— О чем призадумалась? — спросил рядом идущий Паша, держа меня под руку.
— Планирую, как скоро смогу сюда вернуться, — усмехнулась я, потому что знала, что озвученной эта мысль покажется немного забавной. Вроде как уехать не успела, а уже хочу назад. Павел думал точно так же, потому ответил:
— Мы пока еще не уехали. Так что наслаждайся последней минутой рая.
— Ты так сказал слово «рай», точно имел в виду диаметрально противоположное место. То, что под землей.
— А как ты думала? Откачивать стареющую пианистку, да так и не откачать, а потом надеть на себя вещь, на которой она померла… Не лучший у меня день.
Надо же. Выходит, хладнокровие Самойлова при попытках вернуть к жизни Агату Никитичну — это было напускное, ненатуральное. На самом-то деле Паша ой как переживал по этому поводу. Мне стало его очень жаль, и я прижалась к другу покрепче. Самойлов расцвел прямо на глазах, щеки зарумянились, и он принялся травить анекдоты, будто это вовсе не он пару секунд назад сокрушался относительно гибели человека. Посмотрев зачем-то в сторону Кеши, я уловила едва заметное движение его головы, выражающее неодобрение. Ничего себе, негр — и все туда же. Назло ему я прижалась к Паше еще сильнее. Самойлов от счастья завел песню про Катюшу. Металлисты его поддержали, руками изображая, точно подыгрывают на гитаре, но Жека всем троим покачал пальцем, чтобы заглохли.
— Пусть поют, — набросилась на Женьку Света. — Что у нас теперь, минута молчания будет? Подумаешь, тетка умерла.
— Света! — возмутилась Лера, вставая на сторону Логинова. — Терпеть не могу, когда ты такая!
— А что я сказала такого? Она была старая! И ее никто не знал!
— Знаешь, — встряла Катя, сверля гневным взором Барскую, — тебя я тоже не знаю. Может, умрешь, а? Что в этом такого?
— Катя! — обрушился Паша на подругу. Вроде как Светка за него заступилась, стало быть, нужно заступиться за нее. — Опять ты ведешь себя как стерва.
— Не обзывай мою подругу! — неожиданно для себя прикрикнула я и вырвалась из его руки, отойдя в сторону. — А ты че лыбишься? — наки-нулась я на Александрова, так как на сей раз в его глазах явственно выступило одобрение, и улыбка это подтвердила.
— Я вообще иду молчу! — как всегда, в приподнятом настроении ответил негр.
— Вот и молчи почаще! — поддержала меня Катя.
— Девушка, я не с вами разговаривал.
У Жеки от такого обращения со своей любимой вспыхнули глаза:
— Ты ща огребешь, понял? Даже не пищи в ее сторону!
— Да ладно, она сама часто пищит, — бросил Паша.
Только мы втроем (я, Жека, Катя) хотели наброситься на лучшего друга и побить его за Любимову (она — за саму себя), как тут индеец по-лошадиному игогокнул и пробурчал что-то на неизвестном науке языке.
— Че он бузит? — обратилась Барская к Кеше.
Тот пожал плечами:
— Я что вам, переводчик? Не знаю я их языка.
— Но как ты с ним общаешься?
— По-русски! Я негр, но я русский! — Похоже, что даже у негра стали сдавать нервы. Не знаю отчего, но это было чертовски приятно.
— Я сказал, смешные вы, — громко возвестил радостный индеец со странным акцентом. Точно он не индеец вовсе, а чукча. — Как тут не понять? Это закон джу-бня.
— Кого закон? — переспросили все хором.
— Джу-бня. Бледнолицую никто не любил, и ее смерть внесла в бытие ныне живущих разлад. Когда змея покидает мир, она выплескивает наружу весь свой яд, чтобы не перенести его на облака. А яд впитывается в окружающий мир.
