Финней Джек Хватит махать руками
Джек ФИННЕЙ
ХВАТИТ МАХАТЬ РУКАМИ
- Ну ладно, хватит там махать руками, слышишь, мальчуган? Знаю, что ты был летчиком. Ты хорошо летал в войну, а как же иначе - ведь ты мой внук! Только не думай, сынок, что ты все на свете знаешь о войне да и о летающих машинах тоже. Не было войны труднее, чем та, что мы кончили в шестьдесят пятом, ты этого не забывай. Большая была война, и большие люди тогда воевали! Что там твой Паттон, или Арнольд, или Стилуэлл - нет, они, конечно, тоже не промах, ничего не скажешь, но кто был настоящим генералом, так это Грант. Я тебе об этом никогда не рассказывал, потому что самому генералу дал клятву молчать, но теперь, я думаю, можно, срок уже прошел. Так вот, угомонись, мальчик, спрячь руки в карманы и слушай меня!
В ту ночь, про которую я расскажу, - когда я встретился с генералом я ничего такого не ожидал. Я знал одно - едем мы с майором верхом по Пенсильвания-авеню, а куда и зачем - он не сказал. И вот мы трясемся себе не спеша, держа поводья в одной руке, и у майора к седлу приторочен спереди какой-то большой черный ящик, а его острая бороденка так и мотается вверх-вниз.
Было поздно, одиннадцатый час, и все уже спали. Но сквозь деревья ярко светила полная луна, и ехать было приятно - четкие тени от лошадей скользили рядом с нами, и ни звука вокруг, только гулкий стук копыт по утоптанной земле. Ехали мы вот уже два дня, по дороге я то и дело прикладывался к трофейной яблочной водке - только тогда это еще не называлось трофеями, мы говорили "отправиться на фуражировку" - и теперь дремал в седле, а за спиной у меня болталась моя труба. Потом майор толкнул меня в бок, я проснулся и увидел впереди Белый дом.
- Так точно, сэр, - сказал я.
Он поглядел на меня. В лунном свете эполеты у него на плечах блестели золотом.
- Этой ночью, дружок, мы, быть может, выиграем войну, - сказал он тихо, таинственно улыбнулся и похлопал по черному ящику. - Мы с тобой, одни. Ты знаешь, кто я?
- Так точно, сэр.
- Нет, не знаешь. Я ученый. Профессор из Гарвардского колледжа. Был профессором, во всяком случае. Рад, что я опять в армии. Дураки они там, почти все, - дальше собственного носа ничего не видят. Так вот, дружок, этой ночью мы, может быть, выиграем войну.
- Так точно, сэр, - ответил я.
Чуть ли не все офицеры выше капитана - немного чокнутые, это я давно заметил, а майоры особенно. Тогда так было, да и сейчас, наверное, так осталось, даже в авиации.
Мы остановились на краю лужайки у Белого дома и постояли, глядя на большое старинное здание, серебристо-белое в лунном свете. Лучи от фонаря над дверью проходили между колоннами крыльца и падали на дорожку. В крайнем к востоку окне первого этажа горел свет, и я все надеялся, что увижу там президента, но никого видно не было.
Майор открыл свой ящик.
- Знаешь, мальчик, что это такое?
- Никак нет, сэр.
- Это мое собственное изобретение, основанное на моей собственной теории. Там, в колледже, все принимают меня за сумасшедшего, но оно, по-моему, должно сработать. Выиграть войну, мой мальчик.
Он передвинул маленький рычажок внутри ящика.
- Я не хочу забираться слишком далеко вперед, сынок, иначе мы ничего не поймем в тамошней технике. Скажем, лет на девяносто вперед как ты думаешь, хватит?
- Так точно, сэр.
- Ладно.
Майор ткнул большим пальцем в какую-то маленькую кнопку внутри ящика; послышалось жужжанье, оно становилось все тоньше и тоньше, пока у меня в ушах не засвербило. Потом майор поднял руку.
