— Третьего числа? А почему дубликат получил только пятого?
— Ну, понимаете… надо сперва доложить, заяву оформить… Черт. Ладно, ладно, третьего я протырился. Просто подумал, что оставил билет где-то здесь.
— Протырился?
— Я… ну, в общем… — Дэриан вопросительно взглянул на Люс.
Люс не ответила на его взгляд. Она не сводила глаз с Евы.
— Ей на это наплевать, Дэр. Она не станет тебя зажимать за протырку.
— Да? Ну, ладно. Хорошо. В общем, я попросил одного студента провести меня по своему билету. Так не положено, но это не противозаконно. Верно?
— Можешь об этом не беспокоиться.
— Я всюду искал, когда вернулся в общагу. По нулям. И тогда назавтра я опять протырился на первую пару, а потом слинял, пошел по магазинам, где мы жратву покупали, думал, вдруг я там оставил. И опять по нулям. Ну тогда я вечером четвертого заяву подал, а пятого мне выдали дубликат.
— Где ты держал студбилет?
— В бумажнике, а иногда просто в кармане: так доставать проще. Его ж то и дело надо показывать, так что в кармане удобнее…
— И где он был в вечер гулянки?
— Я не знаю. В кармане, наверное. А может, я его бросил где-то в комнате: вот почему я разобрал ее на атомы, когда увидел, что при мне билета нет. Дубликат семьдесят пять колов стоит, да еще формы заполнять. Такая досада!
— Мне понадобится список всех, кто был на вечеринке.
— Слушайте, леди…
— Лейтенант.
— Вот это да! Кроме шуток? — В его глазах промелькнуло удивление в смеси с уважением. — Лейтенант, я не смог бы дать вам список даже под страхом ареста. Даже если вы лично отволочете меня в участок в наручниках. Нас тут было — как сельдей в бочке. Знаете, как это бывает? Кто-то откуда-то приходит и друзей приводит. У нас тут угловая комната, самая большая на этаже. Стоит закатить вечеринку, сюда набивается куча народу. Джеми тоже был здесь, — вспомнил Дэриан. — Можете его спросить. Набито было от стены до стены и еще немного сверху… Черт, какой же я дурак! Кто-то свистнул мой билет в ту самую ночь. Люди такие поганцы…
— Это точно, — согласилась Ева.
— И кто-то пустил его в ход для чего-то незаконного, — вставила Люс, заставив Дэриана побледнеть. — Что-то случилось прошлой ночью. Между шестью вечера и четырьмя часами утра. Но это был не Дэриан.
— Нет, это был не Дэриан, — подтвердила Ева. — Возможно, мне придется еще раз с вами побеседовать, но сейчас я благодарю вас за содействие.
— А вы не хотите нам рассказать, что он натворил? — спросил Дэриан. — Ну, тот, кто спер мой билет.
«Они скоро все узнают, — подумала Ева. — Незачем говорить сейчас».
— Я не вправе разглашать.
— Что-то случилось с этой девочкой, — догадался Дэриан. — Или она что-то сделала, или с ней что-то случилось.
Ева сделала знак Рорку и двинулась к двери.
— Береги свой билет.
— Лейтенант? А с Джеми все в порядке? С ним ничего не случилось?
— Нет, с ним ничего не случилось. — Ева оглянулась на темноволосого парнишку и хорошенькую светленькую девушку. — С Джеми все в порядке.
Ева размышляла об этом, пока они ехали домой.
— Значит, этот паренек, Дэриан, закатил вечеринку в канун Нового года, а убийца чисто случайно оказался на этой вечеринке и стянул билет? В моем мире это считается слишком большой удачей.
— Согласен, хотя не исключено, что он просто воспользовался случаем. Скорее всего убийца выследил Дэриана. Возможно, у него было несколько подходящих кандидатов. Он воспользовался случаем, проскользнул на вечеринку, замешался в толпу. В такой толкучке нетрудно свистнуть билет, и неважно, был ли он в кармане у Дэриана или где-то в комнате. Люди входят и выходят, теснотища, наверняка алкоголь, а может, и наркотики.
— Он знает кампус, на него никто не обращает внимания. Он выслеживал Дину, значит, установил, что она дружит с Джеми, а Джеми учится в Колумбии, — сказала Ева.
— Ты считаешь, что Джеми его знает? — спросил Рорк. — По крайней мере сталкивался с ним в какой-то момент. Знакомый чьего-то знакомого.
— Это ведь похоже на правду, разве нет? Может, он даже упомянул пару-тройку имен, смутно знакомых Дине, чтобы она сразу ему доверилась. Эти двое ребят узнали Дину по фотографии и связали ее с Джеми. Может, убийца упомянул их имена или чьи-то другие. И она моментально утратила бдительность. Этот студбилет был у него с января, задолго до того, как он подошел к Дине. Терпелив, как гребаный паук.
