Булычев Кир Излучатель доброты (Похищение, Исчезновение профессора Лу Фу)
Кир Булычев
Излучатель доброты
Др. назв.: Похищение; Исчезновение профессора Лу Фу
Глава первая
ОАЗИС В ПУСТЫНЕ
Никогда бы Алиса Селезнева не познакомилась с Корой Орват и не пережила страшные приключения в Золотом Треугольнике, если бы не дедушка. Когда Алисочке было пять лет, дедушка принес домой скрипку и сказал, что находит у Алисы идеальный слух, и поэтому ей пора учиться музыке, чтобы стать великой скрипачкой. Целый год Алиса занималась с учительницей, Сферой Яковлевной, а дедушка сидел на уроках и таял от наслаждения - его мечта готова была сбыться. Через год Алиса взбунтовалась и сказала, что станет пожарником. После отчаянной гражданской войны дедушка конечно же потерпел поражение, скрипку убрали в шкаф, Сфера Яковлевна перешла к другим талантам, а Алиса не стала пожарником, но с увлечением занимается на Станции юных биологов, которая скрывается под пальмами и баобабами Гоголевского бульвара в Москве. У Алисы есть тайна: порой, когда дома никого из взрослых нет, она достает из шкафа скрипку и играет на ней для себя. Ведь когда тебя не заставляют, начинает хотеться. Правда, это желание с возрастом возникает все реже... Но однажды, уже в шестом классе, умение Алисы играть на скрипке пригодилось науке. Аркаша Сапожков начал проводить опыты по воздействию музыки на рост растений. Он был убежден, что растения не такие тупые и бесчувственные, как принято считать. И если их ублажать, они заплатят тебе сторицей. Вот и начал Сапожков ставить возле куста роз проигрыватель, чтобы тот играл цветам классическую музыку. Розы слушали музыку, но никак не реагировали. Аркаша менял кассеты, перебрал всех композиторов за последние двести лет, но безрезультатно. Его тщетные опыты как-то увидел и услышал Пашка Гераскин. Он тут же сказал, что Аркаша неправильно ставит опыт, потому что розам не нужны симфонии и кантаты. Розам нужен хороший джаз или по крайней мере рок-дроп и рок-джамп - два основных направления жесткой эстрадной музыки XXI века. Аркаша не умел спорить с Гераскиным, так что тот поставил свои кассеты, и к концу дня кончики листьев на розовых кустах начали дрожать в такт ритму. Пашка обрадовался, закричал на всю Москву, что сделал эпохальное и гениальное открытие. Прошло еще три дня. От громкой музыки устали не только биологи, но и жители окрестных домов. Даже птицы перестали петь на бульваре. Розовые кусты, хоть и угнетенные шумом, продолжали расти как росли, а Пашка Гераскин больше на станции не появлялся, потому что готовился к новому великому начинанию - первенству мира по блицдомино среди мальчиков. Уговорить его вернуться на станцию не удалось. Лишь на четвертый день он прислал на Гоголевский бульвар какого-то старичка в черном кожаном костюме с блестками и нашлепками, который заявил, что пленки принадлежат ему, и он без них не может спать. Биологи с великим облегчением вернули пленки и стали наслаждаться тишиной. Они наслаждались тишиной целый день, а потом Аркаша подошел к Алисе и спросил: - А правда, что тебя в детстве учили играть на скрипке? - К счастью, я скоро сбежала из дому, - сообщила Алиса, - и жила в лесу, как Маугли, питалась медом диких пчел, а если видела в лесу скрипача, то разрывала его зубами! Аркаша выслушал Алису, склонив голову набок. Он порой думает медленно, но всегда в конце концов находит правильное решение. Вот и в тот раз через минуту он медленно произнес: - Это была шутка! - И сам счастливо засмеялся. - В моей шутке была доля правды, - предупредила Алиса. Аркаша не испугался. Он был серьезен. - Ты не совсем разучилась играть на скрипке? - спросил он. - А почему я должна разучиться? - Много лет прошло. Ты же еще дошкольницей была. - Чего тебе надо, друг? - строго спросила Алиса. - Ведь ты спрашиваешь не из пустого любопытства? - Я никогда не позволю пустому любопытству овладеть мною, - ответил Аркаша. - Тогда расскажи, что ты задумал. Аркаша подошел к розовому кусту. Он смотрел на него и говорил печальным голосом: - Все наши опыты пока провалились. Эти проклятые розы не хотят слушать музыку. Ни классическую, ни джазовую, ни рок-дроп, ни рок-джамп. А вдруг, подумал я, это происходит оттого, что музыка, которой мы питаем растения, ненастоящая? Ведь я начал свои опыты, потому что прочел о том, что средневековые монахи заставляли горох созревать скорее, играя перед ним на лютне. Ты следишь за ходом моих мыслей? - Это несложно, - ответила Алиса. Аркаша поперхнулся. Не очень приятно сознавать, что твои мысли несложные. Но так как он, в отличие от Пашки, не позволял себе шумных сцен, то, помолчав, продолжал: - И я тогда подумал: а не предложить ли нашим цветам настоящую музыку? Живую! Сначала я хотел пригласить какого-нибудь скрипача или пианиста, а то и целый оркестр, но Маша Белая сказала, что ты в детстве училась играть на скрипке... - Ты хочешь, чтобы я играла на скрипке перед розами? - удивилась Алиса. - Вот именно! Ты немножко поиграй, часика три-четыре, и мы посмотрим, обратят ли цветы на тебя внимание. Алиса покачала головой. - Нет, - сказала она, - я все забыла. Ведь я несколько лет скрипку в руки почти не брала. - Почти? - Аркаша как клещ вцепился в неосторожно сказанное слово. Он сразу догадался, что Алиса иногда играет на скрипке. Для себя. В конце концов Алиса была вынуждена признать, что Аркаша прав. А еще через день она принесла свою скрипку. К тому времени Аркаша уже вычислил самое лучшее расстояние от розового куста, учел направление ветра и расположение солнца. Он поставил Алису на дорожке в двух метрах двадцати сантиметрах от куста так, чтобы солнце находилось справа от Алисы. Затем посмотрел на часы, велел подождать сорок секунд. - Поехали! - крикнул он наконец. Жираф Злодей подошел к Алисе и, опустив голову к скрипке, принялся ее обнюхивать. - Отойди, - сказала Алиса, - это не едят. Но и другие животные, обитающие на Станции юных биологов, тоже потянулись поглядеть, что будет делать их любимая Алисочка, и Аркаше пришлось их отгонять. Алиса тем временем начала с простых упражнений - ей ведь тоже надо было освоиться. Скрипка послушно прижалась к плечу, она была приятной на ощупь, и ей хотелось петь - только помоги ей, коснись струн! И Алиса заиграла. Вскоре она забыла о времени, о слушателях, о том, что минуты несутся, словно лыжники с горы... Аркаша подошел к розовому кусту и стал всматриваться в него. И убедился, что куст не остался совсем равнодушным к Алисиной игре на скрипке: листья чуть шевелились, откликаясь на музыку, а лепестки цветов раскрывались, чтобы не пропустить ни одной ноты. - Есть! - обрадованно закричал Аркаша. Розовый куст смутился и замер, жираф Злодей отпрянул и спрятался за баобаб, питекантроп Геракл сиганул на дерево и скрылся в листве. - Боюсь, - сказала Алиса, опуская скрипку, - что ты все испортил. И слушатели согласились с ней. - Ничего подобного! - не сдавался Аркаша. - Опыт увенчался успехом, потому что на этом этапе нам ничего больше не нужно. Мы пойдем шаг за шагом. - Без меня, - заметила Алиса. - Как так без тебя? Мы же разделим с тобой славу! - Думаю, что с тобой никакой славы мне не дождаться, - ответила Алиса, все еще сердившаяся на Аркашу, который не вовремя расшумелся. Она положила скрипку в футляр. - Что ж, - сказал Аркаша, - если ты не хочешь мне помочь, то я приглашу Квартет Бородина, там работают добрые люди. Так закончились опыты на станции, но не закончились приключения Алисы. За ужином Алиса призналась маме, что сегодня играла на скрипке, чтобы помочь Аркаше проводить опыт. Но ничего из этого не вышло. - И не выйдет, - сказала мама. - Потому что ученые уже доказали, что, просто играя, распевая песни или даже стреляя из пистолета рядом с растением, ты ничего не добьешься. - Значит, это тупик? - Ничего подобного! - засмеялась мама. - Я сегодня утром видела передачу о профессоре Лу Фу. Ты что-нибудь знаешь о профессоре Лу Фу? - Я слышала... - сказала Алиса неуверенно. Но тут же вспомнила: - Конечно, он придумал гравитационные двигатели! Правда? - Он многое сделал помимо этого. Но гравилеты - его самое известное изобретение. - Это было очень давно! Наверное, до нашей эры. - Это было шестьдесят лет назад. Но дело в том, что профессору Лу Фу скоро исполняется сто лет. - А при чем здесь скрипка и растения? - Потому что лет десять назад великий Лу Фу оставил свой институт в Шанхае, покинул друзей и учеников. И уехал в пустыню Такла-Макан. - Куда? - Ну вот, Алисочка! - расстроилась мама, которая всегда хотела, чтобы Алиса выросла широко образованным человеком. - Можно подумать, что ты не училась в школе... - Мама, - призналась Алиса, - в тот день, когда в школе проходили пустыню Такла-Макан, я болела. - Ты уверена? - Это же ты не пустила меня в школу! У меня болело горло. - Сдаюсь, - сказала мама. - К сожалению, моя дочь хитрее меня. - Мамочка, пожалуйста, напомни мне о пустыне Такла-Макан. - Если ты возьмешь карту, - сказала мама, - то увидишь, что точно в центре Азии находится громадная пустыня Такла-Макан, до сих пор не освоенная человеком. Она тянется на многие сотни километров к северу от Тибета и похожа на гигантское пересушенное блюдце, куда не попадают дожди, потому что со всех сторон оно окружено