– И теперь ты живешь со Славкой, а на Владика совсем не злишься?
– Нет, конечно! – искренне удивилась Матильда. – За что мне на него злиться? Он попал в историю, должен был заплатить крупные деньги. Если бы он в тюрьму угодил, что хорошего бы было в этом для всех нас?
Кира слушала и радовалась. Всегда приятно иметь дело с человеком разумным и незлобивым. С тем, кто не встает при каждом удобном случае в позу, с пеной у рта отстаивая собственные принципы, а, наоборот, старается войти в положение другого человека.
– Ладно, но кому оказался должен твой Владик? Он тебе это рассказал?
– Нет, – помотала головой Матильда. – Он только сказал, что это старая история. И что он никак не ожидал, что тот человек станет вдруг требовать с него возврат долга. И еще добавил, что думал, что они прочно дружат с этим типом, а он вдруг повернулся к нему задом!
– А кто он такой? Как его имя?
– Не знаю. Владик редко посвящал меня в свои дела.
– Но ты была рядом с ним, когда ему стало плохо и его увезли в больницу?
– Да, я там была.
– Ты не заметила что-то необычное?
– Все было как всегда. Разве что…
– Что?
– Они с Эльзой чистили рыбу для копчения. То есть Эльза стояла рядом с Владиком, а он чистил. И порезался!
– Порезался? И все?
– Все, – подтвердила Матильда. – Эльза сразу же обработала Владику рану, и он сказал, что все в порядке.
– Нет, это не то, – не скрывая своего разочарования, сказали сыщицы. – Порез никак не мог стоить Владику жизни! Что-нибудь еще? Какие-нибудь особенные обстоятельства?
– Не знаю, чего вы от меня хотите, – надулась Матильда. – Говорю же вам, Владик не посвящал меня в свои дела.
– Ну хорошо, допустим. Но в том, что касается его женитьбы на Стефе, он должен был тебя просветить?
– Да, он мне все объяснил. И мама его объяснила, что Стефа – это двоюродная сестра Владика. Что их брак будет этим… как его… фиктивным! Вот! Поэтому я и согласилась еще повстречаться с Владиком даже после того, как они со Стефой расписались.
– Ты?
– А что тут такого? Стефа не все же время торчала рядом с ним. Их брак был фиктивным!
– Но за фиктивный брак Стефа согласилась заплатить Владику очень солидную сумму? Так?
– Ну, так. И что?
– И зачем ей это было нужно?
– А я знаю? – изумилась Матильда. – Но если пошла на эту сделку, значит, ей было надо.
– А как мы можем поговорить со Стефой?
– Наверное, мать Владика должна знать. Ее же племянница.
И Матильда безразлично отвернулась к окну, поглаживая свой заметно выпирающий живот. Ее очень мало интересовала судьба Владика. Он умер, и пользы от него не могло теперь быть никакой. А вот Славка, который вот-вот должен был вернуться с работы, был очень даже живой. И Матильду куда более волновал вопрос, донесет или не донесет Славка в пятницу вечером зарплату до дома, чем то, кто и зачем мог убить Владьку.
Владик и его компания были как бы из другой, прежней жизни молодой женщины. И Матильда совсем не рвалась вернуться в нее.
* * *Мать Владика подруги нашли на той самой квартире, которой так хвастался покойник. Женщина разбирала вещи, готовясь к переезду.
– Вот, продаю квартиру. Верней, уже продала. Все мы со Стефой из имущества Владьки распродали. Квартира последней осталась. Но все равно не хочу тут больше ни минуты лишней находиться. Слишком тяжело мне все это.
– А куда же вы поедете?
– Стефа меня к себе берет. Говорит, что раз ее мама – моя сестра умерла, а у меня сын умер, то я буду бабушкой ее ребенку. Тем более что и ребеночек-то этот все равно что от Владьки!
И женщина залилась счастливыми слезами, радуясь, что погибший сын все же оставил после себя кровиночку, которую она станет воспитывать.
– Владька этого ребенка своим признал, значит, и я должна его воле послушной быть. Да и не чужая мне Стефка-то! Племянница она моя. Дочка моей родной сестры! Так-то вот! Стало быть, и ребеночек ее мне не чужой. Внук, хоть и двоюродный.
– Выходит, Стефа тоже беременна? – удивилась Кира. – Но не от Владика?
– Жениться она его когда на ней попросила, правду нам и открыла. Ну а у Владика выхода-то другого не было. Его шалава деревенская с кем-то там дите нагуляла, а ему повесить на шею хотела. А тут Стефочка… Вся такая честная и благородная. Прямо заявила, без вранья и прикрас, мол, беременна. Но хочу, чтобы отцом именно Владик числился. Готова заплатить за эту родственную услугу, сколько скажете.
