Консультация заканчивается рекомендацией совершить жертвоприношение какого-либо рода. Щедрость – главная добродетель, воплощение «крутизны» в культуре йоруба, а совершать жертвоприношения – значит, проявлять щедрость по отношению к ориша. Предложить конкретному ориша можно любую жертву, но сначала часть этой жертвы достанется Эшу, который с гарантией доставит ее по назначению, только если с самого начала будет в курсе событий. Иногда предлагается жертвенная кровь, например, курицы, которую почти во всех случаях затем готовят и съедают. В этой традиции кровь животных считается особенно богатой аше. Однако «эбо» может также принимать форму акта милосердия или самоотречения. Довольно часто в жертву приносят какой-нибудь фрукт, овощ или напиток. Например, Йемойя любит утятину, но ее можно порадовать и арбузом. В религии йоруба в целом принято считать, что гадание – обоюдный процесс. Сначала ориша предлагают слова мудрости приверженцу, а потом приверженец предлагает ориша какой-нибудь дар: «Да будут дары предложены, да будут дары приняты, – говорит в приветствии бабалаво, – да повлекут эти дары за собой перемены»51.
В Новом Свете ифа практикуют по-прежнему, однако нюансы и тонкости этого гадания во многих местах уступили место упрощенным, более прямым устным методам. Кроме того, в рядах предсказателей заняли место и жрицы. Мало того, женщины руководят подавляющим большинством из двух тысяч с лишним terreiros кандомбле в Баие. Пуристы, некоторое количество которых есть даже в растяжимой религии йоруба, потешаются над этим новшеством, считая его незаконным, а упрощенные методы – детским лепетом. Но даже в Новом Свете гадание по-прежнему считают «сущностью философии и поклонения йоруба»52.
Владение духом (и телом)
Все религии находят широкое применение чувствам, развивая тело в определенном направлении, в том числе специально для целей молитвы и покаяния. Мы не просто чему-либо учимся с помощью своих тел (хотя, конечно, и учимся тоже): мы становимся и остаемся мусульманами, простираясь ниц в молитве, или дзэн-буддистами, принимая определенные позы при медитации. Но йоруба особенно искусно сочетают религию с движением. В этом случае дух и материя танцуют щека к щеке. Мудрость облечена плотью. Не существует бесплотного «я», мыслящего вне рамок плоти, кости и дыхания. В традиционном католичестве святой довольствуется молитвами верующих да изредка свечами, зажигаемыми в его честь. Но в кандомбле и сантерии слов и намерений недостаточно: ориша должны есть и пить. Поэтому неудивительно, что к религиозным практикам относятся барабанный бой и танцы. В этой традиции ориша вступают в человеческую жизнь, завладевая телом человека.
Ориша ассоциируются с конкретными частями тела, следовательно, с определенными болезнями. Значит, в этой традиции можно проследить болезнь не только до органа, где она гнездится, но и до ориша, который поразил этот орган и способен также исцелить его. Если на Кубе вы заболели герпесом, скорее всего, вас поразила Ошун. Однако в мире йоруба действуют разные «карты местности». На Кубе воин Огун ассоциируется с ногами, свирепый Шанго – с пенисом, а Элегба (он же Эшу) – со ступнями. В Бразилии Санго (он же Шанго) символизирует грудную клетку, и если левой ногой управляет Огун, то правая нога и пенис принадлежат Эсу (бразильскому аналогу Эшу и Элегбы)53.
Ориша можно распознать также по барабанному бою (медленному – для древней Орунмилы, быстрому – для пылкого Огуна) и по танцевальным па: Шанго соответствуют удары ногами, прыжки, высокие взмахи, кувырки; Обатала – медленное, хладнокровное вышагивание; Бабалуайе – судорожные, беспорядочные рывки, при которых танцор сгибается и корчится, как от боли. По сути дела, танец занимает настолько видное место в этой религиозной традиции, что иногда ее даже именуют «религией пляски». Некоторые ориша никогда и никем не завладевают. Например, Орунмила является на землю исключительно в процессе гадания. Зато Огун, бог войны, в танце делает резкие движения, принимает агрессивные позы воина, рассекает ладонями воздух, словно мечом. Охотник Ошосси вынимает стрелу из воображаемого колчана, вскидывает воображаемый лук и содрогается всем телом, с усилием выпустив стрелу. Шанго «притягивает энергию небес к своим гениталиям», хватается за промежность, как Майкл Джексон. Движения Ошун более лиричны и менее резки, они струятся, как река, которую она символизирует, чувственная и мощная сила, подобная влечению плоти54.
