— Простите меня, сеньора, что я ворвался сюда без вашего разрешения. Мне нужно было передать Лауре одну просьбу моей сеньоры.
Женщина, уже несколько пришедшая в себя, кивнула:
— Ничего, сеньор, я все понимаю.
Закрыв дверь, он прошел к соседней каюте и громко постучал. Никто не ответил. Он снова постучал. За его спиной раздался девичий голос,
— Кого вы ищете, сеньор?
Он повернулся. Рядом стояла молодая девушка-горничная, очевидно, напарница Лауры, проживающая вместе с ней в каюте. Рыжеватые волосы, курносый носик, узкое вытянутое лицо. На носу были даже веснушки. Она наверняка была из эмигрантов, возможно даже из России или с Украины.
— Вы живете в этой каюте? — вместо ответа уточнил Благидзе.
— Да, — испуганно ответила девушка. — А почему вы спрашиваете?
— Мне нужна Лаура. Нужно срочно с ней поговорить.
— Она сейчас наверху. Работает в каютах второго класса, — девушка показала наверх.
— Спасибо, — Благидзе кивнул и поспешил назад. У лестницы он столкнулся с Чернышевой.
— Где девушка? — обеспокоенно спросила она.
— Говорят, работает наверху, — виновато выдохнул он, — я сейчас ее найду.
— Подождите, — остановила его Марина. — Вы невольно ставите себя под удар. Если с ней что-нибудь случится, все обвинят вас. Свидетели расскажут, как вы с безумным видом искали Лауру. Вам нужно иметь безупречное алиби. Идите лучше в бар, я сама поищу ее. И сама с ней поговорю.
Благидзе тяжело вздохнул.
— Я просто кретин.
— При чем тут вы, — горько заметила Чернышева, — я обязана была все продумать, прежде чем соглашаться на эту авантюрную поездку. Флосман нас опять обманул. Он просто передал девушке письмо, а сам обеспечил себе алиби, заставив нас гадать, кто мог положить это письмо. Ему просто нравится издеваться таким образом.
— Я не могу оставить вас одну, — упрямо сказал Благидзе.
— Вы действительно не понимаете, как это опасно? Не забывайте, что при любой тщательной проверке сразу выяснится, что вы совсем не сеньор Моретти, а я не Эльза Дитворст. Полиция может заинтересоваться таким неприятным для нас фактом. Нам нельзя вызывать подозрений. Они и так встревожены этим убийством.
— Нужно найти Лауру, — напомнил Благидзе. — Она может сказать, кому относила письмо.
— Идите в бар, — снова велела Марина, — я сама ее поищу.
— Это опасно. А если ее уже нет в живых?
— В таком случае подозрений будет меньше. Я, в любом случае, не очень подойду на роль убийцы бедняги Хартли, Там наверняка действовал мужчина. Полицейские это понимают.
— Хорошо, — согласился он. — Но будьте осторожны. Если узнаете настоящее имя Флосмана, сразу идите ко мне. Для этого меня послали с вами. Вы обещаете, что не будете искать его сами?
— Конечно, обещаю, В любом варианте я постараюсь сообщить вам имя человека, по поручению которого Лаура передавала письмо.
Благидзе хмуро кивнул и стал тяжело подниматься по лестнице на верхнюю палубу. Чернышева осталась одна. Флосман был не просто талантливым агентом. Он оказался и искусным убийцей. Он наверняка совершит и еще одно убийство, если поймет, что они ищут эту несчастную девушку. Может, он уже сделал то, что хотел, и все их поиски напрасны.
Об этом не хотелось думать. Дело было уже не только в девушке, хотя несчастную было жалко. Следующее убийство напрямую касалось и агентов, работающих сейчас на судне. В случае второго подряд убийства полиция, взбешенная своим провалом, начнет тщательную проверку всех паспортов, если уже не начала. И тогда наверняка выяснится, что Моретти и Дитворст не существуют.
