— Считайте, что вы меня убедили. — Покорно согласился я. Честно говоря, мне не очень нравилось, что Нумминорих получил счастливую возможность присутствовать при нашем бредовом диалоге: вообще-то, мне бы хотелось и дальше считать его своим хорошим приятелем, но я не был уверен, что у парня хватит великодушия смириться с рабочей гипотезой о моей «нечеловеческой сущности»: все-таки ксенофобия — могучая штука… И вообще я здорово за него беспокоился. Хотя бы потому, что у меня не было никаких гарантий, что древняя магия Укумбийских островов действительно способна отвести глаза этим странным ребятам. Может быть, они отлично знают о присутствии Нумминориха знают, но помалкивают, до поры, до времени…
— Тебя что-то беспокоит? — Понимающе спросил Магистр Нанка.
— Ага. — Невесело усмехнулся я, возвращая на поднос пустую кружку. Можно сказать, меня все беспокоит. Все понемножку. В частности, все эти ваши загадочные намеки. Когда я чего-то не понимаю, я начинаю нервничать, а в данном случае я не понимаю вообще ничего… Ладно, человек я там, или нет, но я пришел к вам не просто так, а по делу. Так что давайте лучше поговорим о загадочных побегах заключенных из Нунды. Это же ваши фокусы, я все правильно понял?
— Это не фокусы. — Мягко сказал Магистр Нанка. — Это необходимость. Мне не очень хочется так быстро приступать к деловой части нашей беседы: вообще-то, я собирался сначала показать тебе наши владения. Но если ты настаиваешь…
— Мы вполне можем совместить приятное с полезным. — Я решительно поднялся с мягкого ковра. — Давайте прогуляемся и поболтаем, заодно.
— Как скажешь. — Кивнул он. Встал, аккуратно оправил складки темного лоохи, и посмотрел на своих людей. Они ответили ему такими же внимательными взглядами. Я понял, что они прощаются. Это не было похоже на Безмолвную речь, это вообще не было похоже ни на что — просто я смутно почувствовал, что между ними что-то происходит… А потом легкая прохладная волна незнакомых ощущений накрыла меня с головой, так что на какое-то мгновение я окончательно перестал быть сэром Максом из Ехо. Кажется, я действительно стал одним из этих существ — легкой пылинкой, стремительно несущейся куда-то по воле ветра, в компании других таких же пылинок…
Я пришел в себя уже в коридоре, совершенно не понимая, когда и как я успел выйти из комнаты. Магистр Нанка Ёк стоял рядом, и с любопытством меня рассматривал.
— Что это было? — Тихо спросил я.
— Ничего особенного. — Флегматично ответил он. — Просто ты как-то умудрился вмешаться в нашу беседу. И тебе это почти удалось, как ни странно.
— Так это была беседа? — Ядовито уточнил я.
— Из всех слов, которые мне известны, слово «беседа» больше, чем любое другое подходит для обозначения того, что произошло. — Сухо сказал он. Разумеется, это не похоже ни на обычный разговор, ни на Безмолвную речь. Мы можем становиться одним существом — в тех случаях, когда нам нужно много сказать друг другу, а обстоятельства не способствуют долгой беседе. В этом случае нам хватает нескольких секунд, чтобы каждый узнал, что думают и чувствуют все остальные… Удивительно, что тебе удалось как-то встрять в наш диалог! Ты что-нибудь запомнил?
— Ничего. — Хмуро признался я. — Только ветер…
— Какой ветер? — Удивленно спросил Нанка.
— Не знаю. — Вздохнул я. — Просто ветер. Мы были пылинками, и он нас куда-то нес…
— Да, ты очень забавно все воспринимаешь! — Неожиданно рассмеялся он, гостеприимно распахивая передо мной маленькую резную дверцу. — Посмотри по сторонам, сэр Макс. Этот коридор — одно из лучших мест в нашей резиденции. Я сам приложил руку к его отделке.