- Ну вот, - улыбнулся он, кивая головой и тряся своей острой бороденкой, - сейчас прошло девяносто с чем-то лет.
Он кивнул в сторону Белого дома.
- Приятно видеть, что он еще тут стоит.
Я еще раз посмотрел на Белый дом. Он был точно такой же, и свет все еще пробивался наружу между белыми колоннами, но я ничего не сказал.
Майор тронул повод и повернулся ко мне.
- Ну, малыш, пора за работу. Поехали.
И он пустил лошадь рысью по Пенсильвания-авеню, а я - за ним. Скоро мы свернули к югу, и майор, обернувшись в седле, сказал:
- Теперь вопрос в том, что у них там, в будущем, есть.
Он поднял вверх палец, как учитель в школе, и тут я поверил, что он в самом деле профессор.
- Мы пока этого не знаем, - продолжал он, - но знаем, где это можно выяснить. В музее. Идем в Смитсоновский институт, если он еще стоит на своем месте. Для нас это будет настоящий склад техники будущего.
Я точно знал, что еще неделю назад Смитсоновский институт стоял на своем месте. Через некоторое время он появился впереди, на другой стороне лужайки, - знакомое каменное здание с башнями, как у замка, и выглядел он точь-в-точь как всегда, только окна были черно-белые в лунном свете.
- Все еще стоит, сэр, - сказал я.
- Прекрасно, - сказал майор. - Теперь на разведку.
Мы въехали в переулок. Впереди стояло несколько домов, которых я никогда раньше не замечал. Мы подъехали к ним и спешились. Майор ужасно волновался и все время шептал:
- Что нам нужно - это какое-нибудь новое оружие, которое уничтожит сразу всю армию мятежников. Если что-нибудь в этом роде увидишь, мой мальчик, скажи мне.
- Так точно, сэр, - ответил я и чуть не наткнулся на какую-то штуковину, которая стояла перед зданием прямо под открытым небом. Она была большая и сделана вся из толстого железа, а вместо колес у нее были два подвижных ремня, тоже железные - из больших плоских звеньев, соединенных вместе.
- Похоже на какой-то ящик, - сказал майор, - только непонятно, что они в нем держат. Пойдем, мой мальчик: эта штуковина для боя явно не годится.
Еще шаг вперед - и мы увидели перед собой огромную пушку, раза в три больше, чем самая большая, какую мне доводилось видеть. У нее был длиннющий ствол, колеса высотой почти с меня, и она была раскрашена какими-то странными волнистыми полосками и пятнами, так что при луне ее почти не было видно.
- Вот это да! - тихо сказал майор. - Такая за час сотрет в порошок всю армию Ли, но только неизвестно, как нам ее доставить.
Он покачал головой.
- Нет, не пойдет. Интересно, а что у них там внутри?
Мы подошли и заглянули в окно. Там оказался длинный, высокий зал, с одной стороны через все окна косо светила луна, а по всему полу стояли и даже висели под потолком такие странные штуки, каких я сроду не видывал. Каждая была величиной с повозку или даже больше, а спереди у них были колеса, только не по четыре, а по два у каждой. Я пытался сообразить, что бы это могло быть, когда майор снова заговорил:
- Самолеты, клянусь богом! - сказал он. - У них есть самолеты! Мы выиграем войну!
- Само... что, сэр?
- Самолеты. Летающие машины. Они летают по воздуху. Разве ты не видишь крылья, мой мальчик?
У каждой из машин, которые там стояли, с обеих сторон торчало что-то вроде гладильных досок, только побольше, но они были жесткие на вид, и я не мог понять, как ими можно махать наподобие крыльев.
- Так точно, сэр, - сказал я.
Но майор снова покачал головой.
- Слишком уж они совершенные, - сказал он. - Мы с ними не справимся. Нам нужна более ранняя модель, а я здесь таких не вижу. Пойдем, мой мальчик, не задерживайся.
