Как правило, человек стремится к эталону профессионализма с целью получить выгоду, связанную с экономическим и социальным обеспечением. Для художников этот стимул не столь очевиден, поскольку подавляющее большинство творческих людей даже не трудоустроены официально, они функционируют в рамках рыночной системы, которая зиждется на нестабильности и издержках.
Тем не менее, несмотря на спорные преимущества профессионализма, избавиться от социального давления, требующего соответствовать узкому диапазону приемлемых паттернов самопрезентации, в среде художников непросто. Может быть, дело в том, что различие между профессиональной и мнимо профессиональной сферами довольно трудно уловить. Эта неопределенность отражается в мире искусства в целом.
Человек, причастный к миру искусства, по крайней мере номинально, является не просто частью некоего бизнеса, индустрии, сообщества – он причастен к самой жизни. То есть, опять же, номинально ставки на выбывание очень высоки: открыто признать, что ты пытаешься описать или, еще хуже, следовать правилам этой игры в «я принадлежу к», означало бы признать, что ты как раз «не принадлежишь», что равносильно проигрышу. Все более острое социальное давление, нагнетаемое для незримого управления самосознанием человека и его восприятием отношений с окружающими ради предполагаемой выгоды, говорит нам о том, что совершенное владение правилами начинает преобладать над непосредственно игрой, как и над реальными возможностями игроков.
Вспомним версальский двор с его чрезмерно манерной, не имеющей реальной политической власти аристократией. Как и дворцовый этикет, свод стандартов профессионализма примиряет преследующие различные цели группировки, но не во имя государя, а во имя бизнеса. И вот тут-то вопрос профессионализма становится особенно интересным в контексте его отношения к миру искусства: если область искусства – это неуправляемые субъекты, активированные через своего рода игру, которая должна быть, по крайней мере до поры до времени, бесцельна или существовать в области, содержащей многочисленные, разнообразные и противоречивые цели и вопросы одновременно, то степень гибкости и неопределенности в отношении статуса данной области и субъектов ее составляющих (а также их амбиций) – это суть вопроса, а не проблема, требующая решения.
Существует ли вообще такое явление, как «профессиональный художник», если итогом усваивания профессиональных стандартов является создание социального и институционального состояния покоя, необходимого для эффективного достижения общих (коммерческих) целей?
Не в том ли и состоят полномочия художника (при всем уважении к Сартру, воспевающему Малларме, или к бунтарям-авангардистам) – вести игру в ассоциации: отступать от превалирующих социальных кодов и нарушать их?
Если да, то не лишают ли художника этих полномочий деспотические предписания профессиональных стандартов: с одной стороны – гласные правила процесса профессиональной аттестации, заявки на обучение, заявки на получение грантов, составление аннотаций, пополнение резюме; с другой – негласные правила кумовства и протекционизма, под эгидой которых в иных случаях и принимаются официальные решения о том, что считать искусством?
Все это политические вопросы. Если обратная связь между манерным лицемерием и политической деятельностью продолжает существовать, когда нормативы профессионализма становятся непререкаемыми, то, чтобы раскрыть вопрос «этикет в художественной среде» (принимая во внимание важность кодов профессионального этикета для понимания того, что и как составляет работу художника), необходимо обратиться к двойственной связи между профессионализмом и политической независимостью. Так кто же вы в мире искусства? И всякий раз, когда задается этот вопрос, ответ имеет все меньше значения, как и сам мир искусства.
Аноним
Каковы правила этикета в художественной среде?
Любой, кто рассуждает о правилах этикета, скорее всего покажется циником. Художественная среда настолько разнообразна, что рассуждать о правилах, которые бы действовали повсюду, очень сложно – каждое культурное событие, каждая вечеринка, открытие чего бы то ни было или лекция – это отдельная среда. Моя личная художественная среда – совсем не такая, как у других. Я составил что-то вроде списка, в котором основное внимание все же уделяется более сложным/отрицательным моментам. Правда, однако, в том, что подвижная панорама различных сфер, в которых я так или иначе задействован, полна замечательных, благородных, воодушевленных людей, которые преодолевают весь этот цинизм в стремлении к новым опытам, свежим идеям и жарким спорам. При всем при этом надо признать, что чувство неловкости посещает меня довольно часто.