Теперь Кира услышала еще одну версию случившегося. Интересно получается, сколько людей, столько и версий. Небось если послушать саму Стефу, то она тоже расскажет что-нибудь новенькое.
– Владик благородно поступил, – продолжала гудеть себе под нос мамаша Владика. – Сестре своей погибнуть не дал. А шелупонь его – девка деревенская тоже не пропала. Легко себе мужа нашла. Я Владику давно говорила, что не с ним одним эта пройдоха встречается. У нее и тетка такая же была. Всю жизнь мужу моему проходу не давала. Уж он от нее и бегал, а она все за ним. И по телефону звонила, дышала, и записки дурацкие в карманы брюк ему подкладывала, и даже лифчик один раз умудрилась ему в сумку засунуть. Вот ведь подумайте, какая зараза! Пользовалась тем, что они с мужем в одном цеху работали, всю жизнь ему отравила!
– А за что мстила-то? – спросила Кира, в душе удивляясь пластичной психике этой женщины.
Надо же обладать таким даром самовнушения! Сын женится на богатой из-за денег, а эта баба такому повороту дел только радуется. Неродному внучку умиляется, а родного приблудой кличет. А с мужем у нее тоже интересно получается. Всю жизнь мужик ей изменял, налево к тетке Тоне ходил, а жена его во всем оправдывает. Что это? Истинное счастье недалекой натуры или просто глупость?
Но всмотревшись в маленькие шустрые глазки этой женщины, Кира подумала, что все та отлично понимает в этой жизни. Но при этом четко блюдет свою выгоду. Удобно ей было жить с мужем, который хоть и погуливал от нее на сторону порой, но в целом был неплох, она и жила с ним. Удобно ей теперь пристроиться к Стефе и считать себя родней ее ребенку и ей самой, она и будет считать. Ведь сын ее умер. Матильда ей подспорьем в старости быть не может. Ну а Стефа с ее деньгами очень даже может.
– За что мстила? – переспросила Киру мать Владика. – За то, что отверг он ее притязания! Мне с ней изменить отказался. Вот она и мстила. Нервы мне понапрасну трепала!
Да, у этой тетки был готов ответ на любой вопрос. И все же пока что Кира не получила ответа на самый главный: кто же мог желать покойному сыну этой женщины зла настолько, чтобы отправить его на тот свет, да еще сделать это столь причудливым образом.
– А эта лихорадка Нила, где ваш сын мог ею заразиться?
– Да разве же теперь узнаешь? Врачи говорят, должен был быть контакт с инфицированным человеком или животным. Специально нас со Стефой допрашивали, кто из посторонних к Владьке в последнее время приходил. Нас на карантине держали. Да ничего у нас не проявилось. Выходит, не заразный Владька был. Напутали чего-то врачи!
– А как ваша племянница перенесла случившееся?
– Кто? Стефа? Да как сказать… Трудно перенесла. Заговариваться, сердечная, стала. Все сидит, в одну точку уставившись, и под нос себе бормочет, что не заслужила она этого. Что не виноватая. Что счастья хочет! И такие слезы по щекам катятся, прямо страх смотреть!
– А где она сейчас?
– В Варшаве. Меня там ждет. Вещь я ей одну привезти должна. Владик мне ее перед смертью завещал. Уж бредил он, а все-таки меня к себе призвал и нашептал. Забери, сказал, мама. Отдай Стефе. Как мы со Стефой договаривались сделать, так я и поступлю. И ты, говорит, мама, считай Стефу своей дочерью.
– А что за вещь, которую вы Стефе должны передать?
Но пора откровений закончилась. Мать Владика взглянула на часы и воскликнула:
– Ох, что-то заболталась я с тобой, девонька! Владьку-то уже не вернешь, а мне про себя подумать надо. Самолет меньше чем через пять часов. А я тут с тобой сижу и болтаю. Уж скоро и такси до аэропорта приедет. Давай прощаться. Наверное, не свидимся с тобой более. Ну, прощай же скорей!
Кира попрощалась с этой пожилой женщиной, искренне пожелав ей удачи и счастливого пути. Умению этой женщины закрывать глаза на все, что ее не устраивало и казалось вредным для собственного благополучия и счастливой жизни, можно было только позавидовать. Кира и позавидовала.
Прощаясь, она была уверена, что никогда больше не увидится с матерью Владика, которая назло всем трудностям сумела-таки сложить свою жизнь так, чтобы та была благополучной. И честно говоря, Кира была только рада этому.
Глава 4
Итак, добраться до Стефы пока что не представлялось возможным. Для этого нужно было лететь в Варшаву или позвонить туда Стефе. Но если телефон Стефы мать Владика и дала, то еще не факт, что это был правильный номер. Во всяком случае, когда подруги попытались дозвониться до молодой женщины, никто не снял трубку.
