— Надеюсь, что это комплимент, ~ усмехнулась Марина, глядя на часы. Из четверых подозреваемых двое сидели в танцевальном зале и, кажется, не собирались никуда уходить. И если один из них был Флосман, то он уже никуда не будет спешить. Ведь в отличие от нее, сам Флосман точно знает, с кем именно он имеет дело.
— Вы просто издеваетесь, — пожаловался молодой человек, — вам нравится вести себя подобным образом?
— А вы бываете несносны, — отрезала Марина, — и слишком часто жалуетесь. По-моему, это не лучшее занятие для джентльмена.
— Я не джентльмен, — угрюмо заметил Роберто, — я просто влюбленный в вас человек. Кажется, я по-настоящему влюбился в вас, сеньора Дитворст. Так бывает, как вы считаете?
— Наверное, Но я слишком стара для подобных кульбитов. Вы избрали неудачный объект для своей страсти, сеньор Гальвес. Давайте закончим этот тягостный для нас разговор.
— Конечно, — невесело усмехнулся Роберто, вставая, — простите, что потревожил вас.
— Не нужно так мрачно. Научитесь смотреть на вещи несколько проще, — посоветовала на прощание Марина;
Гальвес вышел из танцевального зала, не оборачиваясь. Он все-таки обиделся. Она посмотрела на Кратуловича и Консальви. Кто из них захочет появиться рядом с баром в двенадцать часов дня? Кто из них написал эту записку?
Она поднялась и вышла следом за Гальвесом. Прошла на верхнюю палубу. Суареса там уже не было. Или он тоже спустился в бар. Она повернула было в сторону бара, но, передумав, решила сначала пройти к себе. До объявленного времени оставалось около получаса. Она вошла в каюту.
Умылась, тщательно вытерла лицо. Тревожные мысли не оставляли ее и здесь. Где сейчас Суарес и Хартли? Кто бы ни был этот Флосман, он должен как-то ответить на ее вызов. Что все-таки предпримет этот Флосман? Не ответить он просто не может. Она проверила пистолет в сумочке и вышла из каюты. Кто-то мелькнул в дальнем конце коридора. Кажется, это был Бастидас.
Она прошла к выходу. Поднялась по ступенькам на следующую палубу. Поспешила в бар. Теперь важна был каждая мелочь. В баре по-прежнему сидели сеньор Хартли и Благидзе. Они провели здесь уже около полутора часов, сидя в разных концах бара. Если это Флосман, то у него просто железная выдержка. Здесь же сидел и Суарес, пришедший до нее и теперь увлеченно игравший в карты с партнерами, одним из которых оказался и сам Бастидас.
Осмотревшись, она прошла к стойке и попросила молодого бармена сделать ей коктейль из кампари и сока. Пока бармен готовил коктейль, она бросила выразительный взгляд на Благидзе и тот, поняв, что она хочет ему что-то сказать, быстро подошел к ней. Словно намереваясь заказать еще что-то.
— Идите в танцевальный зал, — тихо приказала Чернышева, — там сидят Консальви и Кратулович. Я останусь здесь.
Благидзе кивнул и, не дожидаясь, пока бармен подойдет к нему, быстро вышел из бара. Она прошла к свободному столику и, взяв свой коктейль, устроилась в углу, наблюдая за происходящим. Стрелка часов неумолимо двигалась вперед. До назначенного времени оставалось около пяти минут.
Судно мягко коснулось причала. Они прибыли в Сан-Николае. Суарес не пошевелился. Он был увлечен карточной игрой, а вот Хартли, наоборот, поминутно оглядывался на дверь, словно ожидая кого-то. Он явно нервничал. Марина внимательно следила за обоими. Суарес спокойно играл, поднимая карты по привычке слишком близко к очкам. Видимо его многочасовые бдения с книгами не проходили даром.
