— Хватит, — повторил он, — мне не жалко, разумеется. Просто хватит, и все. И вообще пора спать, уже поздно, завтра у нас полно дел.
Каких именно — он и сам пока толком не знал, рассчитывал устроить девушке допрос, вытрясти из нее все, что она знает, а потом уж прикинуть, как эту информацию использовать. Но пока все шло к тому, что придется Лере поиграть роль наживки, эта мысль была Илье неприятна, но ничего другого придумать он не мог, да и времени не оставалось. Лера поднялась, и, придерживаясь за стенку, вышла в коридор. Илья взял девушку за плечи, развернул и завел в комнату, подтолкнул к дивану.
— Все, ложись спать.
Закрыл дверь, вернулся в кухню, споткнулся обо что-то мягкое. Это оказалась большая сумка, довольно тяжелая, как выяснилось. Илья приоткрыл дверь в комнату гостьи, кинул сумку в темноту.
— Миллионы свои забери, — не удержался и прокомментировал он, Лера прошипела что-то невнятное, но Илья не слушал. Быстро навел в кухне порядок, пошел в ванную и, прежде чем умыться, пристально рассмотрел себя в зеркале. А именно разбитую скулу, по которой от раны уже разливался синеватый кровоподтек, сама ссадина побаливала и подозрительно покраснела. Антисептик остался в машине, но решение нашлось в тот же миг — лекарство имеется, и пригодно оно как для наружного, так и внутреннего употребления. Хотя внутрь они уже употребили, пока хватит.
Илья прижал смоченный водкой платок к скуле, поморщился и сел на край ванны. Рану защипало, Илья прижал платок еще плотнее, выждал пару минут, освежил пропитку и повторил процедуру. Посидел так еще с минуту, решил, что хватит, и тут из коридора раздался приглушенный звонок. Это ожил мобильник, забытый в кармане куртки, Илья метнулся на звук, вытащил телефон, глянул на экран — это звонил отец. «Однако». — Илья посмотрел на цифры вверху экрана, они показывали половину второго ночи. Телефон настойчиво трезвонил, зажатый в ладони, Илья ушел с ним в ванную, закрыл дверь, убрал от лица платок, уткнулся в зеркало едва ли не вплотную, разглядывая ссадину на щеке, и сказал негромко:
— Слушаю, отец. Что случилось?
— Это у тебя что случилось? — рыкнул тот. — За неделю ни одного звонка. Загулял, что ли? Нашел время…
— Нет, не загулял, — отозвался Илья. Батю, похоже, мучила бессонница, и он, чтобы не страдать в одиночестве, решил заняться воспитанием младшего. Но не только — Илья отлично понимал причину этого звонка, и сказать ему было нечего.
— Не загулял, — повторил он, — некогда. Не до гулянок мне. Машина цела, с ней все в порядке…
— Плевать, — сказал отец уже мягче, — будешь хорошо себя вести, куплю тебе новую. «Тойоту» твою, кстати, отремонтировали, я ее из сервиса забрал, покатаюсь, если ты не против.
— Да пожалуйста, — моментально согласился Илья, понимая, что разговор может затянуться надолго. Они ходят вокруг да около, не решаясь или опасаясь затронуть главное, и оба понимают, что поговорить об этом придется. Отец молчал, Илья выждал немного и сказал, глядя на вздувшуюся ссадину, от которой разило водкой:
— Пока ничего, отец. Глухо, тишина. Я позвоню, когда все узнаю.
И разом стало легче, они отлично поняли друг друга, и молчание приобрело другой смысл. Отец, судя по фоновым звукам, ходил по комнате, а тут остановился и сказал:
— Я понял. Тебе деньги нужны?
— Нет, — отказался Илья, — нет, спасибо. Выкручусь.
