А в холле с силой громыхнула граната. Ударная волна снесла дверь и ворвалась в ванную. Спасибо ей — она придала Никите дополнительное ускорение. Он и до окна добрался, и через брешь в нем вылетел наружу. Распластался на крыше шиферного навеса.
Только залеживаться на ней не собирался. Рывком швырнул свое тело вниз, на землю. Плавно опустился на бетонную площадку, под навес — сюда, возможно, ставили машины. Только никаких авто нет и в помине.
Зато есть машины у ворот дома. Они совсем рядом, лишь выглянуть из-за угла. Чуткое ухо улавливало едва слышный гул моторов. Машины можно и увидеть. Или нарваться на пулю…
Боевик в черном кожаном плаще опередил Никиту. Он первым выскочил из-за угла. И выстрелил в него. Сначала глазами. Черными и злыми. Будто арктическим холодом Никиту обдало. Затем он нажал на спусковой крючок малогабаритного автомата с мощным глушителем. Только автомат почему-то к небу вскинулся, пули прошли поверх головы. И боец начал опускаться на землю. Из простреленного горла фонтаном хлестала кровь…
Кто стрелял?.. И до Никиты дошло. Оказывается, стрелял он сам. Палец два раза нажал на курок. Никита выстрелил на подсознательном, рефлекторном уровне. Как будто что-то подсказало ему, что перед ним враг. Не мог этот странный человек со столь свирепым взглядом быть другом.
Но до победы еще далеко. Это стало ясно, когда рядом с ним опустилась и закружилась на бетоне круглая ручная граната. Натовский образец, основное отличие — необоснованно удлиненное время срабатывания. Это и спасло Никиту. Снова на подсознательном уровне он пнул гранату, сам кошкой отскочил от нее в противоположную сторону. И плашмя рухнул на землю. Взрыв, оглушительный грохот, каток ударной волны по спине.
И тут же чей-то всхлип. Никита резко перевернулся на спину, вывел на вытянутых руках пистолет. Но стрелять не пришлось. С шиферной крыши на землю падал боевик в плаще. Руками он держался за лицо, из-под пальцев густо сочилась кровь. Его достал осколок собственной гранаты.
Никита не знал, сколько всего боевиков. Утешала одна мысль — их стало на два меньше Черные плащи уже заняли дом. Кое-кто сейчас ринется — или уже ринулся — прочесывать двор. Если Никита бросится убегать — до спасительного забора метров пять, не больше, — ему ударят в спину. Тогда все…
А боевики настроены серьезно. Кто они, эти ребятки? Может, бойцы враждующей с Афоном группировки. Возможно, на его фазенду вышли случайно. Сами того не зная, опередили Гнута, который ехал за Никитой.
Впрочем, неважно, кто они такие. Важно другое — они хотят убить Никиту. А если так, он имеет полное право огнем отвечать на огонь.
Только успеет ли он выстрелить хоть раз? Слишком уж накалена обстановка.
Никита пошел напролом. Не стал показывать противнику спину. Сам ринулся на него. С пистолетом в вытянутых руках перешагнул через труп первого врага, свернул за угол дома и направился к воротам.
Он беспрепятственно добрался до распахнутой калитки. Перепрыгнул через труп — видно, кто-то из оборонявшихся уголовников убил нападавшего. Выскочил на улицу. И в это время с крыльца дома ударил автомат.
Но Никита был в движении. Он успел перенести свое тело за металлическую ограду. Пули гулко били по чугунным воротам. Но Никита почти не обратил на них внимания.
Он был уже на улице. А там два черных джипа. Метрах в десяти влево по дороге.
Из-за первой машины показался черный плащ. Десять метров — плевое расстояние, особенно если у тебя автомат. Возможно, этот боевик был первоклассным стрелком. Только он почему-то замешкался. Никита с блеском использовал это.
«Дезерт игл» — пушка мощная, прицельная дальность до двухсот метров. Рука у Никиты твердая, глаз наметанный. Хватило всего двух выстрелов, чтобы свалить противника.
А третьего выстрела и не могло быть. Затворная рама зафиксировалась в заднем положении. Пистолет у него отличный — один недостаток, в обойме всего девять патронов. Никита расстрелял все.
Забор дома напротив — в двух шагах.
Пистолет разряжен. Неплохо было бы раздобыть трофей. Совсем рядом лежит боевик, рядом с ним автомат. Но на это у Никиты нет времени. В запасе пи секунды. Если у него вообще есть этот запас…
Он с разгону прыгнул на забор, рывком перенес тело через него. Пистолет не выбросил, не выронил. Плох тот боец, который теряет свое оружие. Неважно, что разряженное.