Я послушно огляделся. Хваленый коридор оказался длинной широкой тропинкой между густыми зарослями каких-то пахучих вечнозеленых кустов, зябко укутавшихся в тонкие клочки тумана. За кустами туман сгущался, так что стен не было видно — можно было подумать, что их нет вовсе. Я поднял глаза к потолку и улыбнулся от неожиданности: над нашими головами переливалась самая настоящая радуга. Воздух здесь был холодный и ароматный — такой изумительный коктейль, смешанный из запахов свежей травы, сырости, диких цветов и умирающих листьев можно унюхать разве что в лесу ранним осенним утром всего пару раз в жизни, да и то если очень повезет!
— Тебе нравится. — Магистр Нанка не спрашивал, а удовлетворенно констатировал факт, поэтому я решил, что могу не отвечать — думаю, что изумленный восторг был более чем разборчиво написан на моем лице.
— А здесь мой кабинет. — Он шустро нырнул в самую гущу зарослей, я растерянно последовал за ним.
Кабинет оказался крошечной уютной комнаткой с низким потолком и окном во всю стену. Серые сумерки за толстым старинным стеклом свидетельствовали о том, что ленивое зимнее солнце уже начинало подумывать о коротком официальном визите на небо. Из окна открывался довольно унылый, но странно завораживающий пейзаж: почти бесконечное поле высокой белесой травы. Кое-где блестели темные пятна густой болотной воды. В центре одной из лужиц неподвижно ссутулилась большая тонконогая птица, немного похожая на растрепанную цаплю. Вдалеке росла небольшая группа деревьев. Их толстые темные стволы причудливо изгибались, образуя замысловатый, гипнотический узор на фоне сиреневого предрассветного неба. Я с трудом отвел глаза от окна и огляделся, пытаясь понять, где бы мне устроиться. Никакой мебели тут не было — только несколько подушек на ковре. Сэр Нанка тут же уселся на одну из них и похлопал ладонью по другой.
— Мой кабинет тебе тоже пришелся по вкусу. — Одобрительно сказал он. Думаю, ты сам всю жизнь хотел иметь именно такую комнату и такой же вид из окна, только у тебя не хватало пороху понять, чего именно тебе хочется… Ладно, теперь мы можем поговорить о деле — если ты не передумал.
— Ну, тогда рассказывайте: куда подевались все эти бедняги, которые якобы убежали из Нунды? И откуда взялось столько покойников в тюремной больнице? — Равнодушно спросил я. Честно говоря, я уже догадывался, каким будет ответ на этот вопрос, но у меня еще оставалась слабая надежда, что я ошибаюсь…
— Ты все правильно понял. — Спокойно сказал Нанка Ёк. — Все они действительно стали нашей добычей. И не делай такое скорбное лицо. Всякому живому существу надо чем-то питаться, чтобы оставаться живым…
— Что, вы их просто съели? — С отвращением переспросил я.
— Мы не едим человеческое мясо, если тебя это так горячо интересует. Только пьем кровь. — Усмехнулся он. — А если бы и ели… Какая разница? Факт остается фактом: мы вынуждены время от времени отнимать жизнь у других живых существ — не потому, что мы такие уж кровожадные, а просто потому, что нам нужно как-то выжить. Между прочим, ты сам регулярно ешь отлично приготовленные трупы зверей и птиц, и не делаешь из этого никакой трагедии… А нам время от времени необходимо выпить немного крови — без нее мы теряем силу и начинаем болеть. Видишь ли, воздух этого Мира не очень подходит для нашего дыхания, он слишком изменился за те тысячелетия, пока нас здесь не было. А кровь обитателей этого Мира — единственное доступное нам противоядие. Вышло так, что нам подходит только человеческая кровь можешь мне поверить, что это неприятное открытие было сюрпризом для нас самих!