Прощаясь, она была уверена, что никогда больше не увидится с матерью Владика, которая назло всем трудностям сумела-таки сложить свою жизнь так, чтобы та была благополучной. И честно говоря, Кира была только рада этому.
Глава 4
Итак, добраться до Стефы пока что не представлялось возможным. Для этого нужно было лететь в Варшаву или позвонить туда Стефе. Но если телефон Стефы мать Владика и дала, то еще не факт, что это был правильный номер. Во всяком случае, когда подруги попытались дозвониться до молодой женщины, никто не снял трубку.
– Владика нужно отставить вместе с его таинственным долгом откуда-то из далекого прошлого, беременными и не беременными от него девушками и экзотической болезнью, которая унесла его в могилу. Сейчас мы займемся другим.
– А чем?
– Мастерской Кольки и теми, кто там работал.
Но Эльза, сидящая на заднем сиденье машины, неожиданно заныла.
– Нет, не могу! Я устала! Хочу отдохнуть. Мне надо отдохнуть. И еще я есть хочу!
– Я тоже проголодалась, – встала на ее сторону Леся. – Кира, давай возьмем небольшой тайм-аут?
Честно говоря, Кира и сама устала и была не прочь посидеть, передохнуть, привести мысли в порядок, а заодно и плотно перекусить. Уж в чем, в чем, а в том, чтобы плотно перекусить, Кира толк знала. Несмотря на то что она была поджарой, словно породистая гончая, кожа, кости, мышцы и ни грамма жира, Кира обладала завидным аппетитом. И сейчас этот ее аппетит все активней и активней давал о себе знать.
Поэтому Кира лишь спросила:
– А что, в мастерской Коли столовая или хотя бы кафе для посетителей не предусмотрены?
– Нету там ничего, – буркнула Эльза. – Эй! Вот тут останови!
Кира нажала на тормоз и лишь затем поняла, где потребовала остановить Эльза. Это был магазин, в витрине которого длинной шеренгой выстроились многочисленные мотоциклы.
– Колька любил тут бывать, – задумчиво произнесла Эльза. – Это было его излюбленное местечко. Зайдем?
– Если ты этого хочешь, то конечно.
– Кольку тут хорошо знали. В сервисе с мастерами он не больно-то откровенничал, все-таки они были его подчиненные. А Колька считал, что для нормальной рабочей обстановки – нормально, когда между хозяином и работником существует определенное расстояние. Трудяга не должен забывать, что он тут всего лишь по найму. И не должен ставить себя на один уровень с боссом.
– А тут?
– А тут у Коли был приятель. Даже не приятель, просто знакомый. Но Коля частенько звонил ему, узнавал, что из новинок появилось. И он тоже Коле звонил. Зовут его Сема, но Колька, да и все остальные звали его Семафором.
– Почему?
– Увидите, сами узнаете.
Но увидеть таинственного Семафора подругам так и не удалось. Когда они пришли, в салоне его не было.
– Приболел наш Семафор, – скорбно произнес его напарник. – На похороны отпросился несколько дней назад. Сказал, что на день, а потом позвонил, сказал, что заболел. И с тех пор о нем ни слуху ни духу.
– И куда он мог подеваться?
– Без понятия. Мы с ребятами его прикрывали, как могли. Но сегодня хозяин вычислил, что Семки нету. Расшумелся ужасно!
– А чего шуметь-то? Вдруг человек серьезно заболел?
– Да не болел Семафор никогда. Вряд ли и сейчас занемог.
– Тогда что же с ним? Запил?
– Нет! Семафор это дело не очень-то приветствовал. Выпить, конечно, мог, но чтобы забухать сразу на несколько дней… Нет, такого с ним отродясь не случалось.
– Тогда что с ним?
– В том-то и дело, что никто из наших не знает.
– А к нему кто-нибудь ездил?
– Толку-то? Он трубку не берет. То ли не хочет общаться, то ли действительно приболел.
– Но если человеку так худо, что он даже трубку телефонную поднять не может, надо его спасать! – решительно воскликнула Кира. – С кем он живет?
– С матерью вроде.
– С матерью и отцом, – твердо произнесла Эльза. – Я знаю, мне Коля рассказывал.
Продавец с интересом уставился на Эльзу.
– Коля? Вашего мужа зовут Коля?
– Звали, – поправила его Эльза с таким мрачным видом, что продавец мигом все понял.
– Так это с похорон вашего мужа Семафор до сих пор вернуться не может? – спросил парень. – Он говорил, что клиента хоронить едет, но я не сразу понял, что это он про вашего мужа говорил. Примите мои соболезнования.
