Нат часто слышал, что Мягкоголовые склонны к каннибализму, но сам никогда не замечал у Нюши признаков этой склонности.
Неясные темные силуэты колебались за плотной завесой тумана. Теперь он быстро твердел, и разбивать его клубы становилось все труднее.
Наконец Нат выбрался на открытое место и замер в нерешительности. Вся стая собралась под небольшим облачком, которое парило на высоте метров пятнадцати над землей. Прислонив к нему шаткую лесенку, подобранную где-то в развалинах, мужчины и женщины взбирались по ней на верхушку облака.
Нату хотелось крикнуть, что они сошли с ума, что сила тяжести расплющит их мозги и что все они перемрут за неделю, но слова так и застряли у него в горле. Если честно, откуда ему знать, что с ними будет? Люди не могли жить на облаках, это ему было известно, а как насчет Мягкоголовых? В самом деле, что насчет них?
Один из самцов заметил чужака и принялся переминаться с ноги на ногу — у Мягкоголовых это обычно означало напряженную работу мысли. Нат сунул ледоруб за ремень и попытался улыбнуться. В доказательство того, что у него нет никаких враждебных намерений, он сел на землю и скрестил руки. Эта миролюбивая поза, похоже, успокоила мутантов. Некоторые самки повернулись в его сторону и начали шумно принюхиваться. Все они с ног до головы были покрыты слоем грязи; эта зеленоватая потрескавшаяся пленка придавала им сходство со статуями, которых оживило неведомое волшебство. Они дружно заворчали, и несколько самок опустились на четвереньки — так они поступали, когда искали совокупления. Самцы недовольно зарычали, но ничего не предприняли, чтобы отогнать Ната. Все они были заметно мельче самок и при этом более тощие. Упитанная матрона — видимо, она и верховодила этой группой — повелительно шлепнула особо разохотившихся самок по ягодицам, побуждая их лезть наверх.
Нат ошеломленно смотрел на них. Ему никогда бы не пришло в голову, что Мягкоголовым хватит ума, чтобы додуматься сбежать от опасности на летающем облаке. Он впервые видел, чтобы они действовали столь осмысленно, и был поражен до глубины души. Наверное, нападение охотников за забвением напугало их до такой степени, что они решили стать для них недосягаемыми, это еще можно понять… но лестница? Наличие лестницы подразумевало, что у них был заранее разработанный план!
Впрочем, времени на долгие размышления у него не оказалось, потому что матрона вдруг отделилась от стада и направилась к нему. Ее жирное тело переваливалось при ходьбе, отвисшие груди болтались, как бурдюки. Нат даже не пытался угадать, сколько ей лет. Никто не знал, сколько живут Мягкоголовые: одни утверждали, что те умирают, не дожив и до двадцати пяти, а другие, напротив, считали, что те доживают до сотни лет, и именно поэтому так редко размножаются…
Матрона тоже принюхалась, и Нату пришло в голову, что она, возможно, уловила старые флюиды Нюши. Нат слышал разговоры о том, что якобы кожа мужчины, имевшего соитие с Мягкоголовой, навсегда пропитывалась запахом ее женских выделений, от которого не могла избавить ни одна ванна. Нат подозревал, что эту легенду выдумали проповедники-расисты, чтобы принудить подростков и холостяков к строгому воздержанию; с другой стороны, если запах действительно сохранялся, это объясняло, почему Мягкоголовые не испугались, когда он неожиданно вынырнул из тумана. Клан как будто знал, что этот человек не один год прожил с их соплеменницей.
Матрона указала на небо и издала глухое ворчание, а затем перевела указательный палец на Ната и подала ему знак лезть на облако.
— Я не могу, — отказался Нат, отрицательно качая головой. — Наверху я погибну… Вы полезайте, если хотите, а мне нельзя.
Толстуха продолжала настаивать, и по ее мимике Нат догадался, что она опасается бури. Глупость какая. Гун ведь предсказал, что небо будет ясным.
Видя его нерешительность, женщина пожала плечами, с шумом выпустила кишечные газы в знак неодобрения и вернулась к своим.
Нат наблюдал, как они карабкаются на облако. Когда последний член группы оказался наверху, они втащили лестницу и расселись на краю белой громады, свесив ноги и бездумно вперив взгляды в горизонт.
Нат вскинул руку в знак прощания. Никто ему не ответил. Мягкоголовые спокойно ждали, пока поднявшийся ветер не погонит облако прочь, что вскоре и произошло. Нат долго смотрел им вслед сквозь пелену тумана, сгустки которого, оседая, разбивались о камни с хрустальным звоном.
Интересно, есть ли у них шанс выжить под гнетом тяготения?