— Вампиры. — Вздохнул я, обращаясь по большей части к себе, любимому. Самые настоящие вампиры, поздравляю, дорогуша, твое везение — это нечто! Ну конечно: бессмертные существа, вернувшиеся в мир живых из мира мертвых, «ночные птицы» — я и сам бы мог догадаться… Так вот вы какие, северные олени!
— «Северные» — кто? — Изумленно переспросил Нанка.
— Не обращайте внимания, это просто такая присказка. — Усмехнулся я. Да, ну и дела… И что мне теперь делать прикажете?! Сэр Нанка, между прочим, я вас спрашиваю!
— Меня? — Удивился он.
— Ну да! — Сердито сказал я. Ответа, разумеется не последовало: Великий Магистр Ордена Долгого Пути изумленно смотрел на меня, а я внимательно разглядывал собственные сапоги, пытаясь собраться с мыслями.
— А почему именно заключенные? — Наконец спросил я. — Просто потому, что они — ваши соседи?
— Да, это удобно, особенно если принять во внимание подземное сообщение между Нундой и нашей резиденцией. — Спокойно согласился он. — Но разумеется, это не главная причина… Когда мы окончательно убедились, что вынуждены время от времени отнимать человеческую жизнь, мы довольно долго решали, каким принципом следует руководствоваться при выборе жертвы.
— А почему вы не предоставили все случаю? — Угрюмо спросил я. По-моему, так было бы правильнее… На одного случайно наехал амобилер, на другого случайно напали разбойники, третий так же случайно попал в лапы вампиров. Грустно, зато по-честному…
— Мне самому тоже казалось, что выбор должен быть случайным. Согласился Нанка. — Но многие из моих ребят думают иначе. Они решили, что будет справедливо выбирать жертвы среди преступников… Тебе наверное трудно поверить, но многие из нас довольно тяжело переживали необходимость отнимать чужие жизни. После того, как на собственной шкуре узнаешь, что такое «быть мертвым», начинаешь очень высоко ценить жизнь любого живого существа. Между прочим, мы не едим мяса — и не потому, что оно нам не нравится, а только потому, что мы вполне можем обойтись без этой пищи. Я говорю тебе это, чтобы ты понял, что мы строго дозируем зло, которое вынуждены причинять другим обитателям этого Мира: не больше, чем требуется для того, чтобы выжить… А что касается заключенных — мои ребята решили, что если уж нам приходится убивать людей, будет справедливо убивать только тех, кого отправили в каторжную тюрьму за какое-нибудь злодейство…
— А почему вы не предоставили все случаю? — Угрюмо спросил я. По-моему, так было бы правильнее… На одного случайно наехал амобилер, на другого случайно напали разбойники, третий так же случайно попал в лапы вампиров. Грустно, зато по-честному…
— Мне самому тоже казалось, что выбор должен быть случайным. Согласился Нанка. — Но многие из моих ребят думают иначе. Они решили, что будет справедливо выбирать жертвы среди преступников… Тебе наверное трудно поверить, но многие из нас довольно тяжело переживали необходимость отнимать чужие жизни. После того, как на собственной шкуре узнаешь, что такое «быть мертвым», начинаешь очень высоко ценить жизнь любого живого существа. Между прочим, мы не едим мяса — и не потому, что оно нам не нравится, а только потому, что мы вполне можем обойтись без этой пищи. Я говорю тебе это, чтобы ты понял, что мы строго дозируем зло, которое вынуждены причинять другим обитателям этого Мира: не больше, чем требуется для того, чтобы выжить… А что касается заключенных — мои ребята решили, что если уж нам приходится убивать людей, будет справедливо убивать только тех, кого отправили в каторжную тюрьму за какое-нибудь злодейство…
— Тоже мне, нашли злодеев! — Фыркнул я. — Самые сливки мирового зла во главе с «князем тьмы» Джубой Чебобарго! Между прочим, в Нунду, как правило, попадают какие-нибудь бедняги, раз в жизни натворившие глупостей. А настоящие злодеи сидят в Холоми, или вообще нигде не сидят, а вытворяют Магистры знают что на другом краю Вселенной… Тот же Джуба Чебобарго, призрак которого начал бузить в Ехо — ну какой из него злодей! В свое время парень наловчился мастерить куклы, которые выносили драгоценные безделушки из домов своих новых хозяев и волокли их в джубины кладовые. Глупая, смешная история о внезапно разбогатевшем ремесленнике — уж во всяком случае, никаких оснований для смертного приговора!