1. Старайтесь не смотреть через плечо человека, с которым вы разговариваете, однако, если не удержитесь и посмотрите – тоже не страшно. Все же понимают, что кто-то другой из присутствующих может интересовать вас больше, чем текущий собеседник; в конце концов, вокруг столько куда более полезных/интересных контактов, чем тот, что вы поддерживаете в данный момент. Наверное, каждый из нас борется с этим по мере сил. Правда. Но когда в помещении столько людей, и впрямь не знаешь, за кого хвататься.
2. Не выдавайте себя, не показывайте, что вам что-то от кого-то нужно, – это заставит того человека, к которому вы питаете корыстный интерес, почувствовать себя неуютно. Не просите. Пусть лучше сам предложит.
3. Все это, конечно, звучит слишком цинично. Иногда все же и вам придется просить.
4. Держите себя в руках. Не горячитесь. Экзальтация причиняет окружающим неудобства.
5. Представляйтесь. И тех, кто пришел с вами, – тоже представляйте.
6. Старайтесь запоминать имена. Кто-то дал мне совет, что делать, если вы все-таки позабыли имя и не хотите оконфузиться – попросите у этого человека адрес его электронной почты. Часто адрес содержит имя владельца.
7. Подождите, пока вы не окажетесь по меньшей мере в шести кварталах от того места, где проходила выставка, – и только тогда можете давать свои отрицательные оценки. Это и есть «правило шести кварталов».
8. И даже больше.
9. Не ходите на открытие выставки Nada Fair в Майами в 2007 году вдвоем с приятелем и не говорите художнику, который выставил там несколько своих работ, что-то вроде: «Не думаю, что это ваша лучшая работа», особенно если вы в буквальном смысле слова приперли его к стенке, загородив ему выход. И особенно не нужно так поступать непосредственно на открытии выставки, потому что, если вдруг вы не в курсе, открытие – это всегда масса треволнений, художника захлестывает водоворот самых разных чувств: упадок сил, неуверенность в себе, уверенность в себе, душевный подъем.
Помните ли вы ситуацию, в которой правила этикета сыграли ключевую роль?
Ну конечно, таких ситуаций много – полагаю, именно плохое поведение и выводит этикет на авансцену.
Какие привычки и манеры характерны именно для представителей художественной среды?
Один из важнейших компонентов функционирования художественной среды – это многообразие правил и обрядов, которыми обставляются визиты в мастерские. Это потрясающая и жизненно необходимая традиция, следуя которой художники, писатели, галеристы и прочие персонажи ходят друг к другу в мастерские, делятся идеями, плодотворно беседуют.
К каким неловким или затруднительным ситуациям может привести нарушение правил этикета?
Вернитесь к девятому пункту первого параграфа. Однажды я был на вечеринке, устроенной после выставки моего друга. В качестве закусок там были трехметровые сэндвичи. Я как раз собрался съесть кусок сэндвича, как к столу подошел известный фотограф. Очевидно, он подумал, что я официант, и сказал: «Мне с индейкой». Сперва у меня, конечно, отвисла челюсть, но потом решил, что проще будет дать ему этот кусок с индейкой. Дело было в дешевой забегаловке с бильярдными столами.
Каков, по-вашему, основной принцип, «золотое правило» этикета? Ниже привожу список:
1. Никто не совершенен, потому мы должны быть снисходительны к промахам других.
2. Старайтесь уделять внимание людям, когда они вам что-то говорят.
3. Задавайте вопросы.
Изменились ли правила этикета с переменой финансового климата?
Да, люди кажутся более открытыми для сотрудничества, более доступными для новых договоренностей.
Что считается дурным тоном?
Безразличие.
Джессика Слэйвен
Какова роль этикета в художественной среде?
3. Задавайте вопросы.
Изменились ли правила этикета с переменой финансового климата?
Да, люди кажутся более открытыми для сотрудничества, более доступными для новых договоренностей.
Что считается дурным тоном?
Безразличие.
Джессика Слэйвен
Какова роль этикета в художественной среде?
Тот факт, что художественной среде необходимы собственные, не такие, как у всего цивилизованного общества, правила поведения, свидетельствует о его самовлюбленности и дикости.
