Бодрствование 3
Когда-то ты много делал для меня. Внимание человека, которого я ничем не выделила, воспринималось мною только как попутное обстоятельство: вовремя подошедший транспорт, оказавшийся под рукой зонт. А ты, любящий, вдохновленный тем, что твои дары приемлются, все больше усердствовал в служении. В привычке, с которой я принимала твои услуги, ты видел признак сближения, но это было иллюзией, потому что я просто привыкла к удобству и уже не замечала его. Наконец, ты, как все любящие, начал требовать от меня ответных движений как очередного этапа сближения: ты шел по дороге беспрепятственно, дошел до ворот и стучал в них. Если любящего полюбили ворота распахиваются, а если, чаще всего, -- нет, то обманувшийся думает: "Я слабо постучал", и стучит все сильнее и сильнее. Реакция любимых бывает разной. Есть победители, которые видят, как идут к их воротам - и не препятствуют, чтобы упиться стуком, звуком их победы, и не отвечать. Есть невнимательные. Они ничего не видели и не замечали, и стук их пугает и заставляет обороняться. Есть неуверенные. Они винят себя в том, что проглядели путника или из-за нерешительности не остановили его вовремя. Они подают страннику милостыню дружбы или, скрепив сердце, пускают путника, а потом выгоняют его тем подлее, чем сами слабовольнее. Я отношусь к последним. Однако ты сам испугался собственного стука, и я не столько впустила тебя в собственную жизнь, сколько заточила тебя в ней.
Я не любила тебя, я жила с тобой от отчаянья. Временами твоя внешность вызывала у меня омерзение, судорога которого сменялась виной, жалостью, уничижительным умилением, а затем, последовательно, желанием. Ты оказался такой же, как и я. Твоя любовь ко мне, которую я поначалу сочла привлекательным для себя удобством, выродилась в отчуждение. Ты полюбил спать один, ты ел один, закрывая дверь на кухню, ты прятался от меня в собственной квартире, и я преследовала тебя только потому, что ты делал это явно. Я обнимала тебя потому, что видела - ты не хочешь объятий, и не думала, что буду так страдать после того, как уйду.
Сон 4
Битва ветров
Только ли в моих снах существует моя Родина? Мне снится поистине прекрасная местность, я могу начертить ее карту, а топонимы твердо закреплены за местами, - неужели не существующими на Земле? Ни в одном самом подробном атласе не могу я найти ни Курпинского леса, ни села Слонского...
Часто во сне я ищу Сурковский лог, знаю, что выйти к нему можно из Курпинского леса, но местность меняется у меня под ногами. Не успею я оглянуться, а все уже не так. Скульптор еще не вылепил моей Родины из этой земли, а я уже люблю ее, и прощаю ей бесформенность...
В этот раз я почти добралась до Сурковского лога, но снова была обманута. Вместо него я попала в другой, Шовский. Я пошла по руслу ручья. Он то разливался в ширину, то почти исчезал в траве, которая причмокивала и как губка пускала слюни под моей ногой. Рыжие пляжи сменялись острыми, словно обрубленными, берегами, или болотцами. Я перебиралась с одного берега на другой и вспугивала парочки крякв. Темная синева осколками тонула в воде, как бывает при солнечном небе и илистом дне. Однажды я поднялась на холм (когда-то он был берегом широкой и глубокой реки). Там шумели сосны, и не было ничего, кроме пустых полей и ветра.
Наконец лог влился в Курпинский лес. Ветер был сладким. Птица взлетела, и солнце прошло сквозь ее крылья, превратив перья в лучи. Я вспомнила (часто я вспоминаю во сне какие-нибудь странности), что все войны - от шума ветра в поле, он поет о набегах и победах, зовет вперед, а лесной ветер славит Бога. Оседлые и кочевники воспитаны разными ветрами. Движение ветра, путь которого преграждают деревья, кругообразно, такой ветер "возвращается на круги своя", и человек, подпадающий под действие его ритма, составляет представление об оседлости и сельскохозяйственном круге жизни. Звук полевого ветра - бесконечное стремление вперед, человек, подчиняющийся этому ритму, представляет жизнь как движение по прямой.