Танец йоруба, вводящий в транс, нередко называют вселением духа, но это не совсем верно, поскольку ориша завладевает и телом, и духом верующего. Каждое слово, жест и движение того, кто «делает бога», – проявление скорее обладателя, нежели обладаемого. Ванде Абим-бола предлагает в этом случае более подходящую метафору «восхождение», поскольку большинство ориша (за примечательным исключением Шанго) живут внутри земли и проходят сквозь нее, чтобы попасть в тех, кем они владеют (сначала в ступни и нижние части ног)55. О том, кем обладают, также говорят, как о пойманном или схваченном. Но чаще всего применяется другое сравнение – всадник, вскочивший верхом на коня, образ, имеющий сексуальные коннотации с доминирующим самцом, «оседлавшим» подчиненную самку. Во время празднеств и обрядов инициации ориша «садятся верхом» на приверженцев и «разъезжают» на них, владея их телами в танце и душами – в трансе.
Бурные споры вызывает вопрос о месте, которое занимают (если занимают вообще) гендерные вопросы в традиционной религии йоруба, однако неопределенность и проницаемость таких категорий, как «мужское» и «женское» для современных приверженцев йоруба бесспорна56. Поклоняясь ориша в своих городах, правители Оданре и ближайшего Ово переодеваются женщинами. На празднике богини Оронсен собравшиеся восхваляют своего правителя как супруга Оронсен, Олово. Указывая на его внушительный живот, поют хвалу его беременности – «изобильному банану, приносящему много плодов»57. В праздничные дни мужчины вправе исполнять в танце роли ориша-женщин, а женщины – роли ориша-мужчин. Однако проблему представляет даже разделение ориша на «мужчин» и «женщин», поскольку на Кубе, к примеру, брутального Шанго чтят как святую Варвару, богиня Ойя в определенный момент своего прошлого была богом, а про сравнительно малоизвестного бразильского ориша Логунеде говорят, что полгода он проводит в лесах в образе охотника-мужчины, а вторую половину – в реке, в образе колдуньи-женщины. Приверженцы религии йоруба нередко меняют пол при реинкарнации. Многих девочек йоруба называют Бабатунде («отец вернулся»), многих мальчиков – Йетунде («мать вернулась»). Ориша меняют пол и одновременно со сменой местонахождения. Подобно буддийскому бодхисаттве сострадания, которого в Индии чтят в мужском роде, как Авалокитешвару, а в Восточной Азии – как женщину Гуаньинь, Одудува (он же Одуа и Одудуа), божественный предок всех правителей йоруба, принимает женский облик на северо-востоке Йорубаленда и мужской – в юго-западных городах и деревнях. Вероятно, из-за этой гендерной маневренности многие мужчины-натуралы в Бразилии и на Кубе отказываются становиться «жрецами владения». Они считают, что позволять «садиться на себя верхом» – все равно что играть пассивную роль в сексе, поэтому жрецами владения в этих странах чаще становятся женщины и мужчины-гомосексуалисты.
Метаморфозы Нового Света
Мигрировав в Новый Свет, религия йоруба заметно изменилась. Но эти изменения стали возможными только потому, что сохранился религиозный импульс йоруба. Одним из залогов выживания стала растяжимость. Если бы религия йоруба не склонилась под невообразимым гнетом плена, плавания, рабства, освобождения, она, несомненно, сломалась бы, разбилась вдребезги. Еще один источник успеха религии йоруба – ее принадлежность к устным традициям.
Иудаизм возник, когда после разрушения Иерусалимского храма в 586 году до н. э. в центре внимания иудеев оказались не храмовые ритуалы, а толкование текстов. Эта историческая метаморфоза не только создала иудаизм в том виде, в котором он нам известен: она сделала его более маневренным. Если храмовые ритуалы могли совершать только священники в Иерусалимском храме, то толковать Еврейскую Библию мог всякий умеющий читать. Подобной «транспортабельностью» обладает и религия йоруба с присущей ей децентрализацией власти. Но в случае религии йоруба власть определяется устными текстами гадания ифа, а не записанным текстом Еврейской Библии. «В книжной премудрости, – пишет лидер ЮНЕСКО и специалист по культуре йоруба, профессор Олабийи Бабалола Яй, – нет асе»58. Поэтому религия йоруба и смогла проделать долгий путь – сначала по Западной Африке, затем через океан – в голове предсказателей, в ногах и бедрах тех, кем владеют боги.