Ведя на поводу лошадей, мы пошли дальше, к другому зданию, и заглянули в дверь. Там, на полу, среди инструментов и пустых ящиков, как будто только что распакованная, лежала еще одна летающая машина. Только эта была куда меньше и напоминала просто деревянную раму, как от большого воздушного змея, с маленькими парусиновыми штуками, которые майор называл крыльями. И колес у нее не было, а только пара полозьев, как у санок. К стене был прислонен плакатик с надписью, как будто его еще не успели установить на место. Лунный свет едва до него доставал, и я не смог прочесть все, что там было написано, разобрал только некоторые слова: "Первый в мире" и еще "Китти-Хок".
Майор стоял и глазел с минуту, как ошалелый, потом пробормотал про себя:
- Очень похоже на наброски да Винчи, но эта штука, очевидно, летала.
Вдруг он ухмыльнулся во весь рот.
- Это оно самое, мой мальчик. Вот зачем мы сюда явились.
Я понял, что у него на уме, и мне это не понравилось.
- Вам сюда никогда не вломиться, сэр, - сказал я. - Эти двери на вид ужасно крепкие, и бьюсь об заклад, что охрана здесь, как в казначействе.
Майор опять таинственно улыбнулся.
- Конечно, сынок. Это сокровищница нации. Отсюда никому ничего не вынести, не говоря уж об этом самолете, - при обычных обстоятельствах. Но не беспокойся, мой мальчик, предоставь это мне. Сейчас нам нужно горючее.
Он повернулся, подошел к своей лошади, взял ее под уздцы и повел прочь. Я пошел за ним. Мы остановились под какими-то деревьями поодаль, рядом с чем-то похожим на парк. Майор повернул рычажок в своем черном ящике и нажал на кнопку.
- Снова тысяча восемьсот шестьдесят четвертый, - сказал он и принюхался. - А воздух тут посвежее. Теперь садись на коня, скачи в штаб здешнего гарнизона и привези сколько можешь бензина. Это такая жидкость, они ею чистят мундиры. Скажи им, что за все отвечаю я. Понял?
- Так точно, сэр.
- Ну, скачи. Встретимся на этом месте.
Майор повернулся и пошел прочь вместе со своей лошадью.
В штабе часовой разбудил дежурного солдата, который разбудил капрала, который разбудил сержанта, который разбудил лейтенанта, который разбудил капитана, который облаял меня, а потом снова разбудил дежурного и велел дать мне что нужно. Дежурный ушел, бормоча что-то себе под нос, и скоро пришел с шестью кувшинами по пять галлонов каждый; я привязал их к седлу, написал шесть расписок в трех экземплярах и повел коня назад по залитым лунным светом улицам Вашингтона, время от времени прикладываясь к своей фляге с яблочной водкой.
На обратном пути я нарочно снова проехал мимо Белого дома - на сей раз в освещенном окне, крайнем к востоку, виднелся чей-то силуэт. Высокий, худой, сутулый человек стоял с опущенной головой - так и чувствовалась в нем безмерная усталость и в то же время сила духа, и воля, и величие. Я был убежден, что это он, но не могу утверждать с полной уверенностью, что видел президента: я человек правдивый и в жизни слова не приврал.
Под деревьями меня ждал майор, и я разинул рот: рядом стояла летающая машина.
- Сэр, - сказал я, - как это вы...
Майор прервал меня, улыбаясь и поглаживая бороденку.
- Очень просто. Я встал у двери, - он похлопал по черному ящику, привязанному к седлу, - и передвинулся во времени назад, к тому моменту, когда не было еще даже Смитсоновского музея. Потом взял ящик под мышку, сделал несколько шагов вперед, снова повернул рычаг, передвинулся на нужное время вперед и оказался около летающей машины. Таким же способом я вышел вместе с ней - лошадь вытащила ее сюда на полозьях.
- Так точно, сэр, - ответил я.
Я решил, что буду вместе с ним дурака валять, пока ему не надоест, хотя никак не мог взять в толк, каким же образом он все-таки вынес эту летающую машину.
Майор ткнул пальцем вперед.