Эльза отвернулась в сторону, она явно не желала разговаривать на эту тему. А продавец продолжал:
– Родители у Семафора летом почти безвылазно живут за городом. Бабушка их тоже с ними. Бывало, приедут, заготовки-варенья привезут. А обратно пустые банки и сахар тащат. Так и живут. Зато Семафор нас потом всю зиму то домашними огурчиками балует, то малину протертую с сахаром притащит, а то осенью и яблочками нас всех одарит. Яблок у его родителей каждый год столько урождается, что они им и счет не ведут!
Только тащат родители это все богатство в город на своем горбу. Сыночек им не очень-то помогает крутить заготовки. Зато свою щедрость проявить за родительский счет очень даже любит.
И все же подруги не видели другого выхода, как поехать в гости к Семафору. Им эта внезапная хворь здорового прежде парня показалась весьма подозрительной. Ведь если учесть, что худо ему стало после похорон Кольки, то не было ли это как-то связано с тем, что близкий приятель последнего стал жертвой того же преступника, что и сам Коля?
– Это мы уже далеко зашли, – самокритично заметила Кира. – Мы еще даже не уверены, что смерть Коли – это преступление, а уже и следующую жертву вычислили, и спасать ее мчимся.
– Ничего. В таком деле лучше подстраховаться.
– Точно-точно! Лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Пере… что? Не знаю, что там вы имели в виду, но когда прежде всегда обязательный сотрудник внезапно вот так экстренно заболевает, трубку не берет и вообще уходит в подполье, рискуя навлечь на себя гнев управляющего, думаю, это весьма настораживающий факт.
Со слов продавца подруги знали, что родители Семафора уже на пенсии, поэтому он единственный работник в семье, чей заработок очень важен. Потерять работу было для него катастрофой. И продавец не скрыл, что за все время своей работы Семафор держался изо всех сил.
– Наверное, действительно заболел. Но почему тогда не звонит, не объясняет, с какого числа у него больничный и по какому поводу он открыт? Или действительно так плох, что и до телефона доползти не может?
В связи с этим удивляло отношение работников магазина. Никто из них не захотел навестить заболевшего коллегу. Максимум, что они сделали, несколько раз звонили ему на трубку. Но ведь этого же мало, очень мало.
Так что сейчас девушки ехали с самыми черными мыслями насчет того, что могло приключиться с Семафором.
– Говоришь, твой Колька и этот Семафор были друзьями? Но почему же тогда Семафора не приняли в вашу компанию?
– Скажешь тоже! Он ведь простой продавец! Даже не старший по смене!
– И что? Разве это так важно?
– Ну конечно! Что бы сказали наши, если бы Колька притащил такого дружка? Его бы просто не поняли.
– Но ведь Владик не постеснялся привести в вашу компанию свою Матильду.
– Ну да! – кивнула головой Эльза. – И Ленка своего Карасика тоже привела. И Сергеев пару раз каких-то телок приводил непонятных, но потом, к счастью, познакомился с Языковой и остепенился. Ну а Языкова – она девушка серьезная. При ней Сергеев никаких штук не отмачивает.
Этих двоих – Сергеева и Языкову – подруги не знали. Видимо, с ними познакомился кто-то из первой четверки за время учебы в вузах. Кира спросила:
– А как дела у твоей Катьки? – речь шла о школьной подруге Эльзы.
– Так вы ничего не знаете? – увлеченно воскликнула Эльза. – Катька вышла замуж!
– Ну да? За кого?
– Очень удачно, за американца. Тут с ним познакомилась.
– Да ведь она технарь! Английский для нее всегда был тайной за семью печатями. Она даже представиться толком не могла.
– Ну, чтобы ее Джону понравиться, Катькиных талантов хватило. И к тому же Джон неплохо владеет русским языком. Во всяком случае, лучше, чем Катька английским.
– И где они теперь живут?
– В Торонто.
– Но это же в Канаде.
– И что? Разве американец не может пожить в Канаде, если того требуют интересы его фирмы? Дело не в том, где они живут. Дело в том, что Катька поправилась на добрых десять килограммов, распустила свои кудряшки и выглядит просто ужасно. Постарела лет на пять. А уж одевается… Просто жуть. И этот Джон ей ростом только по плечо. А еще Катька всем врет, что они живут в Калифорнии. Хотя почтовый адрес у нее в Торонто. Ну не дура ли, так глупо врать?
Чувствовалось, что Эльзу съедает самая обычная вульгарная зависть, и поэтому Кира поспешила перевести разговор еще на одного их общего школьного приятеля:
– А как дела у Олега?
С ним дружил Колька. И Эльза охотно ответила на вопрос Киры:
– У Олега дела идут очень даже неплохо. У него своя аптечная сеть. Знаешь, такие нарядные вывески с солнышком и зеленым крестом в нем?