Насколько мне известно, в создании биокомпов, в отличие от нуль-трасс, земляне обошлись без посторонней помощи. Биокомпы были результатом многолетних разработок, тысяч неудачных попыток, плодом долгих усилий коллективного разума. И они, и компы новой генерации, оказались столь же необходимыми помощниками, как их предки-компьютеры, и можно с уверенностью сказать, что случись им всем однажды исчезнуть — и мы оказались бы в весьма близком к первобытному состоянии.
В давние времена у землян просто дух захватывало от перспектив лавиноподобного научно-технического прогресса. Шутка ли сказать, где-то я читал: от первого перелета через земной пролив Ла-Манш до полета на естественный спутник Земли Луну прошло всего лишь шестьдесят земных лет! Примитивная винтовка чуть ли не соседствовала с атомной бомбой и лазерным оружием. Открытие радиоволн и сооружение гигантских радиотелескопов для прослушивания космоса разделяло всего три-четыре десятка лет. Первый искусственный спутник Земли был запущен почти сразу же после теоретического обоснования возможности космических полетов, и чуть ли не в том же году в космос полетел первый землянин, Юри Гагаров…
Перспективы были безоблачные, будущее представлялось сплошной цепью все новых и новых открытий, поднимающих цивилизацию на более высокие ступени развития.
А что оказалось на деле? Да, добились-таки устойчивого долголетия (что явилось одной из главных причин демографической напряженности). Да, создали отличные роботизированные производственные системы (что чуть не привело к поголовной безработице, хаосу и смуте в планетарных масштабах). Да, сотворили необъятный компьютерный мир, новую компьютерную реальность, подобие жизни (а она вдруг вышла из повиновения, породив глубочайший компьютерный кризис и, соответственно, глобальную экономическую катастрофу и вынудив своих создателей уничтожить и заменить все компьютерные сети и потратить массу сил и времени на создание нового поколения компов…) И это, пожалуй, все. Чуть ли не вертикально устремившаяся вверх кривая научно-технической революции сменилась очень и очень пологим, почти незаметным подъемом, растянувшимся на века. Ничего принципиально нового (не считая, конечно, нуль-перехода). Модернизация, усовершенствование старых наработок. Унитаз с локальным разложением фекалий. Но все тот же унитаз, что и добрый десяток столетий назад. Ничего подобного внезапному прорыву в мир элементарных частиц, в мир радио, телевидения, полетов в космос… Правительство Орлиного Глаза, расцветшего благодаря торговле уникальными «слезами херувимов», может позволить себе закупить бытовые визиосистемы и персональные аэры, а тот же Феникс, например, испокон веков обходится обыкновенными телефонами и старинными газовыми автомобилями. И никаких намеков на новый всплеск. Да, развиваемся, да, совершенствуемся, докапываемся до все новых и новых мелких истин в границах существующих парадигм, но в целом-то… Наверное, не случайно все это, наверное, здесь действуют какие-то пока неизвестные нам общевселенские законы, которые нельзя обойти. Возможно, только заселив всю Галактику, мы…
— Инфопласт я зарегистрировал, — сказал Валентин, прерывая мои мысли. — Начинать?
— Да. — Я снял ноги с подоконника и развернул кресло к биокомпу. Предупреди наших, чтобы не расходились. Дино, Берта, Драгана…
— Господин Пестич в хранилище и планирует освободиться не раньше двадцати трех, — заметил биокомп.
— Вызови на двадцать два. Значит, Драгана, Фарида, Стана, Валдиса и Сергея. Все. Давай пласт.
Валентин в очередной раз колыхнулся и превратился в плоский цветной экран. Я подался вперед, всматриваясь в изображение. И мурашки побежали у меня по спине. Да, с таким мне еще не приходилось встречаться… «Аналогов нет», — сказал Кондор. Аналогов нет…
Я просмотрел пласт до конца, посидел, размышляя, чувствуя, как разрастается в моей душе тревога, и сказал:
— Прогони еще раз, Валентин.
