Ну а Тапу Тетуануи и Ветеа Пито дикарь был способен в мгновение ока перекусить горло.
Они стояли метрах в двадцати от чудовища и, не решаясь подойти ближе, смотрели на него, гадая, что делать дальше. Первым решил высказаться Ветеа Пито:
– Я думаю, нам нужно позвать подмогу.
– Подмогу? – удивился Тапу. – Мы что, дети, которым нужна помощь, чтобы вытащить акулу из воды? Да стоит нам только попросить помощи, сразу станем посмешищем до конца своих дней! – подытожил он. – Мы сами потащим его.
– Как?
Юноша засомневался. Посмотрел на не менее растерянного Чиме: перед ним стоял мучительный выбор – оставаться на месте или отважно броситься вперед. И тут Тапу, невзирая на охвативший его страх, наконец размотал свою длинную пращу, отыскал камень потяжелее и приготовился его метнуть.
Чудовище, кажется, почувствовало надвигающуюся опасность и зарычало еще сильнее, но Тапу на этот раз уже не сомневался. Он изо всех сил раскрутил пращу, прицелился и метнул камень.
Воинственный чужак попытался было кинуться на них. Однако он едва мог стоять на ногах, опираясь о скалу. С четвертой попытки тяжеленный камень угодил ему прямо в лицо, и, вскрикнув от боли, великан повалился на спину.
Чиме поднял булаву и тут же бросился к нему, но Ветеа Пито резко крикнул:
– Не убивай его! Не убивай! Он единственный, кто может сказать, откуда они прибыли.
Гигант из Фарепити повиновался, но все же слегка стукнул жертву по голове, после чего чужак все-таки потерял сознание. Когда стало ясно, что ужасный великан не в состоянии встать и накинуться на них, юноши закружились вокруг него в танце, сбрасывая нервное напряжение, в котором находились до сих пор.
Наконец утомившись, они с повышенным интересом принялись разглядывать чужака.
– Откуда же он прибыл? – выражая общее любопытство, спросил Ветеа Пито. – Никогда не думал, что могут существовать подобные страшилища.
– Точно не с наших островов, – уверенно высказался Чиме. – Не с Маркизских и не из Австралии, да и не из Тоги. По всей вероятности они приплыли из Пятого Круга.
– Это-то понятно, – согласился Тапу Тетуануи. – Никто никогда не рассказывал о чем-либо подобном… – Он на мгновение замолчал и наклонился над поверженным великаном, заглядывая ему в лицо. – Я всегда спрашиваю себя: должно быть, мир очень большой, если в нем есть место и таким страшилищам?
– По-видимому, очень большой, – с понимающим видом поддакнул Ветеа Пито. – Мити Матаи рассказывал, что ему пришлось потратить почти год, чтобы вернуться из тех морей, где вода твердеет, и что по пути он открыл остров, охраняемый каменными воинами десятиметровой высоты.
– Я все бы отдал, чтобы послушать историю об этом путешествии, – вздохнул Тапу Тетуануи.
– Мити Матаи никогда не говорит об этом путешествии, – заметил Чиме из Фарепити.
– Мой отец, выходивший с ним в океан, уверяет, что он рассказывает об этом путешествии только тогда, когда несколько дней находится в плавании, – поправил его Тапу. – Видно, море ему помогает говорить.
Потом он посмотрел вверх, определил положение солнца, устало поднялся на ноги и сказал:
– Будет лучше, если мы сейчас вернемся в деревню, если хотим добраться туда прежде, чем стемнеет.
– А что будем делать с ним?
– Унесем.
Они сломали толстую ветвь, очистили ее от листьев и, подвесив пленника за руки и за ноги, будто дикого кабана, подняли на плечи и, потея и ругаясь, зашагали в сторону селения.
Конечно, им пришлось попотеть, однако это того стоило. На закате дня они триумфальным маршем вошли на марае, где собрались все взрослые жители деревни, и положили к их ногам жуткого великана, покрытого татуировкой.
Большинство присутствующих не поверило своим глазам. Лицо Роонуи-Роонуи помрачнело, а на губах Хиро Таваеарии появилась едва заметная улыбка.
– Теперь я вижу, что ты был прав, – тихо проговорил он, покачивая головой. – Прости меня за мою недоверчивость. Так это и есть тот человек, с которым ты сразился?
– Я никогда не сражался с ним, – признался Тапу Тетуануи откровенно. – Убежал как заяц, но я сделал так, чтобы он попался в мою ловушку.