Больше ничего не оставалось, как пуститься в обратный путь. Нат здорово огорчился, что не смог раздобыть для Гуна бинокль. Впрочем, тут уж ничего не поделаешь.
Буря застала его прямо посреди равнины.
Между двумя раскатами визгливого хохота демонов тумана ему почудился крик: «Хотел погулять, человечишка? Теперь посмотрим, умеешь ли ты плавать!»
Глава 15
В первую минуту он решил, что ему конец; лишь каким-то чудом ему удалось отыскать укрытие в нижнем зале заброшенного строения, кривобоко притулившегося к одной из илистых дюн. Дом был старый, всеми покинутый, медленно оседающий в грязевую пучину. На первом этаже догнивали уложенные в ряд шесть пирог. Быстро осмотрев их, Нат нашел, что одна из них вполне подлежит восстановлению, и решил отремонтировать ее подручными средствами. Тогда, по крайней мере, у него будет спасательный плот на тот случай, если дом пойдет ко дну. А это могло случиться в любую минуту!
Юноша трудился не покладая рук и вздохнул с огромным облегчением, когда работа была наконец закончена. Он укрепил наиболее слабые места челнока и приколотил под килем старую рыбачью сеть, которую отыскал в одном из уголков здания. Осторожность подсказывала, что нужно быть готовым эвакуироваться из убежища при первых же признаках крушения. Едва только шторм проломил грязевую корку на поверхности грязевого моря, старый дом, лишенный надежной опоры, начал угрожающе скрипеть и подрагивать. Если он не выдержит, пирога станет его единственной надеждой избежать гибели. Ему пришло в голову подсунуть под сеть пару спасательных буев, по одному с каждой стороны носа лодки. Вся эта конструкция, державшаяся почти на одном только честном слове, могла хотя бы повысить плавучесть утлой лодчонки.
Через открытый дверной проем в холл ворвался яростный порыв ветра. Утерев вспотевший от работы лоб, Нат вышел на крыльцо — посмотреть, что творится снаружи.
Буря бушевала, ревя, как тысяча демонов сразу.
На илистый берег обрушилась волна, могучим ударом разметав глиняную корку в мелкую крошку и обнажив скрытую под ней мутную бездну. Нат увидел, как волна покатилась дальше, гоня перед собой трещины и вздыбливая прежде такую надежную твердь. Длинный завиток пены на гребне волны казался похожим на хребет динозавра. С тяжелым грохотом она врезалась в стену здания, обрушивая куски штукатурки. Вздыбившись, волна отступила, прихватив с собой несколько ставень и каминных труб, и исчезла в темноте. Нат попятился, предчувствуя следующую атаку. В холл неожиданно ворвалась всполошенная птица и, пометавшись немного, унеслась вверх по вертикальному колодцу лестничной клетки.
Через десять секунд налетел заряд каменного града, расстреляв последние оставшиеся в здании стекла. Склонившись над пирогой, Нат напоследок проверил, крепко ли держится сеть и хорошо ли привязаны буи. Все выглядело довольно надежным. С этой успокаивающей мыслью он принялся толкать лодку по направлению к выходу. Киль скрежетал по плиткам пола, ноги юноши оскальзывались по грязевым брызгам. Нужно было торопиться. На фасад обрушилась новая волна, сорвавшая с петель болтающиеся дверные створки. Нат впрыгнул в лодку, залег на дно, крепко уцепившись за лавку, и закрыл глаза. В следующую секунду он был мокрым с головы до ног. Его резко тряхнуло, когда следующий прилив подхватил пирогу и сорвал с крыльца. Неведомо откуда взявшийся тяжелый медный будильник угодил ему в лицо, до крови рассадив скулу. У него перехватило дыхание. На поверхности волн вокруг него бултыхался разношерстный хлам: буфеты, шкафы, кровати… Застигнутое стихией строение разом теряло свои внутренности, как выпотрошенный кит.
Когда Нат в следующий раз рискнул открыть глаза, лодка уже неслась по гребню вздымающейся волны.
На мгновение ему показалось, что он взлетает, но подъем тут же сменился головокружительным падением. Лодка спикировала круто вниз, в черный желоб между двумя десятиметровыми валами. Желудок Ната свело коликой, и его судорожно вырвало в бушующую вокруг пену. Пирога отчаянно трещала всеми своими досточками. Нат ухватился за сеть и пропустил пальцы в ячею, чтобы держаться надежнее. Весла, конечно, давно сорвало и унесло. Пирога с ужасающей скоростью уже неслась вверх, на следующий гребень. Нат увидел, как уносится из-под днища мутная пена, и с ужасом осознал, что на этот раз придется падать с еще большей высоты.