Проделки Махача и Блендари не шли ни в какое сравнение с тем, что я увидел, хотя информация с Феникса была, на первый взгляд, ничем особенным не примечательной. Погром на месте происшествия — куча битой посуды, покалеченные кресла, несколько разбитых окон, варварски изувеченные кондиционеры. Подобное случалось при средней тяжести разборках. Но вот то, что осталось от людей… Не приходилось мне встречать такую силу, которая могла бы все это проделать. И не только мне не приходилось. В управлении первого округа и в общеокружном управлении полиции Феникса работали толковые специалисты (мне уже доводилось с ними общаться), они все делали грамотно, профессионально, по всем правилам полицейского искусства. Общая панорама места происшествия и окрестностей… Детальный анализ повреждений… Характеристика защиты здания… Реконструкция обстановки и событий в расширенном диапазоне… Линейная развертка с переходом на пятиосевую проекцию и рекомбинация по мозаичному методу… Познаковый анализ зарегистрированных останков…
Опрос свидетеля Любомира Сиракова, мастера борцовской школы «Шанс» подробнейшие данные с предполагаемыми вариантами поведения. Черноволосый красавец-атлет с бледным лицом и сбивчивой речью.
Опрос свидетельницы Марианны Дан, балерины театра «У двух пирамид» то же самое. Очень привлекательная, хотя и холодноватая женщина, держится скованно, индекс Домлера практически на нуле.
Анализ показаний с применением метода инверсии. Выводы.
Да, никаких претензий к полицейским работникам Феникса быть не может. Все сделано без проколов.
Ивар Ноом, телетик окружной станции. Полная, скрупулезнейшая стратификация по всем осям — и нигде ни одной зацепки. Вернее, зацепки есть, но все они доведены до финиш-анализа, квалифицированы и разнесены по итоговой объемной сетке. Наложение отсутствует…
Гости Ивара Ноома, собравшиеся в тот злополучный вечер у него дома. Опять до мелочей выверенная стратификация, финиш-анализ и итоговая сетка. Шесть наложений, каждое квалифицировано по прямому и обратному векторам с виртуальным подтверждением и последующей поэтапной проверкой… И опять ничего.
Широкозахватное (до максимума!) траление с подключением систем регенерации…
Я потирал колени и смотрел на экран. Я понимал своих коллег с Феникса. Их ни в чем нельзя было упрекнуть, они сделали все возможное. Я на их месте не сделал бы большего. И Кондор тоже. Теоретически это ужасное событие просто не могло произойти. Практически оно произошло.
Вот как все это выглядело в изложении единственных свидетелей Любомира Сиракова и Марианны Дан.
Вечером они сидели на веранде дома Сиракова в пригороде Авалона столицы Феникса, беседовали, попивали легкое вино. Внезапно Сираков заметил в прилегающем к дому саду два «багровых огня», медленно скользивших между яблонями в направлении соседнего дома, в котором проживал телетик Ивар Ноом. У Ноома были гости — несколько ранее они выгрузились из дилижанса у калитки и, судя по их высказываниям, долетавшим до веранды Сиракова, были намерены гулять всю ночь, «до захода как Тристана, так и Изольды» — двух лун Феникса. Затем они зашли в дом Ноома, и что там творилось — ни Сираков, ни Дан не видели и не слышали, потому что в доме были зеркальные окна и двойная стенка звуковой защиты.
Огни приблизились вплотную к дому Ноома, на мгновение ярко вспыхнули — и пропали, словно прожгли стену и проникли в дом. Свидетели продолжали находиться на веранде — и вдруг почувствовали беспричинный страх, «волны ужаса», по определению Сиракова, которые катились от соседнего дома. А потом оттуда донеслись душераздирающие вопли, визги и прочие звуки, хотя там была двойная (!) звуконепроницаемая стенка. Потом все резко стихло, и Сираков позвонил в ближайший полицейский участок (Марианна Дан просто упала от страха в обморок).
Прибывшие полицейские обнаружили погром, а то, что осталось от людей, отдаленно напоминало выкрученное белье… Не белье даже — лохмотья. И нигде не было обнаружено никаких признаков присутствия той силы, которая сотворила весь этот ужас.
Я сидел в кресле напротив биокомпа, я был сосредоточен и встревожен. Дело Ивара Ноома вылезало за рамки обычных преступлений. У меня вдруг мелькнула мысль, что все случившееся может вовсе и не являться преступлением в нашем понимании. Свидетель Любомир Сираков сказал тогда, в тот вечер, Марианне Дан, тоже заметившей огни, что это, возможно, шаровые молнии. Итак, мы имеем дело с неизвестным природным явлением? Но разве бывают такие вот неизвестные природные явления?
— Валентин, посмотри у господина Суассара, — обратился я к биокомпу. — Не было ли запроса о природных явлениях?
Я не сомневался, что такой запрос был — Кондор ведь не школьник.
— Есть запрос, — подтвердил Валентин. — Ответ отрицательный.
Я опять с силой потер колени. Что ж, поработаем группой. Через десять минут.