горными хребтами. Речки, которые стекают в это блюдце с гор, зимой замерзают - ведь там бывает холодно, как в Сибири, - а летом почти все пересыхают и теряются в песках. Лишь самая большая из них, Тарим, которая течет по северному краю пустыни, достигает большого соленого озера Лоб-Нор. Это озеро мелкое, и никто не скажет точно, какую площадь оно занимает... - Мама! - воскликнула Алиса. - Откуда ты так много знаешь? Это ненормально! - Это совершенно нормально, потому что когда я была студенткой, то путешествовала по пустыне Такла-Макан и даже побывала на озере Лоб-Нор. - Но зачем? - Потому что мне это было интересно. - Разве человеку может быть интересна голая пустыня? - Во-первых, - возразила мама, - пустыни никогда не бывают скучными и голыми. Как будущий биолог ты должна знать, что в любой, даже самой безводной пустыне кипит жизнь, только она принимает особые формы обитатели пустыни в жару скрываются под песком или в норках, травы и даже кустарники сбрасывают листья в жаркий или холодный периоды года, зато когда в пустыню приходит весна, она вся расцветает. Нет, Алиса, на свете более буйного и красочного зрелища, чем цветущая пустыня, покрытая крокусами, нарциссами, тюльпанами и множеством других трав и цветов: растения спешат, они должны отцвести, дать плоды и семена за несколько недель, а за это же время всякая пустынная живность успевает нарожать детенышей, выкормить их и сделать запасы на лето, осень и зиму. Вот любоваться пустынной весной мы туда и ездили. - Тогда я тебе, мама, завидую, - сказала Алиса. - Я была на многих планетах и видела много разных цветов, но никогда мне еще не приходилось видеть цветущей пустыни. - Я почти уверена в том, что если ты полетишь в Такла-Макан через месяц, то застанешь цветущий край. - Но зачем мне туда лететь? - удивилась Алиса. - У меня немало дел в Москве. К тому же мне хотелось навестить Громозеку. Я его так давно не видела! - Тогда дослушай меня, Алиса, - попросила мама. - Я не кончила рассказывать про озеро Лоб-Нор. Алиса промолчала. Конечно же ей было непонятно, какое отношение имеет к ней пустынное озеро, но мама уже доказала сегодня, что она знает больше Алисы, и не стоит с этим спорить. Если маме хочется показать свою образованность, на то ее воля! - Это озеро давно открыто и в то же время совершенно не изучено. Питают его пустынные реки, которые, как правило, летом пересыхают. Даже самая большая из них, Тарим. Но за те месяцы, которые они несут свои воды в озеро, они его успевают наполнить настолько, что озеро разливается на несколько сотен километров. К концу лета оно обязательно съеживается и даже распадается на несколько соленых озер. Зато весной Лоб-Нор бескрайнее море, на котором останавливаются стаи перелетных птиц. Берега его заросли зеленой травой, тростники покрывают мелководье... - Мамочка, - не выдержала Алиса, - мне очень интересно слушать про озеро Лоб-Нор, но почему я должна о нем знать? - Разве я тебе не сказала, что там живет физик Лу Фу? - Замечательно! - воскликнула Алиса. - И что же дальше? - А дальше я узнала, что профессор в глухой пустыне, недалеко от озера Лоб-Нор, развел замечательный сад. Пока он никому об этом не рассказывает, считая, что его опыты не завершены. Тем не менее известно, что Лу Фу воздействует на растения какими-то лучами, которые заставляют их расти со сказочной быстротой даже в таком неплодородном месте, как Такла-Макан. И, судя по всему, его опыты имеют общее с теми, что вы так безуспешно пытались сделать с Аркашей и Пашкой. - А профессору можно позвонить? - Он не любит репортеров, зевак и туристов. Он считает, что у него каждая минута на счету и незачем отвлекаться на пустые разговоры. Но я думаю, если ты сообщишь, что работаешь в той же области, профессор согласится показать тебе свое хозяйство. - Мама улыбнулась, словно чуть-чуть не принимала Алису всерьез. - Но как мне сказать ему, что я хочу увидеть сад? - спросила Алиса, сделав вид, что не замечает маминой улыбки. - Напиши ему видеописьмо, - посоветовала мама. - Старики любят старинные вещи. Когда Алиса вернулась на биостанцию, Пашка и Аркаша как раз сидели там и играли в шахматы. А это на станции обычно означало, что ее биологические гении завершили один этап в своей творческой жизни и думают, чем бы теперь заняться - то ли кита поймать и научить его стоять на хвосте, то ли организовать физкультурный парад муравьев, то ли отрастить плоские хвосты детям в соседнем садике, чтобы лучше плавали... - Ребята, - обратилась к ним Алиса, - кажется, мы нашли человека, который умеет воздействовать на растения! - Пройденный этап! - заявил Пашка. - Бесперспективно! - поддержал его Аркаша. Так лучшие друзья и соратники предали Алису. - Значит, вы к нему не полетите? - спросила Алиса, все еще не теряя надежды. - А где он живет, твой гений? - язвительно произнес Пашка. - В пустыне Такла-Макан. - Не слышал о такой, - заявил Пашка. - Значит, ее нет. Как известно, Пашка - самый самоуверенный человек на свете, и это часто ставит его в дурацкое положение. Когда Аркаша засмеялся, Пашка понял, что попал впросак, и быстро поправился: - Вспомнил! Она на Марсе. Конечно же у Южного полюса. Я там был еще мальчишкой. - Эта пустыня в Центральной Азии, - сказал Аркаша. - Мне туда не хочется. Особенно сейчас, когда весна только начинается и ночами там температура падает ниже нуля. Он и это знал, отличник! - Значит, никто из вас не намерен составить мне компанию? - спросила Алиса. - И охота тебе было... - заметил Пашка. - Я всегда стараюсь доводить дело до конца! - произнесла Алиса, но ее товарищи уже не смотрели на нее - главные события развивались на шахматной доске. "Ну хорошо! - сказала себе Алиса. - Мужчины - самые ненадежные люди. А мальчишки - худший вариант мужчин. Как жаль, что с ними приходится дружить!" Но теперь Алиса обязательно пробьется к профессору Лу Фу и побывает у него в оазисе. И докажет изменникам, кто из них настоящий ученый. Возвратясь домой, Алиса тут же уселась за компьютер, чтобы написать видеописьмо профессору. Она рассказала, как они пытались воздействовать на растения разной музыкой, как ничего из этого не вышло, и как мама рассказала об опытах профессора Лу Фу. Алиса спрашивала, можно ли посетить профессора в удобное для него время и совсем ненадолго, но не как любопытной туристке, а как коллеге-биологу. Ответное письмо пришло на следующий день. Алиса сразу вставила его в компьютер, и на экране дисплея показалось лицо профессора Лу Фу. Профессор оказался очень старым, но совсем не дряхлым человеком. У него было загорелое худое лицо в глубоких морщинах. Профессор был совсем лысый, его жиденькая белая борода лежала на груди, а длинные белые усы свисали по сторонам до подбородка. Годы сгорбили его. Надиктовывая письмо, профессор ходил по обширной светлой комнате, и его движения были резкими и точными никак не дашь человеку сто лет. - Дорогая девочка Алиса, - произнес старик глубоким молодым голосом, вглядываясь в экран большими яркими черными глазами. - Я был рад получить твое письмо, потому что я глубоко уважаю людей, независимо от их возраста, которые серьезно занимаются наукой и хотят принести пользу людям. В последние годы я стараюсь видеть как можно меньше людей, тем более что ко мне в основном стремятся проникнуть туристы и корреспонденты, ничего не понимающие в моей работе. Их объединяет одна цель - похвастаться перед другими людьми тем, что они видели старика Лу Фу, который совсем выжил из ума. Тут профессор заразительно засмеялся. Дальше он рассказал Алисе, что старается никого не принимать в оазисе, пока его работа не завершена. Исключение он делает лишь для студентов-биологов из Урумчи и некоторых своих коллег. Профессор сообщил, что согласен считать девочку из Москвы своим коллегой. Он также сказал, как лучше всего добраться до его оазиса. Следовало долететь рейсовым кораблям до большого города Урумчи. Там, в Урумчи, в Педагогическом институте надо отыскать аспирантку Ичунь, которая часто навещает профессора. Ичунь даст Алисе программу полета для флаера. После этого Алиса возьмет на стоянке флаер, который за час донесет Алису до оазиса в пустыне. Одно условие: Алиса должна прилететь одна, потому что профессору трудно принимать сразу нескольких человек, особенно если между ними затешутся мальчики. Алиса была счастлива. Конечно же она не удержалась и прокрутила письмо Пашке и Аркаше. Те просмотрели послание Лу Фу, и Пашка сказал: - Желаю тебе удачи, коллега. Но я уверен, что человек, которому сто лет, даже если он и был когда-то великим ученым, вряд ли сейчас может думать, как молодые львы. Под молодым львом Пашка имел в виду себя и немного Аркашу. Аркаша не был таким категоричным. - Слетай, - сказал он. - Может, и в самом деле увидишь что-то интересное. Тогда мы будем рады подключиться. Хотя я не понимаю, как можно сотрудничать со стариком, который терпеть не может юных гениев. - Он нас боится, - добавил Пашка. - И завидует нашим способностям. Вечером Алиса предупредила маму, что на субботу слетает в пустыню Такла-Макан, а мама испугалась, что Алиса, как всегда, простудится. Поэтому она воскликнула: - Только не вздумай лететь без шапки! Мне еще не хватало, чтобы ты простудилась, а у тебя в понедельник