Несмотря на то, что индеец выглядел глуповатым и изъяснялся очень странно, я все же поняла, какую мысль он хотел до нас донести. Негатив к Агате с ее смертью преобразовался в нечто совершенно новое — негатив ко всем остальным. Так как пианистки больше нет, значит, на нее уже невозможно выплескивать раздражение, но никакая материя и даже энергия в природе не может быть самоликвидирована, вот мы и набросились друг на друга.
Не я одна была такая умная, Орлиного Глаза поняли все, потому до «Газели» шли молча, разом прекратив перебранку. Когда влезли на места, распределившись точно так же, как по дороге сю-да (одно сиденье, естественно, осталось пустовать), а Альберт вставил ключ в замок зажигания, выяснилось, что у Паши дурной глаз, и раздражение ко мне вновь вернулось. Дело в том, что «Газель» не завелась.
— Еп-те… — ругнулся Альберт.
— В чем дело? — спросила Лера.
— Не пойму. Показывает, что бензин на нуле. А сюда когда ехали, полный бак был, я ж заправился.
Тут Логинов всех удивил:
— Похоже, лужа рядом с машиной отнюдь не от дождя.
Все удивленно замолчали.
— Милый, ты хочешь сказать, что кто-то проткнул бензобак? — Катька почесала бровь. — Это становится похожим на кровавый триллер. На-двигается ураган, машина не заводится, сейчас у всех синхронно откажут сотовые, и начнем потихоньку умирать один за другим.
Люди, словно их мгновенно охватило стадное чувство, полезли за своими мобильниками. Я тоже полезла в сумку, лишь сама Любимова и не думала шевелиться.
Крошечная «раскладушка» показала мне на табло «Поиск сети», так я и знала. Как и предсказала подруга, у всех одиннадцати человек ситуация с телефоном была аналогичной.
— Что за дурдом, — проворчал водитель, вылезая на улицу. До нас сразу донесся шум буйствующего ветра, стенающего и воющего, нагоняющего в самое сердце ужас и лед. Уже совсем потемнело из-за непогоды, но дождь так и не желал начинаться. Это почему-то если не пугало, то серьезно настораживало. Словно готовилось что-то… недоброе.
Водитель обошел машину и склонился в том месте, где на асфальте разливалась подмеченная наблюдательным Женей лужа. Валерия открыла окошко и крикнула:
— Ну что там?
— Не понимаю. Весь бензин вытек! Словно его специально слили.
Люди, переполошившись, заохали.
— Кому это надо? — тонким голосочком взывала Лера.
— Видишь, тут штуковина на земле валяется? — ответил ей с улицы Альберт. — Это антенна, она, видимо, отломилась от какого-то здания и из-за ветра наткнулась на бак и проколола его.
— Еще есть версии?
— Я знаю, что звучит неубедительно, но я не верю, что кто-то специально это сделал. Кому это нужно, Лер? Получается, нам просто «очень повезло», стечение обстоятельств.
— Что теперь будет? — спросила взволнованная Света подругу.
— Да, что теперь? — вторили ей металлисты.
— Не знаю, — смутилась от вопросов Малинова. Она не ведала, что отвечать, потому что впервые попала в подобную ситуацию. Что делать, она тоже не знала. — Альберт Семеныч, как считаешь, что делать? Телефон не работает, звонить некому.
— Я схожу во дворец, там же остались люди. Видишь «пазик» и «жигуль»? Гости все разъеха-лись, значит, это местные. Можно попросить у них топлива.
— Было б куда наливать, — поспорил Женя. — Бензин же выльется, если там дыра.
— Да, но… — Сильный порыв ветра заглушил ответ. Нам пришлось переспросить. Тогда Альберт приоткрыл дверь и сунул голову внутрь. — Я говорю, я попробую чем-нибудь заделать. Ждите меня здесь, никуда не разбредайтесь.
Он бодрой походкой, ничуть не дрожа от штормового ветра, направился во дворец.
