Самого Крисито долго лечили монахи захолустного монастыря. И снова погоня…
Из-за гор вставало солнце. Еще отчетливее стал контраст снега в полях по обе стороны дороги с черными жирными проталинами- На землю приходили рука об руку утро и весна.
Дорога плавно погрузилась в рощу. Теперь по обочинам высился гибкий бамбук вперемешку с молодыми криптомериями. Над головой Оиси с шумом пролетела пестрая птица и скрылась в зарослях. Крисито, остановившись, проводил ее взглядом и хотел уже двинуться дальше, но ухо его уловило приглушенный человеческий крик Кричали впереди, чуть справа от дороги. Придерживая локтем колчан со стрелами, самурай бросился на голос.
Продравшись сквозь бамбуковую чащу, Крисито оказался на большой поляне, покрытой блеклым весенним снегом. Из-под серой ледяной крупы местами торчали метелки мокрой жухлой травы.
На другом конце поляны двое неизвестных, затянутые в ярко-алую лакированную кожу, боролись с пожилым самураем в разорванном кимоно. Заломив руки, они тащили его в заросли. Старик кричал и упирался.
«Зачем они его тащат? Ведь расправиться с путником удобнее на поляне…» — подумал Крисито, стягивая с плеча лук. Потом началось ужасное.
Из зарослей навстречу разбойникам выползало огромное, величиной с поверженную пагоду, членистое тело. Так вот они какие, драконы! Медно-красные бока чудовища лоснились, а огромные бессмысленные глаза сверкали под лучами солнца, как новые бронзовые зеркала.
Пленник, увидев чудовище, снова вскрикнул и забился в крепких руках разбойников. А те продолжали тащить его навстречу ужасным челюстям.
Медлить было нельзя. Оиси вогнал меч в сугроб и, наложив на тетиву длинную черную стрелу, прицелился в обтянутую красным спину.
Тетива зазвенела, и стрела с глухим стуком впилась в левую лопатку разбойника. Тот выпустил жертву и ничком рухнул на истоптанный снег. Второй оглянулся, склонился над упавшим, но тот что-то прохрипел на незнакомом Оиси языке и макнул рукой в сторону зарослей. Второй разбойник медленно, словно нехотя, побрел к зарослям, все оборачиваясь. Но, увидев, что на тетиву легла вторая стрела, ускорил шаги и растворился в кустах.
Стрела ударила чудовище в глаз, но не воткнулась, а лишь скользнула по его гладкой поверхности и расщепила ствол чахлой криптомерии. «Раз уж даже глаза неуязвимы — стрелять бесполезно!» — решил Крисито и, выдернув из сугроба меч, начал наступать на монстра, но тот, как ни странно, не двинулся навстречу, а, роя наст тысячами коротких ножек, начал задом втискиваться в заросли.
Когда за чудовищем сомкнулись тростники, Оиси обернулся к пожилому самураю. Тот стоял на подгибающихся ногах и вполголоса молился. Алый разбойник, со стрелой в спине, лежал в нескольких шагах поодаль.
Крисито дождался конца молитвы и, подойдя к самураю, спросил:
— Как ваше имя, сенсей? Из какого вы рода?
— Кэндаобуро Харикава! — хрипло ответил тот, опускаясь на снег. Оиси стоял над ним и глядел ему в глаза, читая в них бесконечную усталость. Ему хотелось понять, почему этот человек в почтенном уже возрасте решился на преступление. Вот он сидит, враг… Оиси скользнул взглядом по изможденному серому лицу, покрытому редкой седой щетиной, по драной одежде, прислушался, с каким хрипом он дышит, как он кашляет, пытаясь охладить лицо мокрым колючим снегом. А в глазах — только бесконечная мука. «Почему он добровольно выбрал долю изгнанника?» В молодом человеке шевельнулась жалость, чувство, которое никогда не ассоциировалось раньше с именем Харикавы. Но Крисито сумел преодолеть ее.
— Сенсей, когда вы отдохнете, я буду вынужден вызвать вас на поединок. Меня зовут Оиси Крисито из клана Теею.
Харикава молча кивнул и прилег на снег, чтобы скопить силы.
Крисито отошел в сторону. Он знал, что не будет торопить старика. Никто не сможет упрекнуть Оиси, будто он убил обессилевшего человека. Он подошел к поверженному разбойнику, отломил у самой раны древко стрелы и перевернул его на спину. Тот тихо застонал.
Оиси сходил к своим вещам, вынул из дорожного бэнто кувшинчик с черной китайской водкой и влил обжигающую жидкость в рот раненого. Тот мучительно заперхал и открыл глаза.