Вернувшись домой, Ева сразу же взялась за работу. Надо было записать беседу с Дэрианом Паудерсом и начать изучение результатов поиска по файлам Макмастерса.
Было уже два часа ночи, когда вошел Рорк и увидел, что Ева клюет носом за столом.
— Ты не можешь работать во сне, — сказал он. — Нам обоим пора в кровать.
— У меня несколько кандидатов. — Ева потерла кулаками слипающиеся глаза. — Связи с людьми, которых Макмастерс упек надолго, с теми, кого он засадил, а они умерли в тюрьме. У него не было смертей в последние пять лет, наверное, мне придется копнуть глубже. И мне надо будет с ним это обговорить.
— И все это ты сделаешь завтра.
— Да. Да, завтра. — Ева встала. — Эй, а ты почему до сих пор не спишь?
— Работал. Пытался вытащить стертые данные. С такой системой, как у Макмастерса, это все равно что пытаться найти привидение в темной комнате, да еще с завязанными глазами. — У них обоих не осталось сил подниматься по лестнице, поэтому Рорк вызвал лифт. — И провел анализ копии диска с этой проклятой записью. Было бы намного проще с чертовым оригиналом. Отражения нет. Его нет в ее глазах.
— Такого везения не бывает. — Ева зевнула по дороге в спальню. — Я назначила здесь брифинг на семь утра, раз уж мы с Пибоди решили прочесать парк. Фини заберет диск в Управление, зарегистрирует, проведет анализ.
Ева начала раздеваться на ходу.
— Я встречусь с Мирой, у нее уже будет готов портрет. И я пороюсь в памяти Джеми. Этот парень был там. Пусть где-то сбоку, пусть старался быть незаметным, но он был там. Он не привидение, он оставляет следы. — Она рухнула на постель лицом вниз. — Всегда остаются следы.
— Ты уже нашла следы, а еще и суток не прошло. — Рорк лег рядом, обнял Еву и притянул к себе. — Найдешь еще.
— А может, это был не преступник. Может, это была жертва. — Язык у Евы заплетался. — И он считает, что это Макмастерс виноват: недоработка… Винит копа, наказывает копа. Может быть…
В темноте Рорк погладил ее по спине, пока она засыпала. Галахад вспрыгнул на кровать и растянулся у нее в ногах. «Ну вот мы и дома, — подумал Рорк, — живые и здоровые. В эту ночь нам больше ничто не грозит».
Ей снились темные комнаты, следы, отпечатавшиеся на темных улицах ее города. Она шла по этим следам, отчаянно пытаясь их расшифровать, а они прятались в темноте. Ей снилась девочка-подросток, наблюдающая за ней мертвыми глазами.
И пока она шла по следу, в вышине ярко загорелся анимационный рекламный щит с изображением плачущей девочки. Она была испугана, изранена, беззащитна. В темноте ее плач разносился как голос боли и страха.
И он был с ней, она чувствовала его у себя за спиной, рядом, впереди. Она слышала, как он дышит, ждет, наблюдает, пока девочка молит, истекает кровью и умирает.
Он все еще был на месте, когда изображение сменилось. Теперь на экране была другая девочка — девочка в комнате, залитой мигающим и тусклым красным светом. В этой комнате маленькая девочка, которой когда-то была Ева, молила, истекала кровью и убивала.
Она усилием воли вырвала себя из кошмара. Сердце у нее стучало молотом, дыхание сбилось.
— Свет. Свет включить на десять процентов.
Руки у нее слегка дрожали, пока она осматривала их, отыскивая следы крови.
Их нет. Конечно, нет. Нет никаких следов. Это сон, кошмар, причем не из самых страшных. Закрыв глаза, она заставила сердце успокоиться. Но ей не удавалось прогнать холод, а Рорка рядом не было, чтобы ее согреть.
Пришлось стиснуть зубы, чтоб не стучали. Ева встала, нашла халат и набросила его на плечи. Она проверила время: почти половина шестого. Подойдя к домашнему монитору, она откашлялась и спросила:
— Где Рорк?
Доброе утро, дорогая Ева. Рорк в своем главном кабинете.
«Какого черта ему там понадобилось?» — удивилась Ева и отправилась на поиски.
Глупо, твердила она себе, глупо бояться снова лечь в постель и еще поспать. Осталось ведь еще целых полчаса. Но она не могла заставить себя лечь. Только не сейчас, когда она была одна.
Ева услышала его голос еще на подходе к кабинету, но слова звучали так странно, так непонятно, как будто он говорил на чужом языке. Кофе, подумала Ева с жадной тоской, надо кофе выпить. Ударить кофеином по нервам, прояснить мозги, а то ей померещилось — да что там померещилось, она готова была поклясться! — что Рорк говорит по-китайски.