«Мисс Марпл», — вспомнила она. Насколько легче в таких сиуациях было действовать Пуаро или Мег-рэ. Их, по крайней мере, никто не обвинял в том, что они проникли в страну под чужими именами. И никто не арестовывал их за нелегальное пребывание в стране. Не говоря уже о том, что они могли расследовать свои преступления в комфортных условиях, неспешно предаваясь любимым занятиям.
В данном случае все гораздо сложнее. Во-первых, нужно очень аккуратно себя вести, не привлекая внимания полиции и посторонних. Во-вторых, нужно по мере возможностей искать настоящего Флосмана. И, наконец, в-третьих, нужно учитывать и фактор времени. Завтра всех могут отпустить и подозреваемые разъедутся по домам. И исчезнет настоящий Флосман.
«Три человека», — привычно подумала она. Консальви, Суарес, Кратулович. Каждый из них мог послать второе письмо. И каждый из них мог убить Хартли, обезопасив себя от американского визитера. Возможно, Благидзе прав и письмо в ее каюту принесла именно эта темнокожая девушка Лаура. В таком случае нужно найти ее и узнать, кто был этим человеком.
Все это Марина обдумывала, поднимаясь следом за Благидзе на палубу. Она прошла в коридор, где были каюты второго класса. «Возможно, дверь одной из кают будет открыта и удастся найти эту девушку», — подумала Чернышева. Но Лауры нигде не было. В одном месте дверь каюты была действительно приоткрыта, но, осторожно толкнув ее, она услышала веселые голоса итальянцев, двоих молодых людей, парня и девушки, очевидно, молодоженов, совершавших этот речной круиз как свадебное путешествие. В ресторане они сидели за столом Хартли, но в течение двух дней появлялись только на ужин. У них было так мало времени, что они даже забыли закрыть дверь в каюту. Мягко прикрыв ее, Чернышева пошла дальше по коридору.
Ее одолевали тревожные мысли, «Решиться на подобную дерзость и убить девушку, когда на корабле и вокруг него столько полицейских, может только очень безответственный человек», — думала она, продолжая искать Лауру. У лестницы стоял пожилой бармен, который работал вчера ночью. Она вспомнила, что так и не проверила слова Кратуловича и подошла к бармену.
— Простите сеньор, вы не видели Лауру? — спросила, улыбаясь.
— Нет, сеньора, — узнал ее бармен, — наверное, она плохо убрала в вашей каюте?
— Наоборот. Слишком хорошо. Я искала ее, чтобы поблагодарить.
— Я ее не видел.
— Спасибо. Говорят, вчера кто-то расспрашивал обо мне, — поинтересовалась она как бы между прочим.
— Кто вам сказал, сеньора? — испугался бармен. — Это был погибший австралийский бизнесмен.
— Полицейский инспектор рассказал мне, что он спрашивал вас обо мне. Наверное, вы успели ему что-то рассказать?
— Да, сеньора, Простите меня, но я должен был рассказать инспектору о погибшем. Хотя тот и не спрашивал ничего особенного. Просто интересовался вами. Мужчины часто так делают, когда видят очень красивых сеньор. Простите еще раз, сеньора.
— Ничего, — улыбнулась она на прощание. Значит, Кратулович действительно слышал, как Хартли расспрашивал бармена. Может, он слышал и что-нибудь другое? И почему именно он прислушивался к словам Хартли? Возможно, что он и был Флосманом и именно поэтому так внимательно следил за Хартли. Чем все это кончилось, она уже знала. Но пока это были только ее домыслы.
На этой палубе Лауру обнаружить не удалось. Нужно поискать ее еще раз внизу. Возможно, они разминулись, когда она обходила коридор в поисках девушки. Она увидела стюарда, он нес чистые стаканы и несколько бутылок, направляясь в чью-то каюту.
