— Сегодня полный автобус, — заметила она Тэмми.
— Да. Все студенты из пригородов едут в центр.
Тэмми заглянула в большое зеркальце над головой, рассматривая пассажиров. Ава оглянулась. Одна компания держалась вместе: ребята смеялись и громко переговаривались. Несколько старшеклассников корчили из себя крутых рядом со студентами. Один парень сидел особняком, уставившись в окно. На нем была черная куртка с капюшоном, украшенным ухмыляющимся черепом. Когда автобус отъехал, он помахал кому-то в окно.
Приготовившись к длинной поездке, Ава вытащила учебник истории. Но он остался закрытым у нее на коленях — ее отвлекали мысли о Джаретте. И Тэмми, каждые несколько секунд поглядывавшая в зеркальце. В конце концов Ава спросила у нее, в чем дело.
— Этот панк в черном капюшоне… По-моему, он на наркотиках. Вот я за ним и приглядываю.
Когда Тэмми притормозила перед следующей остановкой, Ава обернулась назад. Панк смотрел на нее. Бледная кожа обтягивала похожее на скелет лицо. Он ухмыльнулся, оскалив кривые зубы и черные десны.
Фу!
— Кто-то бежит, — с удовольствием заметила Тэмми и положила руку на рычаг закрытия дверей — она любила захлопнуть дверь перед самым носом бегущего.
— Ты злюка, — сказала ей Ава.
— У каждого свое хобби. Он уже близко… подождем-подождем… О черт! — Она откинулась на сиденье. — Это твой приятель.
Джаретт вскочил в автобус и бросил монету в автомат оплаты.
— Спасибо, — сказал он.
У него даже дыхание не сбилось. Он как будто не замечал Авы, но ей было знакомо выражение его лица: будто острие шпаги. Та же холодная ярость вспыхнула на его лице, перед тем как он окатил ее водой. В этот раз ярость была нацелена на ухмылявшегося панка.
Автобус набрал скорость. Джаретт уселся на соседнее место, лицом против движения.
— Я думал, автобус можно считать безопасным, — пробурчал он, держа руку в кармане и не сводя взгляда с Ухмыляющегося Черепа.
Аве показалось, что они с парнем знакомы. В центре студенты вышли, и в автобусе остались только они с Джареттом да панк. Некоторое время ехали молча.
Напряжение росло и буквально висело в воздухе. Когда парень нажал сигнал на следующую остановку, Ава вздрогнула. Джаретт вскочил на ноги. Ухмыляющийся Череп стоял в проходе лицом к нему.
Тэмми открыла ему среднюю дверь.
— В другой раз, — сказал Череп, нацелив на Джаретта трясущийся костлявый палец. И мгновенно скрылся.
— Говорила же, наркоман, — сказала Тэмми. — Видели, как быстро двигается?
— Твой друг? — спросила Ава.
— Нет. Хулиган из моего района. Я увидел его в автобусе и просто хотел удостовериться, что он тебя не побеспокоит.
Ава не знала, радоваться его заботе или обижаться. Он думает, что она не способна о себе позаботиться?
— Тебе больше делать нечего? Сегодня вечер пятницы. Твоя подружка не разозлится?
Как неуклюже!
Хитрая улыбка Джаретта показала, что он видит ее насквозь.
— Не волнуйся, мой гарем подождет, — поддразнил он. И снова стал серьезным. — Если бы… Тренировки, учеба, работа — на развлечения времени не остается. Думаю, у тебя тоже. Хотя парни в твоей школе наверняка стоят в очередь в три ряда, добиваясь твоего внимания.
— Еще бы! — Она задорно тряхнула длинным хвостиком волос. — За меня каждый день дерутся на переменах.
Он рассмеялся. Глубокий звук отдался в ней. «Не важно, ради чего он здесь, — решила про себя Ава. — Буду просто радоваться, что он рядом».
Дорога до дому пролетела как одна минута.