- Я осмотрел местность, - сказал он. - Земля здесь очень твердая и каменистая.
Он повернулся к своему черному ящику, установил циферблат и нажал кнопку.
- Теперь здесь парк. Это примерно сороковые годы будущего века.
- Так точно, сэр, - ответил я.
Майор показал мне на узенькое горлышко сбоку машины.
- Заправляй, - сказал он.
Я отвязал один кувшин, откупорил его и начал выливать в горлышко. Судя по звуку, там было совсем пусто, и из горлышка вылетело облачко пыли. Бензина влезло не очень много, всего несколько кварт, и майор начал отвязывать остальные кувшины.
- Привяжи их к машине, - сказал он, и, пока я это делал, он шагал взад-вперед, бормоча про себя: "Чтобы завести ее, требуется, по-моему, просто повернуть пропеллер. Но ей нужно будет помочь подняться в воздух". Он все ходил и ходил, теребя свою бороденку, а потом кивнул головой.
- Да, - сказал он. - Этого, наверное, будет достаточно.
Он остановился и поглядел на меня.
- Нервы у тебя в порядке, мой мальчик? Рука верная?
- Так точно, сэр.
- Хорошо, сынок. Летать на этой штуке, должно быть, нетрудно. Главное, полагаю, - держать равновесие.
Он указал на что-то вроде седла впереди машины.
- Я думаю, нужно просто лечь на живот, опираясь на это седло: оно соединено тросами с рулем и крыльями. Переваливаясь из стороны в сторону, ты сможешь управлять машиной.
Потом он показал на какой-то рычаг.
- А это нужно поворачивать рукой, чтобы подниматься выше или опускаться ниже. Вот и все, насколько я могу судить, а если я упустил какую-нибудь мелочь, ты в воздухе попробуешь так и сяк и сообразишь, что нужно делать. Ну как, мой мальчик, сможешь лететь на ней?
- Так точно, сэр.
- Прекрасно, - сказал он, ухватился за один из пропеллеров сзади машины и начал его поворачивать. Я взялся за другой, но ничего не получалось - они только скрипели, как заржавленные. Но мы все крутили сильнее и сильнее, и скоро машина кашлянула.
- Давай, мой мальчик, давай! - заорал майор, и мы взялись за дело с новыми силами, и теперь машина кашляла каждый раз. Наконец, мы так крутанули пропеллеры, что чуть сами не взлетели, - и тут машина, кашлянув, тут же кашлянула снова, еще и еще раз и уже не переставала кашлять, как будто чем-то подавилась. Потом она вроде как прокашлялась, чихнула, но не остановилась, а заработала гладко и ровно. Пропеллеры вертелись, сверкая в лунном свете, так быстро, что их почти не было видно, а летающая машина отряхнулась, как мокрая собака, и из всех ее частей вылетели облачка пыли.
- Отлично, - сказал майор и чихнул. Потом он связал вместе поводья наших лошадей, и получился один длинный повод. Тогда он поставил лошадей перед машиной и сказал:
- Залезай, мой мальчик. У нас сегодня ночью еще много дел.
Я лег в седло, а он забрался на верхнее крыло и лег там ничком.
- Берись за рычаг, а я буду держать повод. Готов?
- Так точно, сэр.
- Пошел! - крикнул майор, дернув за повод, и лошади тронулись, опустив головы и зарываясь копытами в землю. Летающая машина запрыгала по траве на своих полозьях, но скоро выровнялась и заскользила вперед гладко, как санки по укатанному снегу. Лошади подняли головы и перешли на рысь, а мотор пыхтел себе и пыхтел.
- Труби "вперед", - сказал майор, я вынул из-за спины свою трубу и затрубил. Лошади налегли, и мы заскользили так быстро, что делали, наверное, миль пятнадцать, а то и двадцать в час.
- Теперь "атаку"! - заорал майор, и я протрубил атаку.