— Ну, смотри, — сказал отец на прощание, и из трубки понеслись короткие гудки. Илья выключил мобильник, еще разок полюбовался на себя в зеркало. Рана — ерунда, заживет, никуда не денется, но вот фингал под глазом, это минимум на неделю. С таким лицом его легко запомнить и в случае чего описать без особого труда, а это, граждане, никуда не годится. Если только попросить у Леры ее темные очки. Самое то для паршивой погоды.
Илья вышел в коридор, постоял у дверей комнаты, прислушался. Там было очень тихо, доносился даже стук дождя по подоконнику. Илье показалось, что внутри пусто, но нет, плащ девушки и кроссовки были на месте. Он вернулся в кухню, прикидывая, как бы тут разместиться на двух табуретках и отдохнуть, спать хотелось зверски, да еще и щека горела, немного кружилась голова. От впечатлений прожитого дня, надо думать, не от глотка же водки — Илья привалился к стенке, вытянул ноги на табуретке и прикрыл глаза. Пока припоминал события минувшего дня, накатила дрема, Илья едва не свалился со своего ложа. Угнездился кое-как, снова задремал и вскинулся за мгновение до того, как его толкнули в плечо. Чудом не грохнулся на пол, сел на табуретке и увидел перед собой Леру.
— Не валяй дурака, — сказала она, — пошли спать. Я не кусаюсь, и за свою честь ты тоже можешь не опасаться.
Она вернулась в комнату, скрылась там, оставив дверь открытой.
Предложение было более чем кстати, Илья пошел следом, присел на край дивана, потом лег, вытянулся во весь рост. Лера лежала на боку, подложив ладони под щеку, и наблюдала, как Илья укладывается рядом. Он с минуту смотрел в потолок, потом закрыл глаза, потом дернулся, очнулся, почувствовав, что над лицом нависла тень.
— Больно? — раздался сочувственный шепот. Лера аккуратно коснулась его щеки, потом приподнялась на локте, рассматривая ссадину, подозрительно принюхалась и фыркнула.
— Это дезинфекция, — сказал Илья, — и уже не больно. До свадьбы заживет.
Это была любимая присказка отца, так он всегда говорил, обрабатывая своим мальчишкам сбитые локти и коленки, а потом раны и посерьезнее последствий падения с велосипеда. Вспомнил себя и Макса пацанами, улыбнулся в темноту, Лера отстранилась и пристально посмотрела на него.
— Ничего смешного, — судя по тону, она была готова обидеться. Илья отвернулся, но Лера запустила пальцы ему в волосы и повернула голову к себе. И смотрела сверху вниз, смотрела и молчала, Илья ждал, легонько придерживая ее за запястье.
— Я боюсь, — сказала Лера, — я очень боюсь. Я не знаю, что происходит, но так страшно мне не было никогда в жизни. Помоги мне, больше мне некого просить. Я заплачу тебе, у меня есть деньги, это все, что я заработала в банке. Я отдам их тебе, если ты найдешь того, кто охотится за мной. И убьешь его.
От нее еле уловимо попахивало водкой, но говорила она трезвым голосом, спокойно и размеренно, точно о косметике или новых тряпках. Говорила, гладила Илью по волосам и наклонялась все ближе, пока ее волосы не упали ему на лоб и закрыли глаза.
— Мы вчера договорились, — напомнил он, чувствуя, как становится жарко, а в голове все плывет, — мне нужен убийца Макса, а не твои деньги. Твое дело — слушаться меня…
— Конечно, — девушка ткнулась лбом ему в переносицу и ловко стянула через голову водолазку, под которой ничего не оказалось.
— Эй, — кое-как проговорил Илья, чувствуя, что еще немного, и он пары слов связать не сможет, — о плате натурой разговора не было.
— А это не плата, — на ухо ему шепнула Лера.