Ава набрала код, который ей дал Мистер Блокнот, чтобы войти в еще пустую Академию. Мать шла за ней, восторгаясь снаряжением. До занятия с Сальватори оставалось еще два часа, но ради поездки с матерью стоило подождать. К тому же родительница хотела посмотреть школу.
— Я захвачу тебя после лекции по экономике, — пообещала она, уходя.
В тихом зале Аве стало жутковато. Следовало разогреться и поупражняться до прихода остальных, но она задержалась перед темной раздевалкой. И вместо того чтобы переодеться, отправилась на разведку. Вдоль дальней левой стены располагались двери кабинетов тренеров. Между ними висела доска с объявлениями. В левом дальнем углу начинался коридор. Современная отделка его не затронула: в коридоре сохранился старый деревянный пол и окна в виде арок, а над резными дверями — полукружия цветных витражей.
Аве стало любопытно, что скрывает широкая двойная дверь. Там оказался личный кабинет Сандро Боссеми. Она вошла. В углах — рапиры, шпаги и сабли. Большое, почти в натуральную величину, распятие на дальней стене: распятый Христос был весьма реалистичен: его застывшее лицо искажало страдание, раны кровоточили… Фу!
Свои золотые медали Боссеми не выставлял напоказ. Разочарованная, Ава вернулась в коридор. Неисследованными остались еще две двери. Одна вела в кабинет Джаретта: вот, значит, как он попал в зал. Никаких чудес! За кабинетом располагался зал его школы.
Сквозь открытую дверь было видно, как он ведет занятие с небольшой группой взрослых. На фоне их общей неловкости его гибкость и стремительность движений выделялись особо. Как она могла принять его за психа-извращенца?
Ава вернулась в Академию. На последней двери была надпись: «Vietato l'ingresso». Опять незнакомые итальянские слова! Наверное, здесь хранится снаряжение. Ава повернула ручку.
Несмотря на сильный запах чеснока, ее догадка, кажется, была верной. Только ряды оружия не блестели в слабом свете. Она взяла одну рапиру: тяжелый клинок сделан из дерева, острие угрожающе заточено. Таким можно и убить.
На полках выстроились в ряд бутылки с водой, такие же как та, из которой ее обрызгал Джаретт. По стенам развешены арбалеты с деревянными болтами. Даже наконечники деревянные. Недоумение перешло в испуг, когда Ава обнаружила кресты и деревянные колья. Это уже не причуда, а настоящая мания! Неужели Боссеми верит в…
— Что ты здесь делаешь? — резко спросил Джаретт.
Ава подскочила на месте. Сердце подкатило к горлу.
Она не успела ответить, как он указал ей на дверь:
— Читать не умеешь?
— По-итальянски — нет.
Он постучал указательным пальцем по табличке:
— «Vietato l'ingresso» значит «Не входить».
Стараясь не замечать, как кувыркается сердце, Ава пожала плечами:
— Если хочешь, чтобы в комнату действительно не входили, лучше запирать на замок.
Он кивнул ей на выход и закрыл дверь.
— Необходимо, чтобы сюда можно было войти быстро.
— Зачем? К чему все это оружие?
Он покачал головой:
— Рано. Сандро решает, кто готов.
Она хотела заспорить, но Джаретт перевел разговор на другую тему:
— Я закончил тренировку, а до твоей еще есть время. Как насчет урока самообороны?
Ава вспомнила вчерашний инцидент. Может, если она согласится, он перестанет вести себя так покровительственно. Странно, но идея самостоятельно ездить в автобусе не принесла ей особой радости.
— Ладно! Но если ты ответишь на один вопрос.
Он насторожился:
— На какой?
У Авы был миллион вопросов, но она понимала, что на большинство из них Джаретт наверняка не ответит. Она приблизила свой палец к его шее:
— Что означает эта татуировка?
Он расслабился:
— «Коршун». На языке Окинавы. Ишинрю — это окинавское боевое искусство.