— Ну вот, один уже ушел. По закону жанра он не вернется, — продолжала Катька сравнивать реальность с фильмами ужасов, которые смотрела пачками.
— Что значит не вернется? — испугалась Барская.
Иннокентий открыл было рот, чтобы что-то сказать, но покосился на нас с подругой и закрыл его.
— Глупости, он вернется, — отвергла страшную мысль Валерия. — Ничего дурного больше не случится. — Ох, как же сильно она заблуждалась в тот момент! — Давайте просто ждать.
Мы и ждали. Логинов с Самойловым впереди соприкоснули головы, опираясь на спинку сиденья, и, кажется, задремали. Мы с Катей принялись играть в «Морской бой» — так мы часто развлекаем себя в поездках. Кеша что-то тихо рассказывал товарищу индейцу, по-моему, о космических кораблях (во всяком случае, слова «орбита» и «Луна» прозвучали точно), по лицу последнего сложно было догадаться, понимал ли он, о чем речь, или нет. Металлисты сзади сочиняли новую песню про фонтаны и тучи, вслух проговаривая ноты и тут же рисуя их на начерченном от руки нотном стане в блокноте. Света листала найденный между передними сиденьями журнал, жуя жвачку. Лера молча смотрела за окно на то, как зверствует непогода.
Я, конечно, продула. Катька показала мне язык, а Малинова вдруг поднялась и сказала:
— Я пойду за ним.
— Вот, еще одна, — со змеиной ухмылкой ляпнула Катя. Я ткнула ее в бок, а Павел, очнувшись, неожиданно принял ее сторону:
— Кстати, на самом деле, во всех фильмах, когда кто-то так говорит и отделяется от коллектива, его кромсают на кусочки уже через пару метров.
— Что за фильмы вы такие смотрите? — полюбопытствовал негр, по-прежнему улыбаясь.
— Что за фильмы вы такие смотрите? — полюбопытствовал негр, по-прежнему улыбаясь.
— «Черные тела», — хихикнула Света, не отрывая глаз от глянцевой страницы.
— Очень смешно. — Даже обидевшись, Александров упорно не переставал улыбаться. Загадочный тип.
Индеец впал в транс.
Валерия взялась за остатки былой ручки и открыла дверь.
— Я не боюсь, — сказала нам, выходя.
— Что творится! — замахал руками Паша. — Сперва записка, потом труп, теперь вот это. Люди уходят и не возвращаются. Ты ведь не уйдешь, Жека?! — набросился он на спящего друга и затряс его за плечи. — Не уйдешь?!
— Что? — проворчал тот тоном невыспавшегося медведя и потянулся. — А что, куда-то надо идти?
— Паш, отстань от него, пусть человек поспит! — вступилась Катя за возлюбленного. — Ты бы лучше разгадывал шифровку, пока время есть.
— Да че там. Разгадал уже. Еще по дороге сюда.
— Что?! — вскочили мы с ней обе.
Индеец вздрогнул и открыл глаза. Барская оторвалась от журнала.
— Что там у вас? — поинтересовался Кеша, обратив к нам любопытствующий взор.
— Ничего, ничего, это мы так… — Катька просунула черепушку меж сидений и зашептала в Пашино ухо: — Ты почему не сказал, что расшифровал послание? Это же так важно!
— Именно, что уже неважно. Потому и не сказал. Вчера было бы важно, сегодня уже нет, — Павел был мастер по недосказанностям.
— То есть? Ты можешь прямо сказать?
— Эх, смотри. — Самойлов вытащил из кармана лист бумаги. На первом обороте был хорошо известный нам текст, на обратном же была изображена неровной Пашиной рукой клавиатура с буквами — латиницей и кириллицей. — Однажды в далеком детстве мы играли с Жекой в партизан. Мы записывали по компьютеру текст, нажимая нужные клавиши с русскими буквами, но сменив языки. То есть письмо было набрано сплошь английскими буквами, но, сверившись с клавиатурой, мы быстро переводили написанное на русский и читали.
