– Еще чуть-чуть! Еще чуть-чуть! – шептал мальчик, как завороженный глядя на то, как его ванна превращается в Карибское море.
Вода добралась до Левиной шеи, вздулась прозрачным пузырем над бортиками ванны, застыла на пару секунд, словно раздумывая, как ей быть дальше, а потом бурным потоком хлынула на пол.
– Водопад! – радостно закричал Грэсси. – Настоящий водопад!
– Ой! – сказал Лева. – Ой-ой-ой!
Пиратский корабль, подхваченный течением, перевалил за борт, теряя команду. Тапочки, стоящие у ванны, самовольно оставили пост и уплыли к двери, а ножное полотенце за одну секунду превратилось в мокрую тряпочку. Вода же все лилась и лилась.
– Мамочки! – пискнул Лева. Он поскорее выдернул носочек и заглушку, отпуская разбушевавшуюся стихию на свободу. Вода печально вздохнула на прощанье и ушла.
– Это было здорово! – воскликнул Грэсси. – Да? Да?
Но Лева не разделял его радость. Он печально смотрел на лужу, которая теперь образовалась на полу.
– Мама меня убьет! – горько сказал он.
– Да брось ты! Сейчас все само высохнет!
В это время мама тихонько постучала в дверь:
– Лева, как ты там? У тебя все хорошо? Мне показалось, что ты меня звал.
– Все хорошо, мамулечка! – крикнул Лев.
Он подобрал ковшик и игрушки, отжал полотенце в раковину и, как мог, вытер лужу. Вернул на место тапочки-дезертиры. Набрал немного воды в ванну, потом сел и сделал вид, что ничего и не произошло. Грэсси он старался не замечать.
Грэсси на полке сделал обиженное лицо и отвернулся.
– Ну, и ладно, – пробурчал он под нос, – скучный из тебя пират!
– Зато из тебя замечательный бы получился пиратище! Ты такой же вредный, как они!
– Ну и все!
– Вот и пожалуйста!
Неизвестно, сколько бы еще препирались Лева и Грэсси, но тут у входной двери громко постучали. Мальчик услышал мамины шаги – она шла открывать.
За дверью раздались громкие голоса, но что говорили, разобрать было нельзя. Лева затаился, он начал подозревать неладное.
– Говорю же, у нас с трубами все в порядке! Посмотрите сами! – раздался мамин голос совсем близко.
Потом дверь в ванную открылась, на пороге показалась мама, а за ее плечом стояла соседка. Соседка была в халате, в бигуди и в плохом настроении.
– Вот, – сказала мама, широким жестом обводя ванную комнату, – все у нас хорошо!
Она сделала шаг вперед и наступила одной ногой на полотенце, а другой на Левин тапочек. И тапочек и полотенце в один голос сказали:
– ХЛЮП!
Соседка нехорошо улыбнулась и сказала:
– АГА!!!
Только спустя полчаса Лева, завернутый в одеяло, решился подать голос с дивана:
– Прости, мамулечка-красотулечка!
– Не подлизывайся! – строго сказала мама.
– Я так больше никогда-никогда не буду! Честно-пречестно!
– Так уж и никогда? – не поверила мама.
Она присела на край дивана и посмотрела на Леву.
– Зачем, скажи на милость, ты устроил в ванне потоп?
Лева вздохнул и все рассказал ей о пиратском корабле, Карибском море и водопаде. Не стал только говорить, что это из-за Грэсси все его неприятности.
– Еще скажи спасибо, что у тебя сын такой молодец: успел остановить потоп и пол вытер сам! – закончил свой рассказ Лев.
– Ну, спасибо тебе, сын!
Мама улыбнулась, и было видно, что она уже не сердится.
Лева воспользовался моментом и обнял мамину руку.
– И ты меня все равно любишь? – спросил он, немного волнуясь.
– Конечно, я люблю тебя, мое солнышко! – ответила мама и погладила его по голове.
Глава о том, как Лева и Грэсси ухаживали за папой
Лева остался дома с папой, потому что мама и Маша пошли в кино. Они звали с собой мужчин, большого и маленького, но фильм был неинтересный, про любовь, и мужчины гордо отказались.
– Идите, девчонки, отдыхайте, – великодушно сказал папа.
Потом он лег на диван и включил телевизор.
– Поиграй пока во что-нибудь, сын! – сказал папа и стал смотреть скучную передачу про рыбалку.
Лева не ожидал такого поворота событий. Он почему-то думал, что они займутся с папой мужскими делами. Будут чинить диван, например. Как-то раз Лева с папой уже чинили диван. Вернее, чинил папа, а Лева помогал. Держал молоток и гвозди, пока папа, красный, как рак, пытался перевернуть диван кверху ножками.
– Пора уже выкинуть это барахло! – сказал он маме, которая тихонько пробиралась мимо, чтобы не спугнуть папино рабочее настроение.
