Сверху начинался подсчет средств, необходимых для записи второго альбома. Как я это поняла? Да просто там так и было написано корявым Фалиным почерком: «2 альбом “The metal breaks the silence”: аренда студии — $…, наладка инструментов — $…, новые трансформаторы — $…, качественный усилитель звука — $…; протолкнуть альбом: радио — $…, снять клип — $…, статья в журнале — $…» Я не называю сейчас никаких сумм, просто потому что не помню их. Одно точно — писал Фалалей все в долларах. Снизу стояло «итого» и довольно внушительная сумма, по крайней мере, для нищей студентки. Скажу только, если бы раньше я планировала записать собственный альбом, я бы тут же отказалась от этой дорогостоящей затеи.
Последняя строка меня озадачила: «Большой Боб — 2000, папан — 4000, М — 12 000, К — 1500, ЗАО «Росстроймаш» обещали 20 000». Что это за тысячи? Тоже в долларах? Почему это ЗАО обещали простому парню, слегка сдвинутому на готическом металле, аж двадцать тысяч баксов? За что? Непонятно. Но, по-видимому, Фаля все-таки указывал своих спонсоров. Почему же Катя хотела, чтобы я заострила на этом свое внимание? Даже если оба инициала наводят меня на мысли о ком-то, то одна буква отнюдь не доказательство. Да и нет у Малиновой таких денег. А Кеша уже, к несчастью, мертв.
— Белиберда! — возмутилась я нехваткой у себя извилин и с горя кинула блокнот о стену. Издав звук, он устроился на полу возле моей постели. Расстроенная дальше некуда, я взяла журнал «Стиль», улеглась поудобнее, собравшись почитать, но уж очень сильно данное издание ассоциировалось с моей канувшей в неизвестность подругой, и я вместо этого разревелась, роняя горькие слезы прямо на глянцевую обложку.
За что мне все это? Господи, почему так произошло? Я потеряла всех своих самых лучших друзей! Я не знаю, где они, что с ними и живы ли они вообще. А если они на последнем издыхании, умирают мучительно под пытками голодного изверга, то я, увы, не могу им помочь. И это убивает сильнее всего.
И почему-то очень жалко Кешу. Это был самый неподражаемый, самый необыкновенный из всех людей, кого я встречала. Странно, почему-то кажется, что люди, выделяющиеся из общей массы, должны жить долго. А лучше — вечно. Если кругом будет одна серость вроде Светланы, жить будет куда скучнее и безынтереснее. Жизни вообще не будет. Потому что все основано на контрасте. Покуда есть Кеши, темнокожие москвичи, мудрые философы и высоченные баскетболисты в одном флаконе, имеются и остальные люди, совершенно простые. Но если Кеш не станет, остальные тоже не будут существовать. Существует лишь то, что контрастирует с чем-то иным. Если будет одна осень, осени не будет вовсе…
Неожиданно меня посетила мысль, которую я не могла поймать долгое время до этого. Вот как наш мозг устроен: если над чем-то ломать голову, как ни старайся, ответа не найдешь; но стоит на что-нибудь переключиться, как ответ приходит сам собой.
Из оставшихся людей один человек вполне мог разделаться со всеми. И как же меня раньше не посетила эта мысль? Все же так просто. Самое интересное, что эти преступления были тщательно спланированы и очень задолго до самой поездки! Прав был Женя: действует профи.
Почему-то страха больше не было. Наверно, незримого врага всегда боишься сильнее, чем уже идентифицированного.
Я спокойно вышла из комнаты и, пройдя через всю столовую, постучалась в дверь.
— Да?
Я вошла. Валерия была в комнате одна и читала журнал, один из тех, что валялись в туалете. Действительно, что еще остается делать в нашем положении? Особенно, когда ничего хорошего уже не ждешь. Только читать. Ну еще и плакать, как я, например.
— Лер, а где Света?
— Еще на улице. Сказала, что пошла к заливу. — Я вдумчиво кивнула и хотела уходить, но она вновь заговорила: — Ты не переживай за нее, сейчас ведь моя очередь.
Она сказала это так хладнокровно, что я поневоле начала смеяться над иронией судьбы. Человек действительно привыкает ко всему. Даже к периодическим покушениям на свою жизнь.
