Сердце у Сергея екнуло. Даже не екнуло — колом встало. Он притормозил на секунду, чтобы перевести дух, потом пошел. По Светкиному лицу в какой-то момент понял, что она его заметила. Хотела что-то сказать. Но Сергей уже схватил парня за плечи и поволок к лестнице.
— Сережа!.. — крикнула Светка.
Эхо метнулось по залу: …ожа!
— Сдурел, эй? — взревел клетчатый, пытаясь вырваться.
У него было лицо гимназиста, большие зеленые глаза с загнутыми ресницами. Колено Сергея несильно врезалось ему в живот. Для порядка, чтоб не дергался. Клетчатый охнул, согнулся в запятую. Сергей волок его дальше, не обращая внимания на крики, отражающиеся от высоких стекол.
— …ожа!
— …гей!..
Включился визгливый голос официантки. Кто-то бежал сзади, догонял.
Бам-м-м-м… И вдруг Сергей остановился. Его нижняя челюсть еще продолжала вибрировать, как камертон, по которому врезали металлической палочкой. Фигура клетчатого оставалась скукоженной, но теперь это больше походило на нижнюю боксерскую стойку. Вдобавок ему удалось каким-то образом освободиться от захвата. Пока Сергей стоял и соображал все это, клетчатый ударил второй раз.
Удар пришелся снизу, под подбородок; мозги взбултыхнулись, перед глазами поплыло, руки сами собой опустились по швам.
* * *— Ты с ума сошел, что ли? Делать больше нечего? Это же Денис, бывший дружок Цигулевой! — кричала Светка, быстро сбегая по лестнице.
— То-то и оно. Козел драный…
— Он тебе сделал что-нибудь? Он поднялся, чтобы выпить кофе, он тоже работать пришел, у него карточка аккредитационная есть!
— С чего вдруг? На юрфаке их выдают, что ли?
— Он внештатник в «Комсомольце»! У него публикаций больше, чем во всей нашей группе!
— Интересно! Как же так получается: тебе не выдали карточку, а ему выдали?
— Не знаю… А вот с чего ты на него набросился?
Ступеньки лестницы с космической скоростью мелькали под ногами, пару раз Сергей едва не промахнулся. Они торопились — потому что самолет уже минут пять как приземлился и Светкино интервью висело на волоске. Дружок Цигулевой по имени Денис смылся, пока Сергей приходил в себя, свесившись через перила.
— Не знаю, — бормотал Сергей. — Не знаю…
Он в самом деле не знал, что на него нашло. Этот клетчатый пиджак мелькнул уже однажды в его жизни — перед тем, как произошел облом с Антониной. Все это время Сергей не вспоминал о нем. Ну, дружок… ну, ебарь, скажем — каких у Антонины было немало. Что о нем вспоминать? И не вспомнил бы никогда, если бы не увидел сейчас. Плохая примета. Рефлекс, наверное, какой-то сработал. Или… Может, он приревновал клетчатого к Светке?
— Ладно, все. Давай работать.
Внизу Светка Бернадская достала из сумки диктофон, включила запись и нажала на паузу. Впереди колыхалась гудящая, пахнущая пивом и потом стена пэтэушников; далеко за нею, у самого выхода к летному полю, вилась цепочка синих фуражек и пятнистых кепи блюстителей порядка. Стоило Светке приблизиться к этой стене вплотную, как лицо ее стало растерянным, губы поплыли вниз.
— В общем, так, — решительно сказал Сергей. — Полезай ко мне на плечи, и будем пробиваться.
— Как — верхом? — удивилась Светка.
— Верхом.
На какое-то мгновение гул смолк. А потом перерос в вопли. Пэтэушники сдирали с себя майки и махали ими в воздухе. «ПАТИНЗ!! ПАТИНЗ!!» Кажется, команда прибыла на место назначения. Светка без лишних уговоров запрыгнула на плечи Сергею, он обхватил ее колени и пошел вперед.
Подростки вокруг хрустели, скрипели и матерились — но покорно раздавались в стороны. Деваться им было некуда. Сергей вошел в толпу как бульдозер в кукурузное поле. Светка сидела на его широких плечах, крепко вцепившись в волосы и от возбуждения пришпоривая каблуками.
— Ты гений, Сережа!
* * *Хотя мест хватало с избытком, Денис все равно сел с краю — через стул от улыбчивого паренька в светлой безрукавке.
— Вы из какой газеты? — дружелюбно поинтересовался тот.
— Из «Комсомольца».
Вошли музыканты, и разговор прервался. Журналисты дружно загудели, будто передразнивая фенсов-пэтэушников.