Я увидела гигантскую сеть, которая стояла, слегка колеблясь, на границе леса и поля. Начиналась битва двух ветров. От самого горизонта пошел все нарастающий свист. Облака вытянулись в стрелы и понеслись к лесу. Волна воздуха была такой сильной, что гребень ее искажал видимость, и поверхность поля словно бы морщилась, как море во время шторма. Я не сразу поняла, что темный лохматый вал, который катится по воздуху к лесу, состоит из жаворонков и сусликов, попавших в действие ветра. Волна ударилась в сеть, но не смела ее, а отпружинила, ветер с поля ослаб, вал из мелкой живности рассыпался и рассредоточился, вороша будто бы подкошенную траву. Сеть упруго колебалась, две воздушные массы пытались опрокинуть ее одна на другую. Лес шумел, клочья листьев забивали ячейки сети. Вдруг сеть подалась глубоко в поле. Мне показалось, что сам лес выбежал вперед: это сорванная листва рыбным косяком двинулась на сеть. Верещали клубы птиц, облака вертелись, будто две гигантские руки мыли в небе одна другую. Сеть порвалась, ее унесло в сторону, между двумя ветрами стояла живая стена всего, что было пленено ими: мелкого зверья, пернатых и зелени. Ветры ревели и выли, стена пищала. Конец поединка обозначила молния. Стена рассыпалась. Я проснулась от света, вспыхнувшего в окне напротив, удивляясь, что не слышу грома.
Бодрствование 4
Я скучаю только по твоему балкону. Когда, по ночам, темнота отторгала мое тело, и радиация страха проникала в душу, я выходила на балкон, в живую, уличную, воздушную ночь. Словно капли воды на странице книги, редкие пятна света из неспящих окон выделяли на черной плоской листве объемные бронзовые ветви. И моя тень была как гигантский пролом в лиственной скале. Я дышала этой ночью, а, значит, действовала, жила. На улице мрак никогда не бывает тусклым, он всегда блестит. Я видела кровь и лимфу огней, бриллиантовую мглу за деревьями, морщины старой городской воды в канале, и точно знала: я человек.
Балкон - лучшее в нашем романе, балкон, дающий выглянуть в жизнь не выйти в нее - гостю царя Аида.
В нашу последнюю встречу я хотела посмотреть на ночь с твоего балкона, но не застала ее. Я видела только сумерки на Прудах, когда шла к тебе, и такой же рассвет, когда ложилась.
Сон 5
Искусственное бессмертие
В каждой клетке есть ген смерти. Если его убить, клетка станет бессмертной. Один ученый научился убивать этот ген в некоторых клетках мозга, отвечающих за эмоциональное состояние организма. Подопытный умирал, но одна его клетка продолжала жить, сохраняя ту эмоцию, которая возникла у человека в последнюю секунду жизни. Ученый сделал бессмертными клетки многих людей. Научился определять их эмоциональное состояние. Одни клетки оказались в стойкой депрессии, другие - блаженствовали. Ученый проанализировал досье своих подопытных и с ужасом увидел, что постоянные мучения испытывают дети, невинные девушки и добрые католики. Блаженствуют же серийные убийцы, грабители и растлители малолетних. Глубоко задумавшийся ученый долго бродил по улицам, зашел в костел. Ему показалось, что на мраморном полу лежит новый витраж. Ученый подошел ближе - витраж стал короче, и чем ближе он подходил, тем короче и короче становилось отражение на зеркальном мраморе. Наконец осталась одна разноцветная полоса. Ее хотелось поднять с пола, как перо ангела или как закладку, выпавшую из Книги жизни. Ученый окинул взглядом пустой костел. Меж рядами скамеек стоял столп сияния. Казалось, что он плотнее мраморных, потому что они отражали свет, а он излучал. "Свет - это речь Бога", - подумал ученый. Тотчас он стал понимать язык света и услышал в лучах слова: "Не думай, что ты изобрел бессмертие. Его изобрел Я. Праведники страдают, потому что уповали на встречу со Мной после смерти, но ты не дал им умереть. Грешники же ликуют, потому что боялись кары, - и не воспоследовала. Ген смерти регенерируется, все умрут и получат то, что заслужили" Ученый ушел из костела в радости. На улице стояла осень, воздух сиял как слиток золота. Ученый уверовал.