Он был уже на той стороне, когда над головой противно засвистели пули. Но ни одна не задела беглеца…
Никите везло. Два боевика на его счету, а сам он даже не ранен — лишь слегка оглушен. Но смерть все еще идет за ним по пятам…
Мягкая посадка на взрыхленную почву, рывок через жесткий кустарник. Словно через колючую проволоку прорвался — одежда в клочья, тело в глубоких царапинах. Но это куда лучше, чем пуля.
Не зря он стремился развить как можно большую скорость. Кто-то из боевиков перебросил через высокий железный забор гранату. Но Никита был уже далеко от эпицентра взрыва. Ударная волна лишь пригладила волосы на его голове.
И все же ему не повезло. Один-единственный осколок нашел его, впился в ляжку.
Никита будто споткнулся. Со стороны могло показаться, что он сейчас упадет. Но нет, он выправился, продолжил бег. Он был уже возле кирпичного дома, еще несколько шагов — и он сворачивает за угол. А позади еще один взрыв. Но на этот раз его не коснулась даже воздушная волна.
Нога немела, штанина вся липкая от крови. Но Никита не сдавался. Перемахнул через один забор, пересек другой двор, снова забор, снова вперед…
Он не помнил, сколько дворов было на его пути. Может, пять, а может, двадцать пять… Остановился, когда понял, что его никто не преследует.
Это был двор дома, в котором никто не жил. Можно было дойти до него, попытаться забраться внутрь. Но у Никиты не было на это сил.
Чувствуя, что сейчас упадет, он успел заметить, что дверь летней кухни под замком. Но сам замок на честном слове держится.
Никита подошел к двери, крепко ухватился за ручку. Да как дернет. Замок остался на месте. Но слетел железный язычок запора, на котором держалась дверь. Вход свободен…
Одной рукой зажимая рану на ноге, он вошел в кухню, запер за собой дверь. Подошел к маленькому запыленному оконцу. Если по его следу идет погоня, он не в силах ее остановить. Нечем отбиваться — разве что кулаками. Или разряженным пистолетом угрожать.
Но ему снова везло. Его никто не преследовал…
Зато он видел, как мимо дома пронеслись два черных джипа.
Осень. Дачный поселок пустует. Но не могло быть так, чтобы здесь вообще никого не было. Наверняка в некоторых домах живут люди. И там есть телефоны — можно вызвать ментов.
Никите очень хотелось, чтобы боевики не продолжали поиски, а удирали. Силы покидали его…
2Интересно, куда мог деться Никита?.. Майор Светлов очень надеялся, что он жив…
Эта история получила большую огласку. Бульварная пресса, телевидение во всех красках расписывали ее перед обывателями. Одни журналисты высвечивали над головой Никиты ореол мученика, другие нещадно обливали его грязью. Но суть сводилась к одному — к фактам, которые преподнесла пресс-служба отеля «Эсперанто».
Никита оказался в плену у злодеев. Его прятали в пустующем дачном поселке. И требовали от его супруги выкуп в три миллиона долларов. Госпожа Марта Брат — законопослушный гражданин своей страны. Но тем не менее она решила выкупить своего мужа. Не для того, чтобы предать затем в руки правосудия. А чтобы надежно спрятать его, оставить при себе. Настоящая любовь не признает законов Настоящая любовь не знает границ… Этот момент был призван вышибить у обывателя слезу.
Госпожа Марта Брат связалась с похитителями. Ее люди поехали с деньгами в дачный поселок. Но, увы, преступники не выдали им пленника. Открыли огонь на поражение. Сами понесли потери…
Бой унес много жизней. Погибли все преступники. Но Никиты Брата в доме не оказалось. К этому моменту его уже не было в живых. Преступники собирались получить деньги за покойника…
— Чешуя все это, — покачал головой Вершинин.
Вместе с Левой они осматривали место недавних событий. Дом, в котором держали Никиту. Меловые очертания трех трупов преступников. Такой же меловой слепок на полу ванной комнаты, выбитое окно. Во дворе под ним снова очертания трупов. И дальше по ходу движения к калитке те же меловые обводы. И за калиткой то же самое. Обозначены места, где стояли машины.
— Чешуя… — кивнул Светлов.
Они уже знали результаты баллистической экспертизы. Знали, на что способен Никита.
Одного преступника убили ударом в кадык. Забрали у него пистолет, пулей перебили наручники на руке. Затем из этого же ствола были убиты два беглеца-похитителя.
— Кто мог это сделать? — спросил Лева. И сам же ответил: — Никита, больше некому…
Одного преступника убили ударом в кадык. Забрали у него пистолет, пулей перебили наручники на руке. Затем из этого же ствола были убиты два беглеца-похитителя.