Шестеро лысых угловатых парней в черных джинсах и пестрых рубашках навыпуск, слегка удивленные, даже напуганные. Арчи, Винс, Джо, Магнус «Биг Бинс», Дэвид и… кажется, Клаус. На прошлогоднем «Некс-Стоп» Денис, конечно, видел их, даже имена запомнил, — но сейчас все они снова показались ему на одно лицо, как шесть баскетбольных мячей на витрине в «Спорттоварах». Магнус протянул что-то вроде е-мое.
— Ну все, все, начинаем, время идет, машина ждет, обед стынет! Все собрались, сосредоточились. Поехали!
Переводчик, он же представитель торговой тиходонской компании, организовавшей концерт «Purgeans» и эту прессконференцию, несколько раз хлопнул в ладоши.
— Ваши вопросы, господа. Не тяните!..
Парень из «Городского курьера» очнулся первым:
— Как долго вы у нас пробудете?
Переводчик перевел и тут же сам ответил за музыкантов:
— Два дня. Об этом было объявлено еще на прошлой неделе.
Магнус опять что-то сказал, «пургены» рассмеялись. «А может, вообще попросим политического убежища?» — разобрал Денис. Переводчик никак не среагировал.
«Утренний вестник»:
— Вы приехали с новой программой?
Винс (с помощью переводчика, конечно):
— Только что в самолете мы сочинили новую песню специально для тиходонцев.
Старый прием, подумал Денис. Так они говорят в каждом городе, а песне этой как минимум полгода.
Журнал «Подружка»:
— Слушаете ли вы другую музыку, кроме хип-хоп?
Клаус — тот самый, который на прошлом концерте разбил восемь «коргов»:
— «Детский альбом» Кабалевского — моя любимая вещь.
Агентство «Донские новости»:
— О чем ваши песни?
Арчи:
— О любви, о девушках. О взаимопонимании, короче.
Магнус пробормотал под нос: «О мире во всем мире». Арчи не удержался и прыснул.
Девушка из студенческого журнала «Коллоквиум»:
— Насколько прочно ваше положение в европейских и американских чартах?
Арчи:
— Последний хит «Buy Little Harlot» уже которую неделю не может выбраться из первых пятерок в Европе. Прямо не знаем, что и делать. В Штатах бедняжка «Harlot» сидит на верхней строчке, никто не может ее оттуда снять. Может, вы нам как-нибудь поможете?
Арчи был мастер заливать. Он не назвал ни одного журнала или радиостанции, которые рискнули бы разместить их песню хотя бы в районе пятидесятой позиции.
Возможно, это была какая-то фермерская газета тиражом три тысячи, которая выходит в городке, где родился Арчи. Такое вполне может быть. Накануне Денису с помощью знакомых удалось забраться в «Интернет», полистать электронные техножурналы, побывать на виртуальных сборищах технофанатов. Кто такие «Purgeans» — там никто и слыхом не слыхивал.
— Каким вам запомнился Тиходонск после прошлогоднего фестиваля?
Это уже Бернадская. Винс улыбнулся ей, переглянулся с музыкантами.
— Здесь было очень жарко, — сказал он.
— Нас поразил теплый прием, который оказали нам тиходонцы, — отредактировал его переводчик.
Бернадская улыбнулась в ответ. Летом прошлого года она несколько раз встречалась с Винсентом и даже ночевала в его номере. Мамонт назвал их отношения «диетическими» — то есть обычный дер, не представляющий большого интереса для Управления.
— Вас не напугала криминогенная обстановка в городе? — спросил Денис.
Тут уже все посмотрели на личную охрану «Purgeans»: два высоких парня-латиноса, у одного нос, словно прилипший к лицу недоеденный кусок чебурека — это Болто; второго зовут Себастьян. Арчи потрепал Болто по могучему плечу.
— Мы не из пугливых, — сказал он.
На этом пресс-конференция была закончена. Журналисты встали. Из коридора показались две девушки с подносами, там были фрукты и вино. «Только побыстрее, пожалуйста, господа!» — хлопал в ладоши переводчик. Бернадская сделала Денису знак: «подожди», подлетела к Винсенту, о чем-то быстро с ним переговорила и вернулась.
— Сергей топчется у дверей, его не пустили сюда. Представляю, что было бы… Он сегодня какой-то бешеный. У вас что-то было раньше, да?
— Да нет… Я сам удивился: вот так, ни с того ни с сего, — сказал Денис.
— Он с Антониной рассорился, может, из-за этого? А куда Тонька, кстати, пропала?
— Не знаю. Извини, я тут хотел переговорить…
— Только не выходи пока, слышишь? Я уведу Сергея куда-нибудь, а то он снова бросаться начнет.
— Ладно.
Денис подошел к столу. На подносах остались два зеленоватых яблока в окружении пустых бокалов. Он взял одно, надкусил. Болто стоял у окна, курил, медленно выпуская дым из своего покореженного чебурека; рядом пристроился молодой улыбчивый журналист в светлой безрукавке. Наверное, единственный, кто так и не задал свой вопрос.