Стрелка замерла на двенадцати. По-прежнему ничего подозрительного не было. Прошла минута, другая. Суарес играл в карты. Хартли смотрел на дверь. Если это был Флосман, то гениально разыгрывал трудно скрываемое нетерпение, словно ожидая увидеть в дверях нечто невероятное.
Все было спокойно. На третьей минуте в баре появился… Роберто Гальвес, вошедший сюда в весьма угрюмом настроении. Увидев женщину, он вспыхнул, но, ничего не сказав, прошел к стойке бара. Она видела, как внимательно следит за вошедшим Хартли, и, поднявшись, подошла к Роберто.
— Вы напрасно на меня обиделись, — мягко сказала она, — я просто считала, что в вашем возрасте должны нравиться другие женщины. Менее зрелые. У меня уже взрослый сын, — она почти не соврала.
Он пожал плечами и попросил у бармена двойную порцию виски.
— Вы не хотите со мной разговаривать? — спросила она, видя, как следит за их разговором Хартли.
— Мне кажется, что у меня не осталось никаких шансов, — пробормотал Роберто.
— Но это еще не повод так убиваться, — улыбнулась Марина, — мы ведь можем быть и друзьями.
— Наверное, — согласился Гальвес, — я вернулся за вами в танцевальный зал, но вас там уже не было. Я хотел сказать вам примерно то же самое.
На часах было уже десять минут первого. Флосман себя никак не обнаруживал, Может, они просто ошиблись и она несколько переоценила его комплекс мужского превосходства, столь явно выраженный в его записке. Но он просто должен как-то проявить себя, в этом она была убеждена.
Гальвес, получив свой виски, выпил залпом, попросил второй. Она взяла его за руку, уводя к своему столику.
— Надеюсь, вы не собираетесь напиваться? — спросила серьезно она.
— Не знаю. Наверное, это самое лучшее, что я могу сделать, — чуть усмехнулся Роберто.
В зал вошел Благидзе. Увидев его, Роберто зло сказал:
— Кажется, опять пришел ваш старый друг. Вы не хотите позвать его к нам?
— Вы угадали, — холодно заметила Марина, — я хочу опять позвать его к нам. И не нужно так ревновать. Я всегда говорю правду. Это мой старый знакомый, и ничего больше. Уверяю вас, если бы было иначе, я бы вам обязательно сказала.
— Я знаю, — кивнул Роберто.
Марина подняла руку, и Благидзе, заметив ее жест, подошел к столику. Хартли по-прежнему беспокойно вертел головой. Он явно интересовался всеми вошедшими в бар. В этом уже не было никаких сомнений.
— Добрый день, сеньора Дитворст, — нарочито весело сказал Благидзе, подходя к их столику, — кажется, погода стала лучше и мы остановились у Сан-Николаса. Вы не хотите прогуляться по городу?
— Нет, у меня болит голова, — соврала она, понимая, почему делает подобное предложение Благидзе. Он собирался сказать нечто более важное. — Можете садиться, сеньор Моретти.
Благидзе сел и сразу сообщил ей неприятную новость.
— А вот сеньор Кратулович, ваш сосед по столику, отправился в город. Посмотреть достопримечательности. Он внешне очень малоразговорчивый человек. Но городом явно заинтересовался.
— Он ушел в город? — быстро переспросила Марина.
— И не только он один. Когда я пришел в танцевальный зал, там почти никого не было. Видимо, все ушли в город.
— Может, нам тоже посмотреть городок? — спросила Марина.
Роберто вскочил.
— Идемте, я неплохо знаю этот город. Могу быть вашим проводником.
— Я спущусь к себе в каюту и заберу что-нибудь из теплых вещей, — вспомнила Марина, — может быть довольно прохладно.
Двадцать минут первого. Хартли, взглянув на часы, недовольно покачал головой и вышел из бара. Марина не смотрела в его сторону, но Благидзе проводил его долгим взглядом.
— Подождите меня здесь, — предложила своим собеседникам Марина, — я сейчас приду.
— Может, лучше вас проводить? — не выдержал Благидзе.