— Пройдись по всем нашим накопителям, — сказал я Валентину. Просмотри архивы, проанализируй все, что поступает по нуль-трассам. Данный инфопласт считай базовым.
— Принято, — отозвался Валентин.
Каждый из обитаемых миров должен был ставить нас в известность обо всех противозаконных деяниях, обо всех преступлениях и заявлениях, поступавших в управления полиции данной планеты — так было предусмотрено соответствующими договоренностями еще при создании Ассоциации. Это не значило, что мы занимались расследованием всей массы преступлений — но инфопласты со сведениями хранились в наших архивах. Без такого центра сбора информации, которую могло запросить любое полицейское управление, трудновато было бы работать и нам, и нашим коллегам на каждой из планет. И не раз уже всех нас выручали наши архивы…
Единственное, что не мог себе позволить ни один полицейский, «пол» (так мы называли себя), — это заглядывать в накопители приват-пользователей, не имея допуска. Впрочем, заглянуть туда без допуска было сложно: во-первых, информацию еще нужно было декодировать (что совсем непросто), а во-вторых, сам комп сразу определял как утечку, так и ее направление, и пользователь мог тут же подавать в суд на взломщика.
Биокомп трансформировал экран в красный квадрат допуск-запроса, а я встал и прислонился лбом к окну. Спокойно и беззаботно горели городские огни, но мне казалось, что тень тревоги расправила черные крылья над отдыхающим Кремсом…
3 СОКОЛИНАЯ. НАЧАЛО ШТУРМА
Мои парни собрались ровно в двадцать два. Я не пригласил только Джи Доллинта — ему предстояло заниматься группой Махача-Блендари и мне не хотелось забивать ему голову посторонней информацией; еще двое были «на выезде».
Вопросов они не задавали. Они молча расселись на подоконнике, в креслах и на моем столе, а Сергей, как всегда, оседлал экспресс-проектор.
Все они, кроме Драгана Пестича и Станислава Лешко, пришли в Унипол позже меня, после печально известного события на нуль-трассе Соколиная Фазан. Не на самой нуль-трассе, конечно, а на входе. Там, вместе с фанатиком Куни Макалоло, погибли от взрыва пять сотрудников Унипола, включая руководителя группы Кунца. И ведь даже не на задание направлялись они, не по служебной необходимости — их пригласили принять участие в грандиозном полишоу вместе с представителями полицейских управлений всех округов Фазана; полишоу должно было, по замыслу организаторов, обнадежить граждан, продемонстрировать наглеющим преступным группировкам всю мощь полицейского корпуса планеты и готовность Унипола в любой момент поддержать местную полицию.
Я уже довольно долго работал тогда в нашей пятой группе, «пятерке», и, пожалуй, имел не меньше оснований возглавить ее, чем Драган или Стан. Конечно, стаж их работы в Униполе был больше моего, но не стаж, в данном случае, является у нас основным критерием. Мудрый Кондор не вмешивался в наши взаимоотношения, предоставив нам возможность самим выбрать руководителя; двое других работников «пятерки» отстранились от этих дел, готовясь перейти в набиравшуюся тогда группу инспекторов-контролеров Унипола. Их, в общем-то, можно было понять: работали они уже давно, были семейными людьми, и, устав от бесконечных операций вне пределов Соколиной, захотели более спокойной жизни.
Умом я их понимал…
И получилось так, что, обсудив наши перспективы, мы — Драган, Стан и я — договорились решить вопрос о руководителе группы с помощью самого обыкновенного жребия. Чтобы без всяких обид. Мы сошлись на том, что жребий, то бишь случайность, ни в коей мере не является случайностью, а просто освобождает путь уже наметившейся подспудно тенденции.
Вот так я стал руководителем нашей пятой группы. Не знаю, конечно, что думали об этом Драган и Стан, но ни разу, ни при каких обстоятельствах (а сколько их было!) они не выразили недовольства по поводу именно такого исхода нашей жеребьевки…
Потом пополнили нашу «пятерку» новые люди, — способные парни, прошедшие, примерно, такой же путь, какой прошел я. Все мы, я думаю, не зря ели свой хлеб. Конечно, Унипол находился, так сказать, на содержании работу управлений Совета Ассоциации субсидировали все тридцать семь миров, — но своими успешными операциями мы с лихвой покрывали эти субсидии. Чего стоил захват только одной группировки Мерлинга, с завидным размахом орудовавшей сразу в трех мирах: на Гаруде, Серебристом Лебеде и Беркуте… А операция на Крыле Ворона и Иволге… А поимка легендарного садиста Барнетта… Ликвидация «змеиных гнезд» на Пеликане и Аисте… Вычисление местопребывания неуловимого Муртаза Цхитобавы, «нового Иисуса», провозгласившего себя преобразователем Галактики…
В общем, отнюдь не лишним чувствовал я себя и всю нашу группу в Ассоциации Миров…
Мои парни молча ждали, когда же господин Грег соизволит пролить свет на причины столь позднего сбора.