Это была страсть в чистом виде, дистиллированная, яркая, невозможная, измотавшая обоих, иссушившая до донышка, страсть слаще вина и крепче водки. Она держала их до рассвета, мутного и серого, дождливого, пробивавшегося из-за штор, не отпускала, толкала друг к другу с такой силой, точно для этого мира наступил последний день, и завтра уже ничего не будет — ни людей, ни земли, ни неба. Потом был сон, глубокий и черный, без видений, точно кома, а потом в комнате снова стало темно, и за окном шел дождь. Они сидели в кухне, ели какие-то макароны из коробочки, припасенные, видимо, запасливой старушкой на черный день. На вкус мерзость была еще та, но ничего лучшего в доме не нашлось, пришлось довольствоваться сушняком. Зато сахар и чай имелись в достатке, над полными кружками поднимался дымок, Илья отпил сладкого кипятка, глянул на закутанную в полотенце Леру и сказал:
— Надумала что? Говори, не тяни.
И, видя, что та ничего не понимает, пояснил:
— Про Кудрина, дружка твоего бывшего. Со всеми подробностями, кроме интимных, мне они без надобности.
Про Кудрина этого он вспомнил первым делом, едва только глаза открыл. Маловероятно, конечно, что брошенный любовник зашлет к своей бывшей спеца с оптикой, но все же чем черт не шутит. Может, он и не в Леру тогда стрелял, а в ее хахаля из «Сюиты», а там и другое что следом потянется — надо бы этот вопрос окончательно закрыть.
Говорили в кухне, Лера помешала горячий чай и сказала:
— Стас служил в армии, и не только срочную, но и по контракту два или три года, и хорошо разбирался в оружии. Он в тир ходил, как я к косметологу, несколько раз в месяц, а то и чаще, у него разрешение было на огнестрел, он два пистолета купил и патроны, несколько коробок, все в сейфе держал. Он вообще помешан на всех этих коллиматорах, прицелах, обвесах и прочей ерунде. Он мог, точно. Я помню, что он часто уезжал куда-то с оружием, пропадал день или два, потом возвращался, чистил на кухне и убирал в сейф. И я не знаю, чем он занимался, Стас не говорил и запрещал мне спрашивать. Один раз он вот так уехал, а я собрала вещи и сбежала. А потом узнала, что Стаса то ли уволили из банка, то ли он сам ушел.
«Это другое дело». — Илья постукивал ложкой по столу, смотрел в одну точку. Может быть, это запросто может быть — тир, разрешение на огнестрел, служба по контракту, работа в СБ банка: пока все подходит просто идеально. Плюс привычка исчезать на несколько дней, прихватив оружие, и минус темперамент — ревность на грани помешательства. Снайперы обычно спокойные, чуть отстраненные от бытия ребята, любят уединение и тишину, а тут эмоции бьют фонтаном. Хотя, если подумать, темперамент не помеха: судя по всему, снайпер — не основная профессия нашего киллера, а попасть в бензобак из винтовки с оптикой может любой человек со стрелковой подготовкой.
— Я проверю, — сказал Илья и поднялся с места, — его фото у тебя, конечно, нет.
— Нет, — Лера вышла следом за ним в коридор, — но я могу описать его. Ростом немного пониже тебя, худой, подтянутый, двигается быстро, ходит тихо. Стрижется очень коротко, волосы светлые, лицо… обычное, простое, глаза серые. И у него зеленый «Паджеро», весь трубками металлическими обвешан, не знаю, как это правильно называется.
Илья быстро оделся, натянул куртку и ботинки, посмотрел на часы.
— Никуда не выходи, — сказал он девушке, — займись чем-нибудь, сама придумай. Я пойду пройдусь, посмотрю на твоего Кудрина. Адрес говори.
— Он не мой! — прошипела Лера. — Давно не мой, слава богу! Ты там поосторожнее, у него с головой проблемы и нервы ни к черту. Говорит, что после армии таким стал…
И назвала адрес и номер машины Кудрина. Постояла, глядя вбок, и вдруг подалась вперед, поцеловала Илью в щеку. Он сжал ее плечо, захлопнул дверь и сбежал по ступенькам вниз, оказался на улице, вдохнул сырой холодный воздух. Дождя не было, пахло опавшей листвой и, как показалось Илье, снегом. «Зима близко!» — Он пересек двор и через пять минут оказался на парковке, где ждал верный «Ровер». Илья сел за руль, завел двигатель и поехал знакомиться со Стасом Кудриным.