Ева услышала его голос еще на подходе к кабинету, но слова звучали так странно, так непонятно, как будто он говорил на чужом языке. Кофе, подумала Ева с жадной тоской, надо кофе выпить. Ударить кофеином по нервам, прояснить мозги, а то ей померещилось — да что там померещилось, она готова была поклясться! — что Рорк говорит по-китайски.
Протирая заспанные глаза, Ева подошла к двери его кабинета. Может, она все еще спит? Может ей все это снится? Потому что Рорк и впрямь говорил по-китайски. Ну, или по-корейски.
На стенном экране красовалась физиономия какого-то азиата. Он вел свою часть разговора на безупречном английском. Перед Рорком стояла голографическая модель некоего здания. Структура здания поминутно менялась, крыша исчезала, открывалась внутренняя планировка, в которую то один, то другой из собеседников вносил небольшие изменения.
Массы стекла росли, угловые стыки превращались в арки.
Зачарованная Ева прислонилась к дверному косяку, наблюдая за работой.
Рорк был уже одет, но пока не стал надевать пиджак и повязывать галстук. А это, в глазах Евы, означало, что человек на экране скорее подчиненный, а не деловой партнер.
Рорк изучал голограмму. Он повернулся, взял с письменного стола кружку кофе и, прихлебывая, вернулся к разговору. Вернее, он слушал, что говорил ему человек с азиатской внешностью о пространстве, текучести и естественном освещении. Рорк перебил его новой пулеметной очередью на китайском, указывая, как показалось Еве, на юго-западный угол здания.
Через несколько секунд то, что было глухой стеной, превратилось в стекло. Крыша в этом месте поднялась, повернулась и вновь опустилась, превратившись в полукруглый купол.
Рорк кивнул.
Ева оттолкнулась от косяка, когда разговор закончился. Экран потемнел, голограмма растаяла.
— С каких это пор ты так навострился по-китайски? Это ведь был китайский?
Рорк удивленно повернулся к ней.
— Ты чего вскочила в такую рань? Меньше трех часов спала.
— Чья бы корова… Это был китайский?
— Да, мандаринское наречие. И я знаю не больше дюжины слов. Двусторонний компьютерный перевод.
Ева озадаченно сдвинула брови, а Рорк подошел к автоповару.
— Никогда не слышала такого чистого перевода. Голос был твой, а не компьютерный.
— Мы над этим работали последнее время. Теперь продаем на нескольких ключевых рынках. — Рорк протянул Еве сваренный специально для нее кофе. — Проще заниматься бизнесом, когда ведешь нормальный разговор, а не слушаешь квакающий компьютерный перевод.
— А что это было? Голограмма?
— Мы строим комплекс неподалеку от Пекина. — Его глаза потемнели, когда он вгляделся в ее лицо. — Тебе снился кошмар.
— Типа того. Ничего страшного, все нормально.
Но Ева не стала протестовать, когда Рорк обнял ее и крепко прижал к себе. Наконец-то холод, сковавший ее изнутри, отступил.
— Прости. Мне пришлось заняться этим проектом.
— В полшестого утра?! Или даже раньше, потому что у тебя уже все было в полном разгаре, когда я вошла.
— В Пекине на двенадцать часов позже. Я рассчитывал закончить до того, как ты проснешься. — Рорк отстранил ее от себя и заглянул в лицо. — Бесполезно тебя спрашивать, не хочешь ли ты еще поспать.
— Верно, — ответила Ева. — Я собираюсь поплавать. Заплыв и кофе приведут меня в порядок.
— Ладно. Когда закончишь, мы позавтракаем. А пока у меня есть еще работа. Надо кое-что доделать.
— Еще нет шести утра. Рорк улыбнулся:
— Только не в Лондоне.
— Гм. По-моему, это бред какой-то. — Ева шагнула назад. — И много ты «доделываешь», пока я лежу в отключке?
— По-всякому бывает.
— По-моему, это бред какой-то, — упрямо повторила Ева.
Она воспользовалась его лифтом, чтобы спуститься в бассейн.
К семи Ева была одета, заправлена любимым горючим и готова к брифингу. Она ничуть не удивилась, увидев у себя в кабинете накрытый стол: знала, привыкла уже, что Рорк заботится о том, чтобы и она сама, и ее копы хорошо питались. Интересно, почему, спросила себя Ева и решила в ближайшее же время задать этот вопрос доктору Мире.
Ева заглянула в кабинет Рорка сквозь приоткрытую дверь.
— Я собираюсь закрыть дверь. Ты уже в курсе дела.
Он что-то хмыкнул в знак согласия, не отрываясь от текста на экране компьютера.
— Передай Финн, что я освобожусь к двум часам и смогу уделить ему время.
— Ладно, передам.