Во сне мне предлагалось решить задачу - в какой именно момент произошло обращение ученого? Этот подход к проблеме мне казался слишком (хотя, возможно, оправданно?) католическим. Я настаивала на том, что это таинство, а таинство совершается не в момент времени, но в вечности...
Бодрствование 5.
Чтобы увидеть интересный сон и запомнить его, надо в период бодрствования вспомнить или сделать что-нибудь странное, уже наяву погрузиться в грезы, утопить в них реальность. Сегодня я хочу думать о солнце. Не надо бы спать на зорях. Восход и закат - единственные часы счастья. Сегодня солнце встало в 05. 06., завтра встанет на две минуты раньше, но я увижу его только через 38 минут. Сейчас сезон стрижей, они хрипло пищат за окнами. Временами я слышу, как ветер поет у них между перьями. Это похоже иногда на свист стрел, иногда на гудение струн. Но эти 38 минут, когда небо только светлеет... Оно так нехорошо синее. Мне так плохо в эти минуты, я как никогда одинока. Солнце в зените далеко от человека, оно расплавляется в небе, и невозможно взглянуть в его лицо. На зорях же оно смиряет себя до того, что позволяет видеть свое величие. Тогда оно напоминает о Боге.
Бодрствование 5.
Чтобы увидеть интересный сон и запомнить его, надо в период бодрствования вспомнить или сделать что-нибудь странное, уже наяву погрузиться в грезы, утопить в них реальность. Сегодня я хочу думать о солнце. Не надо бы спать на зорях. Восход и закат - единственные часы счастья. Сегодня солнце встало в 05. 06., завтра встанет на две минуты раньше, но я увижу его только через 38 минут. Сейчас сезон стрижей, они хрипло пищат за окнами. Временами я слышу, как ветер поет у них между перьями. Это похоже иногда на свист стрел, иногда на гудение струн. Но эти 38 минут, когда небо только светлеет... Оно так нехорошо синее. Мне так плохо в эти минуты, я как никогда одинока. Солнце в зените далеко от человека, оно расплавляется в небе, и невозможно взглянуть в его лицо. На зорях же оно смиряет себя до того, что позволяет видеть свое величие. Тогда оно напоминает о Боге.
Сон 6
Дедушка Ананды
В этой деревне женихи и невесты ждут смерти своих стариков, потому что только в день погребения родственника одного из обрученных совершается свадебный обряд. И хоронят усопшего в супружеской спальне, чтобы не о любовных утехах, а о краткости земной жизни думали молодые на своем ложе. Они восходят на крышку деревянного саркофага, и запах первоначального тления смешивается с запахом первого семени. Во всей деревне только Ананда и Мадера желали своим старикам долгой жизни: их обручили в детстве, и с того самого дня они возненавидели друг друга. Встретив Мадеру, Ананда тотчас начинал бросаться в нее камнями и грязью, а Мадера протягивала бечеву на той тропинке, по которой Ананда бежал в школу. Люди, умеющие ненавидеть, способны и любить. И у Ананды, и у Мадеры были сердечные привязанности. Страстные и упрямые, оба они добились взаимности, и не старикам, а друг другу желали смерти. Умер дед Ананды. Больше всех оплакивал старика его внук, рыдая на груди у своей возлюбленной, под персиковым деревом. "Не убивайся так, - сказала Лакшми. - Я смелая, я спрячусь в гробнице с останками твоего достопочтенного деда, а когда Мадера возляжет, выскочу в его саване и напугаю ее. Трусиха умрет от страха, и ты снова будешь свободен!" Ананде понравилась эта идея. А в это время Радж утешал Мадеру под кипарисом: "Не горюй! Нет в деревне юноши, храбрее меня! Я проберусь в дом Ананды и спрячусь в гробнице его дедуни. Потом закричу, завою и выскочу, не дав женишку притронуться к тебе! Ананда трус - из него и дух вон!"
Настал день свадьбы. Дедушка Ананды уже побагровел, растрескался и потек, как перезрелый банан. Супружеская спальня источала знатную вонь. Трупные мухи покрывали ложе брачным покрывалом, а жемчужные черви вылезали из-под матраса.