Роберто смотрел на нее, словно ожидая милости.
— Меня проводит сеньор Гальвес. Мы с ним погуляем по городу, — улыбнулась Марина, и Роберто сразу вскочил.
Они вышли из бара. У причала слышались веселые голоса членов команды теплохода. Марина прошла первой. Гальвес, помня о своей вчерашней неудаче, на этот раз не стал провожать ее до каюты, остался у дверей коридора. А она прошла к своей каюте, открыла дверь и оглянулась назад, Кроме Роберто, стоявшего у выхода, в коридоре никого не было. Она вошла в каюту.
Этот Флосман так и не выдал себя. Он оказался терпеливее, чем она думала. Судя по его первому эпатажному письму, он обязательно должен был что-то придумать. Такой тип мужчины любит принимать вызов. Но он не ответил. Или она допустила ошибку, разбираясь в его психоличностных характеристиках.
Мимо каюты кто-то прошел. Она собиралась уже выйти, когда вдруг снова увидела лист бумаги, лежавший на кровати. На этот раз было написано на испанском языке.
«Сеньора Дитворст. Я продолжаю испытывать к вам самые нежные чувства, И убеждаюсь в вашей ответной реакции. Ваш Флосман».
Она закрыла глаза. Все-таки он ответил. Все-таки он дал знак. Схватив бумагу, она выбежала в коридор. Там по-прежнему стоял Роберто. Она подбежала к нему.
— Кто? Кто-нибудь сейчас проходил отсюда?
— У вас пропали вещи? — не понял Роберто.
— Мимо вас кто-нибудь проходил? — сдерживая нетерпение, спросила она.
— Да, — ответил Роберто, — только что. Мимо меня прошел сеньор Хартли. А почему вы спрашиваете, сеньора?
11
Ни о какой прогулке уже не могло быть и речи. Хартли явно ждал кого-то в баре, Он чувствовал, что в двенадцать часов должно что-то случиться. Это было заметно по его беспокойному виду. Именно он расспрашивал бармена о Марине Чернышевой. И, наконец, именно он теперь оказался в коридоре, рядом с ее каютой. Совпадений было слишком много, но она по-прежнему не торопилась с выводами. «Слишком очевидные факты — это еще не проверенные факты», — говорил ей психолог.
11
Ни о какой прогулке уже не могло быть и речи. Хартли явно ждал кого-то в баре, Он чувствовал, что в двенадцать часов должно что-то случиться. Это было заметно по его беспокойному виду. Именно он расспрашивал бармена о Марине Чернышевой. И, наконец, именно он теперь оказался в коридоре, рядом с ее каютой. Совпадений было слишком много, но она по-прежнему не торопилась с выводами. «Слишком очевидные факты — это еще не проверенные факты», — говорил ей психолог.
Но факты были против Хартли.
— Что-то случилось? — спросил встревоженный Роберто. — Вы чем-то недовольны. Может, мне найти этого Хартли?
— Нет, — покачала головой Марина, — не нужно. У меня снова болит голова. Это, наверное, старческое. Разрешите, я уйду в каюту, сеньор Гальвес. Простите меня, я оказалась для вас плохой парой.
— Я вас провожу, — предложил молодой человек.
— Не нужно, — махнула рукой Марина, — извините еще раз, сеньор Гальвес. Но я совсем не такая стерва, как вам кажется.
Он улыбнулся и пожал плечами. Она повернулась и прошла к своей каюту. Снова щелкнул замок. Войдя внутрь, она обессилено прислонилась к дверям. Внешне все сходилось. Получается, что Флосман — это австралийский бизнесмен Хартли. Но почему тогда он так явно выдал себя, расспрашивая про нее бармена. Да еще так, что это услышал Роберто. Здесь что-то не сходится.
В дверь кто-то осторожно постучал. Она вздрогнула. Нервы начинали сдавать. Слишком нагло и вызывающе действовал Флосман.