– Выкидывай, – согласилась мама, она была очень послушная и с папой никогда не спорила, – это очень хорошая мысль. Значит завтра поедем и купим новый?
– Ура! Новый диван! – крикнул Лева.
Но папа почему-то стал грустный, взял у него молоток и принялся чинить покосившуюся ножку.
В другой раз Лева и папа вешали люстру. Лева держал табуретку, чтобы папа не упал. Но папа все равно упал, хотя Лева старался, держал изо всех сил.
– Что это я, электричество забыл выключить? – вслух удивился папа, потирая локоть.
Он вздохнул и снова полез наверх. А потом опять упал.
– Какой-то ты неустойчивый! – посочувствовал Лева.
В тот день они люстру так и не повесили, но Леве было очень весело.
А сегодня папа был скучный. Лежал себе тихонечко, смотрел, как двое дяденек в лодке сидят с удочками, и, кажется, уже собирался вздремнуть.
– Давай строить крепость! – предложил Лева, чтобы папу развеселить. Но папа открыл один глаз и сказал:
– Знаешь, сын, я после наряда. Я лучше посплю.
Лева понуро пошел в свою комнату, сел на диван и загрустил. Но тут кто-то потрогал его за голую пятку пушистой лапкой. И этим кем-то, конечно, был Грэсси.
– Грустишь? – спросил Грэсси.
– Ага… Папа скучный и со мной не играет!
– Развеселить пробовал?
– Да. Не помогает.
– Ты, наверное, плохо пробовал. Тебе надо было спросить совета у мастера по веселью! То есть у меня!
– Но почему-то все, что ты придумываешь, Грэсси, совсем не весело, а как раз наоборот!
Грэсси сделал печальное личико. Губы его задрожали, а в глазах сверкнули слезинки!
– Но я ведь не специально! Честно! Я так стараюсь тебя порадовать, а получается всегда наоборот!
Леве стало его жаль.
– Ладно, ладно! Не реви! Что ты там придумал?
Грэсси сразу оживился и стал подпрыгивать на своих тоненьких ножках.
– Чтобы с папой поиграть, его даже не обязательно будить!
– Как это? – удивился Лева.
– Пусть он спит, бедненький. А мы за ним будем ухаживать. Каждый папа, между прочим, мечтает о том, чтобы снова стать маленьким и чтобы все за ним ухаживали.
Лева и Грэсси осторожно выглянули из комнаты: папа лежал посередине дивана, прямой, как солдат на посту, и сладко похрапывал. Лева и Грэсси тихонько завернули вокруг папы края пледа, словно папа снова стал маленькой лялечкой. Лева принес из шкафа ленту, которой обвязывали его самого, когда он был просто кулечком с глазками. Этой лентой они надежно и крепко затянули на папе плед, чтобы папа не раскрылся, если будет ворочаться во сне. Папа даже не шелохнулся.
А чтобы папе спалось еще слаще, Лева по совету Грэсси налил в свою старую бутылочку чаю и положил рядом с папиной головой, чтобы папа смог дотянуться, если захочет попить. Хорошо еще, что бутылочка не потерялась. Она хранилась в Левиных игрушках. Раньше Маша поила из нее своих кукол, но теперь Маша стала большая и в куклы играть не любит. Зато Леве сейчас бутылочка пригодилась.
Очень довольные собой Лева и Грэсси ушли в свою комнату. Сначала все было хорошо. А потом из комнаты раздалось громкое «БУМ»!! А вслед за «БУМ» раздалось громкое «А-А-А-А!!!».
Грэсси испугался и спрятался под диван. Лева тоже испугался, но подумал о том, что на папу могли напасть воры, неспроста же он так кричит. А значит, надо его спасать.
Он взял меч и побежал на помощь.
Папа лежал на полу и был похож на большую коричневую гусеницу. Или на кокон, из которого вот-вот вылупится бабочка. Папа изо всех сил шевелил руками и ногами и, в конце концов, вылупился. И тут Лева понял, что надо спасаться самому, потому что от папы, мокрого от чая и только что упавшего с дивана, хорошего не жди.
Лева уже почти успел добежать до ванны, но длинная папина рука схватила его за шиворот.
– Это что такое?! – закричал папа своим командным голосом. И Леве показалось, что от громкого папиного голоса он закачался, как кустик под ветром.
– Я просто хотел за тобой поухаживать, – тихонечко пропищал Лева. – Ты же за мной ухаживал, когда я был маленьким. Вот и я хотел.
Папа отпустил Левин воротник и стал громко хохотать. Он хохотал и хохотал, а потом вытер слезы, которые появились на глазах от смеха, и сказал:
– Спасибо тебе, сын! Теперь я знаю, что в старости не пропаду!