О некоторых изменениях религии йоруба в Новом Свете уже упоминалось ранее. Численность ориша сократилась с сотен или тысяч до десятков, гадание ифа в целом (хотя и не везде) уступило место упрощенным формам гадания. Но есть и другие важные различия между традиционной религией йоруба и производными от нее традициями обеих Америк. Многие ориша утратили ассоциации с конкретными местами и народами Западной Африки после переселения в Новый Свет. В Западной Африке лишь немногие избранные из них, например Огун, Эшу и Обатала, были всеобщими божествами, которых чтили все йоруба. А в Новом Свете почти все ориша служили их приверженцам независимо от местонахождения. Некоторые сравнительно малозначимые западноафриканские ориша получили «повышение» после плавания через Атлантический океан. Вооруженного луком и стрелами охотника Ошосси почти не знают на его родине, зато он пользуется популярностью в Бразилии, где в регионе Рио его отождествляют со святым Себастьяном, которого изображают пронзенным стрелами. Вместе с тем в том же плавании многие ориша погибли, а другие зачахли вместе с рабами, которые их чтили. Земледельческие ориша в урбанизированной Бразилии отпали за ненадобностью, хотя продолжали жить и дышать (и питаться) в Гаити. Еще одной жертвой трансатлантического переселения стало поклонение предкам. Рабство настолько радикально разрушило обширные сети семейных связей, что традиционное поклонение предкам сделалось практически невозможным.
Еще одной значительной метаморфозой стало появление домов поклонения всем ориша. Одно из основных отличий индийского индуизма от его американского аналога заключается в том, что в Индии храмы обычно посвящают единственному богу, в то время как в США, как правило, нескольким богам. Нечто подобное произошло и с религией йоруба после путешествия через Атлантику. В Западной Африке святилища обычно ассоциировались с одним конкретным ориша, который, в свою очередь, ассоциировался с одним регионом или династией. Но в Новом Свете, где ресурсы были более скудными, а сторонников религии йоруба разделяли большие расстояния, бразильские terreiros и кубинские casas начали посвящать всем ориша, или, по крайней мере, всем тем, на память о которых хватило аше.
Эти и другие старания сохранить религию йоруба, изменив ее, можно и должно рассматривать как метаморфозы. Но даже в них присутствует последовательность. Культуре йоруба было изначально присуще умение приспосабливаться. Если христиане с давних времен заботились о чистоте веры, оберегая свои учения от «примесей», традиция йоруба охотно, на протяжении тысячелетий сочеталась с влияниями «извне». В итоге так называемый синкретизм Нового Света был, по сути дела, более ярким проявлением того же феномена.
Процветание
Захватывающие споры ведутся о том, какую нишу занимает религия в человеческой психологии и обществе. Может быть, первоочередной задачей религии является избавление от леденящего страха перед смертью? Многие отвечают на этот вопрос утвердительно: религии возвышаются и приходят в упадок главным образом в зависимости от того, как они рассматривают проблему смертности. Но возможно, смерть и жизнь после нее – преимущественно мужские заботы. В конце концов, большинство убийств в истории человечества совершено мужчинами. Тогда, может быть, первоочередная задача религии – осмысление не смерти, а рождения, не разрушения, а созидания? Ведь и христианская, и иудейская Библии начинаются не смертью Авраама или Иисуса, а сотворением мира. Возможно, истинная сфера конкуренции религий – вопрос о том, как достичь процветания59.
Возможно, истинная сфера конкуренции религий – вопрос о том, как достичь процветания
В этом споре религия йоруба решительно выступает на стороне процветания человека. Разумеется, в дискуссии затрагиваются вопросы реинкарнации, «хороших» и «плохих» небес. Но целью является не новое рождение и не попадание в некий неземной рай, а процветание здесь и сейчас. Сегодня религия йоруба в Африке и обеих Америках пытается «починить» нашу жизнь и наш мир, восстанавливая связь между землей и небом, между людьми и ориша, между каждым из нас и нашей судьбой и естественным окружением. Этот мир никогда не станет раем, так как конфликт – эндемическое состояние для человека. Боги и «антибоги» непрестанно враждуют, а мы, люди, по-видимому, вечно забываем о своей судьбе. Но к счастью, мы можем обратиться к ориша с помощью гадания, призвать их на свою сторону жертвоприношением, танцевать вместе с ними, позволяя им завладевать нашими телами. Конечно, это лишь временное разрешение наших конфликтов, требующее повторений. Но по мнению йоруба, при надлежащем поклонении ориша мы, наши дети и внуки сможем жить долго и процветать, оставаясь здоровыми и мудрыми.