Ночью, когда в доме еще не стихло свадебное пение самых старых старух, молодых втолкнули в зловонную спальню. "Эй, дедушка, как ты там?!" крикнул Ананда, несколько часов назад спрятавший в гроб храбрую Лакшми, облаченную в саван, который она сварила в благовониях, чтобы хоть как-то защититься от дедушкиного тлена. Но в ответ не раздалось ни звука. "Струсил Радж!" - подумала Мадера, и сердце ее сжала тоска. "Дедуля, тебе там не душно?" - Ананда испугался, не задохнулась ли Лакшми, и откинул шелковое покрывало, вспугнув рой насекомых. Мадера вскрикнула, Ананда схватился за грудь, - из-под матраса безжизненно свешивалась юная рука. Крышка гробницы была откинута, и печальная картина предстала молодым: мертвые Радж и Лакшми с безобразно искаженными лицами покоились, скрючившись, как змеи, на раздутом теле дедушки Ананды. Каждый из них так испугался ожившего мертвеца, что умер от страха. И увидели Ананда и Мадера, какие безобразные тела они любили, и горе охватило их, и спасительный плач овладел душами. Два месяца рыдали они над трупами, питаясь одними слезами, и скорбели, не сходя с места печали до тех пор, пока не ослеп, а Мадера не онемела. Тогда сошло на них просветление, и увело в горы, где стали они святыми супругами, поселившись среди красных обезьян, и люди воздвигли алтари Ананде и Мадере.
Бодрствование 6
Самое плохое воспоминание о тебе: однажды ты ездил в отпуск с другой женщиной. Ты смешно проговорился: сказал, что купил "билеты", а не "билет". Я спросила: "Удалось взять места рядом?" Ты ответил "Да", и отпираться было бесполезно.
Самое доброе: в смежной комнате спит твоя сестра. Жарко, мы словно слиплись, превратились в одного моллюска. Ты берешь со стула графин с водой, по бочку которого ползает полумесяц тусклого блеска, и пьешь. Маленькие капли падают мне на грудь. И еще ты стараешься, чтобы кровать не скрипела, и в другой комнате ничего не было слышно. Это было признаком семьи. В ту ночь у нас была семья.
Сон 7
Зеленый плащ
Во сне мне вспомнился К. Ранняя весна. Мы, и еще несколько наших знакомых идем от станции по путям, поскольку дорожка вдоль насыпи все еще обледенелая. Вода лежит на льду как стекло на амальгаме. Химическая свежесть хвойного воздуха, старые иглы на черненых сугробах, как будто сосны только что посетил парикмахер. К веселый, румяный, в своем светло-зеленом плаще. Мы идем то шагом японки, то шагом скорохода, смеемся, пахнут просмоленные шпалы, общая шутливая беседа. Вдруг, как это бывает во сне, я начинаю увязать в воздухе, словно в болоте. Я иду все медленнее, все с большим трудом, и нет сил открыть рта и сказать К: "Подожди". А он не смотрит на меня, уходит с нашими спутниками, смеется. Они все дальше, дальше, а я лежу на путях, на животе, и только взглядом провожаю зеленый плащ. Отчаянье сменяется яростью, ярость придает мне силы, я вскакиваю на четвереньки, вдруг понимаю, что могу не тратить силы на то, чтобы выпрямиться, и мой низкий старт оборачивается стремительным звериным бегом на четырех ногах. Как волк или собака я мчусь за зеленым плащом, чтобы прыгнуть на спину К и растерзать его. Убить его. Его! Я проснулась с гримасой звериного оскала на лице, даже уголки губ болели. Меня охватил ужас: я была готова разорвать человека, которого любила и люблю! Стало горячо коже за ушами. В том, что человек потеет, есть еще терапевтический смысл: капельки пота своим бегом всегда ласкают или утешают, успокаивают. Капельки пота - подушечки пальцев ангела.
Бодрствование 7
Я не люблю весенние сумерки, их химическую, адреналиновую, тревожную красоту. Как бы ни складывались обстоятельства, я не смогу быть счастлива, пока листья не позеленеют, салатовый же цвет тошнотворен. Весна заставляет человека желать, и не дает почувствовать удовлетворенности. Люди бродят по улицам, и ничего не находят, кроме тоски. Днем - едкое солнце, не тепло, но жарко в одежде, ощущаешь запах собственного пота. Обувь же тяжела или трет, потому что за зиму ноги занежились в толстых носках. Лето - вот условия для счастья, среда для него. Чаще всего, поместить в эту среду нечего, но даже и это не страшно летом.