Никто не удосужился даже ответить ему. Наклонившись, все рассматривали дикаря, а самые старые поселяне принялись очищать чужака от покрывавшей все его тело грязи, чтобы внимательно рассмотреть татуировку, по которой можно было бы сказать, откуда великан родом.
Кто-то притащил воды и плеснул ему в лицо. Звероподобный варвар мотнул головой, открыл глаза, посмотрел вокруг и, зарычав, в который раз оскалил свои острые желтые зубы. Все в страхе отступили на шаг.
– Кто ты? – спросил Хиро Таваеарии. – И откуда ты?
Тут произошло такое, чего Тапу не видел никогда в жизни. Похоже, что дикарь понял вопрос. Он неожиданно высунул изо рта язык и, со страшной силой сжав челюсти, откусил его. Язык скользнул по груди и скатился на землю.
Брызнув фонтаном, из его рта полилась кровь. Собравшиеся в храме, все от мала до велика, выдохнули в ужасе и будто бы окаменели. Они задавались вопросом: есть ли предел жестокости этого неведомого чудовища, отдаленно напоминающего человека?
К какому народу принадлежит это существо, которое, чтобы не выдать тайн своих соплеменников, предпочло лишить себя дара речи столь страшным образом? И на какие зверства может решиться этот дикарь в отношении своего противника, если так обращается сам с собой?
Поступок дикаря застал жителей Бора-Бора врасплох. Какое-то время они были не в состоянии осмыслить произошедшее и лишь стояли неподвижно, молча разглядывая чудовище, и только тогда, когда кровь полностью залила татуировку на груди дикаря, Хиро Таваеарии поднял руку и резким тоном приказал:
– Отнесите его в дом Хини Тефаатау. Пусть он раскаленным камнем остановит ему кровь. Он нам нужен живым.
После того как четыре воина вынесли отчаянно вырывающегося пленника из храма, старый учитель жестом пригласил сесть Тапу Тетуануи, Чиме из Фарепити и Ветеа Пито, которых прямо-таки распирало от гордости.
– Вы проявили немалое мужество, – сказал он, – и напомнили мне об одной древней мудрости, которую я уже успел позабыть. В трудные времена даже самая маленькая помощь должна быть принята, а самый скромный совет выслушан. – Он многозначительно улыбнулся. – В качестве награды я разрешаю вам присутствовать на Совете.
– Но ведь они еще вчера были детьми! – попытался возразить Роонуи-Роонуи, однако суровый взгляд старого правителя заставил его замолчать.
Тут Хиро Таваеарии сел у подножия трона, который в будущем могла занять только молодая принцесса Ануануа, и, обведя печальным взглядом всех присутствующих, произнес с тяжелым вздохом:
– Остров наш невелик, и это остров мирных людей, однако нам в течение долгого времени пришлось сопротивляться тирании мощного Раиратеа, но все-таки нам удалось завоевать уважение своих воинственных соседей… – Хиро Таваеарии ненадолго замолчал, так как был человеком очень преклонного возраста и ему нужно было перевести дыхание. Затем, устремив взгляд на солнечный диск, вот-вот готовый опуститься за горизонт, продолжил: – Теперь какие-то варвары лишили нас всего, чем мы всегда так гордились: справедливого короля Памау; его дочери, чей брак с принцем острова Раиратеа принес бы долгожданный мир на наши земли. Они украли пояс из желтых перьев – символ нашей независимости, всеми почитаемую Великую Черную Жемчужину и нескольких прекрасных дочерей нашего народа, и лишь боги ведают, где они все теперь…
У двоих убитых горем отцов из груди вырвался стон. Достопочтенный Хиро сделал новую паузу, на этот раз давая отчаявшимся людям прийти в себя и собраться с духом, а потом хриплым голосом продолжил:
– Мы можем сделать две вещи. Первая: зализать раны, восстановить жилища и попытаться забыть о произошедшем, поверя в то, что океан огромен и возвратить похищенное невозможно. – Он пристально посмотрел на собравшихся, ожидая реакции на свои слова, но никто не спешил соглашаться со сказанным. – Вторая: начиная с этого самого момента, мы бросим все наши силы на строительство большого корабля, чтобы на нем самые лучшие мореплаватели и самые мужественные воины вышли в море и не возвращались до тех пор, пока не отвоюют то, что является нашим по праву, заставив наших обидчиков расплатиться кровью за нанесенное нам оскорбление.
Наступила тишина. Все начали переглядываться. Первым заговорил Амо Тетуануи, отец Тапу. Он осмелился задать вопрос, интересовавший всех:
– А что думаешь ты? Ведь ты сейчас верховный правитель.