— Что-то ты лукавишь, Паша, — нахмурила Катя брови. — В далеком детстве у тебя еще не было компьютера. Столь широкое распространение эти адские машины получили, когда вы были уже подростками.
— Ладно, хорошо, это было недавно. — Павел слегка порозовел. Ничего, мы с Катей тоже иногда впадаем в детство, зачем так смущаться? — Суть не в этом. Взгляни повнимательнее.
Любимова уткнулась в нашу записку, и я вместе с ней. Буквы-то были русские! О чем он талдычит?
Это мы ему и сказали.
— Глупые курицы, — незлобиво бросил друг. — А вы переведите наоборот, на латинские буквы! Я же дал вам рисунок клавиатуры!
Мы перевели и записали. Вышло вот что:
«Vstretimsya segodnya v desyat’ chasov v parke vozle obeliska. Ya prinesu den’gi». То есть «Встретимся сегодня в десять часов в парке возле обелиска. Я принесу деньги».
— Блин, вот что означает таинственное «нф», — сокрушалась Катя. — Это всего лишь «я»! Записанное латиницей. А мы все гадали, что за слово из двух букв, которым оканчиваются другие слова.
— Зато мы были близки к разгадке «м», — утешила я ее. — Помнишь наши варианты? «В», «с» и «и». Это было «в».
— Ну где там водила с газолином? — повысила подруга голос. — Нам срочно нужно в город! Мы должны найти этот обелиск!
— Катя, зачем? Паша прав, теперь записка не имеет значения. Сегодня уже сегодня. А это было вчера.
— Но вчера же никто не пришел, так как записка попала к нам. Вдруг придет сегодня?
— Да что ты так вцепилась? — недоумевал Павел. — Придет — не придет, не все ли равно?
— Нет, я хочу знать! Это всенепременно что-то секретное и интересное, иначе на кой было так тщательно шифровать?
— Ага, — окончательно проснулся Жека и настроился на саркастический лад. — Тщательно шифровать, дабы потом подсунуть не под ту дверь! Вот спецы!
Я подумала: а может быть, под ту? Может, встречи искали именно с нами? Но тут же поругала себя за богатую фантазию. Человек грозился припереть с собой на «стрелку» деньги. Кто это нам за просто так денег даст? Нет, прав Женька, записку явно подбросили не тем людям.
— Мне нужно в город! — не унималась Катя.
— Ой, да ну всем нужно! — огрызнулась Света раздраженно.
— А ты помалкивай, когда я говорю!
— Да ты что!
— Девушки, успокойтесь, — проявил задатки миротворца негр Кеша.
Неизвестно, на сколько частей порвали бы Александрова Катя и Света, если бы не вернулись водитель с Лерой, да не одни, а с каким-то мужиком. Он оказался механиком.
— Залатать я вам дыру, конечно, залатаю, да шо вам с того? — с нешуточным украинским акцентом сообщил тот. — Бензину у нас нету. Я залью, шоб можно было в гараж перегнать, и усе. А назавтра тада наш водила приедет и заправит вас.
— Что значит завтра? — возмутилась Любимова. Сидела б и молчала, честное слово. А то нам и того не дадут. — Мне надо сейчас!
— Дамочка, нету щас, нету!
— Плохо искали!
— Любовь моя, успокойся, — обернулся к нам Женька. — Дыши глубже, вдох-выдох, вдох-выдох…
Катерина Михална проделала упражнение и действительно успокоилась.
Валерия спросила:
— А ночевать где? В машине?
— Должны же быть в этом городе гостиницы, — заспорила с приятельницей Света капризным тоном.
— В сезон столько свободных мест здесь не бывает, — покачала та головой. — Придется в машине.