— Джуба Чебобарго? — Задумчиво переспросил Нанка. — Такой маленький светловолосый крепыш? У меня с самого начала было дурное предчувствие на его счет. Я уже совсем было решил не трогать этого парня, а просто заставить его все забыть и отправить обратно, но он внезапно умер от страха. Так бывает, правда довольно редко… Может быть, именно поэтому он и стал призраком. Когда человек умирает от ужаса, с ним многое может случиться.
— Да уж! — Вздохнул я. Честно говоря мне было совсем паршиво…
«Макс, что ты теперь собираешься делать?» — Нумминорих не выдержал и послал мне зов.
«Не знаю. — Честно ответил я. — Что-нибудь…»
— Не торопись принимать решение, ладно? — Спокойно сказал Магистр Нанка. — Ты видел нас, ты начал понимать, как мы живем, больше того — тебе почти удалось побывать в нашей шкуре. Разумеется, тебе трудно отказаться от мысли, что убивать людей — нехорошо. В рамках системы ценностей, усвоенных тобой с детства, мы — «очень плохие парни». Но в глубине тебя живет очень старое, очень мудрое и почти незнакомое тебе существо, которое говорит тебе, что по большому счету мы не сделали ничего плохого — просто взяли то, что нам было необходимо для того, чтобы выжить… И потом, ты же прекрасно знаешь, что и сам поступил бы точно так же, если бы оказался перед подобным выбором.
— Может быть. — Я раздраженно пожал плечами. — Знаете, Нанка, вы совершенно правы. С одной стороны, вы и ваши ребята уже заняли место в моем сердце. Но в то же время, я не могу просто взять и оставить все как есть. Мне очень не нравится эта история с заключенными… Если бы вы просто ловили в лесу одиноких прохожих, я бы отнесся к этому гораздо спокойнее. А эти бедняги… Люди, которых лишили свободы — самые беспомощные существа. Они же не могли просто взять и уехать подальше, если их начинали терзать дурные предчувствия. Они не могли даже попытаться спрятаться, или убежать. Ваша охота на них не была похожа на настоящую охоту — скорее уж на какой-то мясокомбинат…
— Да, по-своему ты прав. — Грустно подтвердил сэр Нанка. — Наверное нас подвели наши собственные представления о добре и зле. В наше время считалось, что если человек достаточно злобен, чтобы совершить преступление, но недостаточно мудр и силен, чтобы уйти от возмездия, он не заслуживает права оставаться в живых… Тогда в Соединенном Королевстве существовали только два наказания за преступления: преступника заставляли исправить совершенное зло — если его можно было исправить! — или убивали — в том случае, если исправить совершенное зло было уже невозможно.
— Хорошая система! — Усмехнулся я. — И что, часто удавалось исправить совершенное зло?
— Чаще, чем ты думаешь. — Лаконично ответил он.
— Если бы я решил действовать по этому принципу, мне пришлось бы вас убить, правда? — Спросил я. — Тут уже ничего не исправишь. Не будем же мы с вами оживлять мертвых: насколько я знаю, это только ухудшит дело. Был у меня один знакомый оживший мертвец, рыжий разбойник Джифа Саванха… Ему очень не нравилось посмертное существование. Он мне все довольно образно описал, так что мороз по коже…
— Могу его понять. — Рассеянно кивнул Нанка и снова умолк. Он тактично отвернулся от меня и уставился в окно — ждал, когда я приму решение. Судя по всему, я больше не казался ему посланцем возмездия с огненным мечом в руках во всяком случае, Магистр Нанка выглядел совершенно спокойным, а ведь в начале моего визита он все время был как на иголках…
— Ну ладно. — Вздохнул я. — А что вы сделали с беднягой знахарем?