– Я стар, и стар давно, – последовал ответ. – Моя кровь уже не закипает при мысли о битве, думаю, я не доживу до возвращения корабля, если мы решим его построить. – Он несколько раз отрицательно помотал головой. – В этом случае не я должен принимать решение, а тот, кто станет его выполнять.
– Я стар, и стар давно, – последовал ответ. – Моя кровь уже не закипает при мысли о битве, думаю, я не доживу до возвращения корабля, если мы решим его построить. – Он несколько раз отрицательно помотал головой. – В этом случае не я должен принимать решение, а тот, кто станет его выполнять.
Тридцать пар глаз одновременно уставились на уважаемого всеми главного навигатора, на мужественного Мити Матаи, который, без сомнения, являлся самым главным авторитетом в деле мореплавания.
– Скажи, можем ли мы отыскать этих варваров? – поинтересовался Роонуи-Роонуи.
– Как хорошо некогда сказал достопочтенный Хиро Таваеарии, океан необозрим и в нем находятся тысячи и тысячи островов, – заметил Мити Мата. Голос его прерывался, как у человека, не привыкшего много говорить. – Однако выходит, если они смогли добраться сюда, значит, и мы тоже сможем добраться туда, где они скрываются.
– Возьмешься командовать кораблем?
– Конечно. Но победы… – он сделал паузу, – и даже возвращения гарантировать не могу.
– О победе позаботимся мы, воины, – ответил ему Роонуи-Роонуи. – Ты нас только доведи до этих пиратов, и я клянусь, что мы вернем свое.
– Решение пока еще не принято, – напомнил ему Хиро Таваеарии.
– Я знаю, – смиренно признал военачальник. – Я лишь прошу народ Бора-Бора: доверьтесь нам, и мы защитим вашу честь.
– Если лучшие воины ввяжутся в эту авантюру, которая грозит окончиться ничем, тогда наши женщины и дети останутся беззащитными, – послышался голос толстяка – человека-память, – который до этого молча сидел в темном углу и лишь внимательно слушал собравшихся. – Что, если они снова нападут на нас?
– В таком случае мы будем уничтожены, – последовал честный ответ.
– Слишком высокая цена за честь…
– Честь нельзя оценить, – сердито подытожил Роонуи-Роонуи. – Она либо есть, либо нет; либо мы готовы отдать за нее все, либо лишаемся ее.
Хиро Таваеарии жестом дал понять, что дискуссия окончена; когда он заговорил, голос его звучал строго и торжественно:
– Пусть поднимут руки те, кто считает, что мы должны забыть об оскорблении и потерях и лишь заново отстроить селение, словно его разрушили не жестокие дикари, а налетевший ураган.
Ни одной руки.
– А теперь пусть поднимут руки те, кто считает, что с рассветом мы должны начать строить самый быстрый и самый лучший из кораблей, когда-либо бороздивших океан.
Тапу Тетуануи был слишком молод, чтобы иметь право голоса, однако рука его инстинктивно взметнулась вверх, присоединившись к лесу уже поднятых рук.
Теве Сальмон – Лосось, – человек хилый, с маленькими глазками и лицом, похожим на черепашью морду, много лет назад был удостоен титула великого мастера-строителя Бора-Бора. Подобного ему человека, возможно, не существовало на всем архипелаге, на Тауматоу или в Австралии. Никто не мог сравниться с ним в в умении оснастить грозную военную паи тамаи, тяжелой тираируа, использовавшийся для перевозки товаров, или быструю пирогу с балансиром, предназначенную для ежегодных гонок в честь бога Тане.
Кода он не находился на своей любимой верфи, представляющей собой покрытый пальмовыми листьями навес и расположенной в глубине бухты Фарепити, Теве Сальмон без устали – только по одному ему знакомым тропинкам – обходил остров, запоминая каждое дерево, которое встречалось ему по пути. Используя их в нужный час и самым наилучшим образом, он всегда мог сказать, с какой скоростью вырастет то или иное дерево и каково будет качество древесины.
Он так же, как и его отец, дед и прадед, занимался посадкой молодых деревьев, и места для этого всегда выбирал самые подходящие. Он так же, как и его отец, дед и прадед, считал, что мудрость всего народа Бора-Бора, которая будет передана их детям и внукам, ничего не будет стоить, если в нужный момент у них не окажется необходимого материала для постройки лодки. И именно этим необходимым материалом обеспечивали народ Бора-Бора растущие на острове деревья.