— Кто там? — спросила она
— Это Моретти, сеньора, — услышала она знакомый голос Благидзе. — Роберто сказал мне, что вы передумали, решили не идти в город. Что-нибудь случилось?
Она открыла дверь и протянула вошедшему Благидзе лист бумаги, Он быстро прочел записку.
— Вам нужно немедленно сходить. Угроза слишком очевидна, — нахмурившись, сказал он.
— Нет, — возразила она, — это подтверждение его вызова. А я намерена принять подобный вызов и переиграть его. Меня только интересует, почему он пишет на разных языках.
— Марина Владимировна, — первый раз за все время путешествия Благидзе назвал ее по имени-отчеству, — вы же видите, что это просто маньяк. Ему нравится с вами играть. Я боюсь, что может случиться нечто неприятное.
— Для самого Флосмана, — отрывисто бросила она. — Давайте продумаем, кто это мог быть. Кратулович?
— Я сам видел, как он уходил в город. Хотя у него было несколько минут перед тем, как я вышел на палубу. Он вполне мог добежать до вашей каюты.
— Рудольф Консальви?
— Он был все время со своей спутницей. Хотя нет. У него в руках, когда они уходили, появился зонтик. Он спускался за ним. Отсутствовал одну минуту¦ И за это время мог положить вам письмо. Но у неге времени было еще меньше.
— Суарес?
— Я не знаю. Он сидел в баре, когда я пришел вам.
— Когда я поднялась в бар из своей каюты, он тоже сидел там, — задумчиво произнесла Марина, — и пока мы были в баре. он не отлучился ни на одну минуту. Значит, это не он. Он не мог спуститься ко мне в каюту. Я все время видела его играющим в карты Он ни разу не встал из-за стола.
— Остается Хартли, — напомнил Благидзе.
— Вы знаете, кого встретил Роберто в коридоре, когда я вошла в каюту?
— Хартли, — понял Благидзе.
— Его. И он же расспрашивал обо мне бармена. Мне рассказал об этом Кратулович, который слышал его вопросы.
— Это он, — сжал кулаки Благидзе, — этот ублюдок. Он нервничал в баре, все время смотрел в вашу сторону. Это было очень заметно, хотя он и пытался скрыть свой интерес. Это он. Я сейчас пойду и пристрелю его как бешеную собаку.
— Не торопитесь, Благидзе, — задумчиво сказала она. — Вам покажется странным, но я не очень верю в это.
— Почему? — изумился ее собеседник. — Вы не хотите верить в очевидные факты?
— Если это настоящий Флосман, то почему он пришел в бар так рано и все время беспокойно смотрел по сторонам. Ведь настоящий Флосман знает точно, что именно я пытаюсь на него выйти. Во-вторых, если это настоящий Флосман, то почему он расспрашивал обо мне бармена, рискуя, что его кто-то услышит. Ведь он уже точно знал, кто именно на судне приезжал к Липке. Это была женщина примерно моего возраста. Так Флосману и рассказали соседи, И, наконец, самое главное. Если под именем Хартли скрывается Флосман, то почему, подложив мне письмо, он не ушел с противоположной стороны коридора, а предпочел выйти именно там, где стоял Роберто. Он ведь не дурак, должен был понимать, что я начну расспрашивать молодого человека. Почему Хартли не воспользовался в таком случае противоположным выходом, чтобы уйти незамеченным? Постарайтесь опровергнуть мои сомнения.
— Он просто сукин сын. Ему наплевать на все наши рассуждения, ~ горячо сказал Благидзе, — поэтому он и пошел в сторону Роберто. Может, он его просто не видел.
— Видел, — возразила Марина, — Роберто Гальвес стоял так, что не увидеть его было просто невозможно. А Хартли, целый час наблюдавший, как я разговариваю с Роберто в баре, тем не менее пошел именно в эту сторону. Я не нахожу рационального объяснения, кроме одного — это не Флосман.
— Тогда кто мог положить это письмо? — почему-то шепотом спросил Благидзе.