Испуганная птица задела его крылом по лбу, и он едва не потерял сознание. Сквозь накатившую дурноту ему подумалось, что, наверное, это был бы лучший способ умереть — в беспамятстве, не зная, что случится дальше. Затем жидкие стены сомкнулись над его головой, и он уже почти захлебнулся, когда лодка снова пронизала слой грязи, выныривая на поверхность.
Пирога уже десять раз утонула бы, если бы не спасательные буи. Темнота вокруг сгустилась, и теперь Нат почти не различал границы между небом и бушующим океаном жидкой грязи. Он уже не знал, сколько времени его лодка скачет с гребня на гребень… Когда лодка наконец опрокинулась, Нат зажмурился. Грязь хлынула ему в легкие, перед глазами заплясали красные круги… Он уже готовился проститься с жизнью, как вдруг неожиданно понял, что снова может дышать. Позвонки хрустели от сокрушительных ударов обо что-то твердое; он сначала не понял, то ли волна унесла его в открытое море, то ли швырнула обратно на стены покинутого здания.
Как там Гун говорил перед его уходом?
«Опасаться нечего, все следующие сутки небо будет чистым…»
Когда лодка устремилась носом вниз в жидкую стену, он вдруг осознал, что больше не видит под собой металлического буя. Он плясал на воде чуть поодаль, как плавучая бомба, заливая мрак вокруг себя кроваво-красным светом сигнального фонаря. Лодка ударилась в него со всей силы, и на этот раз доски не выдержали. Ната, по-прежнему хватавшегося за сеть, сдернуло прямиком на металлический корпус, поросший мелкими ракушками. Онемевшие пальцы соскользнули с гладкого железа, и он пошел ко дну, чувствуя во рту вкус тины и собственной крови.
Глава 16
Первое, что почувствовал Нат, — это что кожа на его голове готова лопнуть, как перекачанная резиновая камера.
«Только бы какая-нибудь птица меня не клюнула, а то я взорвусь, как воздушный шарик!» — мелькнула у него глупая мысль.
Он попытался было поднять руку, чтобы ощупать голову и убедиться, что кости его черепа все еще представляют собой единое целое, но снова потерял сознание.
Ощущение было такое, будто тяжелый свайный молот вколачивает его в ил, мерно ударяя по лопаткам. Наконец он понял, что лежит на первом этаже старого особняка. Волны принесли его обратно — в тот самый холл, откуда он незадолго до того выволок свою пирогу. Мутная жижа плескалась у подножия лестницы, ведущей на верхние этажи. Ната с ног до головы облепило грязью. Свои противодождевые доспехи он потерял, как, впрочем, и большую часть одежды. Вырвавшись с чавкающим звуком из слоя ила, он двинулся на приступ ступенек. Голые ноги скользили по мрамору, и ему пришлось цепляться за перила, чтобы не скатиться вниз. Он продолжал карабкаться, стараясь ступать на устилающую лестницу красную ковровую дорожку, но истлевшая за долгие века ткань расползалась под его стопами.
Теперь дом мерно покачивался в такт волнам, как корабль на рейде. Под действием качки двери отдельных комнат то закрывались, то открывались в едином ритме, извергая на лестничные клетки целые груды старой утвари. Нат продолжал лезть вверх, зная, что уровень грязи под ним неуклонно поднимается, постепенно поглощая здание.
Задыхаясь от натуги и сипло посвистывая перетруженными легкими, он выбрался в узкий коридор с покатым потолком. Чердак. Дальше подниматься некуда.
Справа мерно хлопали в ритме качки шесть узких дверей. Теперь Нату приходилось преодолевать сильный крен коридора, но, резко подтянувшись, он все-таки изловчился проскользнуть в один из чуланов и вытаращил глаза. Растянувшись на полу, там лежал огромного роста человек с бритой головой… Сердце Ната так и подпрыгнуло в груди.
— Неб Орн! — вскричал он.
Даже грохот бури не смог заглушить его голос. Гарпунер удивленно приподнял голову. Прошло несколько секунд, прежде чем он сумел опознать вымазанную в грязи фигуру, и его широкое лицо просияло.
— Нат? Это ты, малыш? Неужели ты?
Когда первый выплеск эмоций миновал, они уселись рядом на полу, скрестив ноги, чтобы не упасть от качки.
— Что ты тут делаешь? — спросил юноша.
Великан в ответ пожал плечами с выражением покорности судьбе.
— Потерпел крушение, как и ты… Я тут торчу уже двое суток. Спрятался в пустом доме, когда набежали наркодилеры и начали убивать Мягкоголовых. Их было слишком много, а я был слишком слаб, чтобы хоть что-нибудь предпринять. Они и меня убили бы, если бы заметили.
— А канонерка?
— Пошла на дно. Проклятое облако раздавило ее… То самое, за которым мы гнались, когда ты сошел с корабля, помнишь? Настоящий кошмар. Я единственный, кто остался в живых.