Помните ли вы ситуацию, в которой правила этикета сыграли ключевую роль?
В мои аспирантские годы у нас был профессор, с которым я не желала иметь никаких контактов, ни личных, ни профессиональных. Я несколько раз пересекалась с ним случайно, – впечатления от этих встреч и обусловили это нежелание. Общаться с ним регулярно учебный процесс не требовал, но к третьему или четвертому семестру я была единственным человеком в группе, который еще не взаимодействовал с этим профессором, и «общественность» была «обеспокоена» таким моим «поведением». И вот, мы пошли к нему в мастерскую. Это оказалось даже менее осмысленным времяпрепровождением, чем я предполагала. «Этикет» взял верх над интуицией, время было потрачено впустую. Сейчас это звучит грубо с моей стороны, и, возможно, это и было грубо, но я все-таки думаю, что не стоит пренебрегать собственными глубинными симпатиями или антипатиями ради «заведения полезных знакомств». Вы же не пойдете на свидание с человеком, который вам не нравится, даже если он предложит вам, как поет Бек, «реально вкусно поесть»[1].
Какие привычки и манеры характерны именно для представителей художественной среды?
– Над чем вы сейчас работаете?
– Бла-бла-бла… пространство… бла-бла-бла…
– Хм, интересно, нда, здорово.
Каков, по-вашему, основной принцип, «золотое правило» этикета?
Этому надо поучиться у Трейси Уильямс[2]. Что за наслаждение ходить к ней на выставки! Два этажа, на каждом – свое особенное ощущение. Работы, как правило, на уровне. Иногда подают приличное вино в стеклянных бокалах. Сама хозяйка всегда расположена к общению, и видно, что она гордится своей работой. И все так изящно, так благовоспитанно, так умиротворяюще, как будто пришел навестить тетушку Эдит в ее шикарной квартире в округе Колумбия. «Золотое правило» от Слэйвен: я разговариваю с людьми, которые мне нравятся.
Что считается дурным тоном?
Дурной тон = плохая память. Напористость и навязчивость в «заведении полезных знакомств» = дурной тон. Притворяться, что ты не заводишь полезные знакомства в тот самый момент, как ты это делаешь = дурной тон.
Изменились ли правила этикета с переменой финансового климата?
Если из-за изменений в финансовом положении, будь то прибыль или убыток, меняются и ваши манеры, значит, с вами что-то не так.
Стеффани Джемисон
Этикет – это набор правил, регулирующих самопрезентацию человека. Следование правилам этикета, как и любой другой комплекс действий, совершаемых в туманной сфере искусства, может иметь далеко идущие и непредсказуемые последствия. С моей точки зрения молодой художницы и куратора, возможно самыми интересными моментами в этикете художественной среды являются: а) частота, с которой нарушаются поведенческие правила; б) сомнительные результаты подобных нарушений.
Странное поведение, простительное одним художникам, другим может надолго испортить карьеру. Вне художественной среды такие экзерсисы, конечно, считаются недопустимыми. Например, один мой друг на фейсбуке презентует себя так: «НАИКРУТЕЙШИЙ художник на планете». Мне бы такая самооценка с рук не сошла. Да это и не мой метод. Само собой разумеется, что какой-нибудь перспективный менеджер не смог бы так эффектно и немногословно представиться.
Но в случае моего друга, чья работа предполагает возмутительные проявления (и критику) этнической маскулинности, вопиющие акты самовозвеличивания идут только на пользу карьере. Все что угодно может быть оправдано, если это выполнено в рамках концептуального подхода. Если modus operandi художника – это хвастаться собственной силой, подобных проявлений от него ждут при каждом удобном случае: это делает его перформансы, произведенные в специально отведенных художественных пространствах, более достоверными и убеждает заинтересованных лиц в его полной преданности делу.