контрольная по русскому языку! Алиса послушно надела красную вязаную шапочку, в которой когда-то давно побывала в Заповеднике сказок и даже в Эпохе Легенд, где все принимали ее за Красную Шапочку. Но в лайнере Москва - Ташкент - Урумчи она шапочку сняла и спрятала в сумку. * * * Город Урумчи, красиво расположенный в горной долине и окруженный, куда ни кинь взгляд, снежными вершинами, был крупным туристическим центром. И это понятно. Когда-то, лет двести назад, люди ездили отдыхать на Черное море или на Канарские острова. Целыми днями они лежали на берегу, обжигались до красноты, загорали до черноты, лениво поглощали обеды и ужины, а вечерами танцевали под гитару. Потом, когда появилось много самолетов и теплоходов, люди стали больше путешествовать. Они плыли на Гавайские острова, смотрели на слонов у горы Килиманджаро, ныряли с коралловых рифов Сейшельских островов и любовались карнавалом Рио-де-Жанейро. Им хотелось, чтобы вокруг было удобно и красиво. Прошло еще несколько десятилетий. Люди наконец перестали воевать друг с другом, прекратили засорять реки и губить свежий воздух, Земля смогла отдохнуть. А ее обитатели, наоборот, живя в комфорте, истосковались по трудностям. Ведь дома было спокойно, красиво и уютно. Рядом были бассейн и лес с грибами, ягодами и искусственным климатом. И вот люди стали путешествовать в такие места, куда их раньше и калачом было не заманить. Целыми семьями они отправлялись в пустыню Гоби, на Северный полюс, в глубины амазонской сельвы и джунгли Малайзии. Они давали себя кусать комарам и скорпионам, мучились от недоедания, сырости и жажды - и возвращались домой счастливые, потому что наконец-то смогли испытать настоящие трудности! Урумчи, когда-то небольшой город, расположенный недалеко от пустыни Такла-Макан, хребта Каракорум и других негостеприимных мест, стал за последние годы одним из самых известных центров туризма на Земле. Небоскребы гостиниц и универмагов видны уже издали, когда туристические лайнеры делают круг, снижаясь к третьему по величине в Азии аэродрому. Там уже строится и космопорт, потому что слава грозной пустыни и непреодолимых гор распространилась по всей Галактике. Завтра тут появятся ушаны, кустики, брастаки и прочие изнеженные цивилизацией обитатели уютных планет. Однако пока еще туристы, хоть их и немало, растворяются в тишине и просторах гор и каменистых пустынь, вдыхают их ледяной воздух и мертвую бесконечность и, как правило, очень быстро возвращаются в комфорт гостиниц города Урумчи, к его подогретым бассейнам и вкусным креветкам сорока двух роскошных ресторанов. Мало кто из туристов выдерживает в пустыне больше двух дней, три дня - это героизм, пять - подвиг, равный подвигу Марко Поло, который прошел те места с караваном из Венеции, правда, очень-очень давно. Хитроумные хозяева этих мест отлично разбираются в психологии туристов и не мешают им испытывать себя в суровых условиях пустыни. Зато они принимают все меры, чтобы, возвратившись в Урумчи, путешественники почувствовали себя в раю и не спешили выбраться оттуда домой. А для того чтобы помочь рассказывать знакомым об испытаниях в диких местах, в Урумчи есть множество магазинов, торгующих трофеями путешественников синтетическими шкурами барсов и лошадей Пржевальского, буддийскими масками и статуэтками, сделанными в местных мастерских по древним образцам, и даже отпечатками следов снежного человека, которого туристы часто ловят, но еще ни разу не поймали. Обо всем этом Алиса имела слабое представление. Поэтому она удивилась, увидев, какой громадный лайнер отправляется из Лондона в Урумчи с посадками в Москве и Ташкенте. В тысячеместном корабле почти все места были заняты, хотя туристский сезон еще и не начинался. Правда, в пустынях Гоби и Такла-Макан, а также на плато Тибета и на Каракоруме сезон продолжается круглый год, потому что зимой выжить в пустыне еще труднее, чем летом, и испытания для туристов начинаются с того момента, когда они сходят с трапа лайнера. Но Алиса об этом тоже не знала и поражалась суете, оживлению и подъему духа пассажиров лайнера. В уютные кресла усаживались не программисты, языковеды, вице-президенты фирм или фермеры, а настоящие пустынные волки, наследники Марко Поло, готовые дать сражение льдам, снежным лавинам и песчаным бурям и отразить нападения снежных барсов. О, как они все были экипированы! В пуховиках, с ледорубами, в кислородных масках, с мотками веревок через плечо, с термосами, в которых хранился неприкосновенный запас кипятка и сгущенного молока! Некоторые везли с собой луки, стрелы и арбалеты, так как более современное оружие у них отобрали при посадке в лайнер. Не говоря уже об утепленных арктических палатках, надувных матрацах, котлах для варки плова и баранины... А одна семья даже везла с собой байдарку, что совсем удивило Алису. Байдарка почти в четыре метра длиной. Она была сверху затянута кожаным чехлом, пристегнутым к бортам, и занимала массу места. Ее с трудом уложили в проходе, и она всем мешала - пассажирам и стюардессам. Но глава семьи господин Торнсенсен - могучий альбинос с красным лицом и шкиперской бородкой - вел себя совершенно спокойно и, казалось, не слышал ворчанья пассажиров. Куда больше переживала госпожа Торнсенсен - толстая пожилая дама с тремя подбородками и в черном парике, из-под которого были видны ее собственные рыжие волосы. А вот третья представительница семейства девушка лет пятнадцати, маленькая, стройная, скуластая, похожая на китаянку, только более смуглая, оказалась соседкой Алисы. От нее за два часа полета от Москвы до Урумчи Алиса узнала многое о семействе Торнсенсенов. Оказывается, папа Ма Ми - так звали девочку - был не родным ее отцом, а приемным. Сама Ма Ми родилась в Бирме, но ее родители погибли во время землетрясения. Тогда многих сирот взяли на воспитание в другие страны. Вот и досталась осиротевшая малышка норвежской семье Торнсенсенов. Правда, Торнсенсены жили не в Норвегии, а в Сингапуре, где у папы Кнута был магазин детских игрушек. Ма Ми Торнсенсен ходила там в колледж, а мама Клара была председательницей Общества защиты кошек. Ма Ми оказалась веселой и разговорчивой девочкой. За свою короткую жизнь она немало путешествовала и даже жила некоторое время в Италии. Она звала Алису к себе в гости и расспрашивала ее, зачем та летит в Урумчи. Алисе не хотелось врать новой знакомой, которая к тому же была года на три старше ее, но и правду говорить не хотелось, потому что профессор Лу Фу в своем письме специально просил, чтобы Алиса не рассказывала о поездке к нему. Он боялся лишних визитеров. Теперь же, оказавшись в шумном, как футбольные трибуны, туристическом лайнере, Алиса поняла, что опасения старого физика не были лишены оснований. Ма Ми очень быстро рассказывала, как ее папа, любитель рыбной ловли, прочел где-то, как трудно ловить рыбу на озере Лоб-Нор, и загорелся идеей испытать свои силы, а то он очень растолстел за прилавком своего магазина в Сингапуре. Он с трудом уломал Ма Ми и госпожу Клару согласиться на эту авантюру, и в конце концов ее приемная мать дала согласие, а за ней согласилась и Ма Ми. Впрочем, Ма Ми с самого начала особенно и не сопротивлялась - ей было интересно увидеть самую грозную пустыню на Земле и поплавать на байдарке, специально сделанной для этого путешествия, по таинственному и неуловимому озеру Лоб-Нор, которое, как говорили, этой весной разлилось так, что берегов не увидишь, потому что зима выдалась мягкой и снежной; следовательно, озеро стало почти совсем пресным. - У нас все есть, - сказала Ма Ми. - И палатка с обогревом, и высокие сапоги, чтобы подбирать рыбу на мелководье или охотиться на уток. Утки уже, оказывается, начали свой перелет к северу, и первые стаи появились в тростниках, окружающих озеро. Когда лайнер сделал посадку в Ташкенте, чтобы забрать оттуда еще туристов, девочки пошли погулять. Вскоре их догнал папа Торнсенсен, который принес им мороженое в стаканчиках. Ма Ми рассказала приемному отцу, что Алиса летит в Урумчи, потому что у нее там есть знакомая в Педагогическом институте, с которой они будут проводить биологические опыты. Зовут студентку Ичунь. Алиса и в самом деле сказала Ма Ми о себе именно это. Она опасалась, как бы, узнав о том, что Алиса летит к профессору, Торнсенсены не вцепились в нее с требованием отвезти их к нему. Тогда профессор, вернее всего, выгонит не только любопытных туристов, но не поздоровится и самой Алисе. - Я не могу дождаться того момента, - громко говорил господин Торнсенсен девочкам, шагая рядом с ними по разогретому весеннему полю аэродрома в Ташкенте, - когда я всажу острогу в бок громадного сома! Алиса сомневалась, что громадные сомы водятся в пересыхающем да еще большей частью соленом озере, но зачем спорить с рыболовом и заранее портить ему настроение? Норвежец пригласил Алису навестить их на озере Лоб-Нор и вместе порыбачить или пострелять птицу. Алиса сразу согласилась. Тут объявили посадку, и пришлось возвращаться к лайнеру. От Ташкента до Урумчи лететь совсем немного - полчаса. Прямо от горных вершин лайнер ринулся вниз, на лежащий между хребтов аэродром в Урумчи, за которым начинались небоскребы гостиниц и казино. Странно было осознавать, что уже недалеко отсюда простирается