— Зачем же? — встрял здешний мужчина. — В лесу сторожка есть, отличный домик. Раньше тама лесник жил со усем своим большущим семейством, потом сбёгнул, правда, так шо мест хватит всем. В крайнем случае по двое ляжут.
Я закашлялась. Ничего себе! Логинов с Люби-мовой — понятно. Фаля с Фелей — тоже. Ос-таль-ные-то как?
Самойлов обернулся ко мне и подмигнул. Я же погрозила ему кулаком. Барская оглядела поочередно чудаковатого индейца; подозрительно постоянно всем довольного негра; имевшего в носу кольцо, на щеке тату, а в ушах, бровях и языке и еще много где пирсинг Фалалея и пригорюнилась.
Малинова взяла ключи из рук рабочего и выяснила, куда идти.
— Что ж, идемте, — сказала она.
Водитель с украинцем остались латать машину, остальные члены экипажа отправились искать отдаленную сторожку, в которой предполагалось провести конец дня и всю сегодняшнюю ночь. Она стояла почти возле самой воды, западнее Нижнего парка, и поразила нас своими габаритами. Снаружи это было длинное, как барак, деревянное здание из темных, наполовину гнилых досок. Внутри же имелись такие неожиданности, как водопровод, электричество, туалет (какой-никакой) и целых шесть комнат, выходящих окнами три на восток и три на запад и объединенных одной залой, выполнявшей роль кухни, столовой и комнаты для отдыха одновременно.
— Большая была семья у лесника, — заметила Катя.
— Знаете что, — подала голос Фелициана, — я пойду вернусь и помогу мужчинам с автомобилем. Я же в прошлом гонщица, знакома с машинами, могу оказаться им полезной.
— Даже не думай, — затряс косой басист группы «Фалалей-Энд-Фелициана». — Не хватало тебе одной блуждать в такую погоду по незнакомой местности!
— Опять начинаешь? Я же предупреждала, что быть со мной можно, только давая мне свободу! — Похоже, внутри пары разгорелся какой-то давнишний спор. Чтобы не мешать, мы тактично отделились от них, услышав только, как Феля сказала: — Я люблю острые ощущения! Без них моя жизнь превращается в ноль!
Мы с Катькой облюбовали для нас одну из комнат западной стороны и «забили» рядом расположенную для ребят, бросив на кровати часть вещей. Сами парни осматривали район, куда мы угодили, не успев еще зайти в дом.
— Как думаешь, кому предназначалась записка? — спросила подруга таким тоном, словно, только зная ответ, можно спасти Вселенную от Великой Катастрофы.
— Любимова, ты совсем чокнулась с этой запиской. Кому, хочешь знать? Тому, кому задолжа-ли. Там ясно сказано: «Я принесу деньги». Но явно не нам.
— Думаешь, это чистая случайность, что лист попал к нам, или в этом есть божий промысел?
Я почесала нос.
— Навряд ли. Я понимаю твое желание во что-нибудь влипнуть, но зашифрованное послание явно не тот путь.
— Ладно, — погрустнела Катька. — Просто… это как-то странно… Подбросивший скрылся, не потрудившись проверить, а в те ли руки попало письмо, а само письмо довольно хитро зашифровали, чтобы никто посторонний не смог прочитать. Однако мы прочитать сумели. Ну согласись же, что-то в этом есть?
— Да, есть, — кивнула я. — Но шифровка была не такой уж хитрой, раз даже Паша сумел ее разгадать.
— А вот и нет. — Катька как-то странно улыбнулась, напугав меня. — Юль, у нас с тобой был в номере компьютер?
— О чем ты говоришь? Конечно, нет.
— А у ребят?
— К чему ты ведешь? — устала я играть в игры.
Любимова поднялась и стала разглаживать юбку.
— К тому, что лично мне незнаком человек, знающий обе раскладки клавиатуры наизусть, следовательно, адресата следует искать из тех, кто носит с собой ноутбук. Как только вернемся в гостиницу, я займусь поисками.