Глава 7 Иудаизм: путь изгнания и возвращения
Религия и народ (с. 257) Споры во имя Бога (с. 260) • О Символах веры и обращениях (с. 262) • Изгнание и возвращение (с. 265) • Освобождение и закон (с. 268) • Когда иудаизм стал иудаизмом (с. 272) • Шаббат и малые праздники (с. 273) • Песах и большие праздники (с. 275) • Ритуалы жизненных циклов (с. 277) • Реформизм, консерватизм, ортодоксальность (с. 278) • Реконструктивистский и гуманистический иудаизм (с. 281) • Сионизм и холокост (с. 283) • Феминистская теология (с. 283) • Каббала (с. 285) • Обновленческий иудаизм (с. 287)
Иудаизм начинается с предания и заканчивается им же. Если христианство – это в значительной мере учение, а ислам – ритуал, то иудаизм – повествование. Быть иудеем – значит рассказывать и пересказывать некую историю, ломая голову над ее ключевыми символами: такими персонажами, как Бог, народ Израиля, а также над внушающими беспокойство отношениями между первыми двумя.
В этом предании есть все, чего можно пожелать от качественного чтения. Есть секс, обман, любовь, убийство, прегрешение и трагедия библейских масштабов. В нем фигурируют известнейшие персонажи мировой литературы, не в последнюю очередь прелюбодей и убийца царь Давид и капризный, вспыльчивый Бог Еврейской Библии. Есть даже развитие действия: из сада в пустыню, а оттуда – в город. Иудейское повествование – история рабства и освобождения, заключенных, нарушенных и вновь заключенных заветов-договоров. Но в первую очередь это история народа, который сначала был изгнан, а затем снова призван домой, история изгнания и возвращения.
Еврейская Библия начинается с сотворения Богом мира за семь дней – шесть дней трудов и один день отдыха. Конфликт возникает вскоре после сотворения, когда в саду Едемском сходятся Адам, Ева, Бог и змей. В этом зачаточном обществе Бог вводит лишь один закон: не есть от дерева познания добра и зла. И конечно, Адам и Ева нарушают его и отправляются в изгнание за то, что поддались искушению. В христианской традиции это прегрешение заражает все человечество вирусом греха, исцелиться от которого помогает лишь казнь Иисуса на кресте. Так приводятся в действие две большие, образующие контрапункт темы иудейского повествования: первая – тема греха, наказания и изгнания, и вторая – тема завета, его нарушения и нового завета. Поскольку Бог справедлив, он наказывает людей за проступок, но так как он милосерден, то распространяет на них возможности и обязательства новых взаимоотношений.
Быть иудеем – значит рассказывать и пересказывать некую историю, ломая голову над ее ключевыми символами
Далее в этой саге действие сужается и усиливается, акцент смещается с взаимодействия Бога со всем человечеством на взаимодействие Бога с конкретным народом. В ходе самой, пожалуй, судьбоносной сделки в истории мировых религий Бог призывает Авраама и его потомков стать его, Божьим, народом и получить обещанную землю. Но ради этого им приходится долго странствовать – как и Моисею, который после того, как вывел израильтян из египетского рабства и плена, сорок лет водил их по пустыне совсем рядом с землей обетованной. Кульминация этой истории наступает на горе Синай, когда Бог посредством Моисея являет Тору и этим новым заветом предлагает новый путь домой, возвращение после изгнания.
Подобно дхарме в индийских религиях, Тора – удивительно широкий термин. Обычно его переводят как «закон», но в действительности он также означает «учение» или «наставление». Торой называют прежде всего Пятикнижие Моисеево: книги Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Кроме того, Торой называется вся Еврейская Библия, которую иудеи называют не «Ветхий Завет», а «ТаНаХ» – акроним названий трех ее частей: Тора (Пятикнижие Моисеево в узком смысле), Невиим («пророки», например, Исайя и Амос), и Кетувим (Хетувим, или «писания», в том числе Псалтирь, Притчи, Книга Иова, Песнь песней). В более широком смысле Тора – устный закон, традиция толкования, якобы явленная вместе с записанным законом Моисею на Синае и ныне содержащаяся в основополагающих текстах раввинской традиции: Мишне (около 200 года н. э.), Иерусалимском Талмуде (IV век н. э.) и Вавилонском Талмуде (V век н. э.). Изучение и толкование ТаНаХа и Талмуда также является Торой. И, согласно еврейской поговорке, «даже беседы евреев – тоже Тора»1.