дикая, почти не тронутая человеком природа. Алиса попрощалась с Ма Ми, как только лайнер замер у здания аэропорта. Ма Ми еще раз пригласила Алису в гости в Сингапур. Потом Торнсенсены с шумом, спорами и даже ссорясь с другими пассажирами, почти так же тяжело нагруженными, как и норвежцы, начали вытаскивать из салона свои рюкзаки и байдарку. Алиса поспешила вниз. У барьера ее окликнула круглолицая, толстенькая, с добрыми глазами студентка Ичунь, которая прибежала встретить Алису к лайнеру. Ичунь обожала старого профессора и готова была умереть, только бы ему было хорошо. И больше всего в жизни ее огорчало то, что профессор Лу Фу не хотел, чтобы кто-то ухаживал за ним или хотя бы жил в его доме. Он говорил, что за сто лет жизни заработал наконец право последние годы пожить в свое удовольствие и никого не слушаться. Рассказывая об этом, пока они шли через зал, Ичунь повела Алису к своему флаеру. Уходя, Алиса оглянулась. Торнсенсены как раз втаскивали в зал байдарку. Тащили ее женщины, а сам краснолицый Кнут шумно помогал им советами и командами. В тот день Ичунь собиралась сама навестить профессора. А раз багажа у Алисы не было, то ничто не мешало тут же подняться в воздух и отправиться к Лу Фу - самому умному, самому доброму, самому чуткому и самому-самому человеку на Земле. - Ты сейчас увидишь, чего он добился в своем оазисе, - говорила Ичунь. - Я считаю, что его достижения значительнее гравитационного двигателя. Зачем летать по Вселенной, когда можно отыскать счастье на Земле? Это заявление было очень наивным, но вызвано оно было огромной любовью к профессору, поэтому Алиса не стала спорить, хотя, если бы не изобрели гравитационного двигателя, Алисе никогда бы не удалось побывать на всех тех планетах, которые она повидала. Ичунь оказалась удивительной болтушкой, а кроме того, ей было интересно знать обо всем, что происходит в Москве. А когда она услышала, что Алиса побывала на многих других планетах, то вопросы посыпались втрое быстрее. Так они и летели эти полчаса, что занимает путь до оазиса на флаере. Внизу проносились покрытые снегом горные вершины, затем за тонкой, блестевшей под солнцем полоской реки потянулась каменная пустыня с желтыми полосами барханов, а дальше к югу простирались бесконечные пески. Но Ичунь не стала углубляться в пустыню, а повернула флаер к востоку и повела его довольно низко над песками. Порой в низинах и на затененных участках скал были видны белые пятна снега, но вообще-то снега было немного - места здесь такие сухие, что снег никогда не покрывает пустыню, а если и выпадет, то вскоре его сдувает жестокими ураганными ветрами - ведь им есть где разгуляться. Странно было представить, что в таких местах могут жить или просто бывать люди. Алисе даже стало страшновато за отважных туристов. Каково здесь будет Торнсенсенам, особенно когда зайдет солнце и грянет ночной мороз? И тут Алиса увидела зеленое пятнышко на серо-желтом фоне пустыни. Пятнышко росло и приближалось. - Видишь? - спросила Ичунь. - Это что? - Это и есть оазис профессора Лу Фу, - ответила толстенькая китаянка. Флаер сделал круг над зеленым садом, который раскинулся на пологом спуске к рукаву реки Тарим, несущей по камням ледяную воду к озеру Лоб-Нор, и опустился на каменной площадке в нескольких метрах от входа в усадьбу профессора Лу Фу. Алиса увидела изысканные литые чугунные ворота, видно привезенные сюда издалека. Ворота были приоткрыты, так что надпись "Просьба позвонить" на китайском, русском, английском и уйгурском языках к Алисе и Ичунь не относилась. - Профессор заранее задал воротам программу, - сказала Ичунь, подходя к ним. - Чтобы они нас встретили, а чужих не пустили. - Добро пожаловать, - сказали ворота, когда Алиса вошла. - Вообще-то профессор не любит, чтобы к нему заходили любопытные туристы. Они бывают очень бесцеремонными, а профессор - человек деликатный и слаб здоровьем, пустые люди его раздражают. - Ты права, моя дорогая Ичунь, - послышался молодой голос. По дорожке навстречу гостьям медленно шел очень старый, хрупкий, согбенный человек с жидкой белой бородкой и усами, в черной круглой шапочке. У человека были большие молодые веселые глаза в тонких морщинках, которые остались от многих тысяч улыбок. За старым профессором, на полшага позади, шла молодая девушка с резкими чертами лица, карими глазами и такими густыми черными бровями, что они срослись над переносицей. - Я рад видеть юную гостью из Москвы, - сказал старик. - Ты, наверное, уже догадалась, что я и есть старый отшельник Лу Фу. - Конечно, профессор, - ответила Алиса. - Вряд ли вы живете здесь с братом, который за вас всю жизнь фотографировался. Профессор рассмеялся. - Познакомься с Фатимой. Фатима - подруга Ичунь, они вместе учатся и вместе за мной ухаживают, как самые настоящие внучки. Только Ичунь китаянка, а Фатима - уйгурка. А теперь, когда мы все познакомились, я предлагаю дорогим гостьям пройти в дом, потому что поднимается зимний ветер и вы можете замерзнуть. Профессор как будто подслушал мамины напутствия! - Ой, что вы! - воскликнула Алиса. - Мне совсем не холодно. И если вы не возражаете, я хотела бы сначала посмотреть ваш сад. Даже с неба он кажется удивительным и необыкновенным. - Пожалуйста, - ответил профессор. - Я люблю показывать свой сад друзьям. Их у меня осталось не много, и они редко меня навещают, и если бы не молодежь из Урумчи, я бы совсем закис. Но при этом профессор улыбался, и Алиса поняла, что он несколько преувеличивает. И если у него бывает мало народа, то только потому, что он сам этого хочет. - Следуйте за мной, - пригласил профессор. И только тут Алиса поняла, что заворожена взглядом профессора, она даже не заметила, что он одет в рабочий костюм - наверное, одежду китайского крестьянина: синюю куртку и синие широкие штаны. На босых ногах, несмотря на холод, были лишь легкие сандалии. Профессор пошел вперед по туннелю, собранному из легких деревянных планок, оплетенных виноградом так, что внутри было полутемно. И, что самое удивительное, листья винограда были зелеными, а сверху свисали тяжелые грозди спелых ягод. По обе стороны туннеля в просветах между виноградными листьями были видны клумбы с розами, пионами и даже флоксами, а далее Алиса заметила полянку, засаженную хризантемами. Когда туннель кончился, они оказались на небольшой лужайке перед домом. Тут как раз вышло солнце, и в мгновение ока замерший было живой мир оазиса всполошился и кинулся по своим делам: из густой травы вылетели бабочки и кузнечики, деловитые шмели и пчелы слетелись к цветам, а муравьи побежали через дорожки. Запели птицы, они гнездились в кущах деревьев, правда, еще невысоких, но пышных. Алиса увидела там и клен, и яблони, а ближе к высокой металлической ограде, литой, как и ворота, стояли сосны вперемежку с бананами и бамбуком, это было необычно, но красиво. - Я опасаюсь не только нежеланных гостей, - сказал профессор. - Ограда ограничивает действие моих лучей и служит как бы экраном. Последних слов старого профессора Алиса не поняла, но она не спешила с вопросами - ведь профессор обязательно расскажет, чем он занимается и что за лучи он изобрел. Внутри небольшого домика, скромного настолько, что казалось, будто у отшельника, который здесь живет, нет никаких потребностей и желаний, было тепло. Солнце било в большие окна, делая еще более заметным скромное убранство комнат. Первая комната служила профессору гостиной, столовой и, очевидно, кабинетом. Пол в ней был покрыт циновками, посредине стоял невысокий стол, возле него - два небольших табурета. Третий табурет Алиса увидела справа, у консоли, на которой стоял компьютер. На стенах было две-три старых фотографии, на одной Алиса угадала молодого профессора возле космического гравитоплана древней конструкции, рядом с ним стояла молодая красивая женщина. Ее Алиса тоже узнала. Это была Сандра Сингха - первый пилот гравитоплана, которая пропала без вести во время испытательного полета космос всегда требовал жертв. Что еще было в комнате? Несколько книг на столе, дискеты на консоли, абажур с черным драконом, вышитым на желтом шелке, древняя статуя Будды, видно найденная в пустыне... - Мне много не нужно, - сказал профессор, указывая гостьям на табуретки. Простите, Алиса, если вам у меня покажется не очень уютно. Фатима, ты угостишь нас чаем? Фатима уже исчезла за дверью. Дверей было две - одна вела на кухню, другая - в глубину дома, наверное, в спальню профессора. Сначала немного поговорили о том, как Алиса долетела до Урумчи, профессор расспросил гостью о здоровье ее родителей. Оказалось, что профессор читал о приключениях Алисы и даже видел документальный фильм о путешествии ее к центру Земли. Профессор был вовсе не таким отшельником, как могло показаться. Он сам признался, что получает специальную программу новостей, а также несколько видеожурналов и внимательно следит за всеми событиями в мире. - Так расскажите, Алиса, - попросил профессор свою гостью, - что за опыты вы проводили в Москве со своими товарищами и какими были их результаты? Профессор ра
Глава вторая