* * *— Триста третий номер, посмотрите, пожалуйста. Фамилия — Петровский.
— Триста третий номер, посмотрите, пожалуйста. Фамилия — Петровский.
— Есть такой, — весело сказала девушка за стеклянным окошком, что-то отметила у себя и протянула ему сложенный вдвое кусок глянцевого картона. На развороте было написано: «Гостиница „Кавказ“. Уважаемый гость! Настоящая карточка является пропуском в нашу гостиницу».
— Спасибо, — поблагодарил Денис.
Поднявшись в номер, он заперся, бросил пиджак на кровать, прикрыл оконные рамы.
В одной оказалась согнута защелка шпингалета, Денис выпрямил ее при помощи ножа и плотно захлопнул. Шум улицы отодвинулся, превратился в ненавязчивый фон.
«Backing part» — как, наверное, сказали бы Арчи или Винсент.
Денис взял со стола пепельницу, достал из, пиджака трубку и табак, а из яркого полиэтиленового пакета — двенадцатиполосную газету «Общение», в которую был завернут динамик. Самый обычный динамик от бытового громкоговорителя с торчащими штырьками контактов. Прошел в уборную. Опустил крышку унитаза, сверху постелил один газетный лист, аккуратно стал на него ногами.
Под потолком проходила квадратная вентиляционная труба из толстой жести, в углу она изгибалась на девяносто градусов и уходила в плиту перекрытия. Труба была изрешечена круглыми отверстиями разного диаметра, словно кто-то пытался изобразить здесь торговый знак «Sony». Из одного отверстия свисала ниточка, с пола разглядеть ее было нельзя. Привстав на цыпочки, Денис осторожно потянул — показался раздвоенный на конце тонкий провод. Вытянув его на нужную длину, он спрыгнул и надел зажимы на плоские штырьки контактов динамика.
Потом перевернул газетный лист на другую сторону, сел, посмотрел на часы, раскурил трубку и развернул оставшуюся часть газеты. Ждать придется от тридцати минут до часа, может, чуть больше. Время пошло. Он спокойно покуривал и читал страницу объявлений, раздел «Знакомства»: «Женщина сорока одного года с тремя детьми ищет мужа — обеспеченного, с жильем, без вредных привычек»…
Мечтательница!
"Девушка восемнадцати лет готова пойти на содержание к состоятельному мужчине любого возраста. Оплата — четыреста у, е, в месяц. Писать: пос. Гиблый, ул.
Коммунаров, 22, Аксютиной Т. И, для Веры".
Вот дура! Бродяжка, без адреса, а туда же! Думает, что кто-то помчится в этот Гиблый с четырьмя сотнями баксов на блюдечке…
«Симпатичная женщина, тридцати восьми лет, с хорошей фигурой, материально независимая, познакомится с образованным молодым человеком от двадцати пяти до тридцати лет для серьезных отношений. Любителей приключений прошу не беспокоиться».
А ведь Мадлен тоже тридцать восемь… Возможно, она жила именно в этом номере…
Или в соседнем… Или в том, что наверху… У Дениса защемило сердце. Интересно, где она сейчас? И что делает? Он поймал себя на мысли, что курит уже не для имиджа, а по потребности. И эта потребность появилась после той речной прогулки.
Совпадение? Или…
Он дочитывал последнюю страницу, когда в динамике послышался шум. Пришел обитатель номера 403, расположенного как раз над Денисом.
Потоптался в прихожей.
Дверь захлопнул не сразу.
Значит, Болто вернулся не один. У него посетитель — как и ожидалось. Донеслись гулкие далекие голоса. Они постепенно приближались…
Прошлым летом Балтазар Лагуш — он же Болто, — охранник компании "Purgeans Corp.
", купил у одного из тиходонцев расческу, сделанную из экспериментального титана повышенной прочности. Такого не могло случиться ни в одной стране мира.
Технологии двадцать первого века, революция в военном и космическом деле, фантастическое российское разгильдяйство, разбазаривание особо важного стратегического материала. Расческа. Которую купил Болто. Возможно, лишь в качестве необычного сувенира — хотя верилось в это с трудом.
О вопиющем факте Управление оповестил один из информаторов. Без подробностей.
Так, мол, и так — пару дней назад эта носатая обезьяна купила пластину сверхсекретного титана. Достоверность подобных сообщений бывает самой различной, в том числе и нулевой.
На всякий случай предупредили таможенников, но когда «Purgeans» отправились восвояси, в багаже Болто Лагуша не было обнаружено ничего подозрительного.