— С каким знахарем? — Искренне удивился сэр Нанка. Кажется, он действительно не понимал, о чем идет речь.
— «С каким, с каким»… — Передразнил я. — С этим, как его… сэром Гленке Муаной, одним из старших знахарей Нунды.
— Я не только ничего не делал с этим господином, но до сегодняшнего дня даже не подозревал о его существовании. — Магистр Нанка комично поднял брови, его лицо стало совсем детским. — Мы имели дело только с комендантом, сэром Андагумой… и с теми, кого он нам приводил, разумеется. И всегда встречались на нашей территории. А что с ним, собственно говоря, случилось, с этим знахарем?
— У него взорвалась голова. — Мрачно объяснил я. — После того, как я запустил в него свой Смертный Шар: вчера вечером мне, знаете ли, казалось, что я должен допрашивать свидетелей, собирать какие-то там доказательства, и все такое… Правда, глупо? Сначала у парня взорвалась рука, а уже потом голова. Мерзкая смерть!
— А с чего ты вообще взял, что это мы с ним что-то сделали? — Обиженно спросил сэр Нанка. — Не вижу никакой логики: это же был твой собственный Смертный Шар!
— Мои Смертные Шары тут не при чем. — Буркнул я. — Я уже успел получить квалифицированную консультацию по этому вопросу. Мне сказали, что существуют такие заклинания, которые убивают человека не после того, как он разгласит тайну, а заблаговременно…
— Никогда не слышал о таких заклинаниях. Очевидно, их успели изобрести за время нашего отсутствия. — Задумчиво сказал Нанка Ёк. Потом он понимающе нахмурился: — Думаю, что тебе следует расспросить самого Андагуму, сэр Макс. На своей территории он все делал сам. Думаю, что и знахаря заколдовал именно он. Собственно говоря, его можно понять: в таком деле тяжело обходиться без помощников, а если уж открываешь тайну постороннему человеку, лучше принять меры, чтобы он не проболтался. Я уже имел возможность убедиться, что нынешнему поколению свойственна чрезмерная разговорчивость…
— Есть такое дело. — Невольно улыбнулся я. И тут же снова нахмурился: А как вы заставили этого сэра Андагуму с вами сотрудничать?
— Заставили? Его никто не заставлял. — Удивленно ответил Нанка. Андагума сам нанес нам визит, спустя несколько дней после того, как мы здесь поселились. Приехал в наше подземелье на этом странном фургончике, поднялся наверх, представился и спросил, чем он может быть полезен. Собственно говоря, именно его предложение и убедило меня согласиться с теми из моих ребят, которые предлагали использовать заключенных Нунды. Когда не можешь принять решение, а время работает против тебя, и вдруг приходит незнакомый человек и предлагает принести тебе на блюдечке все, что требуется… Разумеется, я согласился. Комендант был очень доволен. У него, знаешь ли, были большие надежды на дружбу с нами, так что он весьма пунктуально выполнял свои добровольные обязательства…
— Какого рода надежды? — С любопытством спросил я.
— А как ты думаешь, чего может ожидать человек от дружбы с нами? Само собой, бессмертия! — Усмехнулся мой собеседник. — Впрочем, не так уж сильно он ошибался, этот господин Андагума…
— Что, вы действительно сделали его бессмертным? — Изумленно спросил я.
— Разумеется, нет. — Пожал плечами Магистр Нанка. — Бессмертие — не новая прическа, над которой пыхтит цирюльник, пока клиент клюет носом в кресле. Никто не может «сделать бессмертным» кого-то другого. Но всегда можно указать путь…