На самом деле, я иногда замечаю, что художник, который ведет себя строго «по книжке», рискует показаться заумным, претенциозным или, что еще хуже, заурядным, в сравнении с теми, кто придумывает собственные правила. Бывают случаи, когда обычный человеческий этикет привносит желанную простоту в самые запутанные ситуации мира искусства. Взять хотя бы сексуальные домогательства. Предположим, преподаватель совершенно неуместно провоцирует тактильные контакты с вами. Простое пресечение его попыток сблизиться – это слишком прямолинейно, занудно, не созвучно вашему прогрессивному образу мыслей, в конце концов, вы же свободный художник. Принять ухаживания также не представляется возможным: а вдруг он подумает, что вы – легкая добыча? Или совсем шокирующая догадка: что если поддержка, которую он вам оказывал, объяснялась скорее его сексуальным влечением, нежели вашим исключительным талантом?
Когда я поступила в магистратуру – где я впервые столкнулась с условностями, регулирующими формализованный процесс изучения изобразительного искусства, – я обнаружила, что с возникновением традиции посещений мастерских и критических обсуждений в мире искусства возник целый ряд специфических проблем, на которые этикет не в состоянии дать однозначного ответа. Когда следует взывать к великодушию, а когда это бесполезно или даже бесчестно? А что если тебе не нравится бледно-зеленая пастозная живопись твоей лучшей подруги? Это тебе не беспорядок в ее комнате критиковать.
В контексте постконцептуального искусства, где едва ли возможно (если возможно вообще) провести водораздел между личностью художника и его творением, оценочные суждения затрагивают не только конкретную картину или скульптуру, но распространяются дальше, в «личную зону». Художник – это средоточие материальных (или нематериальных) произведений, созданных ею, то, как она говорит о своих работах, вся ее публичная самопрезентация. Для художника путь по карьерной лестнице сродни пути политика: суду постоянно подвергаются не только твои умственные и творческие способности – тебе припомнят все, что ты когда-либо делала. И чтобы не оступиться, не допустить губительное для карьеры нарушение этикета, или наоборот – не упустить верный шанс взлететь по карьерной лестнице, нужно постоянно быть начеку.
Сари Карэл
Здороваться надо? Ну конечно, почему бы и нет… вообще-то… может, и не надо… что ж… если я не поздороваюсь, я буду выглядеть как напыщенный сноб, знаете таких… а я ведь определенно не такая… Поздороваюсь-ка… Хотя, лучше сначала приму коктейль, а вот потом – поздороваюсь…
Ух ты… похоже, он собирается уходить… и подумает, что из этих, что притворяются, будто не замечают тебя, и не здороваются… Только не я, – я же милая и искренняя… Отлично… теперь допивай и… вперед… продефилируй через всю гостиную, и брось какой-нибудь остроумный комментарий, и поздоровайся уже…
Хотяяяяя… теперь это вроде глупо… после того как мы час провели в этом галдеже, где люди, которые знают друг друга, притворяются, что не знакомы… и теперь он думает, что я – одна из них… а не простая, добродушная и искренняя… какая я и есть на самом деле…
Давай… готовимся как бы случайно оказаться рядом и ненавязчиво включиться в легкую остроумную беседу…
Погоди-ка… А что если он меня не вспомнит… будет так неловко… я буду такая суматошная… такая… натужно-остроумная… нет, это не я… хотя… Так, надо принять еще один коктейль и как следует взвесить все «за» и «против»…
Итак…. заполошная остроумница, с одной стороны, и слишком крутая, чтобы поздороваться – с другой… нда… тяжелый выбор.
Так, чего-то я запарилась… надо просто поздороваться, и все… пойдем прямо туда и скажем: «При-вееет, как дела?»
Нет-нет-нет, только не «как дела?» это нужно исключить из лексикона… оторвать и выбросить…
Так… еще один – на дорожку, и пора валить…
Эндрю Берардини
Каковы правила этикета в художественной среде?
Это как фотография Джона Балдессари, который стоит спиной к пальме, а внизу написано «НЕПРАВИЛЬНО». Каждый фотограф-любитель знает, что нехорошо, когда на фотографии прямо из головы растет пальма. Но с другой стороны, кому какое дело? Откуда эти правила? Кто их придумывает? Какие могут быть правила искусства или даже поведения в художественной среде? Почему обаятельный, симпатичный, талантливый художник/галерист/критик/куратор ничего не может достичь, а другой, чья собака заблевала заднее сиденье новенькой «Тойоты-Приус» его же партнера, пользуется невероятным успехом? Все это лишь подтверждает тот факт, что на самом деле четких правил не существует.