Поэтому, когда он получил приказ от достопочтенного Хиро Таваеарии построить большой катамаран, на котором воины острова смогли бы пуститься в плавание и спасти девушек, принцессу, священную жемчужину и королевский пояс, первое что он сделал, так это посоветовался со старым учителем. Он желал выяснить, какой тип корабля требовался для столь долгого и опасного путешествия.
– Порядка тридцати метров в длину и десяти в ширину, – пояснил Мити Матаи. – Быстрый, когда это будет нужным, но в то же время с хорошим водоизмещением. Борта, для лучшей остойчивости, должны быть V-образной формы, к тому же так судно будет меньше сносить течениями. Две мачты с самыми большими парусами, но так, чтобы остойчивость при этом не нарушалась.
– Настилы?
– Два больших, но не высоких. Носовой должен использоваться как площадка для атаки. Мачты и борта должны легко сниматься и в нужный момент становиться невидимыми. Хочу также, чтобы кормовая и носовая части были низкими.
– Слишком низкий нос делает корабль уязвимым при высокой волне, – сделал замечание плотник. Однако, поразмыслив несколько мгновений, добавил: – Я постараюсь сделать нос таким, чтобы при высокой волне он мог подниматься.
– Постарайся сделать так, чтобы корабль был не слишком тяжел.
– Обязательно постараюсь. Может быть, какую-нибудь специальную древесину?
– Оставляю на твой выбор.
Этих указаний для Теве Сальмона было достаточно, чтобы приступить к делу. Несмотря на то что он не был знаком с письменностью, не обладал навыками математических расчетов и проектирования, все способы конструирования держались у него в голове.
Каждая линия, каждая деталь и каждое соединение корпуса были взяты из головы великого мастера-строителя. Он знал о кораблестроении почти все еще тогда, когда находился в утробе матери: какие выбрать формы и размеры; насколько упруги и тяжелы должны быть все те многочисленные элементы, что составляют полинезийский корабль. Все эти знания передались ему по наследству.
Наверное, это было единственной формой, когда столь изолированная и однородная социальная группа смогла стать самообеспечиваемой, так как перед каждым индивидуумом была поставлена строго определенная задача при выполнении общего задания, а каждый в отдельности обязан был уметь выполнять свою работу в совершенстве.
Так как мудрейший Хиро Таваеарии приказал всем до единого обитателям Бора-Бора выполнять указания великого мастера-строителя, Теве Сальмон неожиданно столкнулся с тем, что все жители острова с воодушевлением пошли под его начало.
Для киля он выбрал восемь стволов таману, которые специально высушивал более года. Раскладывал он их всегда в тени, дабы безжалостное тропическое солнце не пересушило драгоценный материал. Затем, обтесав их с одной стороны, он на плоскую поверхность клал тлеющие угли аито, которые постепенно прожигали древесину.
Двадцати малышам было поручено днем и ночью следить за углями. Они были обязаны раздувать их, когда угли угасали, или придавливать их камнем, если они начинали воспламеняться, всегда поддерживая нижнее горение так, чтобы толщина бортов постоянно оставалась в пределах десяти – двенадцати сантиметров.
Мальчишкам постарше он поручил затачивать камни.
К этим камням приделывались деревянные ручки, и они становились неким подобием топоров, которыми взрослые вытесывали широкие доски из толстых стволов деревьев. Эта работа была трудна и требовала большого внимания, так как один неосторожно нанесенный удар мог испортить четырехдневный труд семерых мужчин.
Когда длинная доска была отделена от ствола путем подрубки и обжига, группа женщин начинала шлифовать ее кораллами и камнями, затем песком и наконец акульей шкурой.
Получилась отличная, длиною в пять-шесть метров, шириной примерно в двадцать и толщиной в восемь сантиметров, доска.
Тут к работе присоединились Тапу Тетуануи и его друзья.
Не зная о существовании металла, жители Бора-Бора и большинства многочисленных островов южной части Тихого океана испытывали нужду в гвоздях и винтах, которыми можно было бы скреплять доски. А посему сшивание между собой различных элементов будущего судна было задачей сложной и трудоемкой, так как плохо сшитая пирога от резкого удара морской волны могла переломиться надвое где-нибудь в ста милях от ближайшего берега.
Чтобы избежать этого, Тапу Тетуануи и большинство юношей острова расселись вдоль одной из досок и с завидной выдержкой и аккуратностью начали сверлить маленькие симметричные отверстия в двух сантиметрах от края доски.
Работа была чрезвычайно сложной и требовала немалого умения, так как в качестве коловорота они вынуждены были использовать маленькую палочку, к кончику которой был прикреплен осколок ракушки. Столь примитивным инструментом они сверлили отверстия, которые никогда не превышали половины сантиметра в диаметре.