Она спустилась еще раз вниз, где размещалась команда речного теплохода. Снова прошла к каюте Лауры. И опять с разочарованием убедилась, что девушки здесь нет. У лестницы Марина столкнулась со спускающейся вниз темнокожей девушкой.
— Это вы — Лаура? — спросила Чернышева.
— Да, — удивленно ответила та, не понимая, что нужно от нее этой богатой сеньоре. В глазах была и некоторая тревога. У пассажирки, путешествующей в первом классе вполне могли пропасть вещи или ценности. В таких случаях первое подозрение всегда падало на горничных.
— Я хотела с вами поговорить, — улыбнулась Марина.
— Конечно, сеньора. Вам что-нибудь нужно?
— Вы относили чью-нибудь записку на этом корабле? Скажем, любовное послание?
Девушка заколебалась. В руках у Марины появилась купюра в пятьдесят долларов. Зеленая бумажка производила впечатление даже в далекой Аргентине. Лаура изумилась.
— Что вы хотите знать, сеньора?
— От кого было письмо, — Марина протянула купюру девушке.
Девушка спрятала купюру в карман. Услужливо улыбнувшись, сказала:
— На нашем корабле столько влюбленных рыцарей. Это был сеньор Консальви. Он просил меня отнести записку в соседнюю с ним каюту.
— Вы относили всего одно письмо? Именно его письмо?
— Да. Только одно, — удивленно сказала девушка.
— Консальви, — прошептала Марина. И услышала шум за своей спиной. Обернувшись, увидела своего напарника, который едва не свалился с лестницы. Он с трудом удержался на последних ступеньках, и теперь с нескрываемым торжеством смотрел на Чернышеву.
Нетерпеливый Благидзе не сумел спокойно ждать в баре, пока она найдет девушку. Да и ожидание слишком затянулось. Когда через десять минут Марина не появилась, он решительно поднялся и отправился вниз искать обеих женщин. В конце концов, в Москве именно ему была поручена охрана полковника Чернышевой и он не собирался рисковать ее жизнью ради такого подлеца, как Флосман.
Но имя Консальви подействовало на него почти магически. Теперь он смотрел на Чернышеву, наслаждаясь услышанным. Он все-таки был прав. Под именем Консальви на судне скрывался сам Флосман.
14
Но подобное мнение, кажется, не разделяла сама Чернышева. Она спокойно позволила девушке уйти, кивнув на прощание и начала подниматься по лестнице. Прошла мимо Благидзе, ничего ему не сказав. Он пожал плечами. Возможно, таким необычным способом она выражает свое недовольство.
Он молча пошел за ней. Теперь уже нет сомнений, кто скрывается под чужим именем. Но в любом случае решение по судьбе Флосмана должна принимать сама Чернышева. Она же молчала, словно обдумывая нечто важное. Благидзе не хотел задавать никаких вопросов, наслаждаясь своей победой. На палубе, где размещались каюты первого класса, она пошла своей каюте. Благидзе благоразумно молчал, но шел следом.
У двери каюты она остановилась, оглянулась по сторонам, будто ожидая кого-то увидеть, и вошла в свою каюту. Благидзе вошел следом.
— Когда у нас ужин? — уставшим голосом спросила Чернышева, словно позабыв о признании Лауры.
— Они опаздывают, — взглянул на часы Благидзе, — наверное, из-за этих допросов.
— Наверное, вы были правы, — наконец призналась женщина, усаживаясь прямо на кровать, — второе письмо Флосман попросил отнести в мою каюту кого-то из посторонних, чтобы обеспечить себе алиби.
— Конечно, — обрадовался было Благидзе, но тут до него дошел смысл сказанного. — Вы сказали «кого-то из посторонних»? Значит, вы считаете, что это была не Лаура.
— Вы невнимательны, — устало возразила женщина, — я ведь спросила Лауру, сколько любовных посланий она относила. И услышала, что только одно.