— Открой сумку у меня на поясе и дай мне порошок… — пробормотал он костенеющим языком. — Скорее!.
Самурай открыл маленькую сумочку, вынул оттуда прозрачный, величиной с лесной орех, шарик, внутри которого пересыпался розовый порошок. Алый сунул шарик за щеку и затих.
«Отходит!» — подумал Крисито, помолился за душу грешника и сел точить меч для поединка.
Когда он закончил, Алый уже не лежал, а сидел, привалившись здоровой лопаткой к трухлявому пню. Оиси удивился. Как он с такой раной мог еще ползти? А тот жестом подозвал Крисито и сказал прерывистым хриплым шепотом:
— Не убивай старика!.. Прошу тебя… Пусть живет!
Оиси оглянулся ка Харикаву.
Я мог бы просто зарубить его. Он этого заслужил. Но я вызвал его на честный поединок. Если небу будет угодно, старик победит меня.
— Но ты же видишь: он на ногах не стоит!
— Он отдохнет и примет бой, — спокойно ответил молодой самурай. — Я не могу отпустить его без от мщения. Он…
— Убил твоего князя. Я знаю. За дело убил… А ты… Так ли уж ты любил своего господина!
Крисито на мгновение задумался.
— Любил или не любил, но я был его вассалом. И долг мой…
— Убить? Как у вас просто все получается!.. Убить… Пойми: Харикава — великий человек!
— Харикава? Это князь был великий человек! — убежденно сказал Крисито.
— Скотина был твой князь! Он силой взял в наложницы дочь Харикавы. Девочка утопилась. Старик мстил за нее.
— А я мщу за князя!
— Странные времена! Пойми, имя твоего князя через десять лет будет забыто, а Кэндзобуро Харикаву будут помнить века. Его надо спасти!
Оиси улыбнулся неумелой лжи этого человека.
А не ты ли хотел отдать старика чудовищу? А ведь это пострашнее удара мечом.
— Нет! Я хотел его спасти! — прохрипел Алый. — Это была моя машина (этого слова Оиси не понял). Вам ее просто не с чем сравнивать, парень, попробуй перешагнуть через гнусности своего века! Старик нужен людям, он должен жить!..
— Он твой родич? — изумленно спросил Оиси.
Алый отрицательно помотал головой.
— Объяснять бесполезно… Но попробую… Слушай!.. Я (он ткнул себя пальцем в грудь) буду рожден через пять столетий… В двадцать третьем веке… А в конце двадцатого будут найдены незавершенные рукописи Харикавы. Старик опередил свою эпоху. Он сумел угадать истинную природу временн, создать теорию… Но в XVII веке Харикаву убили. Ты убил. Он не закончил своей работы, и воспользоваться ею смогли только внуки нашедших рукопись. Но если ты не поднимешь на него сегодня меч, Харикава проживет еще несколько лет, допишет книгу и уже в первом десятилетии XXI века можно будет построить машину времени…
Оиси слушал Алого с соответствующей улыбкой, не понимал сказанного, думал, что умирающий бредит. Но трогательная забота о старике поразила самурая.
Алый, лихорадочно блестя глазами, продолжал:
— Ты, наверное, не понимаешь, как можно спасти человека, которого убили пять столетий назад? Да, для моей истории Харикава уже потерян безвозвратно. Но если ты послушаешься меня, возникнет новая ветвь реальности, параллельная нашей. В ней Харикава останется жив…
Алый застонал и на минуту забылся. Но потом снова разлепил веки.
Мы сами пишем историю человечества… И верим, что настанет день, когда люди параллельных времен сольются в единый союз…. И тогда во Вселенной не будет ничего сильнее Человека! Я верю. Нас с Иваном послали выручать Харикаву, помешать ему встретиться с тобою… Но мы опоздали…
— Ты умираешь, — прервал его Оиси, — прекрати лишние разговоры и помолись лучше, чтобы предстать перед Творцом со спокойной совестью!
— Думаешь, я брежу? — Алый рывком поднялся на локте и заскрежетал зубами от боли. — Думаешь, это бред? Смотри!
Он вперил взгляд в бамбуковую чащу. Лицо его окаменело, только синяя жилка трепетала на потном виске
И Оиси увидел… Один за другим на границе зарослей надламывались и ложились на снег стволы бамбука. Скоро на этом месте образовалась глубокая просека.
Алый снова застонал и откинулся затылком на комель пня. Лицо его было бело, как кусок мрамора.
— Я бы и с тобой мог так же… Не хочу! Противно… Отпусти старика!
Крисито нахмурился.
— Ты демон? — спросил он с угрозой в голосе.