И я пролил свет. Я почти дословно повторил то, что сказал мне Кондор, передавая информацию с Феникса, а затем Валентин продемонстрировал содержание инфопласта.
И до этого в моем кабинете было тихо — а после просмотра тишина стала прямо-таки осязаемой. Просто не верилось, что нас здесь целых восемь человек. Плюс Валентин.
Ребята молчали. По-моему, они испытывали то же самое, что уже успел испытать я.
Я их не торопил. Я давал им возможность осмыслить и обдумать. Смотрел на их сосредоточенные лица, и в который раз надеялся, что мы справимся. Не можем не справиться — такая уж у нас работа…
Первым, как всегда, высказался Драган.
— Лео, — сказал он, — м-м… господин Грег. Раздайте копии — и мы подумаем.
Этого я и ожидал. Я знал, что никто из них не будет тут же лезть с какими-то версиями. Сейчас они пойдут к себе и будут думать. И выходить на связь по мере снисхождения на них озарений.
— Валентин, размножь и выдай каждому, — распорядился я и обвел взглядом парней. — Любое, самое безумное…
Я мог это и не говорить. Именно на самом безумном (Стан постарался!) мы и подобрали ключик к Муртазу Цхитобаве. На бредовейшем предположении (моем) раскрутили Мерлинга. По-моему, пласт с Феникса был из того же разряда — бредовых, невероятных… но вполне объяснимых при соответствующем подходе.
Впрочем, в этом я был пока не уверен.
Они уходили друг за другом, очень тихо и сосредоточенно. Дверь, наконец, закрылась, отрезав звук их шагов, — и я остался один. Вновь остался один в кабинете… Нет, не один — все они теперь были со мной, мои парни.
Продолжали спокойно светиться огни за окном, только стало их гораздо меньше — город погружался в сон.
Я снова опустился в кресло, водрузил ноги на подоконник и крепко задумался.
В школе и колледже в нас настойчиво и методично вдалбливали теорию. Так, конечно, и должно было быть — без знания теории вряд ли раскроешь и пропажу носков у соседа. Но учили нас и по-другому: на примерах экстраординарных преступлений, реальных, совершенных в Ассоциации преступлений, нас учили мыслить нестандартно, выходить из обычной схемы, по которой преступник является простым смертным, действующим зачастую в состоянии аффекта, когда все его шаги можно, при умении, прочитать. Мы учились перевоплощаться, мы учились влезать в шкуру преступника, добиваясь полного отождествления, шаг за шагом прослеживая все его действия, — и, в конечном итоге, празднуя успех… Но не всегда. К сожалению, далеко не всегда. Поколения людей, сменяющиеся в течение долгих веков, продолжали оставаться в некоторой степени порочными, во всяком случае, склонными к пороку, как были порочными их прародители, изгнанные из Эдемского сада. На каждые десять тысяч праведников приходился, как минимум, один неправедный, которому плевать было на существующие (не такие уж плохие, между прочим) порядки, и который вступал в противоречие с законом.
Я лежал в своем кресле и знал, что все мои парни сейчас просматривают копии и думают, думают, думают… Я надеялся, что такими вот коллективными усилиями мы решим эту странную, эту из ряда вон выходящую задачу.
…После полуночи поступило два сигнала, от Валдиса и Фарида. И Валдис, и Фарид высказали в общем-то толковые, но все же до конца не обоснованные предположения. Валентин разбил их в пух и прах, потому что ничего принципиально нового они не несли — все это уже учли при финиш-анализе специалисты управления полиции Феникса.
Тем не менее, мы самым подробнейшим образом воссоздали ситуации на биокомпе, обкатали их по всем параметрам — и убедились в том, что эти дорожки ведут в тупик и ходить по ним бесполезно.
Потом на связь вышел Драган. Было уже начало второго, Валентин продолжал рыскать по инфопакетам с пластами, разбираясь с деталями, анализируя и сопоставляя, а я перебрался за стол и пытался что-то там такое сделать при помощи усложненной транс-обработки. Ничего не проступало, но я не сдавался, последовательно анализируя узлы структур.