— Но что же случилось?
Пожилой гарпунер нахмурился:
— Странная какая-то история… Мы следовали за ним уже трое суток. Скорость держалась постоянной, все шло нормально. Мы хотели подойти поближе, чтобы забросить гарпун с кошками и подняться на облако, все как обычно, но потом…
Ему пришлось ненадолго умолкнуть, чтобы переждать особо громкие завывания ветра в черепице.
— Потом все вдруг пошло не так, как предполагалось, — продолжил он. — Мы уже было прицелились, чтобы выстрелить гарпуном, как вдруг облако развернулось! Развернулось, слышишь? Двадцать пять лет плаваю и ни разу такого не видел! Да-да, развернулось нам навстречу, как будто почуяло опасность и решило атаковать первым. Как будто оно было способно думать, представляешь? Вырабатывать стратегию! Оно шло очень низко, почти на уровне палубы. Ударило в бушприт со всей силы, ну и, понятно, проломило нам нос. Борта треснули, вода хлынула во все пробоины сразу. В три минуты все было кончено. Нас было человек десять, кто успел прыгнуть в спасательную шлюпку. Некоторое время мы плыли спокойно, а потом ударил шторм.
— И лодка опрокинулась?
— Да, но я успел ухватиться за канат. Потом потерял сознание… Ну а когда очнулся, оказался в нижнем холле этого здания. Оттуда кое-как влез по лестнице наверх, как лунатик.
— А где то облако сейчас?
Неб неопределенно махнул рукой.
— Где-то неподалеку от нас. Рыщет там, среди бури. Может, скоро наткнется на нас, как делают айсберги на Земле. Знаешь, когда оно ринулось нам навстречу, я перепугался, как никогда в жизни. Как будто дикий зверь, решивший напасть. Хищный кит или вроде того.
Нат поднялся на ноги. Постепенно сшелушив с себя грязевую корку, он обнаружил, что все его тело изранено. И тут, вопреки всей трагичности ситуации, он вдруг ощутил, что просто умирает с голоду.
— Как думаешь, сколько времени это здание еще сможет продержаться против бури? — прокричал он, чтобы Неб мог его услышать.
Великан пожал плечами:
— Понятия не имею. Если его не повалит, то довольно долго. Над уровнем грязи еще остается четыре этажа. Но если дом опрокинется набок, нам с тобой останется жить не больше пятнадцати секунд.
Нат снова уселся, пытаясь найти точку равновесия на неустойчивом полу.
— Странная история с этим облаком, — заметил он.
— Да уж не то слово, — отозвался Неб Орн. — Ни разу не видел, чтобы такая газовая громада вела себя так, будто…
Он резко умолк.
— Как будто что? — встрепенулся Нат.
— Да нет, ерунда…
— И все-таки, как будто что?
Неб смущенно отвел глаза.
— Я просто хотел сказать: как будто кто-то ее позвал. Ладно, оставим это. Не будем впадать в разные бредни, вроде тех небылиц, которые болтают в тавернах — про демонов, которые прячутся в тумане… или про колдунов, которые могут управлять летучими айсбергами.
Нат вздернул брови, отчего по засохшей грязевой маске на его лице побежали трещинки.
— А что, есть легенды про облака?
— Легенды есть про все, что угодно, и сейчас не время об этом говорить.
С этими словами гарпунер решительно повернулся на бок, как будто уже сожалел, что наговорил лишнего.
— Давай-ка попробуем отдохнуть, — сказал он, давая понять, что тема закрыта. — Но бдительности терять не будем. Кстати, ты-то что делаешь так далеко от города? Что за нелепая идея отправиться бродить по равнине накануне шторма!
Юноша растянулся на спине, опершись затылком на сложенные руки, и попытался связно изложить события, которые завели его в самый водоворот стихий. Когда он закончил рассказ, Неб сдержанно кашлянул.
— Странно как-то, — заметил он. — Как же твой дозорный не углядел приближение такой сильной бури? Он что, слепой, что ли?
Нат раздраженно пожал плечами:
— У Гуна в самом деле были проблемы с глазами, когда я уходил. Может, поэтому он и не заметил признаков ухудшения погоды?
— Ладно, допустим, — обронил Неб Орн.
В комнатке воцарилось молчание. Борясь с усталостью, Нат пытался определить, что за предметы свалены вокруг. Вскоре ему стало ясно, что назначения большинства из них он угадать не может — настолько они все были древними. Возможно, Неб мог бы просветить его, но, судя по его размеренному спокойному дыханию, он задремал. Нат тоже прикрыл глаза, и постепенно жалобные стоны ветра среди стропил куда-то отдалились, стали глуше… Он заснул.