Джаретт провел ее в свой кабинет, стены которого украшали картины в рамках. Он указал на снимок краснохвостого коршуна:
— Коршун — символ победы. Мой сэнсэй сделал себе такую татуировку, когда заслужил черный пояс. От него и пошла традиция.
— Сэнсэй?
— «Учитель» на языке Окинавы. — Джаретт весело хмыкнул. — Побудешь здесь немного — выучишь и итальянский, и окинавский. — Он встал перед циновкой и указал на ее ноги. — Разуйся.
Ава сбросила уличные туфли и босиком ступила на тонкую черную пенку. Маты переплетались, как строчки кроссворда. Всю переднюю стену зала рядом с главным входом занимало большое окно.
Джаретт встал перед ней и схватил за запястье. Его пальцы сомкнулись в кольцо с большим запасом.
— Черт, что за цыплячьи крылышки, Бэтман! Ты вообще ешь?
Она попробовала выдернуть руку, но он держал крепко.
— При отработке техники самообороны я не выпускаю тебя, пока сама не вырвешься. Ну, тяни в сторону большого пальца. Там хватка слабее.
Джаретт показал ей. Ава потянула снова и сумела освободиться. Некоторое время они отрабатывали захваты запястья и плеча.
— Ты сильнее, чем выглядишь, — похвалил он, — и быстро учишься. Кое-кто из моей группы так и не смог этого усвоить.
Он научил ее разрывать «медвежьи объятия» и другие захваты тела. Аве нравилось, когда он ее обнимал. От него приятно пахло одеколоном «Поло спорт».
Когда ей удалось отбросить его от себя, она замерла в коротком приливе гордости и выдохнула: «Ага!»
Когда ей удалось отбросить его от себя, она замерла в коротком приливе гордости и выдохнула: «Ага!»
Джаретт встретил ее взгляд и широко улыбнулся:
— Если знаешь, что делать, вырвешься от противника любого роста.
— А если у него нож или пистолет?
— Это уже совсем другой урок. Покажу на следующей неделе.
Обещание привело ее в восторг.
Пора было возвращаться на тренировку по фехтованию. Чтобы сократить дорогу, она прошла через его кабинет и заметила снимок в рамке, стоявший на столе. Джаретт был снят с пожилым мужчиной азиатской расы. Оба одеты в кимоно с черными поясами, с одинаковыми татуировками и похожими лицами.
— Это твой сэнсэй или твой отец? — спросила она.
Джаретт плюхнулся на стул.
— Был и отцом, и сэнсэем.
В его голосе прозвучала грусть.
Ава насупилась, подыскивая подходящие слова.
— Подбираешь подходящие слова соболезнования из разговорника? — Он невесело улыбнулся ей. — На этот случай слов не предусмотрено. Моего отца убили.
Она совсем растерялась:
— Ужасно. Полиция кого-нибудь арестовала?
Лицо Джаретта застыло.
— Убийца не ушел. Мы об этом позаботились.
Тысяча вопросов роились в ее голове. Однако, боясь ответов, она их проглотила и вернулась в Академию.
Субботняя дневная тренировка порадовала приятным отступлением от рутины. В последний час тренеры устроили тренировочный турнир. Ава краснела от смущения, но не потому, что плохо фехтовала. Наоборот, всего за неделю ее техника невероятно улучшилась. Сам синьор Сальватори бросил ей: «Buono». Воистину высокая честь!
Смутило Аву появление матери на самых последних схватках. Одно ее присутствие было неприятно, а она еще добила дочь, поддерживая ее громкими криками. Хорошо, что фехтовальная маска скрывала побагровевшие щеки. Выбравшись наконец из раздевалки, Ава в ужасе застыла: Джаретт разговаривал с ее матерью. Хоть сквозь землю провались!
Она бросилась к ним, желая поскорее вытащить мать из зала.
— Вы видели финт при атаке? — говорила мать. — Идеально выполнено!
Ава вмешалась в разговор:
— Вовсе не идеально, мама. Я не выиграла ни одной схватки.