Копыта барабанили по дерну, кони храпели и ржали, мотор пыхтел все чаще и чаще, сзади завывали пропеллеры - и вдруг оказалось, что трава в добрых пяти футах под нами и повод тянется вниз. Потом - на секунду я испугался - мы обогнали лошадей, проскользнув прямо над ними, и они остались позади, а майор, бросив повод, завопил:
- Рычаг на себя!
Я налег на рычаг, и мы взлетели в воздух. Я вспомнил, что говорил майор о том, чтобы попробовать так и сяк, и немного отпустил рычаг. Машина вроде как выровнялась, и мы продолжали лететь - так быстро, как мне сроду не приходилось ездить. Здорово было. Я глянул вниз, а там простирался Вашингтон - он был куда больше, чем я думал, и огней там светилось столько, что хватило бы на весь мир. Горели они ярко, совсем не так, как свечи или керосиновые лампы. В стороне, ближе к центру города, виднелось несколько красных и зеленых огней, они были такие яркие, что освещали даже небо.
- Берегись! - заорал майор. Прямо впереди неслась на нас высокая каменная игла - наверное, какой-нибудь огромный монумент. Сам не знаю почему, но я перевалился в седле влево, толкнув рычаг от себя. Одно крыло поднялось вверх, и летающая машина круто повернула в сторону, чуть не задев этот монумент кончиком крыла. Потом я снова улегся прямо, крепко держа рычаг, и машина выровнялась. Все было точь-в-точь как в тот раз, когда я впервые в жизни управлял целой упряжкой. Я почувствовал, что я, оказывается, прирожденный погонщик летающей машины.
- Назад, в штаб-квартиру, - сказал майор. - Найдешь дорогу?
- Так точно, сэр, - ответил я и повернул на юг. Майор покрутил циферблат в своем черном ящике и нажал на кнопку. Тут я разглядел внизу, в лунном свете, немощеную дорогу, которая вела из Вашингтона в штаб-квартиру. Я обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на город, но теперь там виднелось очень мало огней, да и горели они совсем не так ярко, а красных и зеленых и вовсе не было.
Но луна ярко освещала дорогу, и мы неслись вдоль нее, когда она шла прямо, а когда начинала петлять, срезали повороты и делали миль сорок в час, не меньше. Вокруг свистел холодный ветер, я достал белый вязаный шарф, который связала бабушка, и обернул вокруг шеи. Конец шарфа мотался сзади и хлопал на ветру. Потом я подумал, что у меня может сдуть фуражку, и перевернул ее задом наперед. Теперь я чувствовал, что похож на настоящего погонщика летающей машины. Жалко, что меня не могли видеть девушки из нашего городка.
Некоторое время я привыкал к рычагу и седлу: вздымался вверх, пока мотор не начинал кашлять, поворачивал и нырял вниз, чтобы посмотреть, как низко я могу лететь над дорогой. Но в конце концов майор заорал, чтобы я не вертелся. Время от времени мы замечали, как на какой-нибудь ферме загорается свет, а оглянувшись, видели качающийся огонек - это фермер выходил во двор с фонарем посмотреть, что за шум слышен с неба.
Несколько раз по дороге мы подливали горючего, и довольно скоро, часа через два или даже меньше, у нас под крыльями поплыли огни лагеря, и майор стал свешиваться то в одну, то в другую сторону, глядя вниз. Потом он вытянул руку вперед.
- Вон на то поле, мой мальчик. Сможешь посадить эту машину с выключенным мотором?
- Так точно, сэр, - ответил я, остановил мотор, и машина заскользила вниз, как санки с горы, а я слегка шевелил рычагом и смотрел, как мне навстречу поднимается поле, становясь все больше и больше. Теперь мы летели совсем беззвучно - только ветер вздыхал в проволочных оттяжках, и мы опускались вниз, залитые белым лунным светом, как привидения. Линия нашего полета уперлась точно в край поля. За мгновение до этого я потянул рычаг на себя, и полозья с шуршанием коснулись травы. Немного попрыгав по земле, мы остановились и некоторое время сидели молча. В траве зазвенели цикады.