А потом он обнял Леву крепко-крепко, и Лева понял, что папа не сердится больше.
– Спасибо тебе, сын! Теперь я знаю, что в старости не пропаду!
А потом он обнял Леву крепко-крепко, и Лева понял, что папа не сердится больше.
Глава о том, как Лева и Грэсси помогали Маше собрать рюкзак
Маша, по мнению Левы, уже взрослая. И он очень удивляется, когда мама ругает Машу иногда за что-то, а Маша молчит, опустив голову. Но даже с опушенной головой Маша возвышается над мамой и могла бы поцеловать ее в макушку, если бы захотела. Маша учится в восьмом классе. Она старается. Так она говорит маме каждый раз после родительского собрания. Но у мамы недоверчивый вид.
– Стараешься? – грустно переспрашивает она. – А откуда же тогда тройки?
Маша наклоняет голову еще ниже, Лева пугается, что еще немного, и Маша сложится пополам.
– Я не знаю, – говорит Маша и ревет.
Лева удивляется: больше мамы, и плачет.
– Надо что-то делать! – сказал он как-то вечером Грэсси. – Надо Машу спасать.
– От чего? – удивился Грэсси.
– От троек, конечно! Она старается! Но все равно тройки!
Грэсси почесал лапкой затылок.
– Ну, а как же мы можем ей помочь?
Лева задумался.
– Может быть, ей в школе грустно? Может быть, надо поднять ей настроение?
– Эврика! – закричал Грэсси.
– Это какая-то твоя знакомая? Какое красивое имя.
– Нет, так закричал один умный человек, когда сделал открытие. Я тоже сейчас кое-что придумал.
– Да? И что же? – осторожно спросил Лева, потому что в последнее время от Грэссиных придумок у него были сплошные неприятности.
Грэсси заметил сомнение друга и замахал лапками.
– Нет, нет! То, что я придумал, Маше понравится. Вот увидишь!
Тем же вечером, когда Маша легла спать, два друга дождались, когда в ее комнате погаснет свет, тихонечко прокрались внутрь и унесли рюкзак.
– Так! – скомандовал Грэсси. – Вываливай все на пол!
Лева перевернул рюкзак, и на полу образовалась горка из учебников, тетрадей, пенала и других, нужных в школе, вещей.
– Как скучно, – сказал Лева, который, честно говоря, давно мечтал посмотреть, что же хранится у Маши в рюкзаке. А теперь увидел и был разочарован. – Не удивительно, что она получает тройки. Ведь ей очень скучно!
– Вот и я о том! – бодро подтвердил Грэсси. – Ничего, завтра настроение у нее будет хоть куда! И пятерочки пойдут!
Он указал лапкой на что-то:
– Так, дневник оставляем. Надо же будет учителю поставить куда-то хорошую оценку.
– Да, – согласился Лева и вернул дневник в рюкзак.
– Пенал тоже!
– Есть!
– А вот учебники – долой! Такую тяжесть таскать – у кого угодно настроение пропадет!
– Точно? – засомневался Лева. – А как же учиться без учебников?
– Ну, ладно. Положи один. Вполне хватит.
Лева послушался.
– А теперь самое главное! Что Маша любит больше всего?
– Больше всего? Даже не знаю. Раньше любила своих кукол Барби, а теперь…
– Пойдет! Тащи кукол!
Далеко ходить не пришлось: с недавнего времени все куклы перекочевали из Машиной комнаты в корзину с Левиными игрушками. Хорошенько подумав, друзья решили, что для поднятия Машиного настроения подойдут так же: яблоко, бутерброд с вареньем (его заботливо завернули в пакет: Лева был умный мальчик и понимал, что без пакета бутерброд запачкает вареньем кукол, а сестре это вряд ли добавит радости), косметичка (Маша ее очень любила, каждое утро уносила в ванну, наверное, успевала соскучиться за ночь), фен (еще один любимый утренний предмет), энциклопедия про животных (мама иногда читала ее Леве, и он твердо знал, что это самая умная книга на свете). Все эти необходимые вещи упаковали в рюкзак и вернули на место, в комнату сестры.
Утром Лева все время улыбался. Он представлял, как Маша откроет в школе рюкзак и как она обрадуется. И как будет хвастаться перед мамой пятерками, а Леву нежно поцелует за то, что он такой изобретательный и добрый брат.
Однако вечер начался с неожиданности. Лева, которого уже привели из детского сада, смотрел мультики, когда пришла Маша. Маша задержалась сегодня, потому что по средам у нее был театральный кружок.
Она нервно швырнула рюкзак на пол, пнула его ногой, и Лева понял, что их план рухнул.
– Знаешь, что сделал этот мелкий… – Маша не нашла подходящего слова и только еще раз пнула рюкзак. – Вот, полюбуйся!