Мать отмахнулась от нее как от мухи:
— Это уже дело настойчивости, тренировки и опыта.
Ава закатила глаза. Мама такая зануда!
— Хорошо сказано. Можно повторить моим ученикам? — спросил Джаретт.
Он даже умудрился выглядеть искренне заинтересованным. Очко в его пользу.
Мать заморгала:
— Э-э-э… конечно. — Она откашлялась. — Извините. Я думала, вы здесь тренируетесь.
— Верно, но еще я преподаю каратэ.
— О!
— Тебя не оштрафуют за неправильную парковку? — обратилась Ава к матери в надежде оторвать ее от собеседника.
— Нет-нет, но… Ава, ты не могла бы доехать до дому с Тэмми?
— А что такое?
— Меня однокурсники пригласили пообедать здесь неподалеку.
Мать чуть не приплясывала от волнения.
Ава устала, проголодалась и надеялась быстро оказаться дома. Она открыла рот, чтобы заныть, но прикусила язык. Мать уже заметила ее обиженный взгляд и перестала приплясывать.
Если сказать, что ее некому подвезти, мать пропустит обед. А ведь трудно было вспомнить, когда она в последний раз делала что-то для себя. Уж и так отказалась от всякого общения ради дочери, а та настолько увлеклась фехтованием, что ничего не замечала.
Но сейчас заметила. Почему? Это Джаретт! Может, плеснув водой в лицо, он ее разбудил? Вот и хорошо! Теперь ей оставалось беспокоиться лишь насчет панков в автобусе да странных деревянных кольев в кладовой у Боссеми.
— Конечно, мам. Меня подвезут.
Ее глаза радостно заблестели.
— Спасибо, моя сладкая. Увидимся дома!
Она чмокнула Аву в лоб и вылетела за дверь.
— Моя сладкая? — усмехнулся Джаретт.
— Только попробуй!
— Хитра же ты! Сказала, что тебя довезут, но не объяснила кто. Можно сказать, не соврала. Разве Тэмми работает по субботам?
— Нет. — Ава откопала в сумке расписание: автобус ушел десять минут назад, а следующий будет только в шесть тридцать. У нее заурчало в животе. Она посмотрела, сколько у нее денег — всего несколько долларов. — Здесь поблизости нет тележки с хот-догами?
Джаретт поморщился:
— Хот-доги! Неудивительно, что ты такая тощая. Тебе необходимо здоровое питание.
Она сложилась пополам от смеха. Знал бы он, сколько дряни она ест каждый день!
Ворча, Джаретт все же проводил ее к ближайшему ларьку с фастфудом. Покупатели разошлись по домам, а для толпы театралов было слишком рано, так что вокруг — ни души. Джаретт ускорил шаг, и Ава едва поспевала за ним вприпрыжку. На обратном пути к остановке он развлекал ее рассказами о своих юных каратистах.
— Малыш так гордился новым ударом, что подбежал к отцу и лягнул его прямо в… Черт! — Джаретт схватил ее за плечо и напряженно заговорил: — Слушай. Когда я скажу, беги прямо в Академию. Поняла?
Он обращался к ней, а смотрел на троих, идущих им навстречу.
— Да, но…
— Потом. — Он коротко сжал и отпустил ее плечо. Затем вытащил из кармана миниатюрный арбалет, зарядил маленький болт и направил на них. — Ближе не подходите!
Они остановились. Фонарь освещал их бледные, худые лица. Эти трое походили на недокормленных уличных панков. Мешковатые джинсы сползали с пояса, открывая цветастые боксерские трусы. На шеях, на толстых золотых цепочках, висели тонны уродливых подвесок. Капюшоны были откинуты.
Ава узнала Ухмыляющегося Черепа из автобуса. На рубахе его дружка играл оркестр скелетов, а правый рукав третьего панка обвивала кобра.
— Ты успеешь застрелить только одного, — заговорил Череп. — Двое останутся, а твоя подружка вряд ли при оружии.
