданность этике супружества. «Рамаяна», которая появилась в своем нынешнем виде, вероятно, между 200 годом до н. э. и 200 годом н. э., состоит из семи книг и двадцати четырех тысяч стихов; в целом она гораздо короче «Махабхараты», но вдвое длиннее Нового Завета.
В этом писании говорится о демоне, похищении, злоключениях доблестного Рамы, царского сына, и его верной жены Ситы. Действие «Рамаяны» начинается с того момента, как накануне восшествия на престол отец изгоняет Раму на четырнадцать лет в леса. Там Ситу, которая настояла на своем желании сопровождать мужа, похитил десятиглавый царь демонов-ракшасов Равана и унес в свое логово Ланка (ныне Шри-Ланка), откуда Ситу удалось спасти только благодаря хитрости обезьяноподобного божества Ханумана (который построил мост между Индией и Шри-Ланкой), помощи брата Рамы Лакшманы и храбрости самого Рамы, победившего Равану в бою. Но на этом история не заканчивается: едва освободив Ситу, Рама прогоняет ее, заподозрив в неверности. Сита бросается в погребальный костер, но как библейская неопалимая купина, не сгорает, так как бог огня Агни знает, что она невиновна. Рама и Сита мирятся и вместе возвращаются в Айодхью, где царствует Рама. Но и это еще не конец истории, потому что стоит Сите забеременеть, как Рама, страдающий, по-видимому, патологической подозрительностью, вновь сомневается в ее верности и опасается, что будущее потомство Ситы не от него. И он опять прогоняет Ситу, и она рожает мальчиков-близнецов в убежище у поэта и провидца Вальмики, которому по традиции приписывают авторство «Рамаяны». Близнецы немного подросли, и все увидели, что оба они – вылитый Рама, поэтому ни в чем не повинную Ситу вновь призывают домой. Но на этот раз Сита отказывается вернуться, уходит в землю и исчезает. А Рама передает царскую власть на земле сыновьям и занимает по праву полагающееся ему место в космосе как седьмое воплощение Вишну.