Ева закрыла дверь, услышав в коридоре приближающиеся голоса Пибоди, Макнаба и Джеми.
— Берите что хотите, — приказала она, — только по-быстрому.
— Чую запах свиного мяса.
Макнаб пулей подлетел к столу. Джеми наступал ему на пятки. Пибоди тяжело вздохнула.
— Я на диете.
— Вот это новость!
— Нет, серьезно. Мы собираемся на пляж в ближайший выходной. Я ненавижу шорты, купальники, я ненавижу себя в купальнике. А вчера была пицца. Мне кажется, она так и осела у меня на бедрах. — Пибоди опять вздохнула. — Может, там есть фрукты? Может, найдется пара листиков чего-нибудь низкокалорийного?
И Пибоди двинулась навстречу искушению. В кабинет вошел Фини:
— Бакстер со своим мальчишкой следует прямо за мной, так что лучше я поспешу прямо туда. Макнаб, прекрати пожирать кабана. Ты сам кабан.
— Я же тебе говорил, жратва будет! А ну-ка возьми себе и мою долю прихвати, не забудь, — приказал Бакстер своему юному, но уже начавшему матереть помощнику Трухарту, а сам подошел к Еве.
Как всегда, Бакстер был в щегольском костюме. Но в это утро на его красивой физиономии не было и следа обычной самоуверенности.
— Мы уже в курсе. По крайней мере на момент твоей последней рассылки. Девочку я не знал, но я знаю Макмастерса. Работал с ним в одном участке, когда сам был зеленым мальчишкой, а он — детективом-сержантом на пути к лейтенантским погонам. Он настоящий коп, лучше не бывает. Если бы ты не взяла нас в команду, Даллас, я бы сам напросился. Если будут проблемы с бюджетом, будем брать сверхурочные без регистрации.
— Нет проблем с бюджетом, но за предложение спасибо. Ценю.
— Любой в нашем отделе, да что там, во всем Управлении скажет тебе то же самое. Все готовы носом землю рыть. Мы возьмем ублюдка, Даллас.
— Это верно. Жрите от пуза, — обратилась Ева ко всем сразу, — но кончайте трепаться. Мы работаем уже почти двадцать четыре часа. Мы не можем терять время.
— Где твой? — спросил Фини.
— У него своя работа есть. После двух он в твоем распоряжении. Итак, давайте суммируем. Включить экран. — Ева остановилась, когда в кабинет вошел Уитни. — Сэр.
— Извините, что перебиваю. Хочу поприсутствовать на утреннем брифинге. И я должен вам передать, лейтенант, что капитан Макмастерс будет в вашем распоряжении здесь в девять ноль-ноль. Мне показалось, что, если вы встретитесь с ним здесь, ему будет не так тяжело, как в Управлении.
— Да, сэр. Э-э-э… Не хотите ли подкрепиться? Если стая саранчи еще не все уничтожила…
— С меня довольно чашки кофе, спасибо. Продолжайте, прошу вас.
— Суть дела вам всем известна, равно как и первые шаги следствия. Вам известно, что убита дочь копа, и мы полагаем, что жертва была выбрана не случайно. Мы считаем, что она знала своего убийцу и что все события субботнего вечера и воскресной ночи были им спланированы заранее. Обнаружились новые данные, задействованы новые линии расследования, о чем я вскоре вас проинформирую. Фини, доложи о работе ОЭС.
— Да докладывать особо нечего. Знаю, это не то, что все мы хотим услышать. Чтобы стереть и разрушить винчестер, был пущен в ход очень эффективный вирус. Мы восстанавливаем его по байту за раз. Ни на одном центре связи и обработки данных, изъятых из дома, нет ничего, что имело бы отношение к делу. Насколько мы можем определить, он никогда не звонил убитой ни по одному из домашних телефонов, и она ему ни по одному из этих телефонов не звонила. Записи на телефоне в спальне убитой были проверены с двадцати пятнадцати до двадцати тридцати трех. За этот период ничего не стерто.
— Он проверил телефон во время одного из перерывов, — заключила Ева. — И не нашел ничего такого, что могло бы его обеспокоить.
— Ему не о чем было беспокоиться, — заметил Макнаб. — Во всех ее разговорах на этом аппарате нет ни единого упоминания, ни намека на встречу с кем бы то ни было, ни слова о парне, с которым она дружит. Может, что-то и есть на каком-то девчачьем жаргоне, но я его расшифровать не могу.
— Она все держала на своем карманном. Это ее личная заветная тайна. — Ева кивнула. — Даже текстовые сообщения и разговоры о нем с лучшей подругой не доверяла основному компьютеру и телефонам. Он же ей совсем глаза запорошил. Теперь сосредоточьтесь на охранной системе.
Ева перевела взгляд на Джеми.
— Джеми, сейчас я прошу тебя покинуть комнату.