— Ну да, — нетерпеливо перебил ее Благидзе, — именно то, которое вы получили. И которое было написано по-испански.
— Нет. Это было не то письмо, — спокойно заметила Чернышева, — вы, как и большинство мужчин, очень нетерпеливы. Слышите только то, что хотите слышать, не вслушиваясь в слова говорящего. Слышите, но не слушаете своего собеседника. Она ведь четко сказала, что относила письмо сеньора Консальви в соседнюю с ним каюту. Но ведь я не живу в соседней с Консальви каюте. Там живет его девица, с которой он так неудачно поссорился. Значит, и письмо Лаура приносило совсем не мне.
— Да, — ошеломленно согласился Благидзе, — я … я не обратил внимание на эти слова девушки.
— А я обратила. Об их соседстве мне говорил еще Роберто Гальвес. Поэтому я так спокойно отреагировала на слова Лауры. Но, видя ваше нетерпение, не стала рассказывать о нем на нижней палубе, чтобы никто не услышал нашего разговора. Хотя я уже начинаю подозревать одного из наших пассажиров. Но для полной уверенности у меня нет доказательств.
— Это Консальви? — с надеждой спросил Благидзе.
— Это один из трех подозреваемых, — уклонилась от прямого ответа женщина, — у меня пока нет твердой уверенности. А в таких случаях нельзя спешить с выводами. Мне нужно будет все еще раз проверить.
— Пока Флосман не убьет еще кого-нибудь, — хмуро заметил Благидзе.
— Не думаю. Это не в его интересах. Скорее, он захочет еще раз доказать мне свое превосходство. Но на убийство не пойдет. Просто Хартли, видимо, сумел зацепить его. Достал так сильно, что у него не было другого выхода, кроме убийства. Но в случае со мной ему нравится демонстрировать свое превосходство. Типичный образчик мужской логики. Убежденность в превосходстве над женской логикой сквозит в каждом его действии.
Из динамика полилась музыка, призывающая пассажиров пройти на ужин. Чернышева поднялась, тяжело вздохнула.
— Идемте на ужин, — предложила она, и посмотрев на обувь Благидзе, заметила: — Вы, кажется, не воспользовались автоматом для чистки обуви. Полицейские занесли столько грязи.
— Да, — покраснел Благидзе, — я просто не успел. Меня допрашивали одним из последних.
— Завтра утром полицейские снимут оцепление, и все пассажиры разъедутся по домам, — задумчиво сказала Чернышева, — у нас осталась только одна ночь,
— Вы думаете, он попытается снова дать о себе знать?
— Я в этом убеждена. Сегодня ночью он обязательно попытается в очередной раз доказать мне свое превосходство. Эти письма явный образчик того, что он очень невысокого мнения обо мне. Значит, мне нужно, доказать, что он ошибается.
— Но каким образом мы сможем его вычислить?
— Я уже почти знаю, кто это может быть. И потому постараюсь сегодня убедиться в своих подозрениях.
— Суарес или Кратулович?
— Следите за всеми троими, — уклонилась от ответа Чернышева, — и вам все станет ясно.
— Я это делаю уже два дня, — пробормотал Благидзе.
В ресторане за его столиком пустовало место Хартли, и многие пассажиры с ужасом смотрели именно на этот столик. Сидевший недалеко Суарес тоже несколько раз посмотрел в эту сторону. А вот Кратулович так ни разу и не повернулся, предпочитая сосредоточиться исключительно на еде. Консальви и его спутница тоже несколько раз смотрели в сторону столика, за котором раньше обедал погибший.
За отдельным столом ужинали полицейские инспектора, настороженно следившие за всеми пассажирами. После ужина Чернышева и Благидзе поднялись на верхнюю палубу. Почти сразу за ними увязался Роберто Гальвес.
— Не даст спокойно поговорить, — досадливо поморщилась Марина. Но, не показывая своего раздражения, улыбнулась своему неистовому поклоннику.