В моей комнате, довольно далеко от меня, стоят ветки вербы в банке с водой. Но в комнате так пахнет мокрым деревом, что мне кажется: моя кожа превращается в кору... Запах весенней свежести непременно включает в себя запах гниения, равно как запах осенней свежести. Они разные: осенью гниют листья, трава, а весной - мокрое дерево...
Из глубины темноты раздается пение птиц. В нем, - гораздо громче и звонче и продолжительнее, - но все-таки слышится звук поцелуя. Сегодня я посмотрела на почки и поняла, что этой ночью появятся листья. Они уже не были похожи на девичьи соски.
Сон 8
Коран Гафиза
Мне приснился шейх Алишер, молодой человек в такой белой чалме, как будто его голова покрыта снегом, и зеленом халате. Он показал мне арабский Коран, написанный на лепестках розы и переплетенный шелком, и рассказал такую историю: "Я сказал ей: "Люблю" Она помолчала и ответила: "Пойдем, дам что" Я пошел за ней, красный, как пион. Она вынесла из своего шатра этот Коран и сказала, передавая его мне: "Некогда сей Аль-Коран принадлежал Гафизу. А мне подарил его Прекрасный Юсуф. Я сказала ему: "Люблю", и он ответил: "Пойдем, дам что-то" Я шла за ним, и была белее покрывала паломника. Он вынес мне этот Коран из своего дома и сказал: "Некогда этот список принадлежал Гафизу. Это самое дорогое, что у меня есть. Дороже него было только мое сердце, но его уже нет у меня: я отдал его твоей сестре, Золотой Аише. Пусть же этот Коран заменит тебе мою любовь" Так сказал мне Прекрасный Юсуф, а я говорю тебе, досточтимый Алишер: "Нет у меня ничего дороже этого Корана, и стоит он так же дорого, как и мое сердце, принадлежащее Прекрасному Юсуфу"
"О Аллах! - воскликнул шейх Алишер. - Этот список Корана еще возрос в цене, и стоит теперь дороже моего сердца - ведь он принадлежал Горькой Фаттьме... Но некому мне передать его... Никто не любит меня" Я сказала: "Мне грезы облегчают страдания. А тебе разве нет?" "Нет! - ответил шейх. Нельзя в мыслях и мечтах допускать близости с любимым. Не изменяй ему с его образом, это шайтан принимает его облик и приходит к тебе в мечтах. Ведь в жизни все будет по-другому, и не менее хорошо, но ты не обрадуешься, потому что это не будет похоже на то, что ты воображала. Если сохранишь целомудрие ума, каждое объятие в жизни будет чисто, как первое" Я спросила Алишера, что такое любовь на его взгляд. Он ответил: "Любовь - это способность воскресить любимого и воскреснуть по его зову. Если у гроба любимого ты не дерзаешь во всеуслышанье сказать: "Воскресни!", то чувство твое - не любовь, а желание любви, причем и слабое" Я сказала: "Ты мудр" "Если так скоро умру" - улыбнулся Алишер. "Почему?" "Когда встречаются двое и между ними возникает любовь, они не долго терпят препятствия со стороны супругов или суровых родителей, они убегают навстречу своему счастью. Так, когда встречаются душа и мудрость, они уходят из этого мира в мир лучший. Твое пробуждение будет моей смертью" "О нет!" "Не скорби. Длина моей жизни всего несколько минут, но я оставлю по себе больше, чем миллионы столетних старцев" "Так скажи мне еще что-нибудь" "Никогда не прекратятся войны на Земле. Однажды Плоть сказала Кинжалу: "Зачем ты преследуешь меня? Зачем хочешь оскверниться моей кровью, приближая свою ржавую старость? Войди в свои чистые сухие Ножны" "Ножны мои - моя жена, - ответил Кинжал. - А ты юная дева. Не могу я другим кинжалам и ножам уступить твою девственность. Войдут в тебя и кухонные ножи, но не брызнет кровь, потому что не брызжет из мертвой Плоти. Я Кинжал, а не нож кухарки, поэтому не войду в Ножны прежде, чем настигну тебя"