— Нет! — Алый страдальчески сморщился. — Человек!.. И ты человек! Неужели мы, люди, не смажем понять друг друга?.. Я не могу приказать тебе делать добро. Его делают не по принуждению… Но на какой бы поступок ты сейчас ни решился, прежде подумай. Ты на то и человек, чтобы думать! Не забывай этого! А сейчас отойди подальше. Я вызову Ивана…
Оиси послушно отошел. Он уже не испугался, когда из просеки на поляну полезла машина. Волнообразно двигая кривыми ножками, она подковыляла к Алому, зависла над ним и вдруг легла на него плоским брюхом. Крисито представил себе, что стало с незнакомцем под такой тушей, и ему сделалось нехорошо Но когда чудовище поднялось и растаяло в воздухе, на том месте, где только что сидел человек, остался лишь раздавленный трухлявый пень.
Крисито молча смотрел на вдавленные в мерзлую землю щепки. В голове его было пусто и гулко, словно она и не голова вовсе. Потом в ней появилась первая мысль: «Ты на то и человек, чтобы думать».
Кто-то положил руку ему на плечо. Рядом стоял Харикава.
— Я готов, — сказал он, — будем биться!
Оиси долго смотрел на него: на усталое решительное лицо, на одежду с прилипшим к ней снежным крошевом, на стоптанные соломенные варадзи на ногах, на иззубренный в поединках с разбойниками меч в костлявых пальцах, потом он спросил:
— Скажите, сенсей, как звали вашу дочь?
В голубой выси над их головами рождался новый день. Теплой рукой он стирал с небосклона последние минуты Часа Дракона.
Василий Захарченко, наш спец. корр НОВЫЙ ГОД АРТУРА КЛАРКА
ТМ 1981 № 9На протяжении всего прошлого года на страницах «ТМ» публиковался роман известного писателя-фантаста Артура Кларка «Фонтаны рая». Произведение это вызвало большой интерес советских читателей еще и потому, что в его основу было заложено изобретение ленинградского инженера Юрия Арцутанова — космический лифт.
В апреле 1981 года в Шри Ланке побывал наш специальный корресспондент Василий Захарченко. В настоящем очерке он делится своими впечатлениями о двух днях, проведенных у Кларка.
Новый год жители Шри Ланки встречают в апреле.
— Не пора ли и мне на новую битву со временем? Как вы думаете? — говорит Артур Кларк.
В новогоднюю ночь над здешними городами разносится гулкая канонада и взрываются яркие вспышки шутих и петард. Эта мирная артподготовка предшествует великому наступлению — наступлению еще одного года жизни на сказочном острове, где согласно многочисленным легендам располагался некогда библейский рай.
— «От Тапробани до неба сорок лиг; здесь слышно, как журчат фонтаны рая», — нараспев произносит знаменитый фантаст строки древнего текста и тут же, улыбаясь, добавляет: — Потому-то я и выбрал этот уголок земного шара для заключительного периода моей жизни. Да и не только заключительного. Я живу в Коломбо уже свыше двадцати лет.
Кларк в местной национальной одежде. На нем неистово цветастая блуза с короткими рукавами и что-то вроде ярко расписанной юбки, из-под которой выглядывают мужские волосатые ноги. Писатель встречает меня босиком — в это время года здесь уже жарко.
Говорят, ваш граф Толстой тоже ходил босиком. Как он ухитрялся, ведь у вас холод, вечная мерзлота… — смеется писатель.
— Белые медведи… — подхватываю я в тон. Нам весело и хорошо. Мы не виделись больше десяти лет, с памятного международного симпозиума по научной фантастике в Японии (см. «ТМ», № 1 за 1971 год). Прошедшие годы почти не изменили Кларка. Он выглядит мужчиной «неопределенного возраста» — ему можно дать и 45 лет, и 60. И его экзотический, почти театральный наряд сильно способствует этому.
— Недавно я отмечал свое шестидесятилетие, — как бы уловив мою телепатему, говорит писатель. — Но, как и всегда, много играю в пинг-понг. А еще приходится укрощать и это чудовище…
Мы спускаемся с веранды красивого двухэтажного дома в сад — настоящий «ботанический рай». Ранняя весна, но ведь это Шри Ланка — здешняя растительность цветет, блистает и шелестит причудливыми листами круглый год! На коротко подстриженном английском газоне стоит ярко-желтая, как лимон, машина — аппарат на воздушной подушке. Да и формой она напоминает половинку громадного лимона…
Артур Кларк, похожий сейчас не на автора фантастических произведений, а на их героя, трогает управление. Из-под прорезиненной юбки бес-колесного автомобиля вырываются тучи пыли и клочья травы. Аппарат повисает в воздухе, потом медленно опускается на газон.