В «адресе» первым делом в глаза бросился тот самый «Паджеро», да мимо такой красоты спокойно пройти было и невозможно. Темно-зеленый внедорожник весь в блестящем обвесе из нержавейки стоял аккурат напротив двери в третий подъезд новой многоэтажки. Илья сначала проехал мимо, пригляделся, остановился неподалеку и принялся разглядывать затюнингованное по самое не балуй авто. Вложился в нее Кудрин неслабо, не поскупился и на защиту бамперов — переднего и заднего, и пороги, и высокие кенгурины, и даже на защиту картера разорился. Бока «Паджеро» поблескивали под дождем, и машина казалась новенькой игрушкой, правда, выполненной по чьей-то прихоти в натуральную величину. Красота, да и только, глаз не оторвать, но придется — пришло время познакомиться с ее хозяином.
Илья подумал немного, прикидывая, как бы выманить Кудрина из квартиры. Решил использовать хорошо зарекомендовавший себя способ — метнуть в машину бутылку с водой и ждать, когда хозяин кинется «успокаивать» свое сокровище. Но сделает он это, как и Андреев в «Сюите», со стороны, то есть просто подойдет к окну и нажмет кнопку на брелке, и этот вариант Илью не устраивал по ряду причин. Во-первых, кидаться можно сколько угодно: после очередного броска Кудрин просто-напросто отключит сигнализацию, решив, что та неисправна, а во-вторых, на упражнения по метанию снаряда времени нет. Поэтому Илья неторопливо развернулся и, старательно выдерживая траекторию движения, сдал назад, поехал кормой вперед, вроде как паркуясь поблизости с «Паджеро», но все ж недоглядел, и был так неловок, что снес на кудринской машине зеркало заднего вида, закрепленное на двери.
Включилась сигнализация, и в ее воплях исчез звон разбитого зеркала — оно отлетело под колеса «Ровера». Илья поглядел по сторонам, убедился, что на него никто не обращает внимания, и переехал зеркало пару раз, а потом для надежности — и в третий. И только успел подъехать к бровке, отделяющей парковку от газона, как из подъезда вышел человек. «Худой, подтянутый, двигается быстро, ходит тихо. Стрижется очень коротко, волосы светлые, лицо… обычное, простое, глаза серые. Вроде он». — Илья вышел из машины, принял растерянный и чуть придурковатый, как он надеялся, вид и принялся с тревожно-взволнованным видом осматривать повреждения своей и кудринской машины. «Ровер» столкновение пережил без потерь, если не считать небольшой царапины на крыле. Отец заметит, конечно, и выволочки не избежать, но такие мелочи за пару часов лечатся в любом автосервисе, только плати. А вот «Паджеро» повезло меньше. Машина лишилась зеркала и продолжала верещать на все лады, и Кудрин успокаивать ее не торопился. Подошел легкой упругой походкой, спокойно, без матюков, оглядел место столкновения и только тогда нажал на брелке кнопку и теперь смотрел на Илью.
— Извини, друг, — улыбнулся тот, — я не нарочно. Странное дело — столько лет за рулем, и ни одной аварии, а тут бац — и не вписался. Первый раз со мной такое…
Кудрин молча слушал Илью, смотрел чуть прищурясь, и было непонятно, чего от него можно ждать. Уж больно спокойным он выглядит, не орет, не носится с телефоном вокруг машины, не считает урон, а просто смотрит и слушает. Верно говорят — не бойся ту собаку, которая лает, бойся ту, которая молчит, и Илья умолк и теперь тоже смотрел на Кудрина. Тот подкинул на ладони ключи от машины, перехватил их другой рукой и бросил в карман толстовки, завел руки за спину и принялся перекатываться с пятки на носок. Ростом он был ниже Ильи примерно на полголовы, стоял ровно, не дергался, перекрывая Илье путь к отходу, и все поглядывал на осколки зеркала под колесами «Ровера».