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Комиссар Милодар, шеф земной службы Интернациональной Галактической полиции, позвонил своему агенту Коре Орват среди ночи, потому что имел гадкую манеру звонить всегда не вовремя. Сам он почти не спал и не выносил, когда спали его подчиненные. Спросонья Коре показалось, что обвалился потолок и оттуда в спальню ворвалась стая визгливых гиен. А это был всего-навсего звонок видеофона. - Ты что делаешь? - сурово спросил комиссар. Кора достаточно проснулась, чтобы ответить: - Собираю апельсины. Ее шутка не возымела действия, потому что комиссар удивленно откликнулся: - Кто тебе сказал про апельсины? Кора окончательно открыла глаза и посмотрела на часы: четыре часа тридцать пять минут. Самое время для того, чтобы поговорить об апельсинах. - Мне приснился сон, - ответила Кора, - что я собираю апельсины и варю из них компот. - Чепуха! Я не верю в сны! Признавайся, откуда ты узнала про апельсины? - Комиссар, если вы будете на меня и дальше кричать, я выключу связь. - Нельзя. Раз ты проснулась, значит, начался рабочий день. - Тогда расскажите мне тихим голосом, что произошло, - попросила Кора. Только очень тихим голосом. У меня разыгрались нервы. - Неправда! Ты еще такая молодая, у тебя нет нервов! - Еще тише, умоляю! - Еще тише невозможно. Я сам себя не услышу. - Это совсем не обязательно, - сказала Кора. - Вы же знаете, о чем хотите мне сообщить. Милодар тяжело вздохнул. Он не любил упрямства Коры и ее умения оставить за собой последнее слово, но признавал ее профессиональный дар. - Говорит ли тебе что-нибудь, - спросил он приглушенным голосом, - имя Лу Фу? - Разумеется, как и любому интеллигентному человеку, - ответила Кора. Это великий китайский ученый, физик и философ, лауреат Нобелевской премии. Каждый школьник знает о четырех принципах Лу Фу. Шестьдесят лет назад он изобрел гравитационный двигатель, и благодаря ему мы можем за считанные дни пересечь всю Галактику. - И это все? - Я знаю, что он очень старый и живет где-то в горах или в пустыне, где разводит розы. - Молодец, девочка! - похвалил Кору комиссар Милодар. - У тебя хорошая память. Я могу добавить только, что уважаемому профессору Лу Фу через неделю должно исполниться сто лет и во всех странах мира, а также на многих планетах готовятся к этому празднику. Ведь Лу Фу воспитал сотни учеников, не говоря уж о почитателях. - И вы разбудили меня, чтобы сообщить об этом? - Ты ошибаешься, Кора. Дело куда серьезнее. - Меня выбрали в делегацию ИнтерГпола, которая повезет букет великому ученому? - Не говори глупостей! В делегацию выбирают солидных людей, а не рядовых агентов. - Тогда в чем дело? - А в том, что профессор исчез, и вернее всего - убит. - Быть не может! Кора вскочила с кровати, сна - ни в одном глазу. - Ну чего же вы молчите, комиссар! Я вас слушаю! - Смотри-ка, проснулась! - усмехнулся Милодар. - Уже готова к бою! - Какие будут приказания, шеф? - Я решил поручить это дело тебе! - Но ведь есть более заслуженные агенты, более опытные. - Наоборот, мне нужен агент молодой, быстрый, отважный и, кроме того, знающий китайский язык. А это ты, Кора Орват! Итак, через пятнадцать минут прошу быть у меня в кабинете. - Я не успею, - ответила Кора. Но конечно же комиссар Милодар не стал ее слушать. Кора представила, как ее начальник включает хронометр, сидит перед ним, попивая кофе, и считает секунды. Он уверен, что она не уложится в пятнадцать минут, потому что это невозможно. Ах так?! За двенадцать секунд Кора выскочила из постели, добежала до ванной и через семьдесят секунд уже была на кухне - умытая, причесанная и полностью одетая. А кухня, привыкшая к тому, что ее хозяйка всегда спешит, уже сварила кофе, залила молоком кукурузные хлопья и выжала сок из грейпфрута. Завтрак занял почти минуту - пришлось подкрепиться, потому что неизвестно было, когда удастся поесть в следующий раз. Хрустя кукурузными хлопьями, Кора включила компьютерную энциклопедию и сразу увидела на экране доброе лицо старого профессора Лу Фу. Профессор был совсем лыс, у него были тонкие белые усы, кончики которых спускались к подбородку, и редкая, клинышком, седая борода. Затем компьютер показал Коре дом профессора. Оказывается, он уже двадцать лет как отошел от работы в институте, вышел на пенсию и поселился в очень странном для пенсионера месте - на краю громадной, грозной пустыни Такла-Макан, одного из последних не освоенных людьми мест на Земле. - Сейчас вы увидите дом профессора Лу Фу, - произнес низкий голос диктора. Он говорил по-китайски. На дисплее потянулась бескрайняя каменистая пустыня, над которой кое-где поднимались гигантские барханы. Затем показались низкие голые холмы, между ними - зеленое пятнышко. Пятнышко росло, пока не превратилось в цветущий оазис, защищенный холмами от ветров и песчаных бурь. Посреди оазиса, рядом с маленьким синим прудом, располагался небольшой белый дом, окруженный плодовыми деревьями. На плоской крыше дома поблескивала стеклянная башенка. - Здесь, в тишине и вдали от суеты, профессор проводит свои спокойные годы, размышляя о смысле жизни и стараясь по мере сил принести пользу людям, - сообщил диктор. Лу Фу вновь появился на экране. На этот раз он трудился в саду, разрыхляя мотыгой грядку. С дерева рядом упал апельсин и покатился к профессору. Ах, вот почему комиссар удивился сну Коры! Кора выключила компьютер. Прошло уже четыре минуты из отпущенных ей комиссаром Милодаром. "Какой благородный старик", - подумала она, выбегая на улицу к своему флаеру. - Что готовить на обед? - крикнула из окна кухня. - К обеду меня не жди, - ответила Кора. - Когда же это наконец кончится! - взвыла кухня. Дверца флаера открылась. Садясь в машину. Кора сказала ей: - У нас есть девять минут, чтобы долететь до Антарктиды, где меня ждет в штабе комиссар Милодар. - Не успеть, - ответил флаер. - А ты постарайся. - Пробки, - ответил тот. - Воздушные пробки над Малаховкой и Бермудским треугольником. Меньше десяти минут не гарантирую. - Я тебя очень прошу. Это дело чести. - Ну тогда держись! - предупредил флаер. - Ты хорошо пристегнулась? Они были над Антарктидой через восемь минут тридцать секунд, трижды нарушив правила движения и чуть не врезавшись в мыс Горн. Еще через полминуты на скоростном лифте Кора понеслась вниз сквозь двухкилометровый ледяной щит Антарктиды. Там, в глубине и безопасности, находится штаб ИнтерГпола - Интернациональной Галактической полиции. С опозданием в четыре секунды Кора вошла в кабинет комиссара Милодара. Тот постучал согнутым пальцем по хронометру и сказал: - Я бы на твоем месте не успел. Что будешь пить? Джин, виски, самогон, коньяк? Кора не успела открыть рот, чтобы ответить, как Милодар уже протянул ей высокий бокал парного молока. - Спасибо, шеф, - сказала Кора. - Я готова к работе. * * * - Сейчас ты увидишь прилетевшего из Урумчи свидетеля, - сказал комиссар Милодар. - Этот человек последним видел профессора живым. И первым попал к нему в дом после его исчезновения. Он сообщил обо всем в криминальную полицию Урумчи. После этого свидетель нашел в себе силы первым же лайнером прилететь сюда, чтобы дать показания. - Я ничего не понимаю, - сказала Кора, глядя на часы. - Сейчас половина шестого утра. Когда же ваш свидетель успел посетить сегодня профессора, узнать, что он исчез, вернуться в Урумчи, дать показания полиции и прилететь сюда... - Тебе ли быть такой наивной, Кора! - расстроился комиссар. - В каком месте я тебя разбудил? - Под Вологдой, - ответила Кора. - Была половина пятого. - А сколько в это время было в пустыне Такла-Макан? - Наверное, часов на пять-шесть больше. У них уже утро... - Умница! Значит, за несколько часов наш свидетель успел прийти, увидеть и принять меры. Как Юлий Цезарь. Кора хотела было поправить комиссара, так как, по ее сведениям, изречение Юлия Цезаря звучало не совсем так, как цитировал его Милодар, но потом решила оставить комиссара в неведении. Тем более что она и в самом деле вела себя как наивная девочка, которая прогуляла урок о часовых поясах и теперь думает, что Земля плоская. - А здесь у меня время произвольное. Как-никак полюс, - продолжал комиссар. - Вот вы и встретились на равных. Милодар щелкнул пальцами. - Ввести свидетеля! - произнес он. Такой жест приводил в изумление посетителей, попавших к комиссару в первый раз и не знавших, что за происходящим в кабинете внимательно наблюдает любимая секретарша комиссара, подлинное имя которой за последние годы забылось. Но сотрудники ИнтерГпола именовали ее Церберовной. И стоит комиссару щелкнуть пальцами, как любое его пожелание исполняется. Дверь в кабинет отворилась, и вошла высокая девочка лет двенадцати, светловолосая и голубоглазая. Девочка была одета в дорожный комбинезон с вышитой на груди эмблемой юных биологов Земли - птицей дронтом. Эту эмблему придумал замечательный натуралист и любитель животных Джеральд Даррелл. Птицу дронта много лет назад истребили охотники, и ни одного дронта в мире не осталось. И, прикрепляя к груди изображение вымершей птицы, юные биологи клянутся: мы будем охранять всех живых существ. - Познакомься, Кора, - сказал комиссар Милодар. - Это Алиса Селезнева. Она живет в Москве. Должен сказать, что Алиса не совсем обыкновенная девочка, потому что в своем возрасте она установила рекорд - побывала на двадцати трех планетах. - На двадцати четырех, - ответила Алиса. - Нет, на двадцати трех. Я проверил твое