В животе у Авы все сжалось. Крохи уверенности, приобретенные на уроках самообороны, как ветром сдуло.
— Она ничего не знает, — сказал Джаретт. — Скоро подойдет ее автобус. Когда она уедет, можем… поговорить.
Оркестр Скелетов хихикнул — словно стеклом проскребли по камню.
— Ты ничего ей о нас не рассказал? Гадкий мальчик, Джаретт Белый Коршун! Ай-ай-ай…
— Какая безответственность! — поддержал приятеля Кобра. — Джаретт заплатит за это жизнью. Сын — за отцом.
— А девчонка? — спросил Скелеты.
— Наша. — Череп бросил на Аву голодный взгляд.
По жилам у нее растекался лед, но она вспотела.
Трое придвинулись.
— Беги! — приказал Джаретт.
Болт из его арбалета попал Кобре в живот.
Ава не успела сделать и шага, как панки метнулись в их сторону. Секунду назад они стояли в пятнадцати футах и вот уже окружают ее и Джаретта. Как в мультике. Только этот мультик оказался ужастиком. Джаретт уронил арбалет, выхватил из кармана бутылку и плеснул в лицо Оркестру Скелетов. Панк завопил — его кожа плавилась и дымилась.
Новое неуловимое движение, и Ухмыляющийся Череп стальной хваткой держит Аву. Она не могла шевельнуться. В панике позвала Джаретта, но тот вплотную схватился с Коброй. Ухмыляющийся Череп разинул рот. У нее перехватило дыхание от запаха мертвечины. Он склонился к ее лицу, и она скорчилась от прикосновения холодной как лед щеки.
Когда он укусил ее в шею, она завизжала. Ава всегда считала, что она не из тех девиц, которые визжат, но ужас и отвращение так переполняли ее, что выпустить их можно было только с визгом. Ухмыляющийся Череп навалился на нее, словно его толкнули в спину. Крякнул и обмяк, повалив Аву наземь. И сам упал на нее. Мертвым грузом. Она уставилась ему в лицо, и к горлу подкатила рвота. Кожа распадалась у нее на глазах и отслаивалась с костей, рассыпавшихся в прах.
Ава сбросила с себя его пыльную одежду. Рвота и крик стояли в горле, подступал обморок, но она сдержалась и сосредоточила взгляд на Джаретте и Боссеми. Мастер-фехтовальщик был вооружен деревянной рапирой. Две груды тряпья лежали у его ног — все, что осталось от Кобры и Оркестра Скелетов. Боссеми кивнул на одежду и обувь. Джаретт смел их в сторону.
— All’interno. Rapidamente! — рявкнул Боссеми и бросился к Академии.
Ава кое-как поднялась на ноги и побежала следом. Джаретт не отставал. Когда дверь за ними захлопнулась, оба обмякли от облегчения.
— Сандро, я… — начал Джаретт.
— Idiota! — Боссеми повернулся к Аве. — Prossimo… Идем. Надо очистить рану.
От возбуждения она совсем забыла об укусе. Потрогала шею — больно, и на пальцах кровь. Перед глазами у нее все поплыло, но резкий приказ Боссеми привел ее в чувство. Она даже не замечала, что Джаретт ее поддерживал, пока они не добрались до кабинета.
Ава поймала взгляд Джаретта. Тот стоял с несчастным видом. Но у нее не было времени на расспросы. Боссеми велел ей лечь на кушетку и подложил под шею полотенце.
— Будет больно, — предупредил он.
Увидев у него в руках бутылку с распылителем и металлический крючок, она закрыла глаза. Может, он и не умел вести себя у ложа страдальца, зато не обманывал. Было действительно больно. К тому времени, как он промыл и перевязал укус, слезы лужицами скопились у нее в ушах. Джаретт сидел на краю кушетки и держал ее за руку. Боссеми бросил пропитанное кровью полотенце в бельевую корзину.