— Платить придется, — выдал он наконец деловым, без единой эмоции тоном, так, точно ему было наплевать на это зеркало, но ритуал есть ритуал: накосячил — гони деньги. Да Илья был и не против, к тому же он успел отлично рассмотреть бывшего Лериного дружка и с каждой минутой убеждался — да, он мог. Держится спокойно, уверенно, не орет, не мечется, с кулаками не кидается, будто знает, что все равно все будет по его, так к чему зря калории тратить и нервные клетки заодно? Бережет себя, зря не расходует, что верно как в тактическом, так и в стратегическом плане. И выглядит соответственно — вроде худой, но жилистый, резкий, движения короткие, лишних нет: по всему видно, что оппонент хорошую школу прошел и полученные там навыки не растратил. Да и Лера говорила про голову — это тоже забывать нельзя, Кудрин тот еще фрукт, и злить его не следует.
— Я заплачу, — с готовностью согласился Илья, — не вопрос. Сколько я должен?
Он демонстративно полез во внутренний карман куртки, Кудрин тронул носком кроссовки осколки на асфальте, поглядел на обломок зеркала, все еще торчавший на дверце, и впервые поморщился, потом задрал рукав толстовки и глянул на часы.
— Блин. Как ты не вовремя, дядя, — протянул он, — я уезжать собирался, а без зеркала менты сразу остановят. И в магазин бежать некогда, дел полно.
Илья замер с деньгами в руках, Кудрин еле заметно скривился и снова глянул на часы.
— На работу? — участливо спросил Илья, Кудрин помедлил, кивнул небрежно и сказал:
— Давай так: ты покупаешь мне зеркало, привозишь, ставишь, и мы с тобой в расчете. Я без претензии, ты тоже. Или проблемы я тебе гарантирую.
Он опустил голову, вытащил из карманов руки, чуть согнул их в локтях и шагнул навстречу Илье. Тот было приготовился к обороне, но вспомнил, что играет роль пугливого неуклюжего обывателя, попятился, поднял ладони перед собой:
— Да не вопрос, куплю, хоть два, только полицаям не звони. Я через часик все привезу, и разбегаемся: я тебя не видел, ты меня тоже.
Кудрин остановился в полшаге от Ильи, осмотрел его с ног до головы и сказал:
— Через полчаса чтобы здесь был. Мобильник у тебя есть?
Илья достал телефон, и Кудрин ловко вырвал трубку у него из руки, сжал в ладони.
— У меня пока побудет. Все, пошел, мне некогда. А купишь дерьмо какое-нибудь — еще раз поедешь.
Илья с трудом, но сдержался от ответной «любезности» и, не глядя на откровенно нагловатую улыбочку превосходства, сел в «Ровер» и выехал с парковки. Кудрин вслед ему не смотрел, он откручивал от дверцы «Паджеро» обломок зеркала и снова глянул на часы. Похоже, время его поджимает, что сейчас только на руку. Поэтому Илья решил не торопиться, купил точно такое же, как пострадавшее в столкновении с «Ровером», потом заехал в небольшой ресторанчик, где основательно подкрепился — день обещал быть долгим, и вообще: война войной, а обед по расписанию. Порадовался, что предусмотрительно выключил телефон, и звонков можно не ждать, расплатился и покатил к кудринскому дому.
«Паджеро» оказался на месте, как и осколки на асфальте. Не было только Кудрина, но он появился ровно через минуту, точно у окна ждал. Выбежал из подъезда, прыгая через ступеньку, подошел к Илье.
— Слушай, ты извини, тут такое дело… Пробки везде, и денег не хватило, пришлось домой заехать… — сочинял на ходу Илья. Отдал Кудрину бережно упакованное зеркало, тот выхватил его у Ильи и принялся рвать бумагу.