досье, - повысил голос комиссар. - У меня хорошая память, - сказала девочка. - К сожалению, вы ошибаетесь. Коре захотелось захлопать в ладоши, чтобы поддержать девочку. Молодец, что не оробела под орлиным взглядом комиссара Милодара. Ну, теперь держись! - Досье на детей с неустойчивой психикой составляется суперкомпьютером, сообщил Милодар, - который просто не способен ошибиться. - У меня и психика неустойчивая? - спросила Алиса. - А ты что думала? Разве может быть устойчивой психика ребенка, который к двенадцати годам облетел половину обитаемой Галактики? - Но ведь большей частью меня возили туда взрослые. - Значит, это были взрослые с неустойчивой психикой, - заявил комиссар. - Я им скажу о вашем мнении, комиссар, - сказала Алиса. - Им будет интересно его услышать. Надеюсь, оно официальное? - Совершенно неофициальное! - быстро воскликнул комиссар. Он умел вовремя отступить на заранее подготовленные позиции. Ведь среди людей, с которыми летала Алиса, могли оказаться и персоны, которым не понравится критика Милодара. Лучше не рисковать... - Кстати, - продолжал Милодар, обращаясь к Коре, - Алисочка отличница, можно сказать - лучшая ученица в классе. Кроме того, она успешно занимается биологией. Именно в качестве юного биолога Алиса посетила профессора Лу Фу. Алиса между тем рассматривала молодую женщину, с которой ее только что познакомил комиссар Милодар. Женщина казалась несколько заспанной, видно, ее вы дернули из постели куда раньше, чем ей того хотелось. С первого взгляда Алисе понравилось в новой знакомой то, что в ней все было настоящее, свое. Ведь не секрет, что женщины конца XXI века широко пользуются косметикой и хирургией, чтобы казаться красивыми. Некоторые изменяют себе лицо, другие удлиняют ноги, третьи даже отращивают небольшие крылышки или третий глаз во лбу, но большинство превращают себя в длинноногих блондинок. Бывает, попадешь на пляж и видишь - тысяча одинаковых красавиц! Непонятно, как их знакомые мужчины различают. А вот у Коры все было свое: и рост - метр восемьдесят пять, и синие глаза, и русые волосы, прямые и коротко остриженные, и даже зубы, не такие белые, чтобы быть фарфоровыми. Кора сказала: - Мне очень приятно познакомиться с юным биологом. У меня еще никогда не было знакомого биолога. И незаметно для Милодара она подмигнула Алисе. - Вот и отлично! - воскликнул комиссар. - Мы познакомились, и можно переходить к делу. Алиса, расскажи нам о последней встрече с профессором Лу Фу и о том, что случилось сегодня утром. А моя секретарша угостит нас душистым кофе со сливками. Он щелкнул пальцами. - Через три минуты, шеф! - послышался из-под потолка голос Церберовны. Алиса рассказала Коре и комиссару о том, как она решила наговорить письмо старому физику и получила от него приглашение. Как прилетела в Урумчи и встретилась со студенткой Ичунь. Как потом они прилетели в пустыню Такла-Макан к озеру Лоб-Нор и нашли там зеленый оазис профессора. Комиссар, который уже слышал рассказ Алисы, и Кора, услышавшая обо всем впервые, часто перебивали девочку, чтобы уточнить детали. Их все интересовало: и как выглядел Лу Фу, и как вела себя Ичунь, и кто такая Фатима, и какие плоды дал с собой Алисе старый профессор. Особенно они вцепились в Алису, когда она перешла к описанию отлета. Они три раза просили девочку повторить рассказ о том, как профессор пригласил ее прилететь к нему еще раз, чтобы поговорить об установке генератора доброты в Москве. Наконец, выпотрошив Алису как цыпленка, они успокоились, и Милодар приказал: - Продолжай. Рассказывай, что было после вашего возвращения в Урумчи. - Ничего, - ответила Алиса. - Мы прилетели в город и отправились в общежитие, где живет Ичунь. Она провела меня к себе в комнату, и мы посидели там, поговорили. - О чем? - В основном о том, какой великий человек профессор и какой он чудесный старик. Ичунь обожает своего учителя. - А Фатима? Она его не любит? - спросил Милодар. - С чего вы взяли? - удивилась Алиса. - Фатима тоже его любит. Но ее с нами не было, потому что она местная, из Урумчи, живет в доме своих родителей и вечером ушла домой. - Итак, тебе ничего не известно о том, что делала Фатима, - уточнил комиссар. - Продолжай. - Что продолжать? Потом мы пошли ужинать в маленький уйгурский ресторан... - Почему в ресторан? - спросил Милодар. - Не рано ли вам ходить в ресторан, госпожа школьница? - Нет, - вежливо ответила Алиса. - Не рано. Там хорошо кормят. Даже лучше, чем в студенческой столовой. - Это выдумки! - Это правда, - вставила Кора. - Вы, комиссар, институтов не кончали, а я имею высшее образование и должна вам сказать, что не очень любила бывать в нашей студенческой столовой. - Клевета! - Милодар настаивал на своем. - Я читал, что полезнее всего питаться в студенческих столовых. - Продолжай, Алисочка, - попросила Кора. - Из ресторана мы пошли... - Алиса с опаской взглянула на комиссара, и тот, перехватив взгляд, закусил губу, готовый ринуться в бой. - Правду и только правду! - потребовал он. - Мы пошли на дискотеку, - упавшим голосом призналась Алиса. - Так я и думал! - Милодар явно расстроился, а Кора рассмеялась. - Я провела детство в приюте, - призналась Кора. - И если бы ты только знала, как мы мечтали о дискотеке! Впервые я побывала на ней на первом курсе института, зато скажу тебе, что провела там лучшие ночи моей жизни! - Почему меня не поставили об этом в известность? - возмутился Милодар, дергая себя за кудри. - Почему я узнаю о своих агентах порочащие их сведения через несколько лет? - Во-первых, комиссар, - возразила Кора, - в дискотеке нет ничего порочащего. Именно там я в совершенстве овладела рок-дропом и рок-джампом. - Этого еще не хватало! - Во-вторых, там я знакомилась с хорошими мальчиками. - Еще того хуже! Там не может быть хороших мальчиков. - Может, вы хотите, комиссар, чтобы мы с Алисочкой показали вам, как танцуют рок-дроп и рок-джамп? - Или рок-скок? - спросила Алиса. - Это новая московская мода. - Вы зачем здесь собрались? - грозно спросил Милодар, чувствуя свое бессилие перед девушками. - Мы обсуждаем важную проблему! Каждая минута на вес золота. Я не намерен тратить время на пустые воспоминания испорченных девиц! Мы немедленно продолжаем допрос. Алиса, что необычного произошло той ночью на дискотеке? - Ничего, комиссар. - Как жаль. Продолжай. - После дискотеки мы долго гуляли по улицам, - сказала Алиса. - Ичунь провожали ее друзья, а я гуляла с ними. - Кто эти друзья? - насторожился Милодар. - Студенты и школьники, - ответила Алиса. - Их фамилии? - Я не спрашивала их фамилий. Там были два китайца, два уйгура и узбек. - Они спрашивали тебя о профессоре? - И не думали, - сказала Алиса. - Они спрашивали об Ичунь. - Тогда продолжай. Итак, вы вернулись домой... - Мы вернулись домой и легли спать. Утром проснулись, но Ичунь не могла встать с постели. Ночью ведь шел снег, а она гуляла с непокрытой головой. - А я что говорил! - обрадовался комиссар, который всем и всегда велел надевать головные уборы. - На улице свирепствует грипп! - Ичунь потеряла голос, и у нее начался страшный насморк. Я дала ей лекарства, но лететь со мной к профессору она не могла. Так что она отдала мне ключ от своего флаера, чтобы я могла слетать к Лу Фу. - Значит, ты летела туда одна? - прищурился комиссар, словно и не знал об этом. - Совсем одна, - ответила Алиса. - И жалею об этом. Лучше бы со мной кто-нибудь был. Вы не представляете, как мне было страшно! - Ладно, ладно, - сказал комиссар, который не выносил женских страхов и женских слез. - Ничего особенного. Ты ведь даже трупа не видела. - Но вы представьте, - Алиса обратилась к Коре, которая ее понимала куда лучше, чем этот курчавый цыган с безжалостными глазами. - Вы представьте: я посадила флаер у ворот. Ворота были приоткрыты. Я думала, что профессор открыл их специально для меня... Я прошла внутрь. И что-то меня сразу встревожило. Как будто сад был не таким, как вчера. - Почему не таким? - взвился комиссар. - Подробнее! - Милодар, - вмешалась Кора, - через час или два мы с вами будем на месте преступления и тогда сами все почувствуем. Продолжай, Алиса. - Сад был неживой. Там не было птиц и насекомых - все куда-то попрятались. Я прошла к дому. Дверь в него тоже была открыта. Я позвала профессора, потому что удивилась, что он не вышел меня встретить. Никто не откликнулся. Я тогда еще не испугалась - решила, что, наверное, профессор работает и не заметил, как я пришла. Я вошла в первую большую комнату. Там профессора не было. Но вид комнаты меня удивил... нет, даже испугал. - Почему? - спросил Милодар. - Там все было разбито, раскидано, словно... словно там побывало стадо слонов. Нет, не слоны, там побывали какие-то сумасшедшие. - Дальше! - Я стояла у входа в первую комнату и кричала: "Профессор, профессор!" Но никто не отзывался. И было так тихо, вы просто не представляете, до чего там было тихо. Даже мухи не летали... - Алиса замолчала. Она снова переживала страх, который овладел ею в доме профессора. - И ты вошла в следующую комнату? - подсказал Милодар. - Я долго не решалась, - ответила Алиса. - Я все прислушивалась. А вдруг профессор просто заснул? Потом мне показалось, что кто-то смотрит на меня снаружи. Я подбежала к окну. Тут как раз налетел