— Либо Кратулович, либо Консальви. Суарес сидел в баре, никуда не выходя. Значит, он отпадает. И у нас остаются всего двое подозреваемых.
— Все-таки это Рудольф Консальви, — вздохнул Благидзе, — я это сразу почувствовал.
— Будьте очень осторожны. Он теперь знает, что мы будем за ним следить. И станет еще более опасен. Мне не нравятся его записки, В них постоянная бравада неуравновешенного человека, скрывающегося, к тому же, под чужой маской. Это чудовищное нагромождение эмоциональных наслоений может привести к внезапному взрыву, дав выход его чувствам. Будьте очень осторожны, Благидзе. После обеда, днем, мы прибываем в Росарио. Нужно будет проследить, кто захочет там сойти.
— Да, — кивнул Благидзе, — лучше бы это были вы.
Он повернулся и вышел из каюты. Она осталась одна с двумя посланиями Флосмана. Их сегодняшняя затея явно провалилась. Флосман не только не пошел на переговоры. Он еще и обманул их, снова доказывая свое превосходство. Ему, возможно, нравилась эта игра, в которую он не играл после своего приезда в Аргентину.
Благидзе прошел в свою каюту. Там убирала постель темнокожая девушка с нежным поэтическим именем Лаура. Увидев вошедшего пассажира, она улыбнулась. Благидзе улыбнулся ей в ответ.
— К вам не пристают пассажиры? — шутливо спросил он. — Вы очень красивы, сеньора Лаура.
— Нет, — засмеялась девушка, — никто не пристает. Хотя иногда говорят комплименты.
— Мужчины просто дураки, — засмеялся Благидзе, — я думал, что у вас масса поклонников.
— Нет, — засмущалась девушка, — но на судне так много красивых сеньор. Мужчины предпочитают любить их.
— Не обращайте на них внимания, — отмахнулся Благидзе. Он думал о «красавчике» Консальви.
— Я знаю рыцарей и в наши времена, — добавила девушка, — здесь очень благородные сеньоры. Они даже посылают любовные послания.
— Да, — согласился Благидзе, уже не слушая девушку.
Через полчаса «Кастуэра» отошла от Сан-Николаса, направляясь к Росарио. Обед был объявлен с получасовым опозданием, чтобы пассажиры успели переодеться и пройти в ресторан. На этот раз Марина почти ничего не ела. Она испытывающе глядела на мрачно жующего рядом с ней Бруно Кратуловича. Чем-то недоволен был Рудольф Консальви. Очевидно, он поссорился со своей пассией, так как сегодня за обедом она даже не смотрела в его сторону. Как всегда быстро ел Суарес, спешивший, видимо, или к книгам или к картам. И то, и другое, судя по его поведению, и составляло смысл жизни самого Суареса. И, наконец, Хартли, появившийся в ресторане со значительным опозданием, выглядел каким-то рассеянным и задумчивым. Словно решал для себя очень сложную математическую задачу.
Благидзе все время смотрел в его сторону, словно по-прежнему сомневаясь в словах Чернышевой. Слишком много доказательств было не в пользу Хартли. Но, если поверить Чернышевой, все они не носили характера абсолютной истины. Обед проходил почти в полном молчании. Через три часа они должны были приплыть в Росарио, один из крупнейших городов страны, в котором также намечалась часовая остановка.
После обеда она снова прошла в бар, ставший уже центром всех событий, происходящих на корабле. Ее неизменного спутника Роберто нигде не было видно. Суарес, достав очередную книгу, отправился на верхнюю палубу. Хартли и Кратулович отлеживались в своих каютах. А Рудольф Консальви, наоборот, появился в баре, и теперь сидел в полном одиночестве, Очевидно, он все-таки несколько остыл к своей спутнице. Или она к нему.
Марина прошла к стойке и села рядом с Консальви на высокое кресло с длинной ножкой. Он хмуро посмотрел на нее.
— Вам понравилось в Сан-Николасе? — спросила Чернышева.