— Кто мог это сделать? — спросил Лева. И сам же ответил: — Никита, больше некому…
Этот факт обязательно нужно предать огласке. Дело в том, что, уходя от погони, преступники убили двух милиционеров. А потом расстреляли шестерых гражданских людей, заложников. Подонки, нелюди. Но Никита Брат наказал их за это. Своей рукой совершил акт возмездия…
— Этот дом некоему Баранову принадлежит…
— Фикция…
Они уже знали, что эту дачу беглецам предоставил преступный авторитет по кличке Афон. Только господин Афонин отрицает сей факт. Твердо стоит на своем. К этому дому он не имеет никакого отношения. А если бы даже имел, то как доказать, что беглецы жили здесь с его разрешения? Не докажешь. И Афона к ответственности не привлечешь.
Но есть оперативные сведения. На днях его «бригада» потеряла нескольких бойцов. Отсюда и нужно исходить.
— Афон все организовал, — сказал Светлов. — О выкупе он договорился. Никиту под охраной беглецов в этом доме держал. А его люди на «стрелку» с людьми Марты отправились. Только там их постреляли. Но сначала адрес дома узнали…
— И сюда рванули, — кивнул Вершинин — Одного гранатой уложили, а с тремя другими им Никита помог справиться.
— А ведь они ехали его убивать. — Светлов почему-то не сомневался в этом.
— Только Никита их раскусил.
— Показал им кузькину мать…
Игорь ткнул пальцем в один меловой обвод, потом в другой.
— Один от собственной гранаты лег, второго Никита свалил… Дальше пошел…
Светлов двинулся к воротам дома. Вершинин за ним.
— Еще один труп. Но это не его работа…
Они вышли за ограду.
— Еще жмур. Никита его сделал… Забор, дом… За оградой следы разрывов гранат.
— Никита через этот забор сиганул… Ему вдогонку гранаты швырнули… Отсюда вопрос…
— Сумел он уйти или нет?.. Думаешь, они его труп с собой забрали?..
— Очень может быть… А может, им дырка от бублика досталась. Ушел Никита… Снова вопрос…
— Где он сейчас?.. Вопрос, конечно, интересный…
— Если жив, отыщется… Меня Марта очень волнует. Уж больно красиво она горе свое рисует. Только рада она этому горю… Не нравится она мне. Очень не нравится…
— Мне тоже… Будто подменили женщину.
— То-то и оно…
Сразу после случая на Алтуфьевском шоссе в голову Светлова закралась одна смутная мысль. Сейчас она оформлялась в версию, которая требовала развития…
Они возвращались в город. Ехали в его «Ауди». Игорь собирался доставить Леву к управлению, где тот пересядет в свою «десятку». Он должен был отправиться к экспертам-криминалистам в ГУВД. А сам Игорь через одного своего знакомого хотел связаться с экспертами ГИБДД, обследовавшими место аварии, в которую когда-то угодила Марта.
— С Мартой мы разберемся, — говорил Светлов. — Выведем на чистую воду… Но сможем ли добраться до rex, кто стоит за ее спиной?..
— Очень серьезные люди… Знать бы, кто они.
— Шифруются они хорошо… Но мы ведь тоже не первый год замужем.
— Надо будет докладную составить, — сказал Вершинин. — Все факты один к одному соберем, вывод нарисуем. И начальнику на стол. Пусть принимает решение об официальной разработке объекта…
— Да, ты прав. Только пару вопросов насчет Марты выясним…
— Марта — это понятно. Ты мне вот что скажи. С Брусникиным дело решается. Может он вещдок выкрасть?
— Мужик он хоть и гниловатый, но понятливый. Сказал, что сможет… Только пока у него ничего не получается.
— Мало заплатили?
— Пять штук баксов отстегнули.
— Значит, мало…
— Да нет, все он сделает. Вот увидишь…
До Кольцевой автострады оставалось совсем ничего.
— Игорь, тошнит меня чего-то, — забеспокоился вдруг Лева.
Он стал белым как мел. В глазах тревога.
— Укачало? — останавливая машину, спросил Игорь.
— Не знаю…
Лева блевал долго. До полного опустошения желудка. Глаза красные, выпученные как у рака, сам весь зеленый. Пена на губах.
— Поехали, — усаживаясь на свое место, вымученно сказал он.
— Легче?
— Не знаю… Хреново мне, Игорь. Весь завтрак вывернул, потом желчь. И кровь…
— Кровь — это серьезно…
Светлов разгонял машину. Сто километров в час, сто двадцать… Но ему все мало. Торопиться надо. Лева срочно нуждается в медицинской помощи. Острое пищевое отравление у него. А может, ботулизм какой-нибудь. Надо везти в больницу, и чем быстрей, тем лучше…
— Игорь, сдохну я сейчас, — закатывая глаза, пробормотал Лева.
— Может, что-то не то утром съел?..