Комитетчики решили, что осведомитель что-то перепутал, не так понял или просто соврал. Но потом поступила информация от другого источника: действительно, латинос купил образец, причем выполненный в форме расчески. Теперь контрразведка обиделась на таможню: мол, плохо искали, на расческу не обратили внимания… А может, Болто передал образец другому лицу или, чем черт не шутит, заподозрив неладное, спрятал его где-то в городе!
Короче, серьезный прокол: получили оперативную информацию и не сумели ее реализовать, беспрепятственно выпустили за кордон сверхсекретный металл и безнаказанно отпустили гребаного латиноса — расхитителя государственных секретов. К тому же остался соучастник, скорей всего из своих, змеюка подколодная, которая еще не раз ужалит в самый неожиданный момент…
И вдруг трах, бах! Ни с того ни с сего, вне всяких планов, внезапно группа вновь приезжает в Тиходонск! Ага! Значит, остались недоделанными грязные делишки! Вот тут самое время реабилитироваться, схватить шпиона-латиноса за руку да змею-предателя рогатиной прижать! И работа закипела. С Болто не сводили глаз, отслеживали и проверяли все его контакты, в пятиэтажном жилом доме, расположенном напротив гостиницы, поставили ультрасовременную систему «Звук», нацеленную на окна 403-го номера. Лазерный луч фиксировал колебания оконного стекла и преобразовывал их обратно в слышимую речь. Операторы тут же передавали полученную информацию на автомобильную радиостанцию, установленную в «Волге», что стояла перед гостиницей. В машине дежурили два комитетчика.
Правда, лазерный пеленгатор не брал прихожую и санузел. Если Болто вдруг решит поговорить с кем-то в сортире, вдобавок включит воду и станет постоянно дергать ручку бачка, то этот разговор останется для наблюдателей тайной. Такой вариант маловероятен — Болто явно не тянет на человека искушенного в подобных делах, и все же его предусмотрели. На этот случай имелись микрофон в вентиляционной трубе четыреста третьего и Денис, несущий вахту в уборной этажом ниже.
Видно, микрофон был мощным, потому что очень хорошо брал и комнату. Там шел спор, собеседники говорили на повышенных тонах, иногда срывались на крик. Болто мерно расхаживал по номеру взад-вперед, шваркая по полу своими ковбойскими сапогами. Денис поднес динамик к самому уху. Он услышал два голоса, говорящих по-английски.
— Я сказал, — прогудел Болто. — И ты меня понял.
— Нет, я ничего не понял! Между нами нет недоверия. Мы уже вели дела. Я продал металл, ты его купил. Мы оба остались довольны. Ведь так?
— Так. Но то был металл. А это документы, я в них ничего не соображаю. Поэтому вначале ты получишь половину. Ровно одну половину. После проверки ты получишь вторую.
— Мы так не договаривались. Мы договаривались по-другому. Ты получаешь товар, я получаю деньги. Так? Так! Я лез из кожи, я рисковал, я потратил уйму своих денег, и после этого ты мне говоришь, что заплатишь только половину? А что ты понимаешь в металле? Ты что, носил его на анализ? Или ты на глаз определил, что это титан?
Второй человек говорил громко и раздраженно. Почти зло. Он хорошо владел английским. Но не умел сдерживать эмоций.
— Не ори, — продолжал гудеть ровным голосом Болто. — Я же не отказываюсь платить. После проверки ты получишь остальное.
— В прошлый раз ты ничего не проверял… Знаешь, на что это похоже? Это похоже на обман. Ты вообще собираешься заключать сделку? У тебя есть деньги? Покажи! Я хочу их видеть!
— У меня есть деньги. Но я еще не видел формул.
— Они у меня в кармане. Только не я, а ты нарушаешь договор! Покажи деньги — и все станет ясно. Если у тебя есть пятьдесят тысяч долларов, мы продолжаем разговор. Если нет — мы уходим!
«Кто „мы“? — подумал Денис. — „Мы“ продолжаем разговор — это ясно — Болто и его партнер. А кто „мы“ уходим?»
Шаги. Взад-вперед, взад-вперед. До Дениса вдруг дошло, что ходит не Болто и не его собеседник. Голоса не перемещаются. Ходит кто-то третий, не участвующий в разговоре. Как только он это понял, шаги вдруг прекратились.
— Что там мудрит эта обезьяна, Гном? — третий человек говорил по-русски. У него был грубый и решительный голос.
— Подожди, Коваль! — перебил его второй и вновь перешел на английский. — Моему другу тоже не нравится все это!
— Плевать мне на то, что ему нравится! Меня его рожа не пугает, у меня такая же!
Что он вообще здесь делает?
— Он мой компаньон. Но давай не будем ссориться. Я согласен на твои условия. Но вначале покажи деньги. Все пятьдесят тысяч.
Наступила пауза. Шаги возобновились. В них чувствовалось напряженное ожидание.
— Ладно.