холодный дождь со снегом, и стало сумрачно. - А за окном никого не было? - спросил комиссар. - За окном никого не было. Только сыпались листья. - Ты это заметила? - Я уверена, - сказала Алиса. - Я смотрела, а листья падали. Их срывало ветром. - Продолжай, - попросил Милодар. - Я все-таки решилась и заглянула сначала на кухню. Там был жуткий беспорядок. Потом я сунула нос в спальню профессора. Но и там было пусто. И вся мебель была перевернута, словно кто-то сошел с ума. Но я боялась увидеть мертвого профессора и даже обрадовалась, что его нет. - И никаких следов профессора? - спросила Кора. - Нет. Я даже поднялась на крышу, - сказала Алиса, - чтобы лучше осмотреть оазис. - А что было на крыше? - Кто-то разбил стеклянную башню и опрокинул, уничтожил генератор доброты. Видно, люди, которые напали на профессора, совершенно не представляли, на что они подняли руку. - Или слишком хорошо представляли, - мрачно заметил комиссар Милодар. Слушая Алису, он ходил по своему кабинету из угла в угол, стараясь не приближаться к Алисе и Коре, которые стояли у стола. Объяснялось это просто: великий сыщик комиссар Милодар был на две головы ниже Коры Орват агента № 3 в его команде. Но это еще куда ни шло - обиднее оказалось то, что девочка Алиса тоже была выше Милодара. Так что он хоть и метался по комнате, но к собеседницам не приближался. - Я попыталась позвонить в Урумчи, но связь в доме профессора была выведена из строя - там не осталось ни одной целой металлической или пластиковой вещи. Тогда я побежала к флаеру и из него вышла на связь с полицейским управлением. Я рассказала дежурному, что случилось, и дежурный был очень удивлен. Он даже сначала мне не поверил. Потом велел ждать, пока прилетит патруль. Я хотела сказать дежурному, что мне страшно здесь ждать одной, но постеснялась. Тут мне позвонил следователь Лян Фукань, которому доложили о том, что случилось. И следователь спросил меня, не хочу ли я вернуться в город, если мне страшно. И тогда мне стало совсем не страшно. - Алиса улыбнулась. - Я сказала ему, что ничего не случится, я подожду во флаере. А если замечу что-нибудь подозрительное, то сразу подниму машину в воздух. Следователь сказал мне, что я молодец, и еще спросил, где я так хорошо выучила китайский язык. - А ты что ответила? - А я ответила, что каждый культурный человек в двадцать первом веке знает китайский язык. Тогда следователь сказал, что он больше за меня не боится, но советует быть внимательной и осторожной. А дальше вы все знаете. - Да, дальше мы все знаем, - согласился Милодар. - Как только следователь и полицейская группа примчались в оазис профессора Лу Фу, осмотрели дом и оазис и пришли к решению, что профессора нигде нет, они тут же отрядили поисковые группы в пустыню. Может быть, подумали они, профессор по какой-то причине ушел из дому и заблудился. Но тут следователь Лян Фукань обнаружил в спальне опрокинутый стул, на опрокинутом стуле - обрывки веревки, а также капли крови на полу под стулом. Стало ясно, что кого-то, вернее всего хозяина дома, привязывали к стулу и ранили его. Тут уж ни у кого не осталось сомнения, что в дом к профессору проникли злоумышленники, мучили профессора, пытаясь что-то у него выведать, а затем увезли его с собой. Но кто были эти преступники, еще следовало узнать. К тому же непонятно, у кого профессор мог вызвать такую ненависть, чтобы его мучили и полностью разгромили его скромный дом... Наверное, это было самое загадочное дело в практике следователя Лян Фуканя! * * * Каково же было разочарование следователя, когда, доложив об исчезновении профессора в Пекин, он узнал, что вести это дело он будет не один - к нему присылают на помощь агента № 3 ИнтерГалактической полиции, потому что авторитет профессора в Галактике настолько велик, что дело подлежит расследованию на высочайшем уровне. Лян Фуканя попросили не обижаться ведь у ИнтерГалактической полиции куда больше возможностей и опыта. Вернее всего, преступление задумано и совершено преступниками высочайшего класса, профессионалами, с которыми провинция Урумчи давно не сталкивалась. Если даже следователь Лян Фукань и был разочарован или обижен, он никак этого не показал. Он поклонился начальнику управления, который сообщил ему новости с экрана видеосвязи, и спросил, где ждать коллегу. Начальник попросил Лян Фуканя завершить осмотр места происшествия и встретить агента ИнтерГпола на аэродроме Урумчи. - Хорошо, - сказал следователь. Он обследовал пустыню и долину Тарима, а тем временем в Центре управления комиссар Милодар заканчивал инструктаж агента № 3 Коры Орват. - Тебе придется работать в тесном сотрудничестве с китайскими коллегами, говорил он. - Тебе надо будет показать, что ты не вмешиваешься в их дела, а помогаешь всеми доступными способами. Ясно? - Ясно. - Ты готова к отлету в Урумчи? - Готова. - А я? - спросила Алиса. - А тебе что надо, девочка? - удивился комиссар, который уже забыл о существовании Алисы. - Ты разве не улетела домой? - А мне что делать? - настаивала Алиса. - Ты лети домой, к маме, - отмахнулся Милодар, занятый своими заботами. Тебе обедать пора. - Спасибо за совет, - сказала Алиса, - но я им не воспользуюсь. - Это еще почему? - Комиссар не терпел, когда ему перечили. - Мне надо вернуться в Урумчи. - И не думай. Там не место маленькому ребенку. - Спасибо за то, что вы считаете меня маленьким ребенком, - сказала Алиса. - Только я все равно полечу в Урумчи, с вашей помощью или без вашей помощи. - Прости, Алиса, - сказала Кора Орват. - А зачем тебе надо в Урумчи? - Во-первых, у меня все вещи в общежитии остались. А Ичунь сойдет с ума, если увидит, что я пропала. - Я ей скажу. - Она вам может не поверить. К тому же нельзя так вот запросто бросить в беде человека, который дал тебе кров. Представляете, каково сейчас Ичунь и Фатиме. Им ведь кажется, что, если бы они остались со старым профессором, ничего плохого не случилось бы. - Наверное, ты права, - сказала Кора. - Может, Алиса полетит с нами? спросила она Милодара. - Лишнее все это! И вообще во флаере тесно, - проворчал тот. Алиса расстроилась. Каждому станет обидно, если ему уже двенадцать лет, а его считают бесполезным ребенком. Когда они поднимались на скоростном лифте на поверхность ледяного щита Антарктиды, Кора вдруг тихо спросила Алису: - Ведь это не главная причина, почему ты хочешь вернуться в Урумчи? - А какая главная? - спросила Алиса. - Главная заключается в том, что ты, Алиса, обожаешь загадки и тайны и тебя никакими конфетками не выманишь из пустыни Такла-Макан, пока не разгадана тайна исчезновения профессора. - Но он же мне не чужой человек! - сказала Алиса. - Он мой коллега, он пригласил меня в гости, я еще не получила от него чертежей генератора добра для нашей биологической станции. Разумеется, я никуда не улечу из пустыни. И не мечтайте меня выгнать! - А кто тебе сказал, что я мечтаю тебя выгнать? Я же сама тебя позвала. Комиссар не отрывался от своей видеозаписной книги, которую изучал, пока они поднимались на лифте с глубины в два километра, и не слушал разговора. Но для порядка спросил: - Вы о чем шепчетесь? - Извините, комиссар, - сказала Кора. - Мы о своем, о девичьем. - Вот именно, - согласился комиссар, - о девичьем. А надо - о деле! - Я согласна, чтобы ты осталась со мной, - сказала Кора Алисе. - Только ты должна дать мне слово, что без моего разрешения не будешь соваться в опасные места. - Обещаю! - обрадовалась Алиса. - Я ведь давно уже не тот легкомысленный ребенок, каким меня знают по фильмам и книжкам. Я даже могу поклясться, что буду вас слушаться! - Не надо, я тебе верю, - сказала Кора. - Но и ты меня не подведи. Лифт вылетел на сверкающую снежную поверхность ледяного щита Антарктиды. У замаскированной под торос двери лифтовой шахты стоял скоростной флаер служебная машина Милодара, кстати, снабженная гравитационным двигателем конструкции профессора Лу Фу. - Комиссар, - сказала Кора, - Алиса летит с нами в Урумчи. - Но ведь я же сказал, - воскликнул комиссар, - что детям не место в служебном флаере! - Алиса оставила вещи в студенческом общежитии. Она их заберет, поговорит со студентками, а потом, если захочет, может улететь в Москву на рейсовом лайнере. - А если не захочет? - насторожился комиссар. - Тогда и решим... Да вы забирайтесь во флаер, комиссар, забирайтесь. В ногах правды нет. По дороге все обсудим. Флаер Милодара оказался просторным и комфортабельным. В нем даже нашлось место для штанги и пианино. И Алиса никому не помешала. Но у Милодара не было детей, и он не знал, как с ними обращаться. Флаер резко забрал в небо и понесся к северу. - Кора, ты что-то хочешь сказать. По глазам вижу! - Вы, как всегда, угадали, - откликнулась Кора. - Мне хотелось бы попросить Алису, если у нее, конечно, найдется для этого время, слетать со мной в оазис профессора. - Это еще зачем? - Голос комиссара был строг. - Она уже была там два раза и может мне помочь при расследовании. - Голос Коры тоже был строг. - Чем тебе может быть полезен маленький ребенок? - Мне нужен единственный свидетель, который был у профессора перед смертью и первым после его исчезновения. - Вообще-то ей лучше бы лететь домой, - произнес комиссар таким голосом, что даже Алиса поняла, что они с Корой