— Не знаю, не помню… Игорь, не могу я больше!.. Сделай что-нибудь!..
А сделать Игорь мог одно — гнать машину на полной скорости, плевать на знаки и правила дорожного движения.
Стационарный милицейский пост он проскочил на бешеной скорости. Сержант в «бронике» отчаянно замахал жезлом. Но Игорю все равно. Главное, спасти друга…
Леву лихорадило, губы его посинели. Лихорадка перешла в конвульсию. Изо рта пошла пена…
— Держись, брат, держись!.. — кричал Игорь. Но Лева не слышал его. Он был без сознания. Позади них взвыла сирена. Игорь глянул в зеркало заднего вида. Его нагонял милицейский «Форд».
Светлов остановил машину. И «Форд» затормозил. Двух ожесточенных гибэдэдэшников он встретил корочками служебного удостоверения.
— ГУБОП, майор Светлов!..
Он в двух словах объяснил ситуацию.
— Где тут ближайшая больница?..
— Больница? — почесал затылок сержант.
Зато не растерялся второй. Он также затруднился назвать адрес. Но бросил взгляд на дорогу. А по ней на всех парах мчится реанимобиль «Скорой помощи». Он выбежал ей навстречу, грудью перегородил путь. Машина остановилась. Сержант что-то кому-то сказал. И «Скорая помощь» подъехала прямо к «Ауди» Светлова. Появился врач.
— Человеку плохо! Помогите! — воззвал к нему Светлов.
Врач кивнул, подошел к бесчувственному Вершинину. Глянул на него и потребовал носилки.
Леву погрузили в реанимобиль. Завыла сирена. Машина пошла в больницу. Но уже сейчас больному оказывали первую помощь. Игорь не знал, что именно ему делали. Но он очень надеялся, что медики не подведут…
Медики не подвели. Сделали все, что в их силах. И в реанимобиле, и в самой больнице. Но Леву спасти не удалось…
Врачи установили причину смерти — острое пищевое отравление. Судмедэксперты подтвердили. Следов яда в организме не обнаружили. Уголовное дело по факту гибели майора Вершинина не заводилось…
* * *— Да нет, товарищ майор, ничего странного я не заметил, — пожимал плечами старший лейтенант из управления ГИБДД. — У машины слетело колесо, она сошла с дороги, перевернулась… Народ у нас, сами знаете, какой. Моя хата с краю, ничего не знаю… Но тут все как надо было. Нашлись люди добрые, забрали потерпевшую с собой, отвезли в больницу.
— Кто эти добрые люди? Фамилии, адреса?..
— Чего нет, того нет… Не представились они…
— Как вы думаете, удар был достаточно сильным, чтобы можно было сломать руку, ногу, отбить голосовые связки?
— Ну-у, это могло быть… Только вот стекло…
— Что стекло?..
— Когда машина переворачивалась, разбилось стекло. Женщину порезало осколками… Только этого не могло быть. Лобовое стекло могло разбиться. Но в нем специальная пленка, она не позволяет стеклу рассыпаться…
— Может быть, удар был очень сильным?..
— В том-то и дело, что не должен был он быть сильным… Ему лишь придали видимость силы…
— Придали? Кто?..
— Как будто кувалдой по лобовому стеклу саданули…
— Вы указали это в акте?
Старлей смутился. И даже виновато посмотрел на Игоря.
— Мы ж не сразу на место прибыли. Кто-то похозяйничал в машине. Магнитолу вырвал, в бардачке ковырялся… Но это уже было после того, как женщину увезли…
— По этому факту составлен акт?
— Ну, мы же не уголовный розыск. К чему нам лишняя головная боль из-за лобового стекла и магнитолы?..
— С вами все ясно…
Игорь поднялся и протянул старлею руку.
Эта встреча ничего не прояснила. А настроение и без того — хуже не бывает. Слишком остро переживал он гибель Вершинина.
Смерть Левы произошла в результате пищевого отравления. Только абсурд все это. Вчера Лева позавтракал дома, в кругу семьи. Все ели одно и то же. Но пострадал лишь Лева. Потом они перекусили с Игорем в кабинете. Но Светлову хоть бы хны. А Лева в морге.
Это не случайность. Леву отравили. Яд убил его и тут же разрушился в его организме. Экспертиза не смогла выявить его. Есть такие яды, уж кто-кто, а Игорь знал это хорошо.
От жены Вершинина он получил очень интересную информацию. Лева любил мороженое — Игорь знал это и без того. Но каждый раз, идя за машиной, Лева останавливался возле ларька напротив его дома и покупал брикет пломбира. Отрава могла быть в мороженом. В одном-единственном брикете. Который и достался Леве. Случайно?.. Конечно же нет! Ларечник прекрасно знал, какую гадость подсовывает Леве.