— Теперь можно попробовать и над океаном, — удовлетворенно улыбается Кларк, ступая босыми ногами на изумрудную траву. Мы продолжаем прогулку.
В углу сада, под широкими листьями бананов, какая-то странная установка. напоминающая нижнюю половинку глобуса. Полуглобус из одних параллелей и меридианов. Радиолокатор? Зачем он здесь?..
— Я систематически ловлю с помощью этого решета советские телепередачи для Дальнего Востока, — небрежно бросает Кларк. — Хотите, дотянемся до вашей «Орбиты»?..
А потом, за обедом, писатель неожиданно протянул мне телефонную трубку. Обычная трубка, но… без проводов. Я недоуменно взял этот привычный, но, казалось бы, совершенно бесполезный предмет, не зная, что с ним делать, — ведь трубка никуда не подключена!
— Отвечайте, вас вызывают, — смеется Кларк, довольный моим растерянным видом. — Кто-то из ваших друзей узнал, что вы в Коломбо, и догадался, где вас искать.
Трубка действительно разговаривала знакомым голосом. Это был домашний радиотелефон, по которому на протяжении двух дней у писателя брали интервью раз шесть, чуть ли не со всех континентов мира.
Что ж, фантасты, как известно, сами строят свои миры. А раз так, то почему бы Кларку не оборудовать свое жилище — дом в Коломбо имеет собственное имя, «Лесли Хауз», — по нормам XXI века! Но дом интересен не только своей совершенной техникой…
В центре просторного кабинета на втором этаже письменный стол. У стен шкафы с книгами автора и огромный цветной телевизор с приставкой, состоящей, как кажется, из одних клавиш. Это кассетный видеофон на восемь каналов.
— Здесь записаны созданные в разных странах кинофильмы по моим романам и телевизионные лекции по астрономии и фантастике, которые я читал. Что будем смотреть?
Я в некоторой растерянности.
— Впрочем, если хотите, — улыбается Кларк из-под очков, — я покажу вам фильм, в котором играю главную роль. Роль судьи. Это полнометражный художественный фильм «Деревня в джунглях». Он вот уже несколько недель идет в кинотеатрах Коломбо.
Я охотно соглашаюсь. На экране вспыхивает изображение.
— В настоящее время, — говорит писатель, — по моим романам в Японии, ФРГ, Англии и США снимается шесть научно-фантастических фильмов и две телевизионные программы по 13 серий каждая. Роман «Фонтаны рая» — последнюю мою вещь — экранизируют в Голливуде. Вот уже два года я ничего не пишу. И вряд ли соберусь написать что-нибудь в будущем.
От этого неожиданного признания становится немного печально.
— Неужели эти большие полки с авторскими книгами никогда уже не пополнятся?..
— Почему же? — улыбается Кларк. — Сюда непременно поступают переводы моих произведений, выходящие в разных странах.
Да, ему, быть может, этого и достаточно. Но только ему, не читателям. Многочисленным почитателям его большого таланта.
Переходим из кабинета в библиотеку. Все забито стендами с книгами — не протолкнуться. Здесь только научная фантастика и научно-популярные книги из всех стран мира. Оригиналы и переводы. Кларк давно коллекционирует их — начиная с Всемирной энциклопедии научной фантастики и кончая периодическими изданиями на совершенно незнакомых языках, в том числе русском.
С интересом отмечаю книги советских писателей. На видном месте — «Туманность Андромеды» И. Ефремова.
— Я переписывался с этим прекрасным писателем, — говорит Кларк. — Смело могу поставить его рядом со Станиславом Лемом. Может быть, даже выше. А Лема я ценю почти как гения.
Вообще, меня очень интересует Россия, — признается, помолчав, Кларк. — Мне хотелось бы у вас побывать. Посетить Звездный городок, поболтать с Юрием Арцутановым, давшим тему моего последнего в жизни романа. И, может быть, слетать на место падения Тунгусского метеорита.
Мы снова спускаемся на первый этаж и неожиданно (для меня) попадаем в просторное помещение, уставленное различной аппаратурой для подводного плавания. Чего здесь только нет! Ласты, акваланги, гидрокостюмы всех систем и размеров. А вдоль стен выстроились крылатые «торпеды» для подводной съемки, ярко-красные запасные баллоны, водные лыжи.
— Все это образцы оборудования для моей станции подводного плавания. Я увлекся им лет двадцать пять назад, когда захотел испытать космическое ощущение невесомости. А теперь неподалеку от Коломбо размещается моя база для туристов, приезжающих со всего мира полюбоваться подводными пейзажами Индийского океана. Хобби стало новой профессией.