— Вы, кажется, серьезно увлечены, сеньор Гальвес.
— Да, — печально сказал Роберто, — и очень жаль, что не сумел вызвать у вас ответного чувства.
— Может, мне отойти? — предложил тактичный Благидзе.
— Нет, сеньор Моретти, — покачал головой Роберто, — я просто подошел сказать, что скоро все будет кончено. Полицейские инспектора решили отпустить всех пассажиров, и наше судно уже сегодня ночью, после окончания всех допросов. Они так ничего и не обнаружили. Уже завтра здесь никого не будет. Это наша последняя ночь, сеньора, И я пришел попрощаться.
— Ну почему так мрачно, Роберто, — улыбнулась Марина, — у вас все еще впереди.
— Надеюсь, — пробормотал молодой человек, — я не хочу мешать вашему разговору. Надеюсь, что сеньор Моретти на меня не обиделся. До свидания.
Он нашел в себе силы поклониться и отойти.
— Кажется, он всерьез считает, что мы любовники, — заметила Марина.
Благидзе чуть покраснел, но не стал возражать. Женщина понимающе улыбнулась. Мужчины были в чем-то похожи друг на друга. Когда рядом появляется красивая женщина, они одинаково реагируют. И эта схожесть реакций на красивую самку делает их всех однообразными величинами в ее отношениях с представителями сильного пола.
— Вы ляжете спать? — спросил Благидзе.
— Я буду ждать. Он наверняка что-нибудь предпримет. Поэтому я буду в баре. Танцев сегодня наверняка не будет. Поэтому Суарес и Консальви тоже наверняка будут в баре. За Кратуловичем должны следить вы. Но если и он будет в баре, можете появиться там, конечно, не подходя ко мне. Сегодня ночью мы должны вычислить Флосмана.
— Дай Бог. Нам могли бы предоставить и более точные описания его внешности. Не может быть, чтобы его никто никогда не видел. Липка мог описать его более подробно.
— Он не видел его несколько лет. По внешнему облику Флосман более всего похож на Рудольфа Консальви. Но это может быть и Кратулович, и Суарес. Прошло несколько лет, Флосман мог поправиться, потяжелеть, изменить прическу. А его фотографий мы так и не нашли. Вы ведь знаете, как срочно готовилась эта поездка. У нас просто не было времени на поиски людей, знавших «Кучера» в лицо. Он мог исчезнуть и в Аргентине. А после мы бы его никогда не нашли. И вся наша агентура, доставшаяся нам в наследство от чехов, оказалась бы попросту бесполезной.
— Да, — невесело согласился Благидзе, — поэтому мы пытаемся вычислить Флосмана, как трудное уравнение. Хорошо еще, что только с несколькими неизвестными.
Она не стала больше возражать и ушла во внутренний салон. Оставшись один, он достал сигареты, закурил и долго смотрел на огни проходившего мимо речного судна. Внезапно он почувствовал чье-то присутствие у себя за спиной. Резко обернулся и увидел неизвестного мужчину. Тот стоял с сигаретой.
— Я забыл зажигалку, — сказал он, показывая на свою сигарету.
Ему было лет сорок-сорок пять. Мясистые щеки, крупный нос, кустистые брови, большие, немного выпученные глаза. Редкие волосы, крупные, прижатые к черепу уши. Благидзе молча протянул свою зажигалку незнакомцу. Раньше он не видел его на корабле ни разу. Откуда появился этот человек? Может, он просто два дня не появлялся в ресторане? Они могли этого не учесть. Настоящий Флосман мог просто не выходить из каюты. Но тогда в какой именно каюте жил этот неизвестный? Благидзе осторожно дотронулся до пистолета, висевшего у него под пиджаком в специальной кобуре. У него был документ, разрешающий ношение оружия в Аргентине, и поэтому он не выбросил пистолет, когда случилось убийство.