выиграли сражение. Милодар тут же углубился в свои видеозаписи, потом вышел на связь с какой-то группой № 6 на Марсе, которая что-то потеряла или нашла, и забыл о спутницах. - Спасибо вам, Кора, - сказала Алиса. - Я никогда этого не забуду... - Во-первых, не вам, а тебе - не так уж велика у нас разница в возрасте. Я старше тебя раза в два, не больше. Во-вторых, ты и в самом деле можешь мне пригодиться. Кто знает... Следствие есть следствие, а расследование в пустыне Такла-Макан для меня нечто новенькое. Так что будем считать, что мы с тобой обо всем договорились к общему удовольствию. В Урумчи я даю тебе полчаса, чтобы домчаться до общежития, взять свои вещи и девушку по имени Ичунь, которая нам может понадобиться. Догоните нас в оазисе. - Есть, капитан! - откликнулась Алиса. * * * Алисе потребовалось полчаса для того, чтобы успокоить Ичунь и убедить ее в том, что профессор скорее всего жив. А потом Алиса уговорила Ичунь полететь на флаере в оазис. Ичунь все время плакала, слезы катились по ее тугим щекам, волосы растрепались, глаза распухли и превратились в узкие щелочки. - Что же будет, - повторяла она, - что же теперь будет! - Что ты имеешь в виду? - спросила Алиса. - Но ведь через две недели у нас юбилей! Профессору исполнится сто лет. Уже избран почетный комитет, съедутся гости. Как ты не понимаешь таких простых вещей! - Чего я не понимаю? - Что будут делать гости, если не будет хозяина? На этот вопрос Алиса ответить не смогла. Она лишь представила себе, как гости растерянно бродят по пустыне в поисках профессора. Когда они прилетели в оазис, Милодар и Кора Орват их уже ждали. Алиса увидела следователя Лян Фуканя, толстенького, очень вежливого человечка в строгом черном костюме и при галстуке, что выглядело в пустыне необычно. - Я очень рад, - сказал следователь, - что Алиса возвратилась в оазис профессора Лу Фу, потому что я надеюсь на ее помощь, и мне приятно также видеть Ичунь. - Почему? - спросила Ичунь и тут же залилась слезами, потому что увидела, какой разгром в доме профессора. - Вы можете заметить, что отсутствует, пропало, - сказал следователь. Ичунь со следователем ушли в дом. Алиса осталась в саду. Ей не хотелось возвращаться в разоренный, испоганенный дом. Сад был уже не так пустынен, как утром. Эксперты и сыщики деловито шныряли по дорожкам, рылись в ворохах листьев, ползали между грядок, искали микроследы на дорожках... Куда бы Алиса ни ступила, ей говорили, шептали, ворчали, приказывали: - Девочка, отойди, девочка, ты мешаешь, девочка, не наступи на вещественное доказательство! Девочка, что ты тут делаешь? Девочка, неужели тебе не сказали, что детям сюда вход воспрещен? Алиса послушно отступала, отпрыгивала, отходила, она понимала, что специалисты заняты делом, а она и в самом деле может нечаянно наступить на пылинку, оставленную преступником или, что еще хуже, принести лишнюю пылинку на своей подошве. Несмотря на подавленное настроение, Алиса смогла сделать важное наблюдение: сад, лишенный помощи генератора добра, на глазах погибал. Манговые деревья и финиковые пальмы, испугавшись холода, поспешили сбросить листья, виноград и сливы, тронутые ночным морозом, катились по дорожке, гулко падали апельсины, стайкой поднялись бабочки и полетели к озеру - видно, надеялись укрыться в густых тростниках. Но если муравьи могут зарыться в землю, змеи - спрятаться в норы, бабочки и птицы улететь, то растения лишены этой возможности. Они умирают там, где живут, им не положен заграничный паспорт. Порыв холодного ветра принес с собой заряд мокрого снега. Стало сумрачно, словно вечером. Алиса поняла, что ей вовсе не хочется стоять здесь и мерзнуть. Пришлось пройти в дом. Там горел свет - сыщики обследовали помещения и снимали их с разных точек. - Не спешите, - услышала Алиса голос Лян Фуканя, - сосредоточьтесь. Вы бывали в этом доме много раз. Неужели вы не помните, чего не хватает? Были у профессора деньги? - Зачем ему деньги? - послышался голос Ичунь. - Если ему что-нибудь было нужно, все сразу присылали из города Урумчи. Но профессор был очень скромным человеком, он старался ни у кого ничего не просить. К тому же он был вегетарианцем и мог обходиться плодами собственного сада. Мы с Фатимой привозили ему лишь рис, вермишель и соевое масло. Нет, деньги профессору были не нужны. - Но посмотрите, - настаивал следователь. - Здесь стояли очень дорогие приборы и компьютеры. Откуда они? Алиса осторожно вошла в гостиную и остановилась у двери, слушая разговор. - Странный вопрос, господин Лян Фукань, - удивилась студентка. - Ведь профессору достаточно было мигнуть глазом, чтобы ему прислали любой прибор китайского, да и не только китайского производства. Комиссар Милодар статуей командора возвышался в углу комнаты. Он вертел головой, но не двигался с места. Дальше, за открытой дверью в спальню, была видна Кора Орват, которая вместе с уйгурским экспертом рассматривала веревки, которыми ученого привязывали к стулу. Второй эксперт брал для анализа щепки, испачканные кровью. - Была ли у профессора какая-то особо ценная вещь? - продолжал спрашивать маленький кругленький следователь толстенькую робкую Ичунь. - Подумайте. Может быть, он показывал ее? Алиса подумала, что они похожи, как дочь и отец. - Профессор не любил вещей, - ответила студентка. - Он говорил нам, что забрался в сердце пустыни не для того, чтобы брать с собой в изгнание красивые вещи. Пускай, говорил он, они поживут дома, в Шанхае, и доставят удовольствие многим людям. - И все же, - сказал из угла комиссар Милодар, - они что-то искали. Я бы даже сказал, что какая-то вещь их интересовала больше, чем сам профессор. И если уважаемый следователь Лян Фукань позволит, я бы предположил, что у профессора выпытывали, где спрятана эта вещь. - Значит, они убили профессора? - испугалась Ичунь. - Не знаю, - ответил Милодар, - Надеюсь, что его увезли с собой. Им нужны знания, им нужна информация, которая спрятана в голове профессора. Но если им была нужна только та информация, зачем переворачивать все вверх дном? Ичунь только развела руками. Лишь во второй половине дня следователи закончили осмотр сада профессора. К сожалению, ничего достойного внимания они не нашли. Если преступники и оставили следы, то на территории оазиса их затоптали, а снаружи их сдуло ветром и смыло дождем. Так как погода стояла отвратительная - моросил холодный дождь, - никому не хотелось дальше оставаться в оазисе. И когда Лян Фукань с экспертами улетел в Урумчи, за ними последовал и комиссар Милодар с помощницами. В гостинице Урумчи, в комнате Коры Орват, Милодар попрощался со своим агентом. - Желаю удачи, - сказал он. - Спасибо. - Я буду тебя постоянно контролировать, - сказал комиссар, - так что не надейся, что сможешь отдыхать или смотреть видео. - Я и не надеюсь. Я постараюсь вообще не спать. Милодар обернулся к Алисе. - Наверное, твои родители беспокоятся? - строго спросил он. - Я звонила маме из Урумчи, - ответила Алиса. - Мама не беспокоится. Она привыкла. - Жаль, - вздохнул комиссар. - Но, надеюсь, ты сегодня улетишь? Алиса взглянула на Кору Орват. Неужели она не поддержит ее? Кора Орват молчала, обернувшись к окну. - Я полечу завтра, - сказала Алиса. - На лайнере. Уже вечерело, и последний в тот день лайнер круто взмыл с летного поля, которое начиналось сразу за гостиницей. Если захочешь, из окна можно наблюдать за взлетом и посадкой кораблей. - Ну что ж, мои дорогие, мне пора лететь. Сегодня надо успеть переделать еще целый воз работы, - сказал комиссар. С этими словами Милодар помахал девушкам изящной рукой и медленно растворился в воздухе. - Значит, он был не он? - спросила Алиса. - Как всегда, - ответила Кора. - Это его голограмма. Комиссар не любит появляться на людях самолично. Из-за этого бывает много смешных случаев. - А отличить нельзя? - Пока он не начнет брать в руки вещи, ты не заметишь разницы. Впрочем, можешь спросить, хочет ли он выпить чашечку кофе. Если это настоящий комиссар, он согласится, а если голограмма, то с благодарностью откажется. - Где я буду спать? - спросила Алиса. - А ты не раздумала оставаться со мной? Дома ведь лучше. - Нет, если можно, я останусь с вами, Кора, до тех пор, пока профессора не отыщут. Мне неловко уезжать. - Ну хорошо, я тебя не тороплю. Сейчас закажем ужин. Они легли спать в тот день совсем рано - ведь Кора и Алиса поднялись на рассвете, а день выдался долгим и трудным. * * * Гостиница, в которой провели ночь Алиса с Корой, стояла рядом с аэродромом, в ней останавливались большей частью пилоты, стюардессы и те люди, чьи дела могли срочно позвать в дорогу. Это надо знать, чтобы не удивиться встрече, которая утром следующего дня произошла неподалеку от гостиницы. - Алисочка, - сказала Кора, стараясь перекричать шум душа. - Сбегай вниз, в аэропорту есть магазин. Купи там для нас с тобой жевательной резинки, шоколада, яблок, бананов и других нужных в путешествии продуктов. Возможно, нам с тобой придется провести в пустыне несколько часов, а то и сутки. Продуктов у профессора в доме нет, а на сад рассчитывать не приходится. Он уже засыхает. Деньги у меня в сумке. - Правильно, - согласилась Алиса. - Многие экспедиции срывались и гибли, потому что путешественники брали слишком мало продуктов. Та