Сестра вытащила из рюкзака дневник, открыла его и показала маме. Мама прочитала вслух: «Прошу обратить внимание на содержимое рюкзака вашей дочери!»
– А что у тебя в рюкзаке? – удивилась мама.
– У меня в рюкзаке? У меня в рюкзаке?! – Маша даже задохнулась от злости. – А вот, полюбуйся!
И она стала извлекать на божий свет все то, что Лева и Грэсси заботливо уложили в него поздним вечером.
Фен, косметичка, энциклопедия, яблоко (надо же, не съела), бутерброд в пакете, вымазанном вареньем, три Барби (одна без руки, но это ничего).
Мама повернулась и удивленно посмотрела на Леву.
– Зачем ты это сделал?
Лева, который уже начал предварительно хлюпать носом, теперь тут же заревел в полный голос:
– Я хотел… А она… Я старался… Чтоб настроение! Чтоб пятерки! А она… И-и-и…
Только спустя несколько минут удалось выяснить, что же Лева имел в виду. У Маши вдруг исчезло выражение злости с лица. Она ласково смотрела на брата.
– Эх ты! Дубина! – сказала она и нежно поцеловала его в макушку. – Все бы хорошо, только надо было и дневник не класть!
Мама, Маша и Лева обнялись и рассмеялись.
Глава, в которой происходит волшебное превращение
Лева обиделся на Грэсси. А Грэсси обиделся на Леву. Они сидели на разных концах дивана и смотрели в разные стороны. Оба надули щеки и сложили на груди кто руки, а кто лапки.
– Ты – нехороший друг! – сказал Лева. – У меня от тебя сплошные неприятности! А ты всегда прячешься под диван!
– Я очень хороший друг! – не соглашался Грэсси. – Я не виноват, что мои веселые советы приносят тебе огорченье.
Ссора в этот раз произошла из-за того, что Грэсси посоветовал Леве поливать цветы компотом. От этого, уверял он, листочки у них станут розовыми, очень красивыми. Лева очень хотел сделать маме сюрприз на праздник 8 Марта. Но компот пошел цветам не на пользу: листочки не порозовели, а просто-напросто отвалились. Мама расстроилась, пришлось срочно рисовать ей в подарок портрет.
Но это было еще полбеды. Грэсси сказал Леве, что если портрет нарисовать не просто на листке бумаги, а прямо на обоях комнаты, то мама будет потрясена. Лева сразу почувствовал себя великим художником. Он дождался, пока мама пойдет на кухню готовить ужин. Потом завязал на шее шарф, потому что все художники, которых он видел на картинках в книжках, были обвязаны шарфами. Наверное, так им лучше рисовалось. А Лева очень хотел, чтобы портрет получился красивым. И после этого приступил к рисованию.
Грэсси не ошибся. Мама была потрясена. От потрясения она даже села на стул, который Лева заботливо поставил напротив портрета, чтобы можно было сидеть и любоваться.
– Что это за художество? – спросила мама слабым голосом.
– Это портрет любимой мамулечки! – бодро ответил Лева.
И вот он теперь сидел наказанный в своей комнате и дулся на Грэсси. Если бы не это вредное существо, то не было бы у него неприятностей и огорчений.
Дверь тихонько отворилась, и в комнату вошла мама. Грэсси пыльным комочком ускользнул под диван. А Лева притворился, что разглядывает узор на ковре. Но маму было не провести. Она села рядом и взяла его за руку.
– Знаешь что, сын? – сказала она.
– Что? – настороженно спросил Лева.
– Я подумала и решила сказать тебе спасибо!
– Правда? – Лева неуверенно улыбнулся. – Но я же испортил стену. И руки у меня растут не из того места.
Лева просто повторил мамины слова, но мама почему-то печально нахмурилась.
– Иногда я думаю, что у взрослых людей не из того места растет голова… Но приходится с этим как-то жить.
Мама взлохматила его волосы.
– Я подумала: кто мне еще нарисует такой замечательный, такой большой портрет! Как будто я королева или герцогиня! Или актриса знаменитая! Да?
Лева кинулся маму обнимать и целовать.
– Ты – моя принцесса. Самая лучшая!
– А ты – мое солнышко. Самое любимое!
Они еще немножко поболтали о том о сем, а потом мама убежала на кухню, потому что вдруг вспомнила, что в духовке жарится курица. И, судя по запаху, курица успела не только зажариться, но и пережариться.
– Грэсси! – крикнул Лева. – Выходи! Я не сержусь.
И вдруг он увидел, что на столе сидит маленькое, пушистое, белое облачко. И смотрит на Леву большими глазами, такими же, как у Грэсси, только голубыми, словно кусочки весеннего неба.
– Это я, – сказало облачко. – Грэсси.
– Как это? – удивился Лева. – Грэсси совсем не такой. Он серый. И зубастый. А ты совсем не такой.