Я снова кивнула и вышла из дома.
На улице было свежо. Мои зубы начали выбивать дробь. Изо рта пошел пар. Джинсовка не грела, хорошо хоть я додумалась накинуть сверху темно-синий рабочий халат, висевший возле двери на гвоздике, оставленный, судя по всему, прежними жильцами, а может, еще кем. С одной стороны, от него не так много тепла, с другой же — лишняя тряпочка все равно, как ни крути, будет греть. Кстати, любопытный момент: Катя исчезла вместе с обувью и вельветовым пиджаком, под одеялом она лежала, ясное дело, без этого.
— К заливу, значит, — сказала я сама себе, озираясь вокруг. — Ну ладно, к заливу, так к заливу. Юля, приготовься. Бой будет тяжелым.
Через некоторое время я вышла к заливу, и холод стал просто невыносимым. С севера дул промозглый ветрило, но облака слегка рассеялись, хоть небо и оставалось серым, но оттенок был куда светлее вчерашнего. Дождь не накрапывал, взяв короткий тайм-аут, и это тоже радовало. Я прошлась вдоль берега, любуясь природой и мысленно прокручивая свою речь в голове снова и снова. Нужно быть очень убедительной. Однако что-то ее адресата нигде не видно.
Я гуляла еще где-то полчаса туда и обратно, но Светы нигде не было. «Неужели опоздала!» — заискрилась в голове мысль, но вот я додумалась свернуть в глубь леса и прямо-таки по воле случая наткнулась на ту, которую искала.
Света… копалась в земле, сидя на корточках. Но мне, в общем-то, было все равно, что она ни делай сейчас, монолог был уже вызубрен наизусть и так и рвался наружу.
— Свет.
— Ах! — испугалась она и уставилась на меня удивленными глазами. — Ты? Ты что здесь де-лаешь?
— Я? Я должна тебе кое-что сказать. И это очень важно.
— Да? — приподнялась она, отряхивая грязные руки. — И что же?
Обнадежившись ее заинтересованностью, я выпалила:
— Я знаю, кто убийца.
— Да? Как знаешь? — Я пожала плечами, мол, знаю и все тут. — И кто же?
Набрав воздуха в грудь, выдохнула:
— Твоя подруга.
Она раскрыла глаза так, что стала походить на перепуганную павлиниху.
— Что?! Лера?! Ты спятила!
— Нет. Так оно и есть. Если ты выслушаешь меня внимательно, я докажу это. — Света молчала, и это дало мне право продолжить. — У нее одной была возможность убить всех. Но вернемся к предыстории. На нее нужно было подумать с самого начала, так как именно Малинова придумала эту экскурсию, набирала людей, заметь, чем-то нужных ей людей, она же строила всех перед фотокамерой, заявив, что ей непременно нужен снимок на память. Дальше она повела себя еще более странно, возымев желание эту фотографию напечатать сию же минуту.
— Почему же странно? — возразила Барская. — Люди были не только из нашей группы. Когда бы она с ними еще увиделась, чтобы отдать снимки?
Замечание было весьма логичным, почему-то я не подумала над этим раньше. Несколько стушевавшись, я продолжила:
— Ладно, это все неважно, идем дальше. Она вполне могла подсыпать Агате отраву, так как была подготовлена к так называемой экскурсии. То есть она заранее знала, кого как можно будет устранить. Ее не было на берегу перед приездом полиции, потому что в это время она протыкала в «Газели» бензобак оторванной антенной, чтобы осуществить свой злодейский план. Думаю, если ты напряжешь память, то вспомнишь, что вы с ней в какой-то момент разделились. И с прибывшими оперативниками тоже именно она общалась, чтобы твердо знать, какая информация к ним просочится, а какая нет. Потому она не забыла ввернуть в беседе, что пианистка была очень больна. Дальше. Ты спросишь, как она могла убить Фелю, готовя всем обед? А я отвечу. Мне давно их отношения с Альбертом Семенычем показались несколько необычными. Я не знаю, что между ними было, но мы-то с тобой знаем, как его тянуло на молоденьких девчушек. — Собеседница налилась краснотой, но смолчала. — Он единственный мог убить Фелициану. Из ее собственных уст прозвучало, что Фалалея видела последней она, так как Кеша, поругавшись с ним, ушел. По ее словам, она почти сразу же его догнала, но это могло быть и не так. Мало того, чтобы перевести подозрения на своего экс-бойфренда, она избавилась от металлиста точно таким способом, как пожелал Кеша. И именно там она выронила ручку, а мне сказала, якобы это мамина и та с ней якобы никогда не расставалась. Но это бред, кто печется о каких-то ручках? Они одна семья, она могла давно уже забрать ручку себе и пользоваться в свое удовольствие. Одно неясно: как она, такая худосочная и довольно невысокая, могла справиться с таким бугаем? Выводов два: или использовался какой-то препарат, как в случае с Агатой, что все равно вызывает недоверие, ведь Фалю нужно было еще и повесить, притом очень высоко, или же… ей помогал Кеша. Но в это мне не хочется верить. Возможно, там было что-то другое, но кто тогда стрелял в Катю из лука? Не знаю, если объективно рассуждать, без Александрова не обошлось. Но мне больно думать об этом, она сама нам после все расскажет. Следующее. Из вашей комнаты легче всего попасть в комнату старого индейца, и толкнуть его не составило особых проблем. Потом Лера подговорила Альберта похитить Павла, так как вряд ли бы справилась с ним одна, но это тоже лишь мои догадки, однако от Морозова она все-таки решила избавиться. Может, компаньон взбрыкнул, может, была иная причина. Заключительный этап: именно Лера, и никто другой, убила Кешу (и теперь никто не скажет, помогал ли он ей в ее дьявольских деяниях или нет) и уговорила тебя помочь ей оттащить труп. Она сказала, что это мы убийцы и что она хочет проследить за нашей реакцией, или что-нибудь в этом роде. — Светлана закачала головой, отрицая, но я сделала шаг вперед и ухватила ее за плечо, дабы выглядеть более авторитетно. — Пойми, Свет, она дважды покушалась на твою жизнь. Дважды! Сначала подпилила абажур, затем испортила электрическую плитку. С одной стороны, это сложно, с другой — я уже не верю в случайности. Тем более для профи нет ничего сложного. — Видя, что мои слова не производят должного эффекта, а мне позарез нужен был союзник, я перешла к запрещенным методам, бессердечно напомнив человеку о постигшем его горе: — Она убила твоего любовника! Подумай об этом! И ей плевать было, как ты к этому отнесешься! Да, она все время втирала нам, что верит в проклятье, что все мы обречены, но, быть может, она и правда так считает, либо просто пытается ввести нас в заблуждение, выдать себя не за ту, кем она на самом деле является. Вот только ума не приложу, что было с Женькой? Вообще говоря, он слишком умен и ловок, чтобы не догадаться и не исчезнуть специально. Ведь Лера была в овраге в тот момент. И я не знаю… А что там у тебя? — кивнула я на выкопанную обычной столовой ложкой ямку в земле, вдруг почувствовав непонятного происхождения тревогу. Ее еще в обиходе называют предчувст-вием.
— Это? — обернулась Света на результат собственного труда, затем наклонилась над ямкой, чтобы что-то вытащить. — Когда я нашла Альберта убитым, я вытащила у него эту вещь, потому что знала, что наверняка она мне вскоре пригодится.
И она вытянула грязный, перепачканный во влажной земле охотничий нож.
— Ты решила убить Леру? — догадалась я, ужаснувшись. Разве это способ? А как же правосудие?
— И ее тоже, — был мне ответ.
— И? — не поняла я. Что-то до меня плохо доходило то, что происходит. — Что значит — и ее тоже? А кого еще ты собралась убить? Или уже убила? — Я вдруг испугалась не на шутку и закричала в полубеспамятстве: — Кого ты убила, Света?! Отвечай!
— Ну… Извини, я наврала, когда сказала, что нашла Альберта мертвым. — Барская посмотрела мне в глаза и совершенно спокойно произнесла: — Это я его убила. — Да с такой интонацией, словно речь вовсе не шла о человеческой жизни, которая сама по себе бесценна.
— Что?! Зачем?! — Я медленно отступала, ощущая, как дикий страх разливается по всему организму, а Света, наоборот, стала приближаться. Шаг назад делала я — шаг вперед делала она.
— Ну как ты не поймешь?! — резко повысила она голос. — Вот все умной себя считаешь, а я почему-то, хоть и не эрудированная, не начитанная и не интеллектуалка, как ты, однако первая поняла правила игры!
— Какой игры?! О чем ты говоришь?! Ты бредишь! — Боже, Света сошла с ума! И что мне делать? Как спастись? У нее в руке здоровый нож, к тому же она явно не в себе сейчас! Что делать?!
— Фига с два я брежу! Вспомни все фильмы, что ты пересмотрела! Выживает кто-то один. Всегда! И если мне придется убить вас, чтобы выжить, я сделаю это!
Она замахнулась, а я, резко развернувшись, бросилась наутек.
— Прости, Юля, мне не хочется тебя убивать! — кричала она, кинувшись в погоню. — Но я должна!
Мы бежали по лесу, две молодые девушки, одна из которых хотела убить другую, а вторая — спасти свою жизнь. Для последней цели служить мог только дом лесника, никакие чудеса природы и сооружения красоты не сумели бы уберечь меня от смерти. В моем раскаленном мозгу, помимо мыслей о спасении, билась еще одна фраза: «Смерть вне очереди! Это будет смерть вне очереди!» Хотя недавно я сама ее просила. Вот ведь женщины непостоянны! Впрочем, может быть, что и в порядке очереди: жива ли Лера, я не могу утверждать. Что же, мои предположения были неверны? Выходит, убийца Света? Стоп… Когда стреляли в Катю, Лера была с нами, а вот Барской не было. И когда пропал Женька тоже. И Альберт скорее бы спелся именно с ней, со своей любовницей, и убил бы ради нее и Фелю, и Пашу, и остальных. И теперь, избавившись от главного свидетеля своего замысла — компаньона Морозова, ей осталась самая малость — убить нас с Лерой. И Катю именно она похитила. Или убила… Но зачем ей это? Зачем?
Я услышала, как она сзади охнула, и, рискуя оступиться, все же бегло обернулась: так и есть, Светка споткнулась о толстую ветку, валяющуюся на земле, и упала. Я поняла, что она просто человек, и не такой уж выносливый, что и придало мне силы. Я стала набирать такую скорость, что будьте-нате! Только пятки сверкали. Хотя какие пятки? Я ж была в темных кроссовках. Ну да ладно. Короче, через одну минуту, добежав до дома, я замерла на пороге и обернулась. Света продолжала погоню и довольно быстро приближалась. Я вбежала в помещение и заперла дверь, затем быстро пододвинула к ней пару предметов мебели, совершенно не ощущая их тяжести. Я действовала словно в бреду. Через пару секунд раздался грохот: с той стороны дверь пытались выбить. Но она держалась на удивление стойко. Я перевела дыхание, но тут же вздрогнула, услышав сзади:
— Что случилось? — Обернувшись, я увидела удивленную Леру. — От кого ты бежала? Ведь сейчас моя очередь на смерть! И где Света? Ты не нашла ее?
Вопросы продолжали сыпаться, тогда я прижала ладонь к губам девушки, вынуждая ее замолчать. Когда ее глаза сказали мне, что она само внимание, я ответила:
— Лера, как мне ни прискорбно тебе это сообщать, но твоя подруга — убийца. — Ну надо же, всего за пятнадцать минут я умудрилась дважды произнести почти одну и ту же фразу.
— Что?! — все-таки перебила она, отодвинув рукой мою ладонь от своего рта. — С чего ты взяла?!
— Наверно, с того, что она сейчас гонялась за мной по лесу с ножом! — закричала я, не сдержавшись.
Лера молчала, открыв рот. Наконец предположила:
— С ножом? Ты решила, что она хочет убить тебя? Но, может, ты неправильно поняла? Может, она хотела отдать тебе его?
Отдать? О-о… Как все запущено. Видно, Лерина психика сдалась, и девушка лишилась рассудка.
— Лер, ты слышишь меня или нет?! — затрясла я ее за плечи. — Она убийца! Она призналась в том, что убила Альберта Морозова! И заверила, что не успокоится, пока не разделается с нами!
— С нами? Но… как же? Я ведь ее подруга!
Я покачала головой:
— Поверь, ей все равно. Ты была права, когда говорила, что кто-то из нас сошел с ума. Только это был не Кеша, это были Света и ваш водитель. Скажи, она помогала тебе набирать людей в «Газель»?
— Да, — захлопала собеседница глазами. — Она мне всегда во всем помогает… Ты уверена, что это она?.. Этого просто не может быть.
— Перестань тормозить! — разозлилась я. — А не веришь — выгляни в окошко! Она бегает вокруг дома с ножом наготове!
На самом деле, я сказала это для красного словца, но, войдя в Лерину комнату и выглянув в окно, мы убедились в правоте моей гипотезы. Света реально бегала по кругу, держа в руках перепачканный землей нож, это выглядело так ужасно, что у нас сразу затряслись колени от одной мысли, что мы можем оказаться там, на ее пути.
— Она сошла с ума! — твердила Лера, не переставая. — Она сошла с ума! Она совсем сошла с ума…
— Я же говорила тебе! — подливала я масла в огонь. — Говорила! Так и есть! А ты не верила! «Отдать тебе хотела, отдать…» Да, конечно! Убить она меня хотела! И тебя, кстати, тоже!
— Но за что? — бормотала девушка. — Я не понимаю, за что? Я ее подруга с малых лет! Ей нужна медицинская помощь!
— А нам нужна помощь правоохранительных органов!
Перехватив Светин взгляд с улицы, мы вздрогнули, занавесили окно подобием шторы (на деле — рваненькой ситцевой тряпкой, доходящей лишь до подоконника) и уселись на кровать.
Сперва мы молчали, потрясенные переменами, затем я пугливо произнесла:
— А вдруг она выбьет стекло, что тогда? Она ведь нас убьет!
Валерия кинулась меня успокаивать, несмотря на свой юный возраст, предполагающий при таких обстоятельствах временную истерию, как, к примеру, у меня, и еще большее потрясение, связанное с многолетней дружбой с настоящей убийцей:
— Не бойся, окна здесь добротные: рамы двойные, а стекло очень толстое. Разбить почти нереально. Ей придется очень постараться.
— Но ты видела ее лицо из окна? Она не в себе! Похоже на состояние аффекта.
— Ничего. Только комната Фели и Фали не имеет окна, так ведь?
Я стала вспоминать. Да, когда мы с Катькой выбирали себе место для ночевок, то отметили, что одна из комнат меньше других и в этой комнате окон нет. В остальных пяти они имеются, по одному на каждую комнату.
— Да, — подтвердила я. — Окна есть в пяти комнатах. И еще в столовой.
— Здесь полно разной рухляди, можем заставить все эти пять комнат на всякий случай и перебраться жить в одну, в комнату металлистов. Только что со столовой делать? Там окно большое.
— И она сможет наблюдать за нами, — изрекла я потусторонним голосом и сама не на шутку испугалась. По спине пробежал мороз.
— Боже… Вот попали… За что это мне?
— А мне?
Мы еще некоторое время помолчали, так никуда и не переехав и все еще сидя на кровати в «опасной» комнате.
— Интересно, она ушла? — спросила я, не рассчитывая на ответ, так как вопрос по своей сути был риторическим, встала и, подойдя вплотную к окну, двумя пальцами слегка отдернула край занавески. Обозримое пространство было пустым.
— Ну что там? — Лерка не выдержала и подбежала ко мне, также высунувшись в окошко.
Мы приоткрыли уже бо́льшую часть окна, но по-прежнему никого не увидели, однако отдергивать занавеску совсем побоялись. С тем вернулись на кровать. Посидели еще немного, приходя в силы, и через пять-десять минут принялись за дело. Мы передвигали мебель из комнат, чтобы припереть ею двери. Работа была долгой, тяжелой и, наверное, абсолютно лишенной смысла. Но нам казалось, что это отличный способ уберечься. Пару раз кто-то дергал ручку входной двери, но, убеждаясь, что она по-прежнему заперта, уходил несолоно хлебавши, храня зловещее молчание. Честное слово, если бы Барская кричала нам что-нибудь дурное из-за двери, было бы не настолько страшно. А так, слыша таинственное шуршание по ту сторону, мы бросали свою миссию и застывали на местах, затаив дыхание и глядя на дергающуюся дверную ручку, а также молились про себя, чтобы крепость выстояла